Казаки. История «вольных людей» от Запорожской Сечи до коммунистической России

Уильям Крессон, 2022

Уникальное исследование этнографа Уильяма Крессона посвящено истории казачества. Опираясь на труды историков, казачьи песни, сказания и легенды, автор рассматривает концепции возникновения этого русскоязычного субэтноса в донских и приднепровских степях, описывает быт, культуру, особенности несения службы в Донском и приграничных войсках. Отдельная глава посвяшена Запорожской Сечи и ее вольнолюбивому братству. Автор мастерски передает историю написания запорожцами письма турецкому султану, послужившую сюжетом для знаменитой картины И. Е. Репина, и приводит само письмо – яркий образчик самобытного казачьего творчества. Повествование дополняют исторические портреты казачьих лидеров: покорителя Сибири Ермака, гетманов Богдана Хмельницкого и Ивана Мазепы, бунтовшика Емельяна Пугачева и героического атамана М. И. Платова. Особый интерес представляют очерки, посвященные казакам приграничья: кубанцам, терцам, гребенцам, астраханцам, уральцам и оренбуржцам. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.

Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.

Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2022

© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2022

* * *

Предисловие

Было бы сложно составить связное повествование из известных эпизодов истории казачества. Наверное, в каком-то смысле это непосильный труд. Кроме того, подобный труд предполагает годы кропотливой подготовки и исследований. Ведь подлинные документы будут разбросаны в отдельных главах и параграфах на страницах истории России, Польши и Турции.

Можно сказать, что почти всегда в качестве главных историков казаков, или «вольных людей», выступали поэты и местные песенники-сказители. Традиции казачества, как и всех сельских народов, следует искать в песнях, балладах и народных преданиях, а не в официальных летописях. И все же народные идеалы и традиции, передаваемые таким образом из уст в уста, не были утрачены, не потеряли своей силы и влияния. Казачьи песни, сказания и пляски во все времена учили любви к родине, свободе, верности товарищам и предводителю (гетману, атаману). Четко прослеживается упорное стремление сохранить завоевания славных доблестных предков. Казачьи народные предания во многих отношениях схожи и в то же время отличаются от героических легенд и крестьянских притч Русского Севера. Более того, они обладают своим характерным смыслом: восхваляются веселые приключения и «жизнь для радости», чего не встретишь где-либо еще. Наполненные духом «вольных степей», они рассказывают о суровых ударах, которые раздают и принимают воодушевляемые искренней любовью к борьбе, об отчаянных кровавых схватках, которые непременно перемежаются пирами и дебошами. Во всех этих романтических историях красной нитью проходит воспевание свободы и воли, которая, бывает, переходит во вседозволенность.

Но если казачьи баллады и сказания, пусть и преувеличенно восхваляя подвиги своих героев, что допускается поэтическим вдохновением, то более претенциозные и тяжеловесные труды некоторых польских или русских писателей дают лишь поверхностное описание исторических событий. Еще большую путаницу вносят великие историки-романисты. Все, что в общем-то знают за границей о самых славных страницах истории казачества, содержится на страницах героического эпоса поздних произведений Генрика Сенкевича. В этих шедеврах прозы казак и патриот Богдан Хмельницкий превознесен до небес, а каждое действие его последователей из числа «плебеев» зачастую рассматривается сквозь призму не всегда понятного для обычного читателя презрения представителей знати.

Для французских историков-исследователей, таких как Салванди, Рамбо и знаменитый Лесюр, за труд которого Histoire des Kosaques («История казаков»), опубликованный в 1814 г., автор испытывает особую признательность, характерен другой подход к истории казачества. Следуя по их стопам, автор попытался в своей работе несколько развеять то невежество, что, как это ни странно, всегда было характерно за рубежами России относительно происхождения и значения этой военной касты. Термин «казак», хоть это слово обычно используется для определения знаменитого вида старой русской кавалерии, более точно можно было бы использовать для определения общности военных кланов, тесно связанных между собой общими традициями давней, взаимно переплетенной истории. Если во время последнего десятилетия имперской формы правления в России казаки стали более или менее близко идентифицировать себя с населением Российской империи^[1], им тем не менее в силу традиций вольности и важности их службы государству позволялось сохранять черты яркой индивидуальности. И это полностью противоречило политике всеобщей унификации, характерной для русского империализма.

Казаки с гордостью говорят о своих предках, которым ни на один момент не пришлось быть рабами, и они никогда не теряли чувства вольного человека с его инстинктивным стремлением к свободе. В то время как крестьяне более северных областей России были ввергнуты великими московскими князьями, а позднее «темными силами» царедворцев и столичной бюрократии города на Неве из числа прибалтийских немцев в состояние постыдной покорности, история обитателей казачьих областей в степях на юге страны (как мы позже сможем убедиться) представляет собой долгую эпоху сопротивления давлению со стороны самодержавия. Неприятие казачеством безусловного послушания «мужиков» тем не менее часто делало казаков в прошлом слепым инструментом сил реакции (при подавлении восстаний), однако их лояльность царизму никогда не подразумевала отречения от тех привилегий, что были гарантированы их касте.

В то время как организация казачьего войска первой четверти XX в. является продуктом системы, которую в общем можно охарактеризовать как «демократический феодализм», то есть сдача в аренду земли в обмен на военную службу в интересах старого режима, то изначальные традиции были основаны на принципах свободы и республиканской формы правления. Несмотря на то что в старые времена казаки были лояльны царям, казачьи войска в армии и в особенности те, что держали при царском дворе, были среди первых, кто поднял знамена восстания во время созидательных перемен в феврале 1917 г. Переход казаков на сторону народного правительства был логическим следствием всего хода истории казачества.

Для того чтобы дать определение феномену казачества и понять, чем отличается этот русскоязычный этнос от прочих народов Российской империи и от «мужиков» (то есть крестьянства) более северных областей страны, в частности, необходимо узнать и понять историю казачества и его происхождение.

На следующих страницах будет сделана лишь попытка очертить границы данной темы. Глава, где отслеживается ранняя история и развитие казаков как народа, содержит не более чем краткий обзор фактов, которые являются частью гораздо более обширного предмета. В данном труде на всем его протяжении делается попытка по возможности придерживаться живописного стиля подлинных казачьих легенд и других источников. Последние часто носят фрагментарный характер и почти всегда относятся к чьим-либо биографическим данным, однако отражают живую картину своего времени и рассматриваемой темы. Рассказ о героическом походе Ермака сквозь сумрак северных лесов, о его открытиях и завоевании Сибири; о борьбе Богдана Хмельницкого за казачьи вольности против высокомерной польской знати; о почти забытой роли Мазепы в грандиозной борьбе между шведским королем Карлом XII и русским царем Петром I Великим за балтийские земли; о странном всплеске дикой жестокости, который принес с собой в XVIII столетии «ложный царь» Пугачев, предшественник современных предводителей толпы, — все это обязательно вызовет интерес читателей.

Автор надеется, что он сделал по крайней мере один шаг в этом направлении. Многие километры путешествий по стране казачества за два судьбоносных года — незадолго до начала революции в России и после нее — позволили ему более тесно общаться с современными казаками, установить с ними дружеские отношения. Из стремления самому лучше узнать их историю и ту роль, что они сыграли в развитии России, выросли заметки и наблюдения, из которых и был составлен данный труд.

В. П. Крессон,Принстонский университет

Примечания

1

Всегда подчеркивая свою русскую и православную основу. — Ред.