Уголовный кодекс штата Техас

Группа авторов, 2006

Настоящее издание продолжает серию «Законодательство зарубежных стран». В серии дается высококвалифицированный перевод и научный анализ зарубежного законодательства, осуществленный совместно правоведами и филологами. Уголовный кодекс штата Техас предлагается вниманию работников органов уголовной юстиции, судей, адвокатов, преподавателей, ученых, студентов, а также всех интересующихся вопросами уголовного права.

© Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006

© И. Д. Козочкин, предисловие, 2006

© Д. Г. Осипов, И. Д. Козочкин, перевод с английского, 2006

Предисловие

Данная публикация — продолжение начатой еще в 1986 г. работы по изданию уголовного законодательства США.^[1]

В Соединенных Штатах нет единой уголовно-правовой системы. Там действуют 53 самостоятельные системы — 50 штатов, федеральная, округа Колумбия, где расположена столица страны, и «свободно присоединившегося государства» Пуэрто-Рико. Основу этих систем составляют уголовные кодексы. Хотя, например, часть I («Преступления») раздела 18 Свода законов США, где собрана основная масса уголовно-правовых норм федерального законодательства, уголовным кодексом можно назвать весьма условно. Дело в том, что из 86 глав указанной части — в 85, представляющих собой Особенную часть, материал расположен в алфавитном порядке. Первая глава — мини-Общая часть.^[2]

Помимо законодательства или статутного права, источником американского уголовного права является прецедентное или общее право. Если говорить в общем, его роль и значение в непосредственном регулировании уголовно-правовых отношений в XX веке продолжали падать. Такой вывод подтверждается хотя бы тем фактом, что преступность деяний на федеральном уровне и в большинстве штатов США определяется только на основании законодательства.^[3] Однако это не значит, что там нет общего права. Осуществляя толкование законодательства, восполняя его пробелы, исправляя другие недостатки, суды по-прежнему занимаются правотворчеством. Особенно велика в этом роль Верховного суда США, в меньшей степени — федеральных окружных судов и верховных судов штатов. Однако если первые способствуют унификации общего права в масштабе всей страны, то последние, наоборот, — внесению различий, не в последнюю очередь обусловленных различиями в уголовном законодательстве штатов. Это обстоятельство явилось причиной того, что общее право одного штата может существенно отличаться по содержанию от общего права другого.^[4] Хотя, как отмечает Ф. М. Решетников, в последние десятилетия предпринимаются попытки сближения и норм общего права отдельных штатов.^[5]

Думается, что эта тенденция обязана своим развитием, а возможно и появлением, реформе уголовного законодательства штатов, начало которой было положено изданием в 1962 г. окончательного варианта Примерного УК. Одним из первых штатов, который откликнулся на «приглашение» к реформе в наибольшей мере, был штат Нью-Йорк, где в 1965 г. был принят, а в 1967 г. вступил в силу новый Уголовный кодекс.^[6]

Поскольку некоторые вопросы в Примерном УК были изложены слишком теоретически или вообще не рассмотрены, штаты при проведении реформы своего уголовного законодательства также ориентировались на УК штата Нью-Йорк и проекты федерального УК, прежде всего на «исследовательский» проект.

Реформа уголовного законодательства была проведена и в штате Техас, где в 1973 г. был принят новый Уголовный кодекс (вступил в силу 1 января 1974 г.), заменивший собой УК 1925 г.

Вниманию читателя предлагается перевод этого кодекса по состоянию на 1 июля 2003 г.

Выбор на этот Уголовный кодекс пал не только потому, что Техас — родной штат президента Буша, где он был длительное время губернатором и, естественно, оказывал влияние на уголовную политику в этом штате, а прежде всего, потому, что многие вопросы, институты уголовного права в данном Кодексе урегулированы более полно и тщательно, чем во многих других кодексах штатов США, даже по сравнению с УК Нью-Йорка.

Кодекс состоит из 11 разделов, или титулов, но формально не подразделяется на Общую и Особенную части. Однако из его анализа можно сделать вывод, что 1-й раздел («Вводные положения»), 2-й («Общие принципы уголовной ответственности») и 3-й раздел («Наказания») представляют собой Общую часть Кодекса, остальные восемь разделов относятся к Особенной части. Она начинается с так называемых «неоконченных посягательств» (покушение, сговор, подстрекательство и др.) и заканчивается разделом об ответственности за организованную преступную деятельность. Самый большой раздел — 7-й («Имущественные посягательства»), некоторые его главы подразделяются на подглавы.

Давая общую характеристику Кодекса, следует отметить следующие его основные черты. Кодекс содержит много процессуальных положений. Например, о правах прокурора в ходе предварительного расследования или судебного рассмотрения дела, о защитах против уголовного преследования, о свидетельском иммунитете и по другим вопросам. Несомненно — это влияние английской правотворческой традиции, поскольку в самой Англии «практически нет ни одного законодательного акта, который содержал бы одни материальные или процессуальные нормы, независимо от названия закона он содержит те и другие нормы».^[7]

В УК Техаса не так четко и однозначно, как в уголовных кодексах некоторых других штатов, сформулировано положение о том, что преступлением является деяние, предусмотренное уголовным законом (п. (а) ст. 1.03).^[8] Другими словами, можно сделать вывод о том, что преступления общего права не полностью исключены из уголовно-правовой сферы.

Американскому уголовному праву не известно общее понятие состава преступления. Вместо этого в доктрине и судебной практике широко используются два архаичных, заимствованных из английского права элемента преступления — «Actus reus» и «Mens rea». Однако законодатель штата Техас, в отличие от законодателя ряда других штатов, включил в Уголовный кодекс элементы, более точно определяющие преступление. Это — запрещенное поведение (действие, бездействие или владение), требуемая виновность, требуемый результат (поведения) и отсутствие обстоятельств, исключающих уголовную ответственность.

По общему правилу уголовная ответственность за поведение в штате Техас наступает, если оно осуществлено с намерением, осознанно, по неосторожности или по преступной небрежности. Причем первые три формы виновности считаются основными, так как если виновное психическое состояние в определении посягательства не указано, то для возложения ответственности достаточно установления одной из них. Однако если «совершенно очевидно, что определение (посягательства) не требует какого-либо психического элемента» (п. b ст. 6.02), уголовная ответственность, тем не менее, не исключается: она наступает по правилам «строгой или абсолютной ответственности», т. е. без установления вины. Появившаяся в Англии, эта доктрина «пустила глубокие корни» и в США, ибо, несмотря на ее обоснованную критику американскими учеными, она получила законодательное закрепление если не во всех, то во всяком случае в большинстве штатов, чему, думается, способствовала и позиция Примерного УК (ст. 2.05).^[9]

Однако по вопросу о причинной связи — одному из самых сложных в уголовном праве — рекомендация этого документа, в силу его весьма теоретического изложения, законодателями подавляющего большинства штатов воспринята не была. И если в одних штатах, таких как Нью-Йорк, Огайо и Калифорния, этот вопрос полностью отдан на откуп судебной практике, то в других его попытались по-своему урегулировать в уголовных кодексах, в частности, в УК Техаса (ст. 6.04). Хотя правило, закрепленное в нем, нельзя считать универсальным, подходящим для всех ситуаций, это правило может оказаться полезным в случаях, когда оно применимо. Кроме того, следует отметить, что предложенный Кодексом текст представляет собой минимальное требование для установления причинной связи, которое может быть дополнено каким-то другим, предусмотренным в определении соответствующего преступления.

По общему правилу уголовная ответственность в штате Техас наступает по достижении лицом 15-летнего возраста, но за определенные посягательства, в том числе за дорожно-транспортные, лжесвидетельство, мисдиминоры, караемые только штрафом, тяжкое убийство и некоторые другие — с более раннего возраста (ст. 8.07). Однако, как отмечается там же, «ни в коем случае лицо не может быть наказано смертной казнью, если во время совершения посягательства оно было моложе 17 лет». Что же касается второго общего признака физического субъекта преступления, то здесь следует отметить следующее. Определение невменяемости в УК штата Техас (ст. 8.01) и в уголовных кодексах большинства штатов в принципе базируется на архаичных правилах Макнатена, сформулированных в Англии судьями еще в 1843 г. в виде ответов на вопросы, поставленные Палатой лордов. А это значит, во-первых, что судом исследуется только интеллектуальный признак юридического критерия: волевой признак полностью игнорируется. Во-вторых, правила слишком категоричны, так как позволяют дать ответ из двух возможных вариантов — вменяем или невменяем, хотя известно, что нередко преступления совершаются в промежуточном состоянии психики. В-третьих, правила не позволяют учитывать то обстоятельство, что преступления могут совершаться лицами, у которых имеет место «дефект разума» не в результате психического заболевания, а например, от рождения (врожденное слабоумие — различные формы олигофрении). Но этот недостаток правил Макнатена в определении невменяемости в Кодексе устранен. Особо следует подчеркнуть, что бремя доказывания лежит на обвиняемом, так как он презюмируется вменяемым, пока не доказано обратное. По изложенным причинам правила подвергаются критике американскими юристами.^[10] Однако Верховный суд США, например, довольно последовательно стоит на позиции, что «возложение бремени доказывания невменяемости на обвиняемого по-прежнему не противоречит Конституции» (прежде всего, имеется в виду XIV поправка).

Помимо физических лиц субъектами преступления также могут быть корпорации и ассоциации. Причем они несут ответственность за фелонию в случаях, когда ее совершение было санкционировано, приказано, осуществлено или допускалось по неосторожности большинством совета управляющих или высшим руководящим лицом, действующим в интересах корпорации или ассоциации. Уголовная ответственность корпорации или ассоциации не исключает или даже предполагает ответственность физического лица за деяние, совершенное им в интересах или от имени корпорации или ассоциации (ст. 7.23).

В Уголовном кодексе подробно рассматриваются обстоятельства, исключающие уголовную ответственность. Они подразделяются на две группы. К первой («Общие защиты от уголовной ответственности») относятся: невменяемость, ошибка в факте и праве, опьянение, принуждение, «вовлечение в ловушку», недостижение определенного возраста. Ко второй («Оправдывающие обстоятельства, исключающие уголовную ответственность») — исполнение публичной обязанности, крайняя необходимость, необходимая (законная) оборона (самозащита, защита третьих лиц, защита своего или чужого имущества), использование силы при применении закона, а также обстоятельства, связанные со специальными отношениями (родитель — ребенок, педагог — ученик, опекун — недееспособный) и др. Причем в Кодексе специально рассматривается вопрос об использовании смертоносной силы. Там, в частности, отмечается, что применение такой силы для защиты себя или другого лица не считается оправданным, если «разумное лицо», находящееся в положении жертвы агрессии, «отступило бы», чтобы избежать причинения смерти агрессору. Это старое правило английского общего права получило законодательное закрепление в уголовных кодексах многих штатов. Однако, в отличие от уголовного законодательства стран континентальной системы права, например, УК Франции (ч. 2 ст. 122.5)^[11], Уголовным кодексом Техаса (ст. 9.42, 9.43) и некоторых других штатов при определенных условиях допускается применение смертоносной силы и для защиты собственности, в том числе земли.

Несомненное достоинство современного американского уголовного законодательства — включение в него, под влиянием Примерного УК (ст. 1.02), целей наказания. Не является исключением и УК Техаса (ст. 1.02), где как «цели Кодекса» излагаются все основные четыре цели наказания: кара (возмездие), общая и специальная превенция и исправление (реабилитация) осужденного.

Все уголовно наказуемые деяния в данном Кодексе, как и вообще в уголовном законодательстве США, подразделяются на фелонии и мисдиминоры. Последние — на три класса — А, В и С. Мисдиминоры класса А — это посягательства, караемые штрафом до 4000 долл. и (или) лишением свободы на срок до 1 года, класса В — штрафом до 2000 долл. и (или) лишением свободы сроком до 180 дней, класса С — только штрафом в размере до 500 долл. Фелонии подразделяются на пять категорий: фелонии, караемые смертной казнью, фелонии 1-й, 2-й и 3-й степени и фелонии, караемые лишением свободы с содержанием осужденного в тюрьме штата.^[12] Как видно из названия фелонии первой категории, она карается смертной казнью, альтернативой которой может быть пожизненное лишение свободы. Для остальных видов фелонии основным наказанием является лишение свободы: для фелонии 1-й степени — пожизненное или на срок от 5 до 99 лет; для фелонии 2-й степени — от 2 до 20 лет; для фелонии 3-й степени — от 2 до 10 лет и для фелонии последней категории — на срок от 180 дней до 2 лет. В случае совершения любой из этих фелоний дополнительным наказанием может быть штраф — в размере до 10 000 долл.

Несмотря на то что в штате Техас отказались от системы неопределенных приговоров, обращают на себя внимание широкие пределы санкций, которые редко встречаются в уголовных кодексах других штатов.

Наказания усиливаются для лиц, совершивших посягательство повторно или признанных «привычными» преступниками.

В связи с тем что Техас входит в число 37 штатов, где уголовным наказанием является смертная казнь, следует отметить, что этот вид наказания там не только применяется на практике: он стяжал себе печальную славу лидера по числу казненных даже среди других южных штатов, где смертная казнь также применяется.

Что же касается Особенной части УК Техаса, то здесь следует выделить три общих момента. Во-первых: изложение материала почти в каждой главе предваряется объяснением используемых в ней терминов, причем нередко столь подробным, что редко встречается в уголовных кодексах других штатов. Думается, что подобный прием юридической техники способствует более точному соблюдению и применению закона. Во-вторых, многие вопросы Особенной части, например, связанные с оружием, регулируются чрезвычайно детально, что, с одной стороны, может быть, и хорошо, а с другой — представляется весьма казуистичным. И, в-третьих, в УК Техаса подвергнут криминализации ряд таких поступков человека, которые в других штатах страны и за ее пределами преступлениями не считаются. Например, предусматривается уголовная ответственность не только за управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения (причем наказание усиливается, если ранее за это уже имело место осуждение), но и за владение алкогольным напитком в транспортном средстве (ст. 49.031) и за табакокурение в определенных общественных местах (ст. 48.01).

Продолжающиеся, подчас весьма острые, дискуссии относительно смертной казни не позволяют обойти вниманием этот вопрос. По УК штата Техас приговор к смертной казни может быть вынесен за тяжкое убийство (murder), совершенное при определенных обстоятельствах (ст. 19.03). Но тяжкое убийство — это не только намеренное или осознанное лишение жизни другого. Оно также имеет место в случаях, когда: а) субъект намеревается причинить тяжкий телесный вред и совершает действие, явно опасное для человеческой жизни, которым причиняется смерть индивидууму, и б) субъект совершает или пытается совершить какую-либо фелонию, и в ходе этого или непосредственно во время бегства с места преступления он совершает или пытается совершить действие, явно опасное для человеческой жизни, которым причиняется смерть индивидууму. Совершенно очевидно, что приведенное определение базируется на общепризнанной англосаксонской концепции тяжкого убийства, основу которой составляет так называемое «злобное предумышление».^[13] Наиболее спорным в этой специфической «форме вины» является положение, изложенное в п. «б», получившее название «felony-murder». Под влиянием серьезной критики этой доктрины в самой Англии, где указанная концепция появилась, она была отменена еще в 1957 г. Однако в американском уголовном праве, несмотря на ее не менее серьезную критику,^[14] она продолжает действовать в большинстве штатов и на федеральном уровне.

Тяжкое убийство в Техасе является фелонией 1-й степени, т. е. может караться лишением свободы пожизненным или на срок до 99 лет. Но оно может караться смертной казнью, если в результате его совершения причиняется смерть двум или более лицам, ребенку в возрасте до 6 лет, сотруднику правоохранительного органа или пенитенциарного учреждения, или какому-либо лицу, находящемуся там, либо если оно совершается за вознаграждение или в ходе совершения определенных преступлений (похищения человека, ограбления, берглэри и др.) и в иных случаях.

В заключение хотелось бы сказать, что предлагаемый вниманию читателя перевод УК штата Техас, по многим вопросам испытавший влияние Примерного УК, кодексов других штатов — современный уголовно-правовой документ. Кодекс содержит оригинальное решение ряда сложных уголовно-правовых вопросов, по ряду которых он оказал влияние на законодательство других штатов. Не случайно, например, дефиниция причинной связи в нем почти дословно совпадает с ее определением в УК штата Алабама (ст. 13А-2-5), в комментарии к этой статье содержится ссылка на ст. 6.04 УК Техаса.^[15]

Конечно, на наш взгляд, Кодекс не лишен определенных недостатков, о которых говорилось выше. Но здесь следует иметь в виду, что многие из них обусловлены особенностями той правовой системы, в рамках которой УК был разработан, и которые нам представляются непривычными.

И. Д. Козочкин,

кандидат юридических наук,

профессор кафедры уголовного права и процесса Российского университета дружбы народов

Примечания

1

См.: Уголовное право США: Сборник нормативных актов / Сост., отв. ред. и автор вступ. ст. И. Д. Козочкин. М., 1985/86; Уголовное право буржуазных стран. Общая часть. Сборник законодательных актов / Под ред. А. Н. Игнатова и И. Д. Козочкина. М., 1990; Уголовное законодательство зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии, Японии). Сборник законодательных материалов / Под ред. И. Д. Козочкина. М., 1998, 1999, 2001.

2

Подробнее см.: Уголовное право зарубежных государств. Общая часть / Под ред. и с предисл. И. Д. Козочкина. М., 2001, 2003. С. 108–110.

3

На федеральном уровне преступления общего права были поставлены «вне закона» решением Верховного суда страны еще в 1812 г.

4

Решения судебных органов одного штата имеют лишь силу «убеждающего прецедента» для судов другого штата.

5

Решетников Ф. М. Правовые системы стран мира. М., 1993. С. 169, 171.

6

О причинах, побудивших к проведению реформы и о ее характере см.: Козочкин И. Д. Реформа американского уголовного права // Государство и право. М., 1993. № 9. С. 142–151; 35-летие Примерного уголовного кодекса — годы успехов и неудач в реформировании американского уголовного права // Государство и право. М., 1998. № 12. С. 82.

7

Уголовное право зарубежных государств. С. 12.

8

Например, в УК Огайо (ст. 2901.03) прямо сказано, что «никакое поведение не составляет преступного посягательства против данного штата, если оно не определено в качестве посягательства в настоящем Кодексе».

9

Подробнее см.: Козочкин И. Д. Строгая ответственность в уголовном праве Англии и США // Правоведение. 2000. № 1. С. 136.

10

Dressler J. Understanding criminal law. Mattew Bender. — N. Y., 2001. P. 348.

11

Правда, в УК Франции (ст. 122.6) предусматриваются два случая законной обороны — при отражении попытки незаконного проникновения в жилище в ночное время и хищения с насилием.

12

См. примечание на с. 59 данной работы.

13

Подробнее об этом см.: Уголовное право зарубежных государств. Особенная часть / Под ред. и с предисл. И. Д. Козочкина. М., 2004. С. 94.

14

Подробнее об этом см.: Уголовное право зарубежных государств. Особенная часть / Под ред. и с предисл. И. Д. Козочкина. М., 2004. С. 99.

15

Alabama Criminal code annotated with commentaries. Charlottesville. 1992. P. 37–38.