Констанция

Тэсс Михевич

Она совершенно не помнила, как это случилось. Как так вышло, что она, маленькая хрупкая девочка, стала поглощать боль, словно какую-то вкусную еду? Ради собственного ли выживания она делает это, или ради удовольствия? Почему ее начал душить кислород? Пучина злого страха, дрожь в коленях, крик в горле и боль в легких – основное действие всего того кошмара, настигающего ее бедное существо.

4 глава. Мрак и надежда

…мрачно, нескончаемо каркают вороны. Их голоса в лесном хоре звучат всего неприятней — безрадостные, безнадежные они наводят тоску, напоминают о бренной плоти…

Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»

Здесь, в этом темном и непонятном месте пахло землей. Наверное, оттого, что она, Констанция, в этой земле и утопла. Что произошло сейчас? Констанция шла, ничего не подозревая, и ни о чем не думая, и вдруг почва под ногами расступилась, роняя ее в свои недра.

И как теперь выбираться? Где верх, а где низ? Все перемешалось, перепуталось, в глазах потемнело, причем даже не из-за темноты, а из-за круговоротов, описываемых ею.

Констанция, открыв глаза, не сразу поняла, что происходит. Вокруг было чертовски темно, сыро и холодно. Где она?

«Подземная пещера», — подумалось ей, когда она тянула голову вверх.

Но это было слишком странно. Подземные пещеры если и были, то уходили глубоко в землю, настолько глубоко Констанция упасть не могла. Если же были пещеры на поверхности, то размером они были с крота, а тот довольно маленький даже для двенадцатилетней девочки. А здесь она чувствовала себя просторно. «Главное, не паниковать и не делать резких движений, иначе земля обвалится», — испуганно подумала она. Воздух начал кончаться. Если она продолжит так сидеть, то ни чем хорошим это не закончится. Констанция, отметив боль в правой ноге, попыталась аккуратно встать. Только выпрямившись во весь рост, земля уперлась ей в голову. «Есть ли проход вправо?», — спросила она сама себя, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Сейчас она чувствовала себя Алисой, попавшей если не в Страну Чудес, то в Мир Кошмаров, который с каждым разом преподносит ей все более странные испытания.

И все же она двинулась вправо, выставив руки вперед и не пройдя и двух метров, уперлась в стену. Ладно бы, в стену из земли, так нет, уперлась в каменную.

«Наверху что-то есть» — подумалось ей. Так же выставив руки вперед, она прошла в противоположную сторону, но здесь тоннель шел дальше, светлее вдали. Далеко впереди был тупик.

Дойдя до него, Констанция хотела взглянуть наверх, чтобы увидеть желанное небо, но вместо этого повернула голову вправо. Оттуда шел свет. Сердце девочки екнуло, и она чуть ли не побежала к выходу. А он и правда там был. Теперь же, она не понимала, зачем судьба завела ее сюда. Для того чтобы проверить ее выносливость? Ее выносливость могла проявляться и в других вещах. Каждая боль, которую она терпит, это не повод для выносливости?

Теперь эта «проверка» показалась ей неимоверно глупой и очень простой. Только сейчас она заметила, что очень грязная. Земля разукрасила некогда желтое платье в коричнево-черный цвет, прибавив «изюминки» еще и чернильной кляксе. Нужно было срочно найти речку или хотя бы ручей.

Мир расцвел, стало настолько ясно и тепло, что даже в простеньком, но непромокаемом плаще девочке было жутко душно. Ее тело буквально плавилось, но снять с себя эту вещь она не могла. Слишком уж он был надежный. От него исходила аура защиты, которой Констанция в свое время не получила. Воздух стал влажнее, прохладней. Вода была близко, но в папоротниках было не разглядеть спуска вниз, вообще никакой земли не разглядеть. Несмотря на высокие деревья, солнечный свет, хоть и немного просеянный, освещал землю, постепенно высушивая папоротники и траву, накаляя землю. Спуск все-таки был. Папоротник, особенно разросшийся и здоровый, как сама девочка, отлично скрыл воду, но не спрятал ее вовсе. Рано или поздно речка была бы найдена.

Эта речка, к слову, выходила к той деревне, где в данный момент только просыпался Фред. Правда, там она заметно сужалась, утекала вдаль, и где кончалась, не знал никто.

Прохладная вода в знойный день подействовала отрезвляюще. Не раздеваясь, прямо так, Констанция вошла в воду по самую грудь и принялась умываться.

Поплывший разум перестал течь и застыл. Задержав дыхание, которое мгновенно отдалось болью в легких, девочка нырнула. Под водой она вымыла спутавшиеся волосы, лицо, шею и плечи. Вынырнула. Воздух после такого стал драконьим пламенем, Констанция закашлялась. Ей нужна подпитка. Как раз тогда, когда вокруг ни души. Тут девочка запаниковала. По-прежнему стоя в воде, она беспомощно озиралась по сторонам и выискивала взглядом какую-нибудь жертву. Простоя так еще минут пять-десять, она выбежала из воды и чуть не упала. Плащ стал в два раза тяжелее, он придавливал Констанцию к земле, заставляя ее вновь испачкаться. Но девочка была сильнее. Платье прилипло к ногам, а при быстрой ходьбе это было очень неудобно, поэтому она все время поправляла его, прекрасно осознавая, что это бесполезно.

Мимо пролетали с оглушительной быстротой птицы, но задеть их, чтобы причинить боль, нечем. Животных не было. Ни белок на деревьях, ни кроликов, ни лисиц, ни оленей. Да даже, если бы и были, как бы Констанция причинила им боль? Шерсть бы вырвала? И ножа у нее вроде не было, хотя она и всегда носила его с собой. Сейчас ее охватила настоящая паника. Кислород с каждым разом приносил боль все сильнее, а кругом ни души. Она что, умрет здесь?

Тогда она возненавидела боль во всех ее чертовых аспектах. Кругом была одна боль. Она чувствовала всегда только боль, и не важно, глотала ли она ее или была голодна.

Вдруг Констанция смирилась с тем, что медленно умирает. Поделом ей за то, что все время отталкивала от себя людей. Пошла бы с Фредом — проблем бы не было. Почему он ей так не нравится?! Ну, любопытный немного, с каждым бывает. А теперь она здесь одна, без подпитки, медленно и мучительно задыхается тем, чем дышит все человечество. Кислородом. Ее бы история могла закончиться уже сейчас, если бы ее вдруг не осенило. Она, мокрая и совершенно разбитая, присела и начала безжалостно обрывать папоротник. Тот завыл от боли, и девочка резко вздохнула, ощущая слабую, но впоследствии увеличивающуюся боль в руках и ногах. Учащенное сердцебиение сначала ускорилось, что чуть не взорвалось, а потом пропустило два удара.

Осознавая сейчас, что она сделала, она пришла к ужасному выводу: она слишком медленно думает. То, что она умышленно, от голода, причинила боль беззащитному существу, ее мало заботило; это был инстинкт самосохранения, он есть у всех людей, так что нечего тут в шок впадать.

Тем более растение, такое жалкое существо, низшее по царству и вообще не способное за себя постоя…

Она вдруг ударила себя по лицу. Ее мысли противоречили сами себе, то ли от злости, то ли от обиды.

В конце концов, за Фредом надо вернуться.

Но было одно «но». Девочка совершенно не знала, куда ей направиться. Вылезая из-под земли, она как-то не особенно заботилась, в какую сторону идет. А теперь, под сотню раз повернув вправо-влево и столько же кардинально меняя направление, — теперь она понятия не имела, откуда пришла.

Это ее не пугало, но дело было скверным.

***

Фред проснулся слишком поздно и немного удивился, не застав хозяев дома. Он решил, что так и надо, поэтому оставив записку в своей комнате с благодарностями, постучал в соседнюю дверь, где мирно спала Констанция. Должна была спать. Ее там, конечно же, не было, не было даже ее вещей. «Неужели она ушла еще с утра?» — подумал он, роняя сердце.

— Что на уме у этой девчонки?! — возмущенно прошипел он и быстрым шагом покинул дом.

***

Констанция вздрогнула от приятного шелеста позади себя. Обернуться она пока не смела, пытаясь не выдать свой испуг. Лер Ронк как можно медленнее подошла к девочке и остановилась от нее в нескольких шагах.

— Ты подвернула ногу? — спросила она, лениво оглядывая затылок девочки.

Та быстро покачала головой.

— Я же чувствую, — проговорила Лер, прикасаясь кончиками пальцев к желтому платью.

Констанция опустила глаза. Ей было страшно, правда, страшно, ведь это не человек. Но, слава всему, и не Бог. Это лишь одухотворение, способное иметь несколько связанных между собой способностей и безграничную жизнь. Или нет?

— Я могу избавить тебя от этой боли, скажи только «да», — продолжала Лер, водя пальцем по желтой ткани.

Отказать? Согласиться? Что сейчас важнее: гордость или удовлетворенность? Нога дала необходимый толчок в этот момент.

— Да, — стараясь тратить минимум воздуха, проговорила Констанция.

— О да, я знала, что ты переступишь этот порог, — улыбнулась Лер, обойдя девочку и теперь смотря ей прямо в глаза.

***

Первым делом Фред направился к реке, ибо лес, по его мнению, был затеей банальной, и если бы Констанция хотела, чтобы ее не нашли, то туда бы точно не направилась. Спустившись под мост, он внимательно посмотрел на воду. Там, переливаясь и деформируясь, тянулось его отражение, загораживая собой каменистое дно. Что-то красное тянулось по воде, которая двигалась у той стороны берега. Речка, сама по себе неглубокая, была жутко холодной. Нижняя часть тела Фреда буквально льдом покрылась, зато вода освежила и окончательно пробудила.

Что-то красное оказалось лентой. Лента Констанции?

Почему-то мальчик замер, разглядывая находку как опасное сокровище. В его голове мелькнула эта лента еще тогда, когда она была на Констанции, и это окончательно укрепило его догадки. Выйдя на берег, он, как следует, выжал свою одежду и пустился против течения в сторону леса.

Констанция в это время смирно сидела на каком-то поваленном дереве и напряженно смотрела на Лер. Та, зная свое дело, привычно коснулась пальцами лодыжки. По телу прошел приятный вибрирующий холодок и все прекратилось. Нога перестала болеть. На пальце девочка заметила все то же кольцо.

«Спрашивать об этом еще рано» — решила она.

— Нужно еще подождать, пока нога начнет чувствовать. Это как лед приложить на длительное время, — сказала Лер Ронк, закусив нижнюю губу.

Ее манера постоянно кусать губы и мять их очень интересовала Констанцию, хоть и раздражала одновременно. Лер, видя, что собеседница молчит, решила вывести ее на разговор, причем довольно странный.

— Знаешь, когда я подвернула ногу однажды, какой-то парень, возможно, обычный работник, а может и знатный господин, отнес меня домой на своей спине. Была довольно веселая прогулка по опушке леса. Кажется, это было очень давно. Ну, в общем, отнес он меня и сказал, что моя аура пропитана ароматом полыни и мака. Тогда я ответила, что так должен пахнуть весь мир.

Он рассмеялся, наверное, не понял того, что я имела ввиду.

Констанция, олицетворение самого спокойствия и статичности, слегка улыбнулась. Вероятно, она имела ввиду, что означают ароматы полыни и мака. С давних времен считалось, что эти растения являются «семенами удовольствия и наслаждения» и их аромат нередко можно было встретить в домах важных господ.

Лер Ронк заметила, что Констанция слабо улыбается, будто бы ничего не понимая.

— Ты что же, тоже не поняла? — прямолинейно спросила она, вглядываясь в девочку своими янтарными глазами.

Потихоньку Констанцию начало отпускать и она тихо заговорила:

— Поняла.

Лер, казалось, ей не поверила. Но умные глаза и уверенный голос больше не говорили, что в Констанции стоит сомневаться.

— Ладно, — протянуло одухотворение спокойно, — у меня к тебе важный разговор. Ты его преемница?

Констанция, не совсем понимая, о ком речь, помотала головой.

— Но… — это шокировало Лер, — я ведь все продумала… как я могла ошибиться?

Констанция пожала плечами, что означало, что она совершенно не догадывается, отчего та могла ошибиться.

— Ты ведь была кем-то послана сюда? — спросила Лер Ронк, машинально перебирая пальцами складки своего платья.

— Нет, — ответила ей девочка.

Лер, словно обидевшись, отвернулась и застыла. Констанция обратила внимание на ее короткое платье, доходящее до лодыжек. Обувью служили сапоги, но насколько длинные, понять было сложно.

— Тогда что ты здесь делаешь? — девушка вновь повернулась к Констанции и посмотрела на нее с любопытством. Девочка лениво повернула голову.

Голова Лер Ронк, обрамленная смешанным цветом волос, была немного наклонена в бок, а глаза, сидящие близко к переносице, впивались в девочку. Констанцию насторожило такое внимание.

— Убегаю, — коротко ответила она, отводя взгляд.

— От кого? Куда?

— Это совсем не важно.

Они замолкли. Констанция, до этого момента мирно разглядывающая стайку белок, вдруг вскочила.

— Нога! Твоя нога еще не совсем здорова, эй! — воскликнула Лер, выставляя руки вперед.

Но нога Констанцию не волновала. Она быстрым шагом пошла прочь, желая уйти от мыслей и совсем забыв о насущных вопросах.

— Констанс! — взвизгнула Лер, стоя позади нее.

Констанция остановилась, как вкопанная. Ее тело медленно повернулось по направлению к девушке. Их взгляды встретились, но лишь на мгновение.

— Лер, спасибо тебе. А теперь дай мне уйти, я должна вернуться и забрать кое-кого.

— Отпустит ли тебя лес? — съязвила Лер, едва сдерживая гнев.

— А?

Но та словно не слышала. Лер встала и быстрыми шагами подошла к замешкавшейся девочке. Теперь Констанция ясно почувствовала запах жженой полыни, исходящий от возбужденной Лер. Она отшатнулась скорее от неожиданности, чем от страха. Боль в ноге почувствовалась намного поздней.

— Ты должна мне помочь. Я не знаю, кто ты, не знаю, зачем ты здесь и понятия не имею, какие цели преследуешь. Но, пожалуйста, выслушай, — проговорила Ронк, немного успокоившись.

Девочку задела ее собственная важность такому существу, как Ронк. Ранее она даже какой-нибудь мухе не была нужна, а теперь у нее просит помощи сама полубогиня.

— Мне действительно надо идти, — уже менее уверенно промолвила Констанция, делая еще один шаг назад.

Лер Ронк покачала головой, а затем сказала:

— Ты ведь ненавидишь эту боль, ведь так? Я знаю, что ты не хочешь так жить. Я видела, с какой паникой ты бегала здесь в поисках чего-то. Возможно, я даже заглянула в твои мысли. Я знаю, кто это вытворяет, Констанс. У него нет права существовать. Ты можешь помочь мне его одолеть.

«Ведь ты такая же, как и он», — чуть не вырвалось у полубогини.

Констанция задумалась. Ей еще никогда не приходилось соревноваться, затем принимать помощь, а теперь выслушивать просьбу о сотрудничестве. А уж тем более от Лер Ронк, одухотворения удовольствия.

— Я ненавижу боль, ты права. Люди страдают, животные истекают кровью, растения умирают, и я могу им помочь, но ведь я тоже буду медленно умирать, разве нет? Независимо от того, будет ли боль вокруг или нет, я все равно умру… С этим стоит смириться. Я бы хотела тебе помочь, но я не уверена, что справлюсь, — ответила девочка после некоторой паузы.

— Послушай, это не очень сложно. Выйдешь за пределы леса — направляйся на юг, пока не попадешь в маленький городок, Брэнхем. Пройдя его, немного повернешь на запад и увидишь ещё один город, Мирлт. Во главе этого города, куда спустя какое-то время дойдешь, будет особняк, который значительно отличается от остальных домов. Тебе нужно будет лишь зайти туда и попросить у хозяина помощи.

— Но какой помощи?

— Любой. Главное, чтобы ты в этот момент чувствовала боль. Душевную. Ты ведь можешь поглощать боль других существ? Вот и используй эту свою способность. Он не заметит разницы.

— Я не могу говорить, когда во мне чужая боль.

Лер Ронк вскинула брови.

— Как это?

Констанция лишь пожала плечами.

— Хорошо, перед входом в особняк я что-нибудь придумаю. Так ты согласна?

Констанция задумалась. С одной стороны, всё довольно просто. Нужно всего лишь пройти определенный путь и попросить помощи у хозяина особняка. Но, с другой, всё слишком туманно и рискованно. Да и что делать потом?

— Ты действительно хочешь доверить это все мне, двенадцатилетней девочке? — казалось, Констанция начинала злиться из-за того, что запуталась в собственных рассуждениях.

Лер не понимала, не могла объяснить почему, но ей казалось, она ясно ощущала, что Констанция, несмотря на свой возраст, сможет усыпить внимание особняка, а также подчинить себе хозяина. Так же она была убеждена, что если какое-то пророчество, а может предсказание и было, то повествовалось оно явно об этой девчонке. Омниус, один из солдат, ясно сказал, что войну разрешит только девочка, девочка с весьма необычными способностями.

— Да. Я уверена, что ты справишься, — сказала Ронк, стараясь выглядеть убедительной.

— Но что делать после того, как он окажет мне помощь?

— К тому времени я уже успею туда прийти.

— Почему ты не можешь сделать это прямо сейчас?

— Нельзя.

Констанции этот ответ не понравился. Что, если Лер не придет, когда всё будет уже кончено? Но делать нечего, придется идти. К тому же, возможно, что судьба намеренно вела ее туда, ибо по своим ощущениям и расчетам, девочка должна была как раз двинуться на юг.

— Почему нельзя? — прямо спросила она.

Чтобы согласиться на сомнительную сделку, нужно узнать обо всех ее подвохах.

Лер вкрадчиво глядела на свою юную собеседницу, стараясь создать вокруг них гнетущую атмосферу. Констанция ощущала всем нутром недоброе предчувствие, но не подала беспокойства. Через пару напряженных секунд Лер отвела взгляд и смазано улыбнулась.

— Одной я не могу прийти туда, вот и всё.

— Тогда почему ты не можешь пойти со мной?

Снова молчание. Эта женщина или специально накаляла атмосферу или действительно очень долго придумывала ответ.

— У меня еще есть дела в этом лесу.

Констанция хмыкнула и развернулась.

— Ладно. Я, конечно, не очень хорошо представляю себе все это, но теперь у меня хотя бы есть цель, — чуть погодя сказала девочка, перекладывая волосы набок.

— И еще кое-что. Сюда идет кто-то, кто отправится в особняк вместе с тобой. Это еще одно звено, еще деталь, которая поможет тебе, — сказала Лер.

Констанция вздрогнула. Неужели, сюда идет Фред?

— С-сюда? Прямо сюда?

— Да. Ты можешь догнать, если пойдешь по той тропинке, — Лер указала на узкую дорожку справа от девочки. — С ним еще один человек и он боится того, кто послал тебя, Констанс.

— Кто меня послал? — Констанция перестала понимать правила этой игры и запуталась в загадках.

— Возможно, тебе… всем вам стоит называть его «хозяин» или «господин». Только представь, как это весело будет выглядеть, посланница.

— Констанс, — поправила девочка, пряча свое недовольство.

Что несет эта женщина? Вероятно, у нее есть загадки или даже заговор против этого «хозяина», но почему нельзя было изъясняться проще?

— Хорошо. Спасибо, — бросила Констанция, быстро направляясь к тропинке.

Лер Ронк победно улыбнулась.

***

Фред, движимый единственной лентой и непонятным для него чувством, пробирался сквозь заросли папоротника.

Река по-прежнему была рядом с ним, всего лишь в паре метров. Изредка вода подавала какие-то сигналы, характеризующиеся плеском и бульканьем.

Фред сначала не обращал никакого внимания на эти звуки, но потом они стали его конкретно раздражать. Сначала он думал, что это простые рыбы или мелкие животные, но для них плеск был слишком громкий.

Мальчик повернул голову и попытался найти причину, которая колыхала водную гладь и доставала его нервную систему.

Сначала ничего не было видно. Лишь только сучки да листья плыли по реке, гонимые течением. Но в одном месте появилось пятнышко, которое с каждым мгновением все росло и темнело.

Вдруг с громким плеском из воды показались длинные каштановые волосы, на солнце отливавшие золотом. У Фреда перехватило дыхание; он замер, как истукан и все глядел на это чудо, боясь даже вздохнуть. Чудо же, на счастье, имело на себе прилипшую к телу рубаху, насколько длинную, было неясно, так как вынырнула только первая половина тела, оставив вторую в недрах темной воды. Девушка смотрела в сторону, не обращая внимания на посторонние шумы и глаза. Ее лицо, слегка загорелое, но все равно светлое, было пухлым, ярко выделялись щеки. На вид она была постарше Фреда, причем не на какие-то год-два, а на целых пять лет. Вдруг Фред понял, что смущен; его лицо вспыхнуло, а паралич прошел, поэтому он поспешил скрыться, иногда оглядываясь, чтобы понять, что она реальна и не привиделась ли.

***

Констанция же, терзаемая сомнениями и подсознательным, глубоко зарытым страхом, брела меж деревьев и решала, что делать дальше. Стоит ли возвращаться к Фреду? Ее решение сперва было опрометчиво; как он отреагирует, когда узнает, что она чуть не сбежала от него? А если уже узнал? К тому же, Фреда нельзя подпускать к непонятному даже ей человеку который портит жизнь абсолютно всем. Слипшиеся волосы неуклюже падали на лицо, застилая обзор. Девочка отыскала красную ленту, которой сразу же перевязала волосы в тугой хвост.

Её мысли вновь вернулись к таинственному хозяину особняка. Что он из себя представляет? Если к нему идут за помощью, значит, он не такой уж и плохой, разве нет? И как связать то, что он отравляет жизнь окружающих, насылая на них боль, с тем, что он по своей же воле помогает людям от неё избавиться? Это такая игра, чтобы не умереть со скуки?

Лер уже ушла, исчезла среди ряби деревьев, как-то недобро усмехнувшись напоследок. И зачем все эти сложности с проникновением в особняк? Все выглядело очень странно, но, кажется, Удовольствие знает, что делает. Да и что будет, если Ронк не поспеет вовремя?

Этот вопрос смущал Констанцию все то время, пока она кружила вокруг деревьев, что-то выискивая. Если он действительно сможет ей помочь и всё будет окончено, а Лер не придет, то он просто выкинет девчонку за дверь и ещё чего хуже, — натравит какую-нибудь боль.

Лер сказала, чтобы она не выходила из особняка надолго, иначе ничего не выйдет. Но как тогда остаться внутри подольше? Такого, как он, жалостью не возьмешь. Грубость и угрозы — не вариант для хрупкой двенадцатилетней девочки.

Констанция вновь села и погрузилась в раздумья.

***

Фред пытался уйти, но застрял между деревьев, невесть зачем появившихся здесь. Под его ногами зашуршали папоротники и веточки деревьев. Он замер, боясь обернуться. Сердце вдруг бешено забилось, заставляя учащенно и прерывисто дышать. Но спустя какое-то время оцепенение прошло, и мальчик понял, что ему нечего бояться. Эта девушка была в десятке метров от него и если она не услышала, как он шел вверх по реке, то вряд ли бы услышала, как он шумел сейчас. И все бы прошло гладко, если бы Фред убежал прямо сейчас. Но он остался стоять на месте, не зная, куда ему идти. А девушка вдруг решила, что плескаться в реке уже хватит и вышла из воды. Как оказалось, на ней была лишь рубашка. Девушка уже заметила Фреда, стоявшего к ней в пол-оборота, но кричать не стала. Ее одежда была спрятана под грудой опавших листьев папоротника, посему мальчик и не заметил никаких вещей до этого. Фреду стоило бы уйти прямо сейчас, но он подумал, что это будет выглядеть, будто он струсил, поэтому остался на месте, но, двигаться по-прежнему не стал. Выглядела эта сцена странно. Фред, стоящий как истукан, не смеющий даже головы повернуть (настолько он был пристыжен и испуган) и девушка, совершенно свободно передвигающаяся и спокойная, как удав. Ее колкий взгляд буквально щипался, где-то даже прожигал кожу мальчишки, и ему от этого стало еще более страшно. Накинув на мокрые плечи какую-то длинную тряпку, девушка, наконец, заговорила:

— Ты не робей, не тебя же полуголым в речке застали.

Фред от такого заявления смутился еще больше.

— Да ладно тебе! Не королевских кровей, чтобы жеманиться, — вновь сказала она, выбирая сухие листья из жилета и штанов.

Ее манера говорить отдавала чем-то грубым, мужским, но голос в тоже время ее был тонкий и звонкий. Это сочетание очень сильно раздражало перепонки Фреда, но сказать вслух такое для него было невозможно.

— Ты странный, — выдала вдруг она, совершенно не замечая всю масштабность ситуации, в которой они вдвоем оказались.

Фред, к слову, тоже не замечал. Она стояла, смотрела на него не то, что с беспокойством, а скорее с интересом, а он, как заяц, вжался в щель между деревьями и застыл, глядя на нее. Зрительный контакт продолжался еще около пятнадцати секунд, а потом Фред нашел в себе силы заговорить:

— Извини, что подглядывал.

Казалось, что если бы он продолжал молчать, то эта незнакомка ждала бы от него слов столько, сколько потребовалось бы, при этом ничего не говоря.

— Но ты же просто проходил мимо, — усмехнулась девушка, вдруг вспомнив про свои волосы; она начала усердно их выжимать.

Фред как-то неуверенно усмехнулся ей в такт, вдруг почувствовал тепло на душе.

Но на самом деле туда просто попал луч света.

***

Констанция неожиданно вскрикнула. Ее лицо, до сего момента полное сосредоточенности, сейчас выглядело глупым и детским. Она вдруг осознала, как можно заполучить доверие злого человека, управляющего болью. Но то был запасной вариант, так как Лер уверила девочку, что явится туда вовремя. Просто, не стоило забывать о том, что что-то может пойти не по плану.

Но один вопрос все де оставался не решенным. Что делать с тем мальчишкой, чье имя так ему не по душе? Оставить и забыть? Но, как показал скромный опыт, он пригодится. Констанция, оглядывая лес, обнаружила, откуда пришла и двинулась в обратную сторону. С ее стороны было опрометчиво бросать его, но еще опрометчивее было кидаться обратно за ним, осознавая, что вряд ли он там остался.

Но, не смотря на это, она шла, усиленно отталкиваясь от земли носками ботинок.

***

Фред, переставший уже извиняться, поспешил вверх по течению. Девушка же, наскоро оделась и тотчас догнала юного путника.

— Куда ты направляешься? — спросила она, разглядывая его в профиль.

Фред помолчал, словно не услышал вопроса, но потом внятно и коротко ответил:

— Надо мне.

Девушка понимающе кивнула, хоть и не понимала из этой реплики ничего. Они еще шли, и она все более проникалась душой этого человека. Хоть он ее и не раскрывал, ее было легко прочесть. Так, по крайней мере, казалось Мелинде.

— Можно узнать, как тебя звать? — спросила вновь она, прибавляя шаг и обгоняя его.

— Фред, — немного поколебавшись, все же ответил он.

Кажется, девушка вновь кивнула.

— Я Мелинда, — охотно ответила она.

Девушка помедлила и оказалась на одной линии с Фредом, который про себя глубоко вздохнул.

Вокруг шумели деревья, видимо оттого, что поднялся ветер. До земли ветер долетал обрывками, но такими слабыми, что вряд ли это можно было назвать ветром. Так, колебание воздуха. Становилось душно. Мелкие животные не знали, куда деть себя от жары, а крупных животных вовсе не было видно. Мелинда продолжала вышагивать рядом с мальчиком, обращая свое и его внимание на внезапную духоту и порывы ветра в верхних слоях леса. Фреду было как-то все равно на душный, раскаленный воздух, на мелких и крупных животных и, тем более, на порывы ветра (и то, скорее всего теплого) вверху. Его занимала мысль о том, что надо бы найти Констанцию и отдать ей ленту. Он понятия не имел, почему она его бросила. Может, потому что он слишком много вопросов задавал? С учетом того, что девочка как-то сторонится этих вопросов. Не раскрывает своего прошлого, не говорит о настоящем, не планирует будущее. Она словно просто существует, без цели в жизни. Но, с другой стороны, есть ли цель у самого Фреда? Он ушел из дома, хотя мог остаться и жить там, как делают все.

Но вместо этого он, поддаваясь внезапному порыву, пошел, куда глаза глядят, без надежды вернуться. И теперь, брошенный и растерянный, он не знает, зачем вообще живет. Какая у него цель?

— Вот у меня, например, есть мечта: хочу уйти от предоставленной мне судьбы, — вдруг услышал он.

Это заявление отрезвило его, он повернул голову на говорившую, и внимательно на нее посмотрел. Мелинда, наконец-то обратившая его внимание на себя, заговорила с большим воодушевлением:

— Моя судьба ужасно ко мне не справедлива. В моей жизни вообще все наперекосяк, знаешь ли, — продолжила она с важным видом.

— Я всегда считал, что судьба ко всем справедлива. Ведь последствия, то есть сама судьба, вытекает из сделанного нами выбора. Поступила бы ты по-иному, конец был бы другим, — сказал Фред.

Мелинда немного подумала, вновь схватившись за волосы, а потом ответила:

— Весьма резонно. Но ко мне судьба все равно не справедлива, так как я ничего не делала.

— Значит, стоило что-либо сделать, чтобы конец был другим.

— Нет-нет, я имею ввиду, что от меня в моем будущем ничего не зависело. Но не время сейчас об этом говорить, — отмахнулась она.

Казалось, ей эта тема приносила и боль и интерес. Она готова была разговаривать на эту тему, сокрушаться на плохую судьбу, но конкретно своей истории не рассказывать.

Фред был готов поддержать ее в этом.

— А какие цветы ты любишь? — спросила вдруг она, искоса поглядывая на папоротники.

— Сложный вопрос, — выдал Фред, тоже разглядывая землю, — дай подумать.

Мелинда усмехнулась, а между тем сказала:

— Я люблю пионы. Они просто великолепно пахнут. Правда, помимо меня, эти цветы так же очень любят местные насекомые.

Фред продолжал молчать, представляя себе запах пиона. Но представить он себе его не смог, потому что не обращал на него никакого внимания до этого момента.

— Маки, кстати, пахнут просто ужасно, — продолжала девушка. — Я не понимаю тех, кто любит маки. Ты вот любишь маки?

— Я люблю, — раздался тонкий голос, явно не принадлежащий ни Фреду, ни самой Мелинде.

Видимо, говорил кто-то третий. Мальчик вскинул голову, и сердце его упало.

— Особенно маки с шипами, такие кроваво-красные или желтые, — говорила Констанция, не двигаясь с места.

Мелинда улыбнулась, словно увидела отклик в ком-то, кто так долго ее игнорировал.

— Кто ты, путница? — спросила девушка, пристально вглядываясь в нее.

— Я посланница, — ответила Констанция, делая шаг.

Совсем недавно Лер действительно сказала так. И Констанция была готова в это поверить.

И поверила.

Фред стоял удивленный, он не мог понять этой игры, не мог вникнуть в ее правила, а поэтому не принимал участия и молчал, опустив голову.

Было видно, что Мелинда встрепенулась.

— Кто тебя послал? — крикнула она.

— Твой «хозяин» прислал меня сюда, — спокойно сказала девочка и глаза девушки, стоящей напротив, округлились.

Раз Ронк попросила называть его «хозяином», Констанция не упустит случая ввести в замешательство остальных членов этой странной игры.

— У… У меня нет хозяина, — сказала Мелинда, вновь приобретая прежний вид веселящейся дамы.

Констанция хмыкнула, отмечая, что ее шутка не удалась. Она с детства не умела шутить.

— Я знаю, — последовал ответ. Воцарилось молчание. Констанция вдруг улыбнулась и чтобы произвести еще большее впечатление, сказала, тем самым сразив Мелинду наповал:

— Фред, я шла за тобой.

А вот это было правдой. Каким бы повесой Фред ни был, его удастся неплохо эксплуатировать в будущем.

Названный вскинул голову и удивился еще больше, чем прежде.

Сердце его вновь упало, а потом забилось бешеным ритмом где-то в висках. Вокруг него все гудело, все стучало и билось. Мелинда была удивлена практически так же, если не больше.

В ее голове произошел сбой, а потом выскочило сообщение: «Она знает его имя, она знает его имя… его имя… она… пришла за мной».

Она побледнела, схватилась за голову и до боли сжала волосы. А потом вдруг упала на колени и пробормотала:

— Прости за грубость, посланница. Но к-камень, он со мной. П-прошу, пощади.

Теперь удивилась и сама Констанция. Ее лицо вытянулось, она непонимающе взглянула на Фреда. Тот пожал плечами, а девушка продолжала сидеть на коленях, опустив голову. Вдруг появился запах. Едкий, пропитанный болью, при чем душевной. Он казался четким и сильным, но это было далеко не так. Страх намеренно усилил этот запах, чтобы Констанция попала в ловушку, о которой потом пожалеет.

Боль исходила от Мелинды, сидящей и всхлипывающей. Она окружала девушку двадцати двухградусным гало, круг мягкого фиолетового света вился прямо возле ее головы. Так она была похожа на святую.

Девочка подошла к девушке и села рядом с ней.

— Расскажи, что с тобой случилось.

Мелинда продолжала всхлипывать, придерживая лицо руками. Иногда припадок доходил до той степени, когда Мелинда готова была порвать кожу на своем лице. Фиолетовая дымка стала гореть еще ярче. У Констанции сводило все внутренности от этой игры с ее обонянием. Она попыталась задержать дыхание, но чуть не вскрикнула от боли. Дышать ртом тоже не получалось; тело все равно сводило от голода.

Фред, крайне удивленный, сел с другой стороны от плачущей девушки и, положив руку ей на плечо, тихо проговорил:

— Пожалуйста, расскажи нам, что случилось.

Мелинда подняла голову и, еще раз всхлипнув, прерывисто заговорила. Пока боль не ушла, Констанция вдохнула ее в себя, перед этим сказав, что если что-то изменится, она не волновалась.

А что-то действительно изменилось. Сердце, ноющее до этого момента, вдруг перестало болеть и обрело покой, застучав ровно. Страх начал оседать и Мелинда, осмотрев Фреда и Констанцию, начала свой рассказ.