Время искупления. Том 1

Тори Бергер

Отныне Тайра у всех на виду.Дрезден во всеоружии, но не торопится рубить сплеча. Монсальват выжидает, наблюдая со стороны. А Лиге выпадает шанс отыскать таинственное воинство из теней.Магический мир сохраняет хрупкое равновесие……пока в большую игру не возвращается тот, о ком Ишанкару приказано было забыть. И возвращается не один.Кому доверять, если верный друг бьет в спину, а заклятый враг протягивает руку помощи?Время искупления взыщет с каждого.И может, все обойдется.Но это не точно.

Первый Рыцарь

Год 4-й ректорства сэра Бергера, лето

— Н-н-ну? И кто у нас Первый Рыцарь? — Гиварш наконец задал мучивший его вопрос.

— У меня первой была дама, — поделился тайной ′т Хоофт.

— Дур-р-рак! — Морис в сердцах выругался. — Так и кто он?

— Я свечки не держал, — без эмоций ответил Йен.

— Брось паясничать, — Гиварш начал злиться. — Свечки он не держал! По канделябру в каждой руке у тебя было! Никогда не поверю, что такое деликатное дело обошлось без твоего высочайшего позволения!

— Раз это деликатное дело, при чем тут я?

— При том, что она без твоего разрешения шагу ступить не может!

— Плохо ты ее знаешь. Может, и еще как. Впрочем, как показал опыт, без моего разрешения у нее преимущественно пока только дрянь всякая получается.

Гиварш кивнул, соглашаясь, припоминая недавние события, и замолчал, но молчание его не было долгим. Он сел на диван напротив Йена и воззрился на мага.

— Йен, — Морис старался говорить спокойно, — ты же понимаешь, о чем я. Ты понимаешь, что, раз она лупанула Дрезден с посоха, кое у кого возникнет такой же, как и у меня сейчас, вопрос, поэтому я просто обязан был его задать. И я прекрасно понимаю, что ты мне на него не ответишь.

— Тогда зачем спросил? — ′т Хоофт соизволил оторваться от аквариума.

— Я должен быть уверен в том, что ты знаешь, кто ее Первый Рыцарь. Это стратегически важная информация. Ты просто обязан ей обладать.

— Я не верю в сказки про Первого Рыцаря, — признался ′т Хоофт.

— Значит, ты один такой глупый! — Гиварш снова разозлился. — Потому что все остальные верят! Первый Рыцарь — это, вообще-то, доказанный факт! Рано или поздно ее Рыцаря начнут искать и, вероятно, найдут! И убьют!

— Если сумеют.

— Ты же сказал, что не веришь в сказки про Первого Рыцаря.

— Я просто поддерживаю разговор по твоим правилам.

— Йен, ты что, и правда дурак? — Морис искренне удивился. — Она же его любит. Она же не могла сделать это по расчету, просто ради посоха…

— Плохо ты ее знаешь, — повторил Йен.

— Еще месяц-другой, пока Дрезден соберется, — и розыск станет почти официальным. Ты представляешь, сколько профессионально обученных людей за это возьмется? А Монсальват? Они тоже посчитают своим долгом приложить руку к поимке того-кого-коснулось-зло, — Гиварш скорчил презрительную мину. — Кем бы он ни был, этот парень или мужчина, Йен, ты должен за ним присматривать, потому что он ей дорог.

— Я ничего никому не должен, — твердо сказал ′т Хоофт. — И кем бы он ни был, я свечки не держал.

— Дур-р-рак! — Гиварш поднялся и сбежал по лестнице вниз.

Тайра набрала полную грудь воздуха, задержала дыхание на две секунды, с шумом выдохнула и открыла дверь Башни. На этот раз он точно никуда не денется: Тайра заблаговременно заблокировала все возможные выходы. Конечно, ей влетит… Она даже приготовилась провести неделю в Зиндане на хлебе и воде, но тянуть дальше было бессмысленно. Тайра быстро поднялась на верхний этаж, пока страх пред гневом Наставника не заставил повернуть назад, и наконец-то застала его на месте.

′Т Хоофт сидел за рабочим столом и, обложившись пожелтевшими от времени пергаментами, что-то сосредоточенно выводил пером на чистом листе. Тайра поклонилась, ′т Хоофт кивнул, на секунду оторвавшись от бумаг, и снова углубился в свое занятие. Тайра подошла вплотную к его столу и, когда Наставнику в очередной раз понадобилось обмакнуть перо, вытащила чернильницу у него из-под руки. ′Т Хоофт замер, будто живая статуя, потом, не торопясь, отложил перо в сторону и взглянул на Ученицу.

— Надо поговорить, сэр ′т Хоофт.

Маг молчал. Тайра отнесла чернильницу на столик возле дивана и вернулась пред очи Наставника.

— Выглядите усталым, — сказала Тайра, но в голосе ее не было ни капли сочувствия.

— Я устал, — подтвердил Йен.

— От ничегонеделания?

— Забываешься, — он попытался напомнить Ученице ее место.

— Нисколько, сэр. А вот вы, похоже, напрочь забыли о своих обязанностях.

′Т Хоофт не ответил, но и брови в удивлении не поднял. Тайра подумала, что он в своем уме, чтобы не отрицать очевидное, только не ожидал таких слов от собственной Ученицы.

— Я хочу знать, почему вы меня избегаете. Почему не общаетесь со мной именно тогда, когда вы нужны мне больше всех прочих людей. Почему вместо вас со мной день и ночь общается Морис. Меня уже тошнит от его внимания! — Тайра поняла, что сохранить спокойствие не удастся, и больше не собиралась себя сдерживать. — Я, кстати, теперь знаю, что он ваш Должник, но это меня только радует. Скажите мне, сэр, почему со мной рядом Морис, а не вы? Я сделала что-то не так?

Хет Хоофт откинулся на спинку кресла, но рта не раскрыл.

— Ну конечно, — Тайра усмехнулась. — Про Караджаахмет можете не напоминать. Можно сказать, это была грандиозная ошибка, признаю́. Но это грандиозная ошибка для моей жизни. Для моей, сэр хет Хоофт. Это я потеряла тридцать лет. Тем не менее, я не пытаюсь запрыгнуть в последний вагон. Я не ударилась во все тяжкие и все еще не взяла с полки Черную Книгу. Я живу так же, как и до этого проклятого кладбища! По крайней мере, я пытаюсь жить как раньше. Я не знаю, как мне теперь жить дальше, но я пытаюсь! Мне сложно! Мне страшно! Мне страшно, сэр ′т Хоофт, — Тайра оперлась руками о столешницу и заглянула Наставнику в глаза. — А единственный человек, который может избавить меня от этого страха, посылает ко мне Гиварша! Объясните мне, что происходит, сэр, потому что я не понимаю!

Тайра отошла от его стола на несколько шагов, давая Наставнику возможность ответить, но хет Хоофт не проронил ни слова.

— В чем проблема? — снова спросила Тайра, когда поняла, что он не ответит. — В моем балансе? Не думаю. Смещение настолько минимально, что вы его даже не чувствуете. К тому же, я закрыта. Так, на всякий случай. Никакой неловкой ситуации не возникнет. Тогда в чем? В том, что мне теперь не двадцать один год? Так прошло уже довольно времени, чтобы вы привыкли к моему новому возрасту и моей новой внешности. Навряд ли вас это смущает. Это даже меня уже не смущает! Тогда в чем дело, сэр ′т Хоофт? Вы же опытный человек, вы прекрасно разделяете службу и личные отношения, когда это необходимо. Что случилось такого, с чем вы не можете справиться?

Йен вздохнул.

— Даже если это так, — Тайра снова подошла почти вплотную к столу, — если вы и правда не можете преодолеть все это, поговорите со мной. Давайте справляться вместе, как раньше. Я все еще здесь, я ваша Ученица, я не собираюсь уходить раньше вас. Даю Слово, что не уйду раньше вас. Мне нужно закончить обучение. Я буду следующим Некромантом Ишанкара. Я полжизни на это положила и не собираюсь бросать все на полпути. У меня выпускные экзамены через месяц, а еще я выбрала специализацию для Интернатуры.

Она смотрела на ′т Хоофта и ждала от него хоть слова, но маг молчал, и Тайра почувствовала себя как все те, кого бесило его божественное спокойствие. Он должен был сказать хоть что-то, разозлиться, в конце концов, ведь она нарушила все правила общения с Наставником, но он был царственно, безразлично спокоен. Тайра еле сдержалась, чтобы не запустить в него каким-нибудь предметом или заклинанием. Сэр хет Хоофт был на расстоянии вытянутой руки, но Тайра больше не чувствовала, что он рядом.

От осознания этого внезапно стало тоскливо и тошно, словно все то хорошее, что делает существование жизнью, исчезло в один момент и остался лишь набор необходимых действий, чтобы продлить это существование еще на несколько лет. Тайра отвернулась к синеве неба за закрытым окном, и больше всего на свете ей захотелось уйти и никогда не возвращаться в Башню.

— Бог с вами, сэр хет Хоофт, — пересиливая себя, Тайра повернулась к Наставнику. — Я сейчас уйду, но через месяц у меня экзамены, и вам придется снова меня увидеть. А потом придется потерпеть меня еще пять лет. Потом можете… — она сделала неопределенный жест рукой, — на все четыре стороны. Ваше право, сэр. Но пока что никто не освобождал вас от Долга, так что будьте любезны подобрать сопли и выполнять ваш Долг, как вы делали это раньше. Я не прощаюсь.

Она поклонилась, прижав руку к сердцу, и направилась к лестнице.

— Стоять, — ровным голосом в спину ей сказал ′т Хоофт.

Тайра застыла, не успев шагнуть на первую ступеньку.

— Сегодня в полночь здесь. По полной форме. Свободна.

Тайра, не обернувшись, сделала шаг в направлении нижнего этажа.

…На банкетке возле входной двери сидел Гиварш.

— Поругались наконец-то? — с сочувствием спросил он.

— Как же, поругаешься с ним… Он же не отвечает! — Тайра раздраженно обернулась в сторону лестницы.

— Да, он такой, — не без удовольствия сказал Морис.

— Почему ты сидишь в прихожей?

— Потому что кое-кто перекрыл порталы, а на небе ни облачка. Я бы хотел пожить чуть подольше, чем еще пару минут.

— Извини, так было надо, — Тайра отпустила заклинания, восстанавливая возможность выхода. — Значит, ты уже был тут, когда я пришла?

— Ты меня даже не заметила. Я правильно сделал, что не окликнул?

— Правильно.

— Я молодец, — похвалил себя Морис. — Успокаивайся. Йену иногда необходимо устраивать встряску, а то погрязнет в своей философии и самоанализе, но это было жестко. Не думал, что ты посмеешь. А теперь успокаивайся. Хочешь мороженого? Давай я приглашу тебя в летнее кафе.

— Так на небе же ни облачка.

— Я не сказал, что пойду с тобой. Ты ведь только что призналась Йену, что тебя от меня тошнит. Да, слух у меня отменный, — осклабился Гиварш.

— Поесть мороженого в одиночестве я могу и без твоего приглашения.

— Разве я сказал, что ты будешь в одиночестве? — он сделал драматическую паузу. — Ты не будешь одна, тебя ждет сюрприз. Соглашайся. Второго шанса может не представиться.

— Авантюра? — уже не сомневаясь в этом, спросила Тайра.

— Авантюра века, — поправил Морис. — Но тебе понравится.

— Ладно, — Тайра улыбнулась. — Говори координаты.

Морис встал, вынул из своего Арсенала свернутую вчетверо бумажку с написанными на ней знаками и предложил Тайре. В последний момент, когда она протянула за ней руку, Морис придержал бумажку своими длинными пальцами.

— Обещай мне кое-что, — заговорщицки сказал он. — Во-первых, это все между нами. Это же секрет, да? А во-вторых, передай от меня тому, кого встретишь, вот это, — другой рукой он протянул Тайре запечатанный конверт. — Договорились?

— Договорились, — Тайра выхватила у Гиварша бумажку и конверт и спрятала в свой Арсенал.

— Тогда, — он открыл перед ней дверь на улицу, предусмотрительно отойдя поглубже в тень прихожей, — удачного дня!

Амстердамское лето было солнечным, но не таким жарким, как ишанкарское. Зеленый навес одной из сотен городских кофеен создавал спасительную тень. Плетеные кресла на веранде почти все были пусты: редкие посетители перебрались внутрь, под кондиционеры. Официантки в черных передниках скучали на высоких стульях у стойки бара. Тайра осталась на улице и с интересом рассматривала понтонные домики у дальней стены канала. Мороженое медленно таяло, растекаясь по дну вазочки, чай в коричневой керамической чашке никак не остывал. По каналу изредка проплывали маленькие разноцветные лодочки с туристами. К черной кованой ограде канала привалились выстроенные в шеренгу велосипеды, некоторые были пристегнуты замками. Тайра наблюдала проезжающих велосипедистов, лениво развалившегося в тени хилого куста кота, двух взъерошенных мальчишек, с жаром обсуждающих свои дела… Когда мальчишки скрылись за поворотом, Тайра решила доесть свое мороженое.

За столиком она была уже не одна.

В кресле напротив сидел мужчина. Он улыбался уголками рта, и Тайра поняла, что он изучает ее уже пару минут.

Тайра чуть не выронила ложку.

Он выглядел лет на тридцать старше, чем она привыкла его себе представлять по черно-белым фотографиям на задниках зачитанных до дыр книг, но ошибиться Тайра не могла. Могла бы принять его за галлюцинацию, но он был абсолютно реален: он дышал и сердце его билось уверенно и ровно. Тайра на всякий случай взглянула на его душу. Душа у него тоже была — радужная, живая, с зерном единой тьмы в области сердца. Он абсолютно точно существовал… До Тайры даже долетал роскошный мускусно-древесный запах его парфюма.

— Я вас напугал? — поинтересовался он, когда молчание стало неловким. — Прошу прощения. Но это столик для постоянных клиентов. То есть мой столик.

Его голос был мягким, и, хотя мужчина говорил без акцента, можно было понять, что по рождению он не голландец.

— Не говорите на нидерландском? Английский? — уже по-английски предложил он.

— Английский, — согласилась Тайра.

— Вы так на меня смотрите, словно привидение увидели, — он усмехнулся.

— Извините, — Тайра смутилась. — Просто я думала… Я была уверена, что вы уже давно… ушли.

— Ушел? Я только что пришел. Я всегда прихожу в это время.

— Я не в том смысле, — Тайра смутилась еще больше.

— Это мой столик, я в этом кафе завсегдатай. Прихожу сюда выпить кофе с шоколадным бисквитом практически каждый день. Тут вкусные пирожные, а шоколадный бисквит моя слабость. Но вас я тут раньше не видел, — он продолжал изучать ее, испытывая удовольствие от ее смущения.

— А я вас видела, и не однажды. Вы мне даже снились. Вы ведь герр Дерек Фрост.

— Кто? — с неподдельным удивлением уточнил мужчина.

— Герр Дерек Фрост, — Тайра, спрятав руку в сумку, вынула из Арсенала одну из монографий и протянула собеседнику. — Подпишите, пожалуйста!

— Это что, розыгрыш какой-то? — мужчина перестал улыбаться и сосредоточенно разглядывал свою фотографию на обороте суперобложки.

— Это моя настольная книга, если можно так сказать, — призналась Тайра. — Я была бы счастлива, если бы вы ее подписали.

— А я, оказывается, писатель, — он снова усмехнулся. — Ну ладно, давайте, так и быть, подпишу, — он достал ручку из внутреннего кармана пиджака. — Как, говорите, мое имя?

— Герр Дерек Фрост, — в третий раз повторила Тайра.

— Фрост, — он вывел подпись на форзаце и вернул Тайре книгу. — Ну а вас как зовут?

— Тайра аль′Кхасса.

— Вы не похожи на арабку, уж простите за прямоту, — он принялся рассматривать ее еще пристальней. — Вероятно, это ваша фамилия по мужу.

— Не угадали, — Тайру стала забавлять эта ситуация. — Я не замужем и никогда не была. Вы же гений. Будут еще попытки?

— Псевдоним? — предположил Фрост и бесцеремонно отпил чая из ее чашки.

— Вроде того. Это была несложная загадка.

— Значит, вы из этой писательской братии? — он кивнул на книгу.

— Я из Ишанкара.

— Откуда? — он снова перестал улыбаться.

— Из Ишанкара.

— Кто вы такая? — с угрозой спросил он.

— Ну же, вы ведь мой кумир, — не испугалась Тайра. — Сопоставьте факты, их должно быть уже достаточно даже для школяра.

— Эти факты ни о чем мне не говорят, миледи. Возможно, вы ошиблись. Я не играю в ролевые игры. Вероятно, вы меня с кем-то спутали. Я не шпион, не связной и не наемный комедиант. В общем, я не тот, за кого вы меня принимаете. Я простой банковский клерк, который приходит сюда выпить кофе в свой перерыв.

— Я Тайра аль′Кхасса, Некромантесса Ишанкара, Ученица сэра Йена хет Хоофта, — официально представилась Тайра. — Я прошу прощения за свою дерзость, герр Фрост. Для меня честь познакомиться с вами лично.

Фрост некоторое время смотрел ей в глаза, а потом громко рассмеялся.

— Браво! Вы просто замечательная актриса! — он трижды хлопнул в ладоши. — Я уж чуть было не поверил! Браво! А теперь не могли бы вы оставить меня за моим столиком одного? Мой перерыв скоро закончится, а я еще даже не приступил к своему бисквиту.

Тайра отодвинула вазочку с недоеденным мороженым, встала, взяла со стола свою книгу и прижала ее к груди, словно боясь, что сейчас она исчезнет. Потом свободной рукой вынула из сумки запечатанный конверт и протянула его Фросту.

— Морис Гиварш просил меня передать вам это.

Фрост взглянул на конверт, потом на Тайру, и покачал головой, будто говоря, что этот спектакль его уже утомил. Тайра усмехнулась и положила конверт перед ним.

— Спасибо за автограф, герр Фрост.

Она чуть поклонилась и оставила его одного.

Саид ждал. Он поминутно смотрел на часы, наблюдая, как стрелка миллиметр за миллиметром перемещается вперед. До полуночи было еще двадцать минут, но Саид хотел, чтобы они растянулись на два часа. Возможно, за это время он придумал бы что-нибудь соответствующее, торжественное… Но вероятнее всего, он так и сидел бы на журнальном столике ′т Хоофта, теребя трубку кальяна и контролируя работу часов. В голову ничего не шло.

Саид ждал этого дня не одну жизнь. Если бы господин Хранитель были азартны, они могли бы сделать ставку на то, случится он в реальности или нет. Но Саид азартные игры не любил, да и большинство его предшественников предпочитали шахматы и нарды. Те же, кто азартными играми все же баловался, считали, что делать подобные ставки неэтично. Саид думал, что они лицемерят, боясь прямо признать, что вероятность наступления такого дня стремится к нулю.

′Т Хоофта Саид недолюбливал, но уважал. Иногда маг был непредсказуем. Он пришел под вечер и вполне мог поставить аль-Малика в тупик, если бы тот, вопреки прогнозам других Хранителей, не готовился к этому дню заранее. Саид считал, что ′т Хоофт поторопился, но, с другой стороны, разве в нынешних обстоятельствах у него оставалось лишнее время? Поэтому Саид не возразил, поклонился и молча принял приказ.

Вечер пролетел незаметно, Саид даже не мог вспомнить, куда он дел время. Когда за окнами стемнело и тени старинных предметов в его кабинете стали искажаться, превращаясь в тонкотелых ночных монстров, Саид зажег свечи и выпил чашку чая. Он хотел бы вина, но Церемониал такого не позволял, так что Саид удовлетворился пустырником и валерианой и теперь боялся, что даже дынный кальян, который Церемониалом в расчет не брался, не смог забить запахи неуверенности и страха перед будущим.

Хранитель грустил. Он никогда не надеялся, что этот момент настанет. Старался вспомнить прошлые разы, пришедшиеся на такие далекие жизни, но вспоминать было нечего. Церемониал для женщин, конечно, существовал, но Саид никогда всерьез не изучал его порядок: у господина Хранителя было слишком мало времени, чтобы тратить его зря, готовясь к тому, что никогда не произойдет. И вот теперь он просто сидел на краешке стола с абсолютно пустой головой и бешено колотящимся сердцем.

Стрелка сдвинулась еще семь раз, когда наконец он услышал шаги. Саид встал, разгладил полы халата, поправил тюрбан и очки и, сложив руки в характерном хранительском жесте, застыл.

Аль′Кхасса, конечно, поклонилась, но, выпрямившись, приподняла в удивлении бровь. Тайра явно не ожидала увидеть в Башне никого, кроме ′т Хоофта.

— Что, в Зиндан? — спросила она, припоминая свой дневной разговор с Наставником.

— Не в этот раз, — ответил Саид. На большее его не хватило.

Тайра еще раз с головы до ног осмотрела Хранителя и заметила, что его традиционный малиновый халат был расшит тончайшими золотыми нитями и жемчугом, а под полами угадывались золотые парчовые туфли с загнутыми вверх носками. В обычные дни Саид такое не надевал.

— В чем дело? — Тайра насторожилась.

Саид наконец-то расцепил, казалось, сросшиеся между собой пальцы, прошел на середину комнаты и провел рукой сверху вниз, убирая иллюзию и давая возможность увидеть прятавшееся за ней.

Посреди комнаты, в воздухе, поблескивая серебряной вышивкой в свете люстры, висело черное церемониальное платье. Растительный орнамент, похожий на вязь шанкари, спускался с высокого воротника по узкому, в форме стилета, вырезу на груди, по старинной моде серебряным поясом охватывал бедра и одной полосой стекал к подолу, оплетая платье и по низу.

— Ваша парадная форма, госпожа аль′Кхасса, — произнес Саид и услышал, как голос предательски дрогнул.

Тайра, не сводя глаз с платья, подошла ближе и осторожно дотронулась рукой до юбки.

— Парадная форма, — шепотом повторила она и погладила платье по рукаву, будто не верила своим глазам.

— Вам нужно переодеться. Я помогу.

Плохо слушающимися пальцами он расстегнул молнию на спине аль′Кхассы. Отвернулся, давая ей возможность снять привычное платье с белыми манжетами, закрыл глаза и протянул ей снятое с невидимой вешалки парадное одеяние. Через секунду ткань скользнула по его ладоням и Хранитель остался с пустыми руками. Он слышал шуршание нижних юбок и бархатный шорох соприкосновения ткани и тела. Потом аль′Кхасса коснулась его руки, Саид открыл глаза, застегнул длинную молнию на парадной форме и еще раз взмахнул рукой, являя большое старинное зеркало в медной узорчатой раме.

Они стояли рядом, молча рассматривая в отражении почти незнакомую женщину, закованную в черное с серебром. Платье сидело по фигуре, выгодно оттеняя Тайрины формы, которые вопреки всей строгости парадного одеяния стали казаться Саиду слишком соблазнительными. Хранитель все еще не мог унять дрожь. Он, надеясь, что делает это незаметно, вытирал о халат мокрые ладони и периодически поправлял очки, загоняя их все выше на переносицу. Тайра молчала, глядя на вьющуюся по платью вышивку, потом подняла руку и поправила спрятавшийся под одеждой крестик. Он будто соединял разорванный вырезом серебряный узор, идеально вписываясь в его середину.

— Когда-нибудь тут будет видна дельта, — Хранитель представил вместо крестика треугольную серебряную подвеску Некромантов Ишанкара.

Тайра молча кивнула и опустила руку.

— Тебе нравится? — по-детски спросил Саид, совсем забыв о Церемониале. — Я не знал, как оно должно выглядеть. Парадной формы ни у кого из вас не было… Мы пытались вспомнить, какие вообще у вас были одежды… Мы плохо помним. Мы хорошо сохранили в памяти только одеяния Брианны, — он снова говорил от всех своих личностей. — Она любила вышивку. Сэр ′т Хоофт показал нам, как должно выглядеть твое парадное платье. Он видел тебя в нем много лет назад, в каком-то подземелье… Мы взяли это одеяние за основу, и я его доработал.

— Это потрясающе, — тихо сказала Тайра. — Я даже не мечтала… Хотя мечтала, конечно… Но мне никогда не верилось, что это случится.

— Нам тоже.

— В прошлый раз со мной был Сэл, — Тайра оглянулась на свою старую форму.

— Сэр хет Хоофт не звал Сэла, — сказал Саид и быстро добавил: — Потому что в этот раз все не по плану. Вообще-то, до парадной формы тебе еще месяц… Но сэр ′т Хоофт сказал, что время пришло сейчас. Он не успел больше никому сказать. Или не захотел… Так что прости: все без особых церемоний. Но позже мы можем повторить уже официально.

— Я не слишком люблю ваши церемонии, господин Хранитель, — Тайра на секунду улыбнулась.

— Тогда я спокоен, потому что дальше… — Саид покачал головой. — Дальше будет вообще без Церемониала. Сэр ′т Хоофт запретил мне приходить. Он ждет только тебя. Я побуду здесь, чтобы все было по Закону.

— Что «все»?

Она спросила это так, что Саиду стало страшно. Он сглотнул слюну и дрожащей рукой поправил серебряную шпильку в ее заколотых волосах.

— Идите, госпожа аль′Кхасса. Сэр хет Хоофт ждет вас, — и он указал пальцем в сторону лестницы.

Тайра не помнила, как добралась вниз. Когда до лаборатории остался один пролет, она остановилась, выравнивая дыхание и свои эмоции, и, мысленно считая ступеньки, спустилась в лабораторию.

Кафедра была убрана в подпространство. Сэр ′т Хоофт стоял в центре, абсолютно спокойный и грозно-величественный в своем парадном одеянии, и Тайра в который раз подумала о том, что на самом деле он вовсе не человек, а древний бог мертвых. Она смотрела на него не отводя глаз, а потом, сбросив наваждение, прижала руку к сердцу и поклонилась по всем правилам. Хет Хоофт ответил тем же: он тоже решил соблюдать полный Церемониал даже в отсутствие Хранителя.

Тайра подошла и остановилась в метре от него. ′Т Хоофт сделал хорошо читаемое движение кистью и достал из Арсенала посох. Он был похож на его собственный как брат-близнец, но был чуть тоньше и короче. Черное матовое древко оплетала такая же, как и на Тайрином платье, серебряная вязь, похожая не то на цветы и листья, не то на причудливо соединенные между собой буквы. В некоторых местах серебряные нити пронизывали древко насквозь, прорастая сквозь него новыми узорами. ′Т Хоофт перехватил посох двумя руками и положил его горизонтально на свои раскрытые ладони. Тайра медленно опустилась на одно колено и протянула руки к Наставнику. Он бережно передал ей посох, Тайра сомкнула пальцы, ощущая тепло древка и холод серебра, прижала посох к груди и склонила голову.

…Вспомнилось лето, прохладный фонтан на центральной площади, танцующие тени кленовых пятерней на криво уложенных асфальтовых плитах, сэр ′т Хоофт, их первая встреча… Ее вопросы, его ответы, ценности которых Тайра еще не понимала… Его улыбка, безупречно сидящий костюм и легкий голландский акцент, украшающий его английскую речь… И его руки, сильные, свободные от обручального кольца и магических перстней, коими были унизаны пальцы Сэла… Сэр ′т Хоофт совсем не был похож на некроманта, но был им даже больше, чем Сэл. И посох у него тоже был. Не волшебный сказочный атрибут, а рабочий инструмент… Серьезный, страшный, почти непобедимый… Теперь такой же был и у Тайры. Вероятно, его выдавали в обмен на последнюю оставшуюся сказку.

′Т Хоофт выждал немного, а потом дотронулся до Тайриного плеча, поднимая ее с колен. Тайра выпрямилась и развернула посох вертикально. Теперь она держала его только одной рукой, уперев нижний конец в каменный пол. Йен отошел на пару шагов назад, словно художник, рассматривающий свое полотно… А потом он открылся.

Тайру захлестнуло волной его чувств и воспоминаний. Его радость, его боль, сомнения, печаль, гордость, страх и много всего прочего, о чем он никогда не говорил вслух, слились в один разноцветный поток, такой мощный, что Тайру качнуло, подхватило и унесло в лабиринты его памяти. Она видела себя его глазами: с надкушенным яблоком на скамейке Внутренних Садов… В прозекторской с нелепой сеточкой на волосах… За кафедрой в старых подземельях, окутанную изначальной тьмой, еще тогда, когда они только начали заниматься… В Библиотеке над раскрытыми фолиантами, со Змеем на втором этаже Башни… Взрослой женщиной в черном с серебром платье и девчонкой-подростком на ржавых качелях во дворе соседнего дома… Он показал ей поросший клевером холм посреди бескрайнего травяного моря, старое кладбище возле полуразрушенного здания из красного кирпича, статного светловолосого мужчину с осанкой флибустьера в парадной ишанкарской форме, молодую женщину и хрупкую девочку лет пяти верхом на раскрашенном коне карусели, белую дверь детской, в которой до сих пор аккуратно причесанные куклы сидели рядком под черно-белым плакатом с фотографией Анны Павловой… И все это больше не принадлежало только ему. Теперь все это было и ее тоже. Тайра почувствовала, что больше не может себя сдерживать, и с такой тщательностью установленный ей барьер рухнул, открывая Йену то, о чем и она никогда не смела ему сказать.

Посох завибрировал и дернулся, ловя ритм ее сердца, теплея и остывая с каждым ударом, пропуская сквозь серебряные накладки Тайрину память, любовь и радужные потоки магии, из которых был соткан ее мир. Тайра крепко держала пляшущее в руке древко, не давая ему вырваться, но позволяя найти нужное положение и привыкнуть к своей ладони, и в конце концов посох затих, перестал артачиться, гудеть и разбрасывать вокруг себя фиолетовые и зеленые искры. Он снова стал казаться неживым, но белый свет просачивался из его нутра, создавая светящийся ореол вокруг каждого вживленного в черное матовое дерево серебряного элемента. Постепенно свет тускнел, втягивался внутрь, а вскоре совсем погас. Тайра переложила посох в другую руку, он отозвался теплом живого существа и снова притворился обвитой серебром деревяшкой.

Стало тихо. Пахло озоном, будто в Башне только что закончился летний ливень. Откуда-то снова накатили детские воспоминания: жаркий июль, терракотовый песок, широкие кроны чинар, насквозь вымокшие под внезапным дождем… Ядовито-розовый зефир и кривые пиалы чайханы в углу парка… И никакой некромантии. Никакой смерти. Только жизнь, долгая и счастливая, как обещали все самые волшебные сказки…

Тайра шмыгнула носом и вытерла первые слезы. Посох вдруг стал мешать, став самой обычной палкой. Тайра попробовала затолкать его в Арсенал, но он не влезал, упирался, как упрямый осел, и она расплакалась еще больше. Магия опять была сильнее нее.

Йен подошел вплотную к Ученице, забрал из ее руки посох и просто положил его на пол возле ее ног. Тайра ревела, даже не стесняясь. Йен обнял ее, прикоснулся щекой к ее виску и закрыл глаза.

Утро у Дэна началось рано, еще до первых петухов. Рассвет он встречал в компании коронеров академии и ужасного герра Дильса. Слава богу, тот Райкером интересовался мало, а потом и вовсе незаметно пропал. Все вздохнули с облегчением, хотя Дэн побился бы об заклад, что личных дел с главным дознавателем академии никто из присутствующих, кроме него, не имел.

К восьми Райкер успел плотно позавтракать и собрать необходимые материалы в одно дело. Он миновал пустую приемную, постучал ради приличия в ректорскую дверь, — мало ли, чем Ангерштайн занимался в этот момент, — выждал пару секунд и вошел.

Новости были плохие, ректор понял это по его лицу, так что тратить время на приветствие не стал.

— А сегодня что у нас не так? — поинтересовался Ангерштайн.

— Еще один, — сообщил Дэн и положил на стол перед ним личное дело и смертельный номерок на потертой цепочке.

Ректор бегло пролистал папку. Пальцами, как слепой, ощупал металлический прямоугольник с закругленными краями и выгравированными на нем надписями, вздохнул и положил его поверх личного дела.

— Что скажете, герр Райкер?

— По-моему, у нас большая проблема, герр ректор. Трое за три дня. Кто-то даже не старается прибрать за собой. Это похоже на вызов.

— Это похоже на ноготь, — Ангерштайн ткнул карандашом в прикрепленный поверх бумаг снимок. — Длинный ноготь.

— Что вы хотите сказать?

— Ничего, что вы от меня ожидали. Я тоже не думаю, что это аль′Кхасса, но проверить стоит. Да и Ишанкару будет полезно знать о происходящем.

— И как вы собираетесь это проверить?

— Позвоню хет Хоофту, — Ангерштайн взял со стола телефон и, пощелкав клавишами, послал вызов. — Здравствуй, Йен… Кому как, у меня не особо… Я предпочел бы поговорить об этом с глазу на глаз… Через полчаса будет вполне удобно, да. И я был бы признателен, если бы ты пришел не один, а со своей ученицей. Нет, не можешь. Ее присутствие обязательно. Да… Герр Райкер вас встретит. Жду. — И сбросил звонок.

— Вы всегда так общаетесь? — осторожно спросил Дэн.

— Мои отношения с ′т Хоофтом с самого знакомства были прохладными. Это герр Редегер может спрашивать его о погоде и прочей сентиментальной чуши, но не я.

— Почему мне кажется, что вы об этом жалеете?

— Потому что я жалею.

Райкер не ожидал такого ответа, удивился, но больше ничего говорить не стал.

— Встретимся в морге через полчаса, — ректор посмотрел на часы, справляясь о времени, Дэн сделал то же самое и покинул кабинет.

′Т Хоофт уверенно шел по длинному коридору вслед за Райкером, но Тайра предполагала, что он дошел бы до места встречи и без сопровождения, так как прекрасно знал планировку академии еще со студенческих лет.

От входной двери они почти сразу свернули направо. Коридор плавной дугой заворачивал влево, словно главный корпус академии был выстроен кругом или подковой. С улицы академия смотрелась обычным зданием в стиле ампир и на карте была прямоугольной, но Тайра знала, что, помимо главного корпуса, имелись еще три крыла, внутренний двор и даже тренировочные плацы, разместиться которым в городской застройке Дрездена было просто негде. Без трейсеров тут явно не обошлось: академия имела гораздо больший размер и совсем другую форму, чем казалось с первого взгляда. Тайра подозревала, что вышитая на кителе Райкера эмблема — бордовый круг с двумя точками, в центре и сверху, за пределами круга, и тремя отходящими от нижней дуги вниз прямыми линиями, — и есть план строений, но решила спросить об этом позже.

Высокие лакированные двери с обеих сторон коридора все без исключения были закрыты, и Тайре подумалось, что в этом крыле людей было только трое. Она осторожно взглянула сквозь тени и обнаружила еще одного человека двумя этажами ниже.

Райкер свернул еще раз к широкой, круто уходящей вниз лестнице, пропустил вперед хет Хоофта и подал руку Тайре. Тайра намерение оценила, но от помощи отказалась. Райкер пропустил вперед и ее. Держась на шаг сзади и едва заметно улыбаясь, он с интересом наблюдал, как Тайра преодолевает высокие ступеньки, справляясь с подолом своего платья.

На нижнем этаже он занял свою позицию провожатого и метров через тридцать распахнул перед ′т Хоофтом двери морга. Тайра вошла следом, Райкер остался в коридоре.

— Еще раз приветствую, — Ангерштайн повернулся к вошедшим, лишив своего внимания лежащее на столе тело.

Хет Хоофт протянул Ангерштайну руку, и Тайра заметила, что он сделал это без какой-либо неприязни, как если бы никаких разногласий между ним и дрезденским ректором не было и в помине.

— Пахнет убийством, — сказал Йен и откинул простыню с ближайшего препарата. — Это не…?

— Фритто Лайконен, — кивнул Ангерштайн. — Ты должен помнить, он когда-то читал на открытых лекциях.

— Я помню, — кивнул ′т Хоофт. — А эти двое?

— Тоже наши преподаватели. Я возлагал на них некоторые надежды в наступающем учебном году.

— Видимо, кто-то очень не хочет учиться, — предположил ′т Хоофт.

— Видимо, кто-то очень хочет получить знания нетрадиционным путем, — Ангерштайн повернул мертвую голову в сторону, и Йен увидел небольшую дугообразную рану на виске. — И я хотел бы быть уверен, что ты не имеешь к этому никакого отношения.

— Я уже давно завязал с обучением.

— Правда? — Ангерштайн перевел взгляд на аль′Кхассу.

Тайра подошла к столу, нагнулась над телом и какое-то время всматривалась в очертания раны.

— У остальных двух повреждения такие же? — спросила она.

— Такие же, — подтвердил ректор.

Тайра одним движением поместила проекцию в полуметре над препаратом, выделив на ней рану.

— Такое ощущение, что ему в голову воткнули ноготь, — она дотронулась пальцем до входного отверстия. — Это не сэр ′т Хоофт, однозначно. Он ногти не наращивает.

— А вы, дар-аль′Кхасса?

— У меня длинных ногтей никогда не было.

— Неудобно в мертвечине копаться?

— Да, перчатки рвутся, — без иронии ответила Тайра.

— Принято, — согласился ректор и тут же добавил: — Насчет длинных ногтей.

— Это не ноготь в прямом смысле, — Тайра начала раздражаться. — Судя по изменению тканей вокруг раны — вот, это видно на проекции, — это не живой ноготь и не акрил. Это, возможно, стальной коготь, вроде тех, что носят металлисты или готы. Что-то вроде кольца на две-три фаланги. У меня нет подобных украшений. Кроме того, сэр хет Хоофт не учил меня подобной технике получения информации.

— Хотите сказать, все, что вы знаете, вам из уст в уста передал ваш Наставник? А как же книги? Разве вы не читаете дополнительную литературу?

— Я читаю, герр Ангерштайн, — Тайра попыталась найти на его лице следы неприязни, но не увидела и намека, — однако мой допуск в Библиотеку не абсолютен.

— А если бы был абсолютен, вы бы прочитали?

— Вероятно, — не стала отказываться Тайра. — Но это не значит, что я стала бы применять такой способ.

— Он запрещен Законом? — Ангерштайн адресовал свой вопрос ′т Хоофту.

— Не запрещен, но не приветствуется, — честно ответил Йен. — С моей точки зрения, перенос — это ересь. А для Тайры это опасная ересь. У нас такое практикуют только Трейсеры и Хранители, и те по служебной необходимости. И пока они осуществляют перенос, весь Ишанкар как на иголках: а вдруг не сработает — и оба погибнут? Или кто-то сойдет с ума, не сумев принять все переданные знания? Этот способ не для Тайры, Марк.

— Но ты никогда напрямую не запрещал своей Ученице пользоваться этим способом? Я ведь правильно понимаю, что перенос считается ересью только по твоим личным причинам?

— Именно так.

— А у вас, — Ангерштайн переключился на Тайру, — неужели ни разу не возникало желания получить необходимые знания ускоренным способом?

— Возникало, и не раз, — Тайра решила не лгать. — Но страх сойти с ума пересиливал желание не делать домашнее задание.

— А еще навряд ли она смогла бы это осуществить, — добавил Йен. — Переносу я ее не обучал.

— Тем не менее, она завершила основной курс за четыре года вместо шести.

— Девушки усидчивее парней. Тебе со всей академией такого не добиться. Завидуй молча.

— А зачем вообще было протыкать профессору висок стальным когтем? — спросила Тайра. — Разве перенос проводится контактным путем?

— Металл используется в качестве медиатора, — пояснил ′т Хоофт. — Он ускоряет процесс. Это положительная сторона, но на нее приходятся как минимум две отрицательные. Во-первых, это плохо влияет на состояние принимающего, потому что нагрузка на проводящие пути увеличивается в сотни раз. Можно ненароком спятить, если посягнуть на большой массив информации. А во-вторых, при контактном методе отдающий всегда погибает, поэтому медиаторы при такого рода операциях официально запрещены Конвентом в тысяча семьсот шестьдесят третьем году.

— То есть тот, кто это проделал, знал, что отдающий не выживет, сэр?

— Да, — подтвердил хет Хоофт. — Кому-то очень нужны были секреты академии.

— Навряд ли можно говорить о секретах, — не согласился Ангерштайн. — Эти профессора должны были читать боевые курсы, но особо секретной информацией они не обладали. Не такой, чтобы она была стратегически важной.

— Марк, Ишанкар к этому не имеет никакого отношения, — сделал официальное заявление ′т Хоофт.

— Признаюсь честно, я тоже думаю, что это не вы двое. Но тогда скажите мне: кто?

Ангерштайн дотронулся до проекции, и она почти померкла, но в районе входного отверстия показались светлые, почти невидимые нити, похожие на пучок волос. Они выходили из раны и растворялись в воздухе сантиметрах в пяти от виска. Хет Хоофт приблизил лицо почти вплотную к изображению… Потом отошел на пару шагов… Потом вернулся к столу и прикоснулся к этой части проекции раскрытой ладонью.

— Теперь ты понимаешь, почему я сомневаюсь? — спросил Ангерштайн.

— Это не она. Я ручаюсь.

— Я тебе верю, — ректор смотрел на ′т Хоофта. — Но у меня теперь как минимум пол-академии тех, кто не поверит, так что ты должен доказать мне, что твоя ученица не причастна к этим смертям. А я в свою очередь докажу это своим людям.

— А почему бы тебе самому этим не заняться?

— Потому что, пока вы будете заниматься моими мертвыми, я буду заниматься своими живыми, иначе мне не с кем будет начинать учебный год.

— Логично, — через несколько секунд признал Йен.

— Я попрошу Геерта организовать для вас коридор от внешнего фонтана прямо сюда, чтобы вы не шастали по академии, — сообщил Ангерштайн. — Препарат в вашем распоряжении. Любую помощь я гарантирую. Понадобится привести сюда Гиварша или еще кого-нибудь из ваших — сообщите. Выносить препарат не разрешаю. Информацию тоже придержите. Это ясно?

— Ясно.

— У тебя сутки, Йен, — отмерил срок Ангерштайн. — И будем надеяться, что больше мы никого не лишимся.

′Т Хоофт спустился со ступенек главного входа, остановился в нерешительности, осмотрелся по сторонам. Тайра проследила за его взглядом, но влево пути не было: проезжая часть огибала фонтан, образовывая вокруг него петлю. Вдоль тротуаров были припаркованы редкие автомобили. Улочка вообще была тихой, тупиковой. Сюда заворачивали только студенты академии и клерки расположенных рядом четырех изогнувшихся вокруг фонтана зданий. Все они были выстроены в едином стиле, таблички у их входов Тайра не рассмотрела. Походили здания на что-то правительственное, хотя с таким же успехом могли принадлежать военным или департаменту культуры. Окна их были темны, но цветы и живые души внутри были, что, впрочем, ни о чем не свидетельствовало. Весь этот архитектурный комплекс мог быть трейсерской иллюзией или фокусом и фактически мог находиться на другом конце города или страны. Академии такое соседство до сих пор не мешало.

— Туда, — ′т Хоофт указал направо, в единственно возможном направлении выхода из дрезденского тупика. — Помнится, там на углу всегда был мороженщик с такой старомодной тележкой и вручную выпеченными вафельными рожками. Тебе понравится.

Тайра удивилась, но виду не подала. Чтобы сэр ′т Хоофт решил угостить ее мороженым, да еще и с утра… Вероятно, Наставник и правда не знал, что дальше делать: полтора часа, проведенные в морге академии, никаких серьезных результатов не принесли.

— Итак, что мы имеем, — Йен расплатился, передал Тайре большой вафельный рожок с клубничным шариком и взял себе шоколадный. — Ничего хорошего, если честно.

Они неторопливо пошли по улице вдоль оживленного четырехполосного автобана. По другую его сторону виднелся сквер, слишком легкомысленный и летний для сегодняшнего дня. ′Т Хоофт засунул в карман брюк салфетку и облизал пальцы.

— Во-первых, поговорить с убитыми мы не можем: их больше ни в какой ипостаси не существует. Это не в нашу пользу, потому что весь Дрезден знает, что ты умеешь лишать посмертия без каких-либо морально-этических затруднений.

— Это неправда! — возмутилась Тайра.

— Не для Дрездена, — отрезал ′т Хоофт. — Они прекрасно помнят, как ты одним махом вынесла два десятка их специалистов, и помнить будут еще долго. Для них это правда, и она не в нашу пользу. Во-вторых, Редегер не может подтвердить твои треки за последние дни, и это тоже плохо.

— Откуда вы знаете, что он не может?

— Я спросил до того, как соваться с тобой в академию, — Йен облизал стекающую с круглого шоколадного бока карамель. — Геерт, вообще-то, должен был за тобой присматривать… Но не делал этого, сосредоточившись на своей новой даме. Девице, — уточнил Йен и хмыкнул: о любви Редегера к вчерашним студенткам слухи ходили совершенно открыто. — Представляю, как злится Ангер.

— Как?

— Как я, — честно сказал Йен. — То есть очень сильно. Выдай Геерт твои треки — все бы решилось без нашего участия. Нас бы даже не привлекали. А так…

— А Змей? Почему он не может подтвердить мои треки?

— Может, но академия их не принимает. Он ишанкарец, он предвзят, он защищает Некромантессу. Нам нужен сторонний эксперт, коего у нас нет.

— А Гуэрра?

— Змей не откроет ему своих протоколов. До тех пор пока Лига считает тебя целью, точно не откроет, — Йен покачал головой. — А те треки, которые покажет Гуэрра без протоколов сэра Рэндалла, академия может посчитать поддельными. Сам Гуэрра может посчитать их поддельными.

— Можно подделать трек? — Тайра искренне удивилась.

— Можно подделать сигнатуру. Ты еще будешь это учить. Змей такое умеет, и Гуэрра об этом знает. В общем, — ′т Хоофт взглянул на Ученицу, — Геерт нас подвел.

Он откусил край рожка с громким хрустом, вымещая на нем свою злость на старого друга.

— Что еще хуже, — продолжил Йен прерванную мысль, — никто из дрезденских трейсеров не может подтвердить треки ни одного из дрезденских некромантов, потому что в академии пока полный бардак и никакого централизованного слежения не существует. А посему определить, встречалась ли ты с погибшими, невозможно.

— Я ни с кем из них не встречалась. Я вообще ни одного дрезденского мужчину старше сорока лет, кроме ректоров, не знаю. Наверное, у них хватает мозгов не нападать на меня ради забавы, — Тайра языком втолкнула шарик поглубже в рожок, чтобы мороженое не выпало на тротуар. — А эти профессора в почтенном возрасте. Я абсолютно уверена, что до сего дня их не видела.

— А что насчет иллюзии? Могли они скрываться под чужими личинами?

— Сэр ′т Хоофт, — Тайра с укором посмотрела на него. — Какая иллюзия? У меня от нее голова болит, я ее на расстоянии ста метров распознаю. Не было никакой иллюзии.

— Я на всякий случай спросил, — оправдался ′т Хоофт. — Надо учесть и самый невероятный вариант.

— Самый невероятный вариант — это тот, на который намекает герр Ангерштайн, — Тайра наконец-то решилась сказать вслух то, о чем они с ′т Хоофтом умалчивали предыдущие полтора часа. — Если этот след оставлен некромантессой и эта некромантесса не я, значит, это Зулейха. Ангерштайн хочет знать, не выпустили ли мы Зулейху, а точнее — зачем мы ее выпустили.

— Но мы не выпускали Зулейху, — это раз, — Йен выставил вверх указательный палец. — Такие заклятья она колдовать навряд ли сможет, — это два. А если и сможет — как эти знания уложатся у нее в голове? Она и существующую действительность осознает частями… И какой прок ей или Ишанкару от смерти пары-тройки дрезденских преподавателей? Для шпионажа мелковато. Мы и так знаем о Дрездене и их магии больше чем достаточно, а на их секреты Ишанкар не претендует в целях сохранения разнообразия и равновесия, так что это полная ересь.

— Но энергетика женская! Как это возможно? Ангерштайн же не сфабриковал следы!

— Герр Ангерштайн, — поправил маг.

— Виновата, исправлюсь, — буркнула Тайра.

— Что за фокусы с женской энергетикой, нам и предстоит выяснить, — ′т Хоофт куснул рожок еще раз, теперь уже не так зверски. — И самое плохое, Кхасси, что выяснять придется опытным путем.

— То есть? — Тайра остановилась. — Мне надо будет кого-нибудь убить?

— Не кого-нибудь, а взрослого некроманта. Выпускника Дрездена. Желательно уважаемого профессора.

— Вы это серьезно? — Тайра не знала, рассмеяться ей или понять все буквально.

Хет Хоофт вздохнул, выкинул недоеденное мороженое в ближайшую урну и вернулся к Ученице.

— Пойми, Кхасси, — шепотом сказал он. — Это ловушка. Для нас с тобой это ловушка, и я не вижу выхода. Надеюсь, что только пока.

— И чья ловушка?

— Меньше общайся с Гиваршем, — уже нормальным голосом посоветовал хет Хоофт. — Увлечение теориями заговоров никому на пользу не шло. Ты должна задаваться не этим вопросом. Какая сейчас разница — чья ловушка? Точно не Ангера. Он сделал нам одолжение, дав время выпутаться, поэтому, пока у нас есть союзник, мы должны спасти свои головы, ибо вероятность остаться без них очень велика.

Он взял Тайру под локоть, перетащил через дорогу, перебегая перед машинами и игнорируя ругань и резкие гудки, и направился к одной из скамеек сквера. Тайра проглотила остатки мороженого, не чувствуя ничего, кроме холода.

— Чтобы доказать, что это была не ты, нам нужно иметь второй, так сказать лабораторно полученный, экземпляр, — Йен уселся на скамейку. — У нас есть препарат со следами магии, которые вроде бы оставила женщина, но эти следы не с чем сравнить, поэтому нам нужен лабораторный образец.

— То есть мне придется убить незнакомого человека, — повторила Тайра.

— Вариант первый, — ′т Хоофт не стал возражать. — Ты должна убить дрезденского некроманта, воткнув ему в висок металлический предмет, желательно стальной коготь. Но! Во-первых, это будет преднамеренное убийство, а оно карается как по нашим Законам, так и по Дрезденским. Дай бог, чтоб еще и Монсальват не проведал… В этом случает тебе точно голову снесут. А во-вторых, я не уверен, что ты останешься в здравом уме после такой операции. Как ни крути, это ментальная техника, а твоя голова такое не переносит. Понимаешь, к чему приведет этот вариант? — хет Хоофт вопросительно взглянул на Ученицу.

— Да, сэр, — Тайра кивнула. — Мне отрубят голову в любом случае: за предумышленное убийство с особой жестокостью или по причине потери рассудка при приеме изъятой информации.

— Именно так.

— А второй вариант? Есть ведь и второй вариант? — Тайра с надеждой посмотрела на Наставника.

— Есть, но он не лучше, — сообщил ′т Хоофт. — И он основан на моем предположении, которое, как ты понимаешь, тоже надо проверить, прежде чем выходить с ним к Ангерштайну.

— Рассказывайте, сэр, может этот вариант мне больше понравится.

— Второй вариант основан на том, что дрезденских магов убивал мужчина, используя не один медиатор, а два, — сказал ′т Хоофт. — Обвинения Ангерштайна строятся на том, что непосредственно возле входного отверстия находятся остатки женской энергии, которую некоторое время можно наблюдать у тела женщины, только если она рассталась с жизнью насильственным способом. Отсюда можно сделать два вывода: либо заклятье исполняла некромантесса, находящаяся за Гранью, либо заклятье исполнял некромант, используя в качестве посредника между медиатором и собой живую женщину, которая умерла во время передачи информационного потока.

— Это шито белыми нитками, сэр хет Хоофт, — поделилась своим мнением Тайра.

— Тем не менее, это может объяснить имеющийся результат. Так как смерть женщины со стопроцентной вероятностью была насильственной, энергетический выплеск оказался очень силен, а профессиональный некромант, даже мертвый, притягивает к себе женскую энергию. В нашем случае это выглядит как остаточное явление, но самое главное, что под это объяснение теоретическая база подведена уже не одно столетие назад. Тут я ничего не сочиняю.

— Да, но как вообще можно додуматься до живого посредника?

— Ну я же додумался, — не без гордости сказал Йен. — В мире магии изощренно умных людей куда больше, чем просто умных.

— Я не об этом, сэр. Я о том, зачем вообще нужен посредник?

— Затем, чтобы посредник пожертвовал своими нервными связями, ослабив напряжение магического потока. Это резистор. Принимающей стороне информация достанется так же быстро, но без летальных последствий.

— А почему бы не пожертвовать временем, не использовать бесконтактный метод и не гробить случайного человека?

— Откуда мне знать? — ′т Хоофт задал встречный вопрос. — Возможно, времени как раз и не хватало. Да и, в конце концов, это лишь мои предположения, их надо проверить.

— Убить дрезденского мага и какую-нибудь простую смертную женщину? — Тайра скептически хмыкнула.

— Убить придется дважды, — ′т Хоофт криво, почти как Морис, улыбнулся. Улыбка вышла довольно хищной. — Ради проверки теории и, если она подтвердится, на глазах у Ангерштайна — чтобы он поверил. Итого, жертв будет четыре. Это раз. А два — и это хуже, чем необходимость собственно убийства, — мы не можем этого сделать, потому что Закон запрещает нам убивать ради спасения собственной шкуры. В таких обстоятельствах мы должны звать Фэйта и стороннего эксперта-некроманта — Ксандера Дарнелла, скажем прямо, потому что больше Ишанкару никто помогать не станет. Ксандер же за убийство своего поплатится жизнью, а если встрянет Монсальват, то и посмертием тоже. А нам за нарушение Закона и убийство из трусости головы снимет господин Хранитель. В итоге получается, что это безвыходная ситуация. Даже если нам достанет дерзости все это провернуть, кто-нибудь все равно уйдет: либо я, либо ты, либо Ксандер, либо мы все вместе. Этого допустить нельзя. И что нам делать?

Тайра вообще не помнила, чтобы Наставник задавал такой вопрос. На парах, конечно, задавал, но в тех случаях ответ он имел, а вопрос был риторическим приемом для вовлечения студентов в дискуссию. Сейчас же сэр ′т Хоофт был в растерянности. Тайра на его месте уже давно бы паниковала.

— Давайте спросим Саида.

— Он не некромант.

— Да, но он Хранитель. Пороется в Архиве, поговорит со своими предшественниками… Может, найдет подобный случай или лазейку в Законе.

— Навряд ли. Даже если он найдет лазейку в Законе, что это изменит в дрезденских кодексах? Они опять потребуют сатисфакции за убийство своего. Равноценной сатисфакции, Тайра.

′Т Хоофт вздохнул и принялся рассматривать проходящих мимо людей. Тайра молчала, пытаясь придумать иное решение, но в голову как назло приходили мысли одна хуже другой.

— А если это Райнард? — переборов нежелание произносить это вслух, спросила Тайра. — Если это он убивает дрезденских магов?

— Изумительно, — изрек Йен, даже не глядя в ее сторону.

— Эту вероятность тоже можно допустить, сэр. Ему же надо у кого-то учиться некромантии. Раз у него появилась возможность, почему бы ей не воспользоваться?

— Я тебя умоляю, — хет Хоофт выразительно посмотрел на Ученицу. — Зачем ему некромантия такого уровня? Он в ней ничего не поймет.

— Вы точно в этом уверены? — не унималась Тайра. — Ишанкарские трейсеры не такие простачки, как оказалось. А герр Ангерштайн сказал, что его специалисты читали боевые курсы. Змею это еще как пригодилось бы!

— Тайра, это не Райнард, — уверенно сказал ′т Хоофт. — Это предположение еще бредовее моего со вторым медиатором!

— Не согласна, сэр. Ваша неколебимая вера в исключительную честность сэра Рэнделла алогична и основана только на том, что он пару раз имел с вами сентиментальные беседы на мой счет. Вы даже не допускаете мысли, что он может водить вас за нос!

Тайра скрестила руки и отвернулась в сторону. В молчании прошло пару минут.

— Допустим, это Змей, — наконец произнес хет Хоофт. — Допустим — только в качестве предположения, — что это он. Но мы не можем раскрыть это Дрездену. Они потребуют сатисфакции, а Ишанкар не может остаться без Трейсера.

— На это и расчет, сэр ′т Хоофт. На то, что мы промолчим, прикроем его, сохраним ему жизнь. Он опять воспользовался мной…

— Это ересь, — ′т Хоофт не дал ей договорить. — Однозначно. Это не Райнард. И это приказ. Я запрещаю тебе подозревать Райнарда! Он к этой истории не имеет ровно никакого отношения! Ты меня поняла, Тайра?

Она промолчала.

— Не слышу ответа, — окончательно разозлился Йен.

— Так точно, поняла, сэр, — через неохоту отозвалась Тайра. — Змея не подозревать.

— Отлично!

Они молчали еще несколько минут. Тайра наблюдала за голубями, клюющими крошки сдобной булочки, которую она по кускам вбрасывала в курлыкающее озерцо; ′т Хоофт созерцал небо.

— Я поговорю с Хранителем, — уже спокойно произнес маг. — Все равно пока ничего лучше я придумать не могу.

Там они и расстались. Куда подался Наставник, Тайра не знала. Ее он отослал в Башню, будто боялся, что Дрезден выловит его Ученицу и устроит самосуд, стоит ей только выйти за Первый Рубеж. Дрездена Тайра не боялась. Если бы и напали — жалеть их, как на Караджаахмет, она больше не намеревалась, но Наставнику было не возразить.

Тайра вошла в тени, и через секунду перед ней из тысячи искр соткался сверкающий бело-голубой жгут.

— Здравствуй, Кхасси, — с легким шипением произнес Змей.

— Здравствуй.

Тайра не удивилась его появлению, не испугалась и даже не замешкалась с ответом. Он прозвучал холодно и официально, голос ее остался ровным, словно эта встреча не была первой за три месяца, а Змей и вовсе был ей чужим. Тайра и сама не ожидала, что получится именно так. Она хотела назвать его по имени, но оно потерялось в темноте межреальности, так и не родившись знакомыми звуками.

— Я пройду? Или тебе что-то надо?

— Мне надо спросить, почему ты не хочешь меня видеть. Я скучаю.

— Неужели, — Тайра усмехнулась.

— Кхасси, я говорил с сэром ′т Хоофтом. Я не хотел, но у меня не было выбора: ты ведь отказывалась со мной встретиться. Ему пришлось ответить на мои вопросы.

— И что?

— Да это же полная чушь! — не выдержал Змей. — Я ничего не замышлял! Все по-настоящему! Я люблю тебя по-настоящему! Мне нужна ты, а не твоя сила!

— Но с силой как-то лучше себя чувствуешь, не правда ли?

— У меня нет твоей силы, — Змей постарался успокоиться. — Клянусь тебе. А даже если и есть — я ничего не ощущаю. Никаких изменений.

— Быть этого не может! Не верю ни единому слову.

— И как я могу тебя убедить?

— Где ты был? — Тайра подошла на шаг ближе. — Куда ты пропал после того, как…?

— Я выполнял приказ, Бергер отправил меня на край света.

— Как удачно, да? Бергер и тут тебя прикрыл!

— Бергер понятия не имеет про нас с тобой! — Змей снова не сдержался. — И когда это он вообще меня прикрывал?!

— Райнард, я знаю, на что еще, кроме основного профиля, способны Трейсеры Ишанкара. И про ваш договор с аль-Эльманом знаю. И Бергер знает, раз он тоже трейсер и ишанкарец. А еще он такой же, как ты: тоже выдерживает некромантию. Можете хранить свою тайну дальше, но больше я не куплюсь на твою кристальную честность и неучастие в Дар Элайя.

Змей недовольно фыркнул, заложил кольцо вокруг Тайры и снова оказался перед ее лицом.

— Хорошо, — сказал он. — Я признаю́, что у Трейсеров и Хранителей Ишанкара есть некая связь. И то, что Трейсеры Ишанкара могут чуть больше, чем положено уметь обычным трейсерам. От этого я не отказываюсь. Да, я хранил сердце Зулейхи, как и многие до меня. Да, я спрятал личные дела, когда Саид меня попросил. Да, я помогал Хранителю встречаться с Зулейхой, но я бы делал это и по своей воле, не будь я связан договором.

— Ты хоть понимаешь, что с потрохами сдал меня Зулейхе?

— Ну теперь-то мы квиты, если исходить из твоей теории, — Змей показал клыки в намеке на усмешку. — Я в курсе твоего второго свидания с Редегером… Да и откуда я мог знать, что аль-Эльман расскажет Зулейхе о тебе? Я не шпионю за людьми и стараюсь не участвовать в ваших играх.

— Стараешься, но не всегда получается.

— Конечно, не всегда! — Змей фыркнул еще раз, теперь уже с раздражением. — Я бы не встревал, но вы же не можете жить по-человечески! Вам нужен адреналин! Вам нужна игра! А когда кто-нибудь погибает — это вообще блеск! Партия удалась! Как я могу быть в стороне, если я обязан вас защищать? Я поневоле оказываюсь втянут в ваши игры!

— Можешь меня не защищать, я тебя освобождаю от этого!

— Ты не можешь освободить меня от Долга. А еще ты судишь поверхностно, Кхасси, — Змей теснее сжал кольца. — Ты придумываешь историю в традициях Дар Элайя вместо того, чтобы просто задать мне свои вопросы. Почему ты не спросишь, зачем я помогаю Хранителю? Это так сложно? Почему ты не спросишь Бергера, точно ли я выполнял его приказ, раз не веришь мне? Какой смысл в том, чтобы упорно отрицать то, что можно выяснить меньше чем за минуту?

— Спросить Бергера? — возмутилась Тайра. — Кому из вас теперь можно верить? Может, мне Саида спросить? Он лгал мне в лицо столько лет, лгал о том, что напрямую касалось моей жизни. Почему я должна допустить, что ты не делал того же?

— Вот! — злорадно усмехнулся Змей. — Теперь ты наконец-то на себе почувствовала знаменитый ишанкарский принцип: «Не лгать, но недоговаривать»! Я не лгал! Никогда! Но если я не сказал тебе чего-то, значит, был не должен! Я тоже хожу под Законом! Но я никогда не уходил от ответов! Ты всегда могла просто задать вопрос, и я бы ответил! Как ответил хет Хоофту, когда тот спросил!

— Какие вы все милые парни, как ни посмотри! — ехидно отозвалась Тайра. — Один за всех и все за одного!

— Объясни мне, — Змей сверкнул очами, — почему ты даже сейчас не можешь просто спросить обо всем, что не дает тебе покоя?

— А почему ты не можешь просто рассказать обо всем? Потому что не знаешь, что мне надо знать, а что нет? — Тайра выждала пару секунд, но Змей промолчал.

Тайра наблюдала, как закручиваются магические водовороты на дне его глаз, и ловила себя на том, что ей очень хочется обнять его и закончить эту размолвку.

— Хватит, Райнард, — Тайра качнула головой, отгоняя морок. — Давай разойдемся каждый в свою сторону. Мы оба небезупречны, и мы оба получили то, что хотели: я посох, ты силу.

— Да нет у меня никакой твоей силы!! — взорвался Змей. — Как тебе доказать?!

— Не надо мне ничего доказывать. Мне все равно. Переиграть ничего не выйдет, так что давай разойдемся.

Змей медленно разжал кольца и отодвинулся в сторону.

— Значит, все, что между нами было, было из-за посоха?

— Я задаю себе тот же вопрос. Правда ли, что ты был со мной из-за корысти?

— Нет, неправда, — ответил Змей и приблизился на метр. — Я был с тобой потому, что я люблю тебя. И я хочу быть с тобой и впредь.

Тайра отвернулась в темноту, вздохнула и снова повернулась к Змею.

— Из-за посоха, Райнард. Мне жаль. Но мне нужен был посох.

Змей замер, замерла даже магия на дне его глаз.

— Некромант Ишанкара не лжет, — тихо произнес он.

Тайра кивнула, потому что слова застряли у нее в горле.

Змей медленно отодвинулся назад и растворился во тьме.

Следующее утро выдалось пасмурным. ′Т Хоофт ждал возле ворот, и по его виду было ясно, что он не выспался. Может, и вовсе не ложился… Тайра всю ночь проворочалась с боку на бок, пытаясь найти объяснение увиденному в дрезденском морге, но знаний опять не хватало. Вся надежда была на сэра хет Хоофта. Тайра подошла и поклонилась.

— Есть новые идеи? — без предисловий спросил маг и двинулся к выходу.

— Нет, сэр. Что сказал Саид?

— Что Закон имеет значение только для Ишанкара, и что в нем нет ни слова об убийстве дрезденских профессоров.

— Я думала, Хранитель хоть в этот раз поможет.

— Зря обижаешься. Он действительно старался нам помочь, но в данном случае он бессилен. Даже если бы тебе было разрешено убивать людей по Закону, ни один дрезденский документ тебе этого бы не позволил.

— Я никого не убивала, сэр ′т Хоофт.

— Знаю.

— Мне кажется, что вы в это не верите.

— Я тебе верю. Я просто не могу найти приемлемого объяснения для имеющегося результата, а кормить Марка баснями мне не хочется. Он бывший коп, детектив, ложь он чует еще до того, как ее слышит. Вся эта ситуация меня угнетает.

— Тогда у нас есть единственный выход, сэр, — Тайра остановилась. — Пойти в академию и честно признаться герру Ангерштайну, что мы не можем доказать мою невиновность.

— Именно это мы и сделаем, — подтвердил хет Хоофт. — Но на всякий случай подумай о том, как мы будем отбиваться от Дрездена. Слава богу, я таки выдал тебе посох.

Шутка получилась мрачной, но Тайра все равно улыбнулась.

Йен открыл портал и сквозь голубое свечение шагнул в выстроенный Редегером коридор до морга Дрезденской Академии. Тайра последовала за ним. Трейсерские коридоры ей не нравились. В них начинала кружиться голова, а потом слегка подташнивало, как после безумно вращающегося аттракциона, но Наставник сказал, что это дело привычки. Он не стал задерживаться возле тел и сразу покинул помещение, направившись к лестнице.

— Разве герр Ангерштайн не запретил нам шастать по коридорам академии, сэр? — осторожно напомнила Тайра.

— Перед перспективой потерять головы этот запрет просто ерунда.

Йен поднялся на первый этаж, прошел по нескольким пустым коридорам, преодолел шесть лестничных пролетов и оказался на третьем этаже корпуса, который Тайра с площади перед фонтаном не видела. Вероятно, это здание отходило вбок от основного, выстроенного кольцом, но утверждать что-то с уверенностью о месте, над которым серьезно поработали трейсеры, она бы не стала.

Хет Хоофт распахнул одну из множества похожих друг на друга дверей, пропустил Тайру вперед, прошел через абсолютно пустую приемную и постучал в дверь ректорского кабинета.

Ангерштайн стоял у окна. Он оторвался от созерцания чего-то за ним, подошел, протянул ′т Хоофту руку и кивнул Тайре.

— У нас ничего нет, — почти торжественно сообщил хет Хоофт.

— Совсем? Вы же Господа Игры. Что, ничего не придумали?

— Придумали, — не стал отрицать маг. — Но, во-первых, это ересь, а во-вторых, без новых жертв не обойдется.

— Плохо, — подвел итог Ангерштайн.

— Еще кто-нибудь погиб? — спросил Йен. — Сутки прошли, должен быть еще один убитый.

— Убитых нет. И знаешь, о чем это говорит?

— Тебе не угодишь, — сказал ′т Хоофт. — То тебе хорошо, когда нет убитых, то плохо.

— Да это тебе должно быть плохо оттого, что у меня нет убитых.

— Мне было плохо и при их наличии.

′Т Хоофт прошел вглубь кабинета и без приглашения уселся на кожаный диван. Тайра осталась стоять почти возле двери.

— Вы думаете, герр Ангерштайн, — она обратилась к ректору, — что напугали меня, прямо заявив о том, что подозреваете меня в убийствах? Думаете, я решила залечь на дно? Именно поэтому в эти сутки не было новой смерти?

— Так будет думать большая часть Дрездена, дар-аль′Кхасса. Что до меня, я никогда не подозревал вас. Я не знаю, кого подозревать, поэтому и позвал вас и сэра ′т Хоофта, чтобы вы нашли объяснение и по возможности подозреваемого.

— Извини, Марк, в этот раз ищеек из нас не вышло, — с легкой издевкой произнес хет Хоофт. — Что теперь?

— Теперь самое сложное, — Ангерштайн застегнул верхнюю пуговицу кителя. — Вам придется убедить в вашей непричастности наш ректорат, а он уже сказал свое слово, — ректор указал на лежащую на своем столе бумагу. — Судьба госпожи аль′Кхассы в очередной раз практически решена.

— Что, опять моя голова покоя не дает? — не удержалась Тайра.

— А вы сомневались?

— Не надейтесь. Я от академии камня на камне не оставлю, только дайте мне повод!

— Спокойно, — остановил ее ′т Хоофт. — Сейчас тебе лучше замолчать. Герр ректор прекрасно понимает, чем грозит обернуться эта ситуация. В данный момент мы вместе стараемся найти выход. Твоя несдержанность только мешает. Возьми себя в руки.

— Так точно, сэр, — привычно подчинилась Тайра. — Виновата, не сдержалась, больше не повторится.

Ангерштайн посмотрел на нее, потом на ′т Хоофта и все же спросил:

— Тебя не смущает, что ты приказываешь взрослой женщине?

— А тебя не смущает, что это по твоей вине она теперь взрослая женщина вместо той девчонки, которой я мог приказывать без всякого смущения? — ответил хет Хоофт вопросом на вопрос.

— Злишься?

— Злюсь? Нет. Я просто в ярости. Если бы не приказ Бергера, я бы уже давно разнес Дрезден в пух и прах, а так я вынужден сотрудничать и держать нейтралитет. Ты меня понимаешь, Марк?

— Понимаю. Но, похоже, ты все еще не понимаешь меня. Я готов поговорить в любое время. Наедине, Йен. Но чтобы этот разговор состоялся, тебе и твоей ученице необходимо выйти из академии живыми. Так что думайте, чем вы будете увещевать моих экспертов.

Ангерштайн открыл дверь и собрался выйти.

— Я пришлю за вами герра Райкера через пятнадцать минут. Не теряйте это время даром.

Когда дверь за ректором закрылась, Йен улегся на диван, закинув ноги на подлокотник, и уставился в потолок. Тайра наконец-то смогла пройти на середину и рассмотреть кабинет.

По правой стене располагались три больших окна, из которых открывался вид на небольшой парк, заросший липами. За их кронами рассмотреть что-то, кроме серых садовых дорожек было невозможно. Возле двери стояли два книжных шкафа. Один из них был забит книгами на разных языках, в том числе и на шанкари, другой — папками для бумаг, помеченными маркировкой из букв и цифр, которые ни о чем Тайре не говорили. В дальнем углу, на треугольном столе, располагались два выключенных сейчас ноутбука; чуть выше стола, на прибитых к стене металлических кронштейнах, держались три больших монитора. Ректорский стол был завален бумагами, нераспечатанными конвертами и скрученными в трубочку пергаментами с сургучными печатями. Поверх всего лежал лист, на котором отчетливо просматривались пятнадцать подписей. Читать Тайра не стала: ректор уже рассказал о его содержании. Чуть поодаль стола, возле стены, находился большой кожаный диван коричневого цвета, который сейчас оккупировал сэр ′т Хоофт. Больше в кабинете ничего не было: никаких цветов, картин и фотографий. Создавалось впечатление, что Ангерштайн въехал сюда совсем недавно и еще не успел обжиться.

Через пятнадцать минут дверь отворилась и в кабинет вошел Райкер. Он улыбнулся, встретившись глазами с аль′Кхассой, подошел к дивану и подал успевшему встать ′т Хоофту ладонь для рукопожатия.

— Рад тебя видеть, Дэн.

— Сэр хет Хоофт, — Райкер улыбнулся теперь и ему. — Госпожа аль′Кхасса, — в свой черед поприветствовал он Тайру. — Я тоже рад вас видеть. Пойдемте, я провожу вас.

— А вы у герра Ангерштайна на посылках, герр Райкер? — не сдержалась Тайра.

— Случается, — усмехнулся Дэн. — Просто я пока что единственный живой человек в академии, кому можно приказать что-то сделать. Но с августа мне будет полегче, я надеюсь, — он хохотнул и открыл дверь, пропуская ′т Хоофта и Тайру перед собой.

— Куда? — спросил маг.

— Три-три-девять, сэр, — ответил Райкер, и хет Хоофт уверенно направился вперед по коридору.

Райкер не стал обгонять и пристроился рядом с Тайрой.

— Мне жаль, что вам приходится знакомиться с академией в подобных обстоятельствах.

— Да век бы вас не знать, — огрызнулась Тайра.

— Я бы сначала показал вам нашу картинную галерею, — Дэн не среагировал на ее грубость. — Студентов туда приводят в первую очередь, чтобы познакомить с историей академии. Морг для первой экскурсии не самое лучшее место.

— Ваш ректор решил иначе.

— У него не было выбора.

— А у вас? — Тайра посмотрела на некроманта.

— Вы о чем?

— Вы вернулись в академию, несмотря на то, что встали на сторону Ишанкара на Караджаахмет, и теперь выполняете поручения герра Ангерштайна. Вы делаете странные выборы, герр Райкер.

— Я выпускник Дрездена, — Дэн не отвел взгляд. — Мой выбор всегда в пользу академии.

— И в чем была польза академии от ваших действий на Караджаахмет?

— Академия снова открыта.

— Так это потому что я́ так захотела. Я, герр Райкер. Вы тут совершенно ни при чем. А на Караджаахмет вы предали своих. Если польза в том, чтобы академия знала в лицо своих предателей, то вы оказали ей услугу.

— Ваша позиция мне ясна. Но мне не за что просить прощения ни у академии, ни у вас, — через пару шагов сказал Райкер.

— А мне не за что вас благодарить.

Тайра остановилась, едва не налетев на ′т Хоофта, который стоял у двери с золотой табличкой с цифрами три-три-девять. Райкер снова распахнул дверь, пропустил вперед своих спутников и вошел последним.

Тайра прошла на середину зала вслед за Наставником и остановилась, давая возможность рассмотреть себя всем присутствующим. Хет Хоофт, уловив общее настроение, довольно ухмыльнулся. Сидящих экспертов было практически не видно, их скрывала полутьма зала. Тайра хорошо видела только оставшегося возле дверей Райкера и стоящего рядом с сэром ′т Хоофтом Ангерштайна. Ощущения были странные: окружающий мир не замедлился, но все виделось иначе — некоторые предметы стали болезненно четкими, а вот лиц было не рассмотреть. А еще Тайра не чувствовала стабильности и гармонии, которые всегда окружали сэра ′т Хоофта. Она вспомнила про баланс, и ей стало неуютно.

— Я уже побеседовал с ректоратом, — в продолжение разговора произнес Ангерштайн. — Теперь я передаю слово сэру хет Хоофту. У него наверняка есть что сказать.

— Кроме того, что это не мы, — ′т Хоофт посмотрел на Ученицу, — сказать мне нечего. И доказать я это ничем не могу.

— Вы же говорили, что у вас есть идея, — подсказал ректор.

— Я так же говорил, что для этого понадобится убить как минимум двух ни в чем не повинных женщин и пару ваших специалистов, — напомнил ′т Хоофт. — Других идей у меня нет. Более того, я не должен оправдываться за то, чего никто из нас не делал, поэтому мой отказ что-либо доказывать как раз и доказывает нашу непричастность к этим печальным событиям. Вот такая логика.

Ангерштайн выждал несколько секунд, а потом обратился к Тайре:

— Госпожа аль′Кхасса?

— Это не я и не сэр ′т Хоофт, — в свою очередь ответила Тайра. — Как бы беспомощно это ни звучало, мы не имеем к этому отношения. И да, нам нечем это доказа…

Дверь распахнулась с такой силой, что Райкера отбросило на пару шагов вперед. В зал, задыхаясь, ввалился Саид в своем церемониальном длиннополом халате, держа в правой руке смятый малиновый тюрбан. Не снижая скорости, он добежал до ′т Хоофта и, проглатывая звуки, прохрипел:

— Нгерис! — он одной рукой схватился за мага, другой за сердце и, продолжая тяжело дышать, повторил: — Нгерис!

— Нгерис? — уточнил ′т Хоофт, сомневаясь, что правильно произнес.

— Слава Аллаху… вы еще живые… оба, — Саид отпустил ′т Хоофта и уперся обеими руками в колени, согнувшись почти пополам. — Мы думали… никогда… сюда не доберемся… Сто лет не были… в Дрездене…

— Господин Хранитель, — Ангерштайн подошел к Саиду, — вы в порядке?

— Нет… нет, конечно, — Саид наконец распрямился. — С чего бы мы… были в порядке? Мы три… квартала пробежали… У вас же… перекрыто все… возле академии… Мы уже забыли… когда последний раз… бегали… А еще Ишанкар… рискует потерять обоих… своих Некромантов… С чего бы мы… были в порядке?

— Я спросил не о вашем самочувствии, — не скрывая сарказма, признался ректор. — Вы упомянули Нгерис.

— Странно, что вы… его не упомянули… герр Ангерштайн, — Саид тяжело дышал, делая паузы между словами и хватая ртом воздух. — Как мы понимаем… это единственный… способ доказать… что ни сэр хет Хоофт… ни госпожа аль′Кхасса… не причастны… к совершенным убийствам… Вы ведь… на самом деле не хотите… их смерти.

— Именно поэтому я и не упомянул Нгерис.

Тайра посмотрела на Наставника, но тот пожал плечами: до сегодняшнего дня он тоже не слышал этого слова.

— Нгерис не убивает… невиновных, — аль-Малик был настойчив. — Несите… его… Несите его сюда… И покончим… с этим…

По рядам дрезденских магов как ветер пролетел шепот и смолк так же внезапно, как и начался. Эмоции, которые Тайра почувствовала, ей не понравились. Радости было столько же, сколько страха. Не понравились они и сэру ′т Хоофту: маг нахмурился, так что над его переносицей появились две вертикальные линии.

— Признаюсь честно, — Ангерштайн смотрел на Йена с недоверием, будто ожидая подвоха, — Академия и думать о таком не смела. Но раз за нас подумал Ишанкар…

— Просто принесите Нгерис, — выпалил Саид.

— Прости, Йен, но я тебя прямо спрошу, — Ангерштайн на Саида даже не взглянул. — Это ваша очередная партия? Если так, то прекратите немедленно. Если выбирать из двух зол меньшее, то лучше оставить все так, как оно есть.

— Принесите Нгерис! — теперь уже хранительским тоном приказал аль-Малик.

— Вы настаиваете, господин Хранитель? — Ангерштайн наконец-то обратил свой взор на аль-Малика.

— Мы выразились предельно ясно, — Саид был недоволен, что пришлось повторять трижды.

— Сэр ′т Хоофт, — Ангерштайн обратился к магу. — Вы даете свое согласие? — и по его виду было понятно, что лучше бы ′т Хоофт ответил отказом.

— Я понятия не имею, на что вы спрашиваете мое согласие.

— Мы даем свое согласие, — на одном дыхании произнес аль-Малик, отстранив ′т Хоофта себе за спину и оказавшись между ним и Ангерштайном. — От имени Ишанкара… Сэр ′т Хоофт не может… возражать в этом случае…

— Сэр ′т Хоофт хотел бы выслушать объяснения, — Йен переключился на Хранителя. — А потом, может, он и возразит.

— Несите Нгерис! — приказал аль-Малик Ангерштайну. — А мы пока… поговорим… Пока вы… принесете Нгерис.

Саид вцепился ′т Хоофту в локоть и потащил его в дальний угол зала. Тайра подхватила тянущуюся за Хранителем ленту уже размотавшегося тюрбана и подошла к усевшемуся на свободный стул Саиду.

— Я хочу знать, что происходит, — требовательно сказал хет Хоофт.

— «Тристан и Изольда», — произнес Саид. — Помните? Изольда должна была доказать королю Марку… совпадение, да… свою невиновность. Руку в огонь совала… Помните?

— И что?

— Нгерис из этой же серии, — аль-Малик стрельнул глазами в сторону двери, Тайра обернулась и не увидела Райкера: вероятно, ректор снова отослал его с поручением. — Запоминай, Кхасса, — Саид дернул ее за юбку, возвращая себе ее внимание. — Говори только правду. Только правду. В таких формулировках, чтобы не было второго смысла. Ты сможешь. Говори однозначно и правду. Солжешь — и Нгерис тебя убьет.

— Как он может меня убить? Я некромантесса. Что это вообще такое, твой Нгерис?

— А почему, собственно, ты говоришь с моей Ученицей? — спросил ′т Хоофт.

— Потому что это она обвиняемая и отвечать ей, — Саид ответил хет Хоофту, забыв про вопрос Тайры. — Кхасси, говори только правду. Не уходи. Не сегодня. Пожалуйста.

— Нам что, сэр, — Тайра обратилась к ′т Хоофту, не сводя взгляда с аль-Малика, — Хранителя подменили?

Ответить Йен не успел: дверь отворилась и в зал вошел Райкер, неся в обеих руках деревянный, инкрустированный медной филигранью ящик, в который могли поместиться два дуэльных пистолета. Райкер больше не улыбался, ему было не по себе, и Тайра вопреки здравому смыслу почувствовала к нему что-то иное, кроме уже знакомых заинтересованности и гнева. Райкер, как и Ангерштайн, не хотел использовать лежащее в ящике, и сейчас он был зол на Саида за то, что тот произнес слово «нгериc», которое в академии старались не вспоминать.

Райкер передал ящик ректору, Ангерштайн отщелкнул замочек, поднял крышку, некоторое время смотрел на находящийся внутри предмет, потом подошел к аль-Малику и передал ящик ему.

— Это Нгерис, — сказал Ангерштайн. — У вас еще есть время передумать.

— Нечего думать, — Саид встал и развернул ящик так, чтобы Тайра и ′т Хоофт тоже увидели его содержимое.

На темной бархатной ткани лежал клинок с волнистым лезвием и изогнутой, как у старинного пистолета, ручкой. На черном булате клинка в произвольном порядке змеились, сверкая белым магическим светом, тонкие линии, оставшиеся при ковке многих и многих слоев стали. Клинок чуть подрагивал, когда волны белого света пробегали от рукояти до острия.

— Это крис⁶, — сказал ′т Хоофт.

— Это яванский Нгерис, — поправил Саид. — Древнее магическое оружие, которое в Дрезденской Академии используется с целью наказать виновного или оправдать невиновного.

— И как это происходит?

— Его вонзают в сердце, — аль-Малик дотронулся до своей груди. — Если человек говорит правду — клинок изымается обратно без причинения вреда. Если человек лжет — клинок мгновенно убивает. Все просто.

′Т Хоофт не отрываясь смотрел на Саида, и во взгляде Некроманта читался тот же вопрос, который в мягкой форме не так давно задал Ангерштайн. Йен осторожничать не стал.

— Ты совсем спятил?

— Мы пытаемся спасти вашу Ученицу, сэр хет Хоофт, — не испугался Саид. — Бояться вам нечего. В конце концов, это не вам в сердце воткнут Нгерис.

— Вот именно, — из последних сил сдерживая себя, ответил ′т Хоофт. — А если клинок ошибется?

— Он не ошибается. Это древний артефакт, он сотни раз заклят еще при изготовлении, он срабатывает безошибочно.

— И когда был последний раз? — Тайра все еще не могла отвести взгляда от клинка.

— Последнее официальное упоминание об использовании Нгериса датируется тысяча восемьсот девяносто первым годом, — без запинки сказал аль-Малик. — Давайте обойдемся без исторических справок, мы потом расскажем вам все, что знаем. Давайте уже уйдем отсюда.

— Не думаю, что меня может убить кусок стали, воткнутый в сердце, — поделилась соображениями Тайра. — Я же некромантесса. Раз на мою голову этот Нгерис не претендует, бояться нам нечего, сэр. Давайте и правда закончим и уйдем отсюда.

— Тайра, — ′т Хоофт понизил голос почти до шепота, — ты же понимаешь, что у любого магического артефакта есть постэффект. Марк против использования Нгериса, и не он один.

— Отступать некуда, сэр, — Тайра обернулась и посмотрела на Райкера. — Нам с вами постэффектов бояться стыдно. Переживем.

Хет Хоофт еще некоторое время молча созерцал мерцающий клинок, потом повернулся к Ангерштайну и кивнул. Ректор промолчал. По его взгляду было понятно, что он решения мага не одобряет, но отговаривать больше не будет.

— Хорошо, — Тайра вышла вперед. — Саид, давай сюда крис, — она протянула руку.

— Вам клинок не дастся, дар-аль′Кхасса, — сказал Ангерштайн. — Его может взять только выпускник Дрезденской Академии.

— Тогда, — Тайра снова поймала взгляд Райкера, — предоставляю право проткнуть мне сердце герру Райкеру.

Дэн выразительно взглянул на ректора, но тот не сказал ни слова.

— Почему я? — Дэн переадресовал свой вопрос Тайре.

— Считайте это моим извинением за Брюгге. Вы ведь наверняка хотите со мной поквитаться.

— Не хочу, — Райкер подошел к Саиду и вынул из коробки клинок.

— Но клинок вы все же взяли, — заметила Тайра. — О чем я и говорила: вы делаете странные выборы.

— Я не дурак, госпожа аль′Кхасса. Я понимаю, что вы снова заставляете меня участвовать в спасении вашей жизни, но и в этом случае все в пользу академии. Мы тут не стремимся повторить Караджаахмет, если вам это еще не ясно.

— К делу, герр Райкер, — Тайра указала взглядом на клинок, и Дэн не заставил просить себя дважды.

…Тайра вышла за Грань. Мир засветился зеленым, и теперь она отчетливо увидела пятнадцать мужчин, наблюдающих за ней из полутьмы аудитории. Оставшаяся от когда-то красивой саламандры Хат-Хас когтистая лапка царапала верхний шрам, Тайра пошевелила плечом, пытаясь ее успокоить, но это не помогло. Тайра заставила себя сделать вдох, потом еще один…

— Мне не больно, — она обернулась к ′т Хоофту. — Совсем. Странно…

— Не отвлекайся! — почти прошипел Саид.

Тайра посмотрела на Ангерштайна и твердо произнесла:

— Я не убивала ни одного из указанных герром Ангерштайном людей. Сэр хет Хоофт не убивал ни одного из указанных герром Ангерштайном людей. Их гибель не на нашей совести.

Тайра взглянула Райкеру в глаза, и он медленно вытянул клинок из ее тела.

— Всех дел на десять секунд, — сообщила она ′т Хоофту. — Стоило так переживать.

— Теперь мы можем идти, не так ли? — поинтересовался у ректора Саид.

Дверь во второй раз с грохотом распахнулась, и на пороге появился Редегер.

— Какого черта вы тут творите?! — прогремел он. — Кто взял Нгерис?!

Редегер широкими шагами подошел к Райкеру и вырвал клинок у него из рук.

— Вы в своем уме, герр ректор?! — обратился Редегер теперь уже к Ангерштайну.

— Это была идея господина Хранителя, — спокойно ответил Ангерштайн. — Я пытался отговорить, и не единожды. Но, вероятно, у Ишанкара есть какой-то план. И пока он не противоречит интересам академии…

— Йен, чтоб ты сдох! — Редегер накинулся на ′т Хоофта. — Ладно, Хранитель — идиот малолетний, но ты куда смотрел?!

— Туда же, куда и все, — с непробиваемым спокойствием ответил ′т Хоофт.

— Академия удовлетворена результатом? — прервал препирательства аль-Малик. — Тогда с наилучшими пожеланиями, — он чуть поклонился и с гордо поднятой головой покинул зал.

′Т Хоофт и Тайра тоже не задержались. Последнее, что услышала Тайра, был гневный рык Редегера:

— У нас еще один убитый, на этот раз трейсер! Думаю, теперь очевидно, что Ишанкар не при делах?

Гиварш появился последним, кивнул Горану, ′т Хоофту, поздоровался за руку со Змеем, согнал его с дальнего от окна кресла и наконец-то сел. Очень хотелось спать. Утреннее желание Ректора пообщаться тесной компанией Мориса не радовало. Учитывая, что Змей в кои-то веки явился, и явился в человеческом облике, не радовало вдвойне: разговор обещал быть неприятным. Морис мысленно пробежался по своим последним действиям и ничего противозаконного не вспомнил. Значит, дело касалось все же не его. Это успокаивало. Еще Бергер мог узнать про то, во что вылился вчерашний визит ′т Хоофта в академию… Нет, навряд ли… Йен сказал, что сообщит ему сам, и, раз Бергер все еще был спокоен, скорее всего, пока этого не сделал. Бергера в гневе Морис помнил. Рассказывать Ректору про Нгерис Йену лучше было один на один во избежание лишних жертв. Гиварш смотрел на Йена, ни одним жестом не показывающего, в какой заднице они опять оказались из-за Саида, и поражался его каменному спокойствию. Йен тренировал это состояние всю жизнь, и, хотя внутри него сейчас наверняка было штормовое море, внешне он по-прежнему выглядел нерушимой скалой. Саид, к слову сказать, о своей роковой роли в новых неприятностях Ишанкара еще не знал, иначе не ходил бы задрав подбородок и считая себя спасителем. Гиварш на рожон решил не лезть, уселся поудобнее, заняв позицию наблюдателя, и закинул ногу за ногу.

— Тебе не жарко? — Горан осмотрел застегнутый под горло черный камзол Мориса.

— Я нежить, мне нормально. А тебе почему некомфортно, сэр Ректор? — Морис закинул удочку, даже не пытаясь это скрыть.

— Полночи не спал. Не могу увидеть картину целиком. Нужна ваша помощь.

— Излагай, — милостиво согласился Гиварш.

Горан хохотнул, Райнард ухмыльнулся.

— Позавчера я встретил де Гранжа, — начал Горан. — Он сообщил, что три дня назад видел в одном из ресторанов Парижа герра Редегера с его новой любовницей.

— Замечательно, — расплылся в улыбке Морис. — Теперь мы ее на троих делим.

— Третий не лишний, третий запасной, — подтвердил ′т Хоофт, а потом заметил недоумевающий взгляд Горана.

— Я чего-то не знаю?

— Это наверняка, — Морис продолжал скалиться, понимая, насколько двусмысленно прозвучала его фраза с учетом новейших обстоятельств.

— Все в порядке, сэр Бергер. Не о чем волноваться, — успокоил Горана ′т Хоофт. — У Тайры с Геертом отношения только служебные. Просто если Геерта видят в ресторане с женщиной, ее сразу записывают в его любовницы.

— Таким образом, — подытожил Гиварш, — в ближайшее время аль′Кхасса успела побывать еще и моей любовницей, и любовницей Йена, хотя ′т Хоофт с ней на людях показался два раза за последние два месяца, — Морис многозначительно взглянул на ′т Хоофта.

— Четыре раза, — возразил Йен.

— Стоп, — снова остановил их Горан. — Упражняться в счете будете позже. А пока скажите мне, зачем Тайре понадобился Геерт Редегер? Уверен, это была ее инициатива: плавали, знаем. Только сердца Зулейхи у нее больше нет и академию она уже открыла, так зачем ей понадобился дрезденский ректор?

′Т Хоофт промолчал, Райнард снова ухмыльнулся, но теперь уже совершенно невесело. Морис это заметил, — он побился бы об заклад, что Змей как Трейсер был в курсе Тайриных дел, — но приставать к нему не стал.

— А еще де Гранж поведал, что Публичную библиотеку впервые за три года посетил Марк Ангерштайн. Де Гранж имел с ним непродолжительную беседу, в которой Ангерштайн сообщил, что Редегер хотел бы заместителя. Проректора, как у Ангерштайна. Что в новых обстоятельствах он бы ему очень пригодился, — выдал еще порцию сплетен Горан. — В Дрездене что-то кардинально изменилось? У них сгорела своя библиотека или кончились свои трейсеры, что академии понадобилась помощь Монсальвата? Я не в курсе. Если вы знаете, в чем дело, просветите меня, пожалуйста.

— Два дня назад герр Редегер официально объявил охоту, — ответил Райнард, поняв, что ′т Хоофт так и будет молчать. — Теперь ему и правда не помешал бы подручный, чтобы следить за подчиненными.

— Какую еще охоту? — Горан переключил внимание на Змея.

— На Первого Рыцаря Тайры аль′Кхассы.

— Геерт объявил охоту на Первого Рыцаря аль′Кхассы? — Гиварш, решив, что ослышался, уставился на Змея.

— Да, — подтвердил тот. — Это единственный способ собрать дрезденских трейсеров в академию. С Караджаахмет прошло два месяца, а герр Редегер все никак не может собрать своих людей. Некроманты Ангерштайна нашли себе развлечение почти сразу: Тайра не прячется, с ней можно подраться в любое время. Она каждый день кого-нибудь из Дрездена убивает. Не знали, сэр Бергер? — Райнард испытующе посмотрел на Ректора.

— Нет, — Горан хмурился. — Убивает совсем или…?

— Не совсем. Она с ними как кошка с мышами. Забавляется. Закинет за Границу на Мост — и оставляет в покое. Пока все выбирались обратно. Герра Ангерштайна такое положение дел устраивает, сэра ′т Хоофта тоже.

Йен кивнул.

— А вот у герра Редегера проблема, — продолжил Райнард. — Аль′Кхасса для трейсеров не приманка. Если бы она пряталась — было бы интересно ее поискать, а при нынешнем положении дел для трейсеров нет ничего интересного. Вот аль′Кхасса и назначила герру Редегеру свидание, и подкинула ему блестящую идею. Она дала ему официальное разрешение устроить охоту на своего Первого Рыцаря. С этическими принципами герр Редегер боролся недолго, — Райнард усмехнулся, — ночь примерно. Подумал о том, что пока бредовые идеи госпожи аль′Кхассы шли академии только на пользу, и к полудню официально объявил охоту. На следующий день треть дрезденских трейсеров связалась с герром Редегером лично.

— Тайра сама сдала своего мужчину Дрездену?! — все еще не верил Морис.

— Да.

Гиварш потер лоб, словно у него внезапно разболелась голова. Выгоды от такого решения он не видел как для Тайры, так и для Ишанкара.

— Расстраиваешься так, как будто Первый Рыцарь — это ты, — подколол его Йен.

— Это не я, — не выходя из задумчивости, ответил Гиварш.

— Не переживай, Морис, — Змей недобро ухмыльнулся. — Он был прекрасно осведомлен о том, какие последствия его ожидают после близких отношений с некромантессой, так что пенять ему не на кого. Сам встрял — сам будет выпутываться.

— Вы знали? — Горан повернулся к ′т Хоофту.

— Узнал, когда Геерт позвонил мне в четыре утра.

— Пара дней — и де Гранж тоже проведает про охоту, и тогда к ней присоединятся и его трейсеры.

— Через пару дней, сэр Бергер, об охоте Монсальват узнает уже непосредственно от официального Дрездена, да к тому же добро получит на содействие в поисках, — добавил еще каплю ′т Хоофт. — Соперничество с Монсальватом будет дополнительным стимулом к выигрышу для дрезденских трейсеров. Умно, ничего не скажешь.

Горан немного подумал, оценивая ситуацию.

— Ну, теперь мне понятно, зачем Ангерштайн приходил в Монсальват, — сказал он.

— Мне непонятно, сэр, — Змей ждал ответа.

— Он приходил за Списком Б, я почти уверен. Де Гранж, конечно, этого не сказал прямо, но что еще могло понадобиться ректору Дрездена в Монсальвате на фоне объявления охоты на Первого Рыцаря?

— Но у них не полный Список Б, только треть.

— И как раз та, которая нужна в данный момент, — Горан снова взглянул на ′т Хоофта. — Ничего не хотите сказать, сэр?

— Марк спросил меня позавчера, у кого из нас хранится Список Б, — спокойно сказал хет Хоофт. — И я честно сказал, что последние полгода у меня.

— И вот зачем? — разозлился Ректор. — Зачем вы так сказали?

— Я не мог солгать. Я ведь Некромант Ишанкара, мне не положено лгать по вопросам, касающимся Ишанкара.

Горан и ′т Хоофт смотрели друг на друга в полной тишине, пока Райнард не решился напомнить о себе:

— Кроме того, что это очередная партия, я все еще ничего не понимаю.

— Сэр хет Хоофт, — Морис сделал одолжение и решил пояснить, — подставил себя под удар. Теперь, прочитав тот самый кусок Списка Б, что каким-то непостижимым образом оказался в Монсальвате, Ангерштайн, де Гранж и прочие книголюбы будут думать, что Первым Рыцарем аль′Кхассы вполне мог быть Йен хет Хоофт, — Гиварш смотрел на Змея, который почти что открыл рот. — Что ты удивляешься, словно в первый раз слышишь о такой возможности? Сэл чего только ни предусмотрел, и такой вариант тоже. Морган так вообще только о том и мечтал.

— Сэр ′т Хоофт? — Райнард вопросительно взглянул на Некроманта.

— Морис понял все верно.

— Но на вас теперь будут охотиться, — предположил Горан.

— Ну поохотятся какое-то время, — согласился Йен. — Мне тоже нужно поддерживать форму. К тому же, я в списке кандидатов на рыцарство не один.

Они снова уставились друг на друга еще секунд на пять.

— Гениально, — наконец произнес Горан. — Я согласен. Только чтобы моя жена ничего об этом не узнала, ей сейчас нельзя волноваться.

— Ничего гениального, — пробурчал Гиварш в сторону хет Хоофта. — У Горана, между прочим, и правда жена и ребенок, и еще один скоро будет. А если его убьют? Кто будет перед его семьей отвечать?

— Да не убьют меня. Я тоже трейсер, и очень даже не…

— Подождите, — перебил Ректора Змей. — А вы каким образом можете быть Первым Рыцарем?

— С натяжкой, конечно, — признал Горан, — но этот вариант допустим. Редегер следил за аль′Кхассой с тех пор, как она ушла из Ишанкара. Никаких мужчин с ней, кроме Мориса, он не видел. После Караджаахмет она не встречалась со своим мужчиной, а учитывая, что посох у нее в руках появился раньше, чем она окончила все три Круга обучения, можно предположить, что она лишилась невинности именно из-за возможности колдовать с посохом. Тогда единичная связь — вполне себе выход из положения, и я мог бы для этого сгодиться, так как о наших теплых отношениях известно всем. А теперь я женат и порядочный семьянин и ничего у меня с аль′Кхассой быть не может.

— Главное — чтобы никто раньше времени не узнал, что вы Ректор Ишанкара, а то эта версия потеряет актуальность, — напомнил ′т Хоофт.

— Но после вашей аферы с Торфиордом, сэр Бергер, все думают, что вы Тайрин отец, — Змей почувствовал, что начинает путаться в линиях игры.

— Никто так уже давно не думает, — отмахнулся Морис. — Еще с тех пор, как Мэл разболтала, что у Горана и Тайры нет общей крови. Если кто-то все еще полагает, что он ее отец, то только приемный, а интимная связь и в этом случае возможна, хотя по мне так это извращение. Но чего не сделаешь ради посоха.

— Сэра Бергера будут подозревать, но пока не тронут, — уверенно сообщил Йен. — Никого из нас пока не тронут. Пока за нас всех отдувается Даниэль Райкер.

— Райкер? — не понял Горан. Судя по взглядам остальных, они тоже не понимали. — Почему Райкер?

— Потому что даже он сам не может внятно объяснить свое решение встать на сторону Ишанкара на Караджаахмет. Он пошел против академии, защищая Тайру, но при этом в тот день он видел ее якобы впервые в жизни. Логично? Нет. Дрезден думает, что он был знаком с ней раньше, и был знаком наедине. Что он ее Первый Рыцарь, и она отдала ему часть своей силы. Именно поэтому он не побоялся вступить в бой с половиной академии, а это, вообще-то, и для некроманта с недюжинной силой чревато окончательной смертью. Даниэль для Дрездена на данный момент самый вероятный кандидат в Рыцари.

— А что он сам об этом говорит?

— Он не говорит, просто дает отпор. Он боевой маг, а не трепло.

— Я не об этом, — Горан смотрел на ′т Хоофта.

— О том, он ли ее Первый Рыцарь. Я понял, господин Ректор, — Йен кивнул. — Знаете, одна из первых аксиом, с которой знакомят дрезденских некромантов на курсе этики, звучит так: «Честь женщины зависит от молчания мужчин». Цинично только на первый взгляд и при условии, что ты не являешься некромантом, которому необходимо поддерживать баланс за счет зачастую далеко не единственной партнерши. Так что Райкера пытать можно, но, как бы там ни было на самом деле, он никому ничего не ответит. Будет выносить всех, кто нападет на него, считая Первым Рыцарем, но будет делать это без комментариев, как и сейчас.

— И Райкер не против?

— Не против. Он давно не практиковался в боевой некромантии. Пусть развлекается.

— А если его убьют? — не отставал Горан.

— Тогда он уйдет на Мост, а нас всех оставят в покое, считая, что благополучно расправились с Первым Рыцарем Ишанкарской Ведьмы.

Горан промолчал. Морис знал, что иногда ответы хет Хоофта ставили Ректора в тупик. Морис не сдержался и растянул кривую улыбку.

— Вы все с ума посходили, — в наступившей тишине констатировал Райнард. — Балаган какой-то. Подставляете друг друга, подставляетесь сами — ради чего? Наилучший выход для ее Первого Рыцаря — пойти к Редегеру и у него на глазах покончить с собой, чтобы остановить все это безумие.

— Это не наилучший выход, — осадил его ′т Хоофт. — Это вообще не выход. Тайра не стала бы предлагать Дрездену поохотиться на своего Первого Рыцаря, если бы и правда хотела его смерти. Он нужен ей живым и здоровым, хотя у всех должно сложиться впечатление, что он не нужен ей вовсе, а раз он нужен ей — он нужен мне и я буду его защищать. Если надо, то и прикидываясь Первым Рыцарем. Я доступно объяснил?

Трейсер не ответил.

— Райнард отчасти прав, — поддержал Змея Горан. — Я вот даже не знал, что у Тайры кто-то был, пока не увидел ее в Стамбуле с посохом. Даже предположить не мог… А возможно, она была влюблена… Ходила на свидания… А я думал, что она так и сидит в Башне с мертвяками. Я ничего не видел, а она ни разу ни о чем таком не обмолвилась, пока я напрямую не спросил. Но это уже после было. После Караджаахмет.

— Это неправильно, — не выдержал Морис. — Неправильно! Она не должна была так поступать! Не должна была сдавать своего парня Дрездену! — Он встал из кресла и принялся расхаживать по кабинету. — Была ли это любовь-морковь или расчет ради посоха… Так делать было нельзя! Она должна быть ему благодарна! Я даже не представляю, кто согласился бы переспать с некромантессой, зная, что его за это убьют! Он дал ей возможность учиться магии дальше. Даже если он получил часть ее силы, даже если он рассчитывал ее получить, он все равно знал о риске! А тот, кто идет на риск, не боясь смерти, не может быть подлецом! Он ее уважал! Или даже любил! Может, до сих пор любит! А она сдала его на растерзание всему магическому миру!

— Это партия, — вставил ′т Хоофт.

— С чего ты взял?! Где ты тут видишь партию? А если ты прав и это партия, то это дерьмовая партия! Ладно, если он ее обидел, использовал, обманул… Тогда ее желание отомстить ему мне понятно. Тогда Дрезден на своем месте. Но если это партия… Если это партия, это значит, что она все просчитала заранее! И реакцию Редегера, и действия Йена, и сомнения де Гранжа, и дурацкое благородство Горана и Райкера! Она подставила всех! И Змея тоже! Пока вы будете отбиваться от Дрездена и Монсальвата, Змей будет вынужден защищать вас — это ведь его Долг как Трейсера Ишанкара — и попадет в самое пекло! Когда мы все пытаемся защитить друг друга, мы обязательно кого-то теряем! — Морис оглядел всех как в последний раз. — Но это тоже сущая ерунда — потерять кого-то, подумаешь! Это ерунда по сравнению с тем, что человек, которого я любил, которого считал своей семьей, ради которого готов был, не раздумывая, умереть в любой момент, на самом деле холодная расчетливая стерва!

Гиварш остановился, будто его гнев кончился в один момент, и подумал, что, возможно, Нгерис в сердце Тайра получила вполне заслуженно, как проявление закона кармы. Мысль была чудовищной и, вообще-то, Морису несвойственной. Зла Тайре он не желал, но ее обхождением со своим парнем был крайне возмущен и именно этим свое злословие и оправдывал.

— Все, сэр Ректор, с меня хватит. Я пошел спать.

Горан его останавливать не стал, и Морис шагнул в портал, не дойдя до двери.

— Теперь мы знаем, как зацепить Гиварша за живое, — резюмировал Райнард, трейсерским взглядом провожая Мориса до его особняка. — Романтик хренов, кто бы мог подумать…

Хет Хоофт беззвучно рассмеялся.

— Это хорошая партия, — сказал он, подводя итог. — Очень хорошая партия.

— Чем же?

— Одним действием Тайра собрала вместе Дрезден, мобилизовала Монсальват, защитила своего Первого Рыцаря и в довесок избавилась от Гиварша. Она сказала, что за последний месяц он ужасно ей надоел, — пояснил для Змея Йен. — Молодец, девочка. Партия в лучших традициях Сэла. Он будет гордиться.

— А Морис? — поинтересовался Горан. — Что будет с ним?

— А ничего. Он Господин Игры. Позлится, поймет, что это партия, позлится еще немного, теперь уже на свою недальновидность, и отойдет. Главное — чтобы их с Тайрой отчуждение заняло какое-то время.

— Это будет самая сложная часть.

— Им не в первый раз, справятся, — обнадежил Ректора ′т Хоофт.

— Тогда, — Горан встал, показывая, что аудиенция окончена, — спасибо вам. Не смею вас больше задерживать.

Хет Хоофт, поднявшись из кресла, поклонился, и они со Змеем вышли вон.

В приемной обнаружился Саид с кипой бумаг, которой он почти с головой завалил Кервуда. Увидев Некроманта, Хранитель моментально забыл про Секретаря, бодрым шагом подошел к ′т Хоофту и деловито заложил руки за спину.

— На сколько? — протокольным тоном спросил он.

— На неделю, — с легкой полуулыбкой ответил маг.

— Раскаивается?

— Немного.

— Так, может, на трое суток? — предложил Хранитель. — Раз раскаивается?

— На неделю. Потому что моя Ученица, и я делаю что хочу, — предупредил ′т Хоофт следующий вопрос аль-Малика.

— Ваше право, — Саид поклонился, и Йен удалился в сторону лестницы.

— Он посадил Тайру в Зиндан? — на всякий случай уточнил Райнард.

— Именно так, — словами ′т Хоофта ответил аль-Малик.

— За что?

— За ложь.

— Некромант Ишанкара не лжет, — процитировал Трейсер знаменитый пассаж Закона, и воспоминание о недавнем разговоре больно кольнуло в сердце ледяной иглой.

— Точно, — согласился Саид. — Но Кхасса подумала, что, пока она официально не признана Некромантессой Ишанкара, можно и солгать, а хет Хоофт доступно объяснил ей, что половинчатые нормы в этом случае не применяются.

— И почему она ему солгала?

— Ему? Ему она не лгала ни разу, как нам известно, — Хранитель задумался, припоминая, и поправил на переносице очки. — Хет Хоофт сказал, что она солгала тебе, а потом имела неосторожность ему в этом признаться.

— Солгала мне? — не понял Райнард. — В чем?

— Я не уточнял. Так как я отвечаю за Зиндан, мне достаточно решения Наставника, а причины такого решения он имеет право не разглашать.

Саид снова поправил очки и вернулся к столу Кервуда.

Райнард смотрел на него и чувствовал, как пронзившая сердце ледяная игла медленно растворяется, превращаясь в радость и свет.

В тени он уходил с улыбкой.

Хидамари закинула в серую холщовую сумку недоеденный гамбургер, стопку дисков и большое амбарное кольцо с висящими на нем двумя десятками флэшек, по привычке ногой выключила сетевой фильтр и вышла из своей секции.

— Лысый, я на базу сгоняю, — крикнула Хи куда-то в глубину разгороженного на клеточки зала.

Ответа не последовало. Вместо него из болота офисного пространства всплыла обмотанная кожаными браслетами рука и, неопределенно махнув, исчезла в своем квадратике. Хи перекинула сумку через плечо, воткнула в уши подсоединенные к телефону наушники и, перепрыгивая через ступеньки, вышла на улицу.

Солнце светило прямо в глаза, заставляя щуриться и опускать голову пониже. Промежутки между недавно положенной тротуарной плиткой незаметно становились паутиной пустынных трещин в послеобеденном мареве чужой планеты, а слепые днем фонари — желтыми каплями ядовитой слюны инопланетных чудищ. Хи уже представляла себе новую локацию, для полноты картины не хватало только еле различимых на горизонте одноэтажных развалин и остовов техники. Какого-нибудь шаттла… Нет, лучше целого звездолета. И костей… Да, костей. Человеческих надо нарисовать побольше… Хи завернула за угол и нагнулась почти до земли, чтобы пролезть в дыру под забором замороженной стройплощадки, вдвое сокращая путь к метро. По ту сторону забора голова почему-то оказалась в мешке.

Хи дернулась, скидывая сумку, но та повисла на локте: руку перехватили и завернули за спину. Хи резко наклонилась и подалась в сторону, выворачиваясь из захвата, — плечевой сустав неприятно хрустнул, Хи взвыла, и рука оказалась свободна, но уже бесполезна. Хидамари отскочила на несколько шагов в сторону, пытаясь здоровой рукой стянуть мешок, успевший сползти до пояса, натолкнулась боком на забор, шагнула влево, ударилась бедром о старую железную бочку, доверху наполненную тухлой дождевой водой, наконец-то избавилась от мешка и тут же получила удар по голове. Хи пошатнулась, завалилась вперед, окунулась лицом в коричнево-зеленую жижу и только поэтому не потеряла сознание, оттолкнулась от ржавого края неповрежденной ладонью и попала спиной в заботливо расставленные объятия. В следующую секунду за ухом кольнуло, и яркий солнечный свет постепенно померк.

…Хи открыла глаза, опознала до блеска вымытый автомобильный коврик возле заднего сиденья и попыталась сесть. Ноги были связаны, руки тоже — за спиной, не очень туго, но так, что без посторонней помощи не развязаться. Со второй попытки Хи приняла вертикальное положение. Водитель взглянул на нее в зеркало заднего вида, не сказал ни слова и опять уставился на дорогу. Его спутник даже не шевельнулся.

— Вот тварюги, — прошипела Хидамари и, прислонившись лбом к стеклу, стала изучать окрестности.

Машина неслась по старому асфальту, выбитые камешки выскакивали из-под колес на песок обочины. Через два метра от дороги начинался лес, деревья терялись одно за другим, образуя непроглядную коричнево-зеленую стену. В другое окно недолго были видны разрушившиеся, серые от времени, дождей и солнца деревянные постройки, чуть дальше — осыпавшаяся куча песка и наваленные друг на друга непригодные бетонные балки с торчащей из разломов гнутой арматурой… И снова с двух сторон дорогу окружил лес. Через полчаса машина свернула на грунтовку, и лес придвинулся вплотную к окнам. Хи вздохнула и отлипла от стекла.

— Что вы мне вкололи, тварюги? Наркота? — Хи прислушалась к своему телу. — Да вроде не наркота… Что вкололи, спрашиваю?

Водитель молчал, его спутник сидел неподвижно, как манекен.

— Ладно, хрен с вами… Спала я долго? — очередная попытка заговорить оказалась такой же неудачной, как и первая. — Ну да, конечно, вы же не скажете, а то вдруг я вычислю, куда вы меня везете… Сдалась мне ваша берлога…

Минут через сорок машина остановилась, Хи изо всех сил таращилась в окна, но ничего, кроме мха, сосновых стволов и поросли брусники, разглядеть не могла. С ее точки зрения, это был самый что ни на есть дремучий лес.

Водитель открыл заднюю дверь, и Хи неловко выползла из салона. Тело затекло, хотелось встать. Пахло горячей древесиной и прелой хвоей, солнечные лучи наискось падали сквозь ветви. Водитель развернул Хи лицом к машине и накинул ей на глаза черную повязку.

— Слышь, ты, блошиный корм! — Хи дернулась, не давая завязать себе глаза.

Водитель схватил ее рукой за больное плечо, прижимая к двери. Хидамари застонала, но выскользнула из захвата, развернулась и, опершись спиной о машину, въехала мужчине связанными ногами в живот и тут же получила кулаком по зубам: манекен с переднего сиденья подоспел вовремя.

Хи подняли с земли, снова повернули лицом к машине, и через несколько секунд глаза накрыла черная ткань. Хи потрогала языком зубы — один подозрительно недобро шатался, рот опять наполнялся кровью.

Веревку на ногах ослабили, но совсем не сняли. Хи попробовала сделать шаг, и он получился маленький и неловкий. Один из сопровождавших коснулся ее здорового плеча и другой рукой чуть подтолкнул в спину, указывая направление движения. Хи в очередной раз сплюнула кровавую слюну и, спотыкаясь, двинулась в чащу леса.

Солнечные лучи касались левого виска, затем стали касаться лица, потом Хи и провожатые свернули направо и солнце исчезло вовсе. Сделалось заметно прохладнее, стали чаще попадаться поваленные стволы деревьев и гигантские камни.

— Ноги развяжите, собаки драные! — не выдержала Хи. — Я себе все пальцы сбила на ваших буераках!

Через пару шагов Хи остановили, надавив рукой на больное плечо. Один из провожатых присел и перерезал веревку сначала у правой ноги, потом у левой.

— Попробуешь дернуться, — низким хрипящим голосом по-английски произнес второй мужчина Хи прямо в лицо, — подстрелю. Двигай!

— Вот вы уроды, как же я вас ненавижу-то, — сообщила Хи, и зашагала вперед.

Скорости заметно прибавилось, и минут через двадцать Хидамари почувствовала, что лес расступился, стало светлее, под ногами больше не было хвои и веток. Утоптанная тропинка шла вдоль воды — Хи чувствовала запах выброшенных на берег водорослей, — потом опять повернула в лес, и спустя минут пять пальцы на плече снова сжались, веля остановиться. Хи услышала, как шлепнулась на землю ее сумка, почувствовала легкий цветочный аромат, прикосновения пальцев к затылку, и повязка соскользнула с ее глаз. Хи прищурилась, привыкая к свету, и сквозь тонкие щелочки век различила стоящую перед собой, окруженную медным сиянием женщину.

— Если ты не против, Хидамари, я развяжу тебе руки, — с едва уловимым финским акцентом на хорошем русском предложила она. — С условием, что ты не станешь драться. Договорились?

— Допустим, — буркнула Хи.

Женщина перерезала веревки, и Хи осторожно, чтобы не повредить плечо еще сильнее, вывела руку из-за спины. Под кожей неприятно покалывало, запястья горели и чесались. Женщина снова оказалась спереди, и теперь Хи могла ее рассмотреть.

Женщина выглядела лет на сорок пять. Копна ее рыжих волос была перетянута за спиной двумя золотыми лентами. Расшитый золотом подол длинного зеленого платья доставал до земли, на бедрах плавным изгибом лежала плоская золотая цепь сложного плетения.

— Банально, — оценила Хи.

— Прости? — женщина чуть наклонила голову в сторону: должно быть, это означало интерес.

— Зеленое и золотое. Банально, — пояснила Хи. — Ты кто? Ирландская фея, что ли?

— Нет, я не фея, — засмеялась женщина.

— Но ты же не псина. Значит, либо какая-нибудь волшебная тварь, либо толкинистка в летах.

— Откуда ты знаешь, что я не псина?

— Не воняешь, — грубо объяснила Хи. — Чего ему от меня надо?

— Это он скажет тебе сам, — ушла от ответа женщина. — Пойдем, я должна тебя проводить. Ты сегодня наша гостья.

— В гробу я видала такие гости, — Хи подняла с земли свою сумку и последовала за женщиной, стараясь не наступить на ее подол.

Женщина вывела ее к большим кованым воротам, створки которых были открыты. В обе стороны от ворот расходился и терялся в густом ельнике высокий забор красного кирпича, через равные промежутки утыканный видеокамерами и детекторами движения.

— Прям база террористов, — Хи оглянулась через плечо, запоминая подробности на случай, если придется бежать.

— Это летний тренировочный центр, — пояснила женщина. — Мы бы обошлись без забора, но территория должна быть огорожена, таково требование властей.

— Да ну, — усмехнулась Хидамари. — Так я и поверила, что власти про вас знают.

Переубеждать провожатая не стала, что еще больше укрепило Хи в своем мнении.

Хи молча шла следом, оглядывая окрестности и наблюдая, как ирландская фея подметает золотым подолом пыль с выложенной плиткой дорожки. Вдалеке виднелся двухэтажный корпус, такой же красный, как забор, и несколько беседок перед ним. Справа по выкрашенным в синие и зеленые цвета металлическим конструкциям угадывалась спортивная площадка. Женщина свернула в сторону, и совсем скоро впереди показался деревянный терем с резными наличниками на окнах и массивным крыльцом.

— У вас тут Кижи или Рохан⁷? — поинтересовалась Хидамари, не надеясь на ответ.

Фея, привычно подобрав подол левой рукой, легко поднялась по ступенькам и толкнула тяжелую дверь, приглашая Хи внутрь, провела ее по длинному коридору, завела в комнату с деревянной мебелью, стилизованной под старину, и скрылась за другими дверями. Минуты через две женщина вернулась и жестом показала Хи, что она может войти. Хи потерла покалеченную руку, поправила сумку на здоровом, но не привыкшем к ней плече и шагнула через порог. Дверь тихо затворилась за ее спиной.

Хидамари прошла до дивана и плюхнулась на него без дополнительного приглашения. Хозяин смерил ее оценивающим желто-медовым взглядом, но Хи смотрела ему в лицо и не собиралась отводить глаза.

— Рад наконец-то тебя видеть, — произнес Салто.

— Да пошли вы, — привычно ответила Хи.

Герхард достал из внутреннего кармана пиджака белоснежный платок, смочил его водой из стоящего на столе хрустального графина и протянул Хидамари, указав взглядом на засохшую кровь на ее лице.

— Жаль, что пришлось применить силу, но ты не оставила мне иного выбора.

— Типа вы извинились, — огрызнулась Хи, проигнорировав платок. — Зачем было меня по голове бить? Я ей на жизнь, между прочим, зарабатываю.

— Ты покалечила восемь моих людей, Хидамари. Троих серьезно. Одному потребовалась операция. В этот раз я решил предотвратить драку, хотя, как вижу, у меня не получилось. Я скажу Виктории, чтобы она пригласила доктора вправить тебе руку.

— Что мне вкололи?

— Снотворное. И обезболивающее.

— Наркота… Я так и думала. Ну и где я?

— В нашем летнем тренировочном центре.

— Страна какая? — зло пояснила Хи предыдущий вопрос. — Финляндия? Или все же родные просторы?

— Разве ты проходила пограничный контроль?

— Я спала. Я не помню. А у вас трейсеры. Плевать им на пограничный контроль. Разве сложно просто ответить?

— Это не важно, — не ответил Герхард. — Тебя доставят обратно, если будешь себя хорошо вести.

— Я что, в плену?

— В гостях. Но для тебя, видимо, это одно и то же, — он усмехнулся, и Хи криво улыбнулась в ответ. — Я предлагаю поговорить за ужином. Пойди умойся и навести целителя, чтобы поправить руку. Виктория проводит тебя в твою комнату, потом в столовую. Жду тебя через полчаса.

Он отвернулся к окну, и Хи, понимая, что из этой чащи ей вовек не выбраться, подхватив сумку, вышла в коридор.

Кинотеатр был пуст, если не считать преподавателя с группой студентов из семи человек слева на передних рядах, престарелой пары и трех похожих на эмо молодых людей. Кинопроектор мягко потрескивал прямо над головой Мориса, дотягиваясь лучом бело-синего света до старой пелены экрана. Гиварш испытал некое подобие ностальгии, наблюдая, как Рита Хейворт танцует на черной блестящей сцене, и в который раз поразился тому, как не соответствуют друг другу ее голос и нелепые движения ног и рук. За размышлениями он чуть не пропустил появление Фроста.

— Это мое место, — Фрост показал Гиваршу надорванный билет с чернильной печатью.

— Ты всегда заблуждался насчет своего места, — сообщил Морис. — Садись на свободное.

Фрост сел в неудобное деревянное кресло без какой-либо обшивки и перевел взгляд на экран. Минут десять он даже смотрел кино, а потом повернулся к Гиваршу.

— Как ты меня нашел?

— Откуда столько разочарования в голосе? — не отрываясь от экрана, спросил Морис. — Мы ведь вроде уже давно выяснили, что никакой ты не гений.

— И все же?

Гиварш оторвался от Риты и повернулся к Фросту.

— Мне тебя не хватало, Дерек. Хотя без тебя было спокойней.

— Наскучило спокойствие?

— А тебе не наскучило?

— Я хочу жить, — признался Фрост. — Да, мне тоже многого не хватает, зато я все еще здесь. Это большой плюс.

— Вот поэтому, честно сказать, я сильно сомневался, что ты придешь.

Фрост мельком взглянул на экран и вернулся к разговору.

— Ладно. Не знаю как, но ты меня нашел. Я проиграл. Теперь ты хочешь, чтобы я выполнил любое твое желание, как мы и договаривались. Так?

— Да.

— Ну что ж, я, в принципе, готов. Чего ты хочешь?

— Ты ж мой волшебный джинн, — на одну сторону осклабился Гиварш. — Вот так просто выполнишь все, что я попрошу? Ничего не спросив?

— Зачем ты подослал ко мне даму? — Фрост все же не удержался от вопроса.

— А что такое?

— Это лишнее звено. Я все же гений, признаешь ты это или нет. Если ты хотел получить свое желание, ты должен был прийти сам. Женщина лишняя.

— Я сделал ей подарок, — признался Гиварш. — Хотел, чтобы она порадовалась. Но дальнейшие обстоятельства сложились так, что ты пришелся как раз кстати. Она, между прочим, в тебя почти влюблена.

— Я заметил. Кто она такая?

— Она не сказала? — удивился Морис. — Это Тайра аль′Кхасса…

— Да-да, — перебил его Фрост. — Ученица ′т Хоофта и бла-бла-бла Некромантесса Ишанкара. Слышал.

— И как, — Морис радостно оскалился, — мурашки по коже не побежали?

— Побежали, но ненадолго. Хороший розыгрыш. Так и кто она?

— Ученица Йена, ты ведь уже знаешь.

— Йену сейчас сколько? — прикинул Фрост, разгибая пальцы, один на десяток лет. — Твоя дама ненамного младше него. Но самое главное — я чую некромантов, а некромантессу опознал бы за сто миль.

— Фокус в том, Дерек, — Гиварш перестал скалиться, — что все это правда. Все, что сказала тебе она и что говорю тебе я. Ты выяснишь это меньше чем за сутки, если будет на то твое желание.

— Это невозможно! — громко прошипел Фрост, чем тут же заработал неодобрительный взгляд с передних рядов. — Говори, что тебе надо, и хватит рассказывать мне страшные сказки!

— Хорошо, — Гиварш окончательно забыл про фильм. — Я хочу, чтобы ты ушел вместо нее. Эта женщина — Ученица хет Хоофта, и по нелепой случайности и недосмотру нашего Хранителя Дрезденская Академия воткнула ей в сердце Нгерис, и кому, как не тебе, знать, что после этого она не проживет и года. Я хочу, чтобы ты забрал постэффект себе и ушел вместо нее. Таково мое желание, Дерек.

Фрост застыл под взглядом Гиварша, потом оттаял, откинулся на спинку кресла и уставился в экран. Морис последовал его примеру.

— Йен больше не живет в Амстердаме, — спокойно сообщил Фрост через какое-то время.

— Нет, он переехал обратно двенадцать лет назад, — Морис кивнул.

— А Марк?

— Марк — ректор академии.

— Кто бы сомневался, — усмехнулся Фрост.

— Он сомневался. До последнего не был уверен, что ему это надо.

— И Геерт тоже все еще в Дрездене?

— Да.

Фрост замолчал еще ненадолго.

— У Йена, наверно, уже внуки есть…

— Нет у него внуков, — сухо ответил Гиварш. — И Софи тоже нет.

Фрост взглянул на Мориса, но тот даже не отвернул голову от экрана. Следующие полчаса они молча смотрели кино.

— Ты понимаешь, о чем меня просишь? — не выдержав молчания, поинтересовался Фрост. — Я не хочу уходить. Мне нравится моя жизнь, даже без магии.

— Дерек, — Гиварш соизволил посмотреть на собеседника. — Желание — это лишь условность, я в курсе. Ты не обещал, что в лепешку расшибешься ради меня, если я смогу тебя найти. Мы просто поспорили на мое желание. Это была почти что игра, ведь так? Поэтому теперь ты можешь похлопать в ладоши моему сыскному таланту и послать меня подальше со всеми моими желаниями. Ты не мой Должник, и слова ты не давал… Но я достаточно знаю тебя, чтобы быть уверенным в том, что, раз ты начал задавать вопросы, ты будешь задавать их и дальше, а это приведет к тому, что рано или поздно ты снова вернешься в магический мир, и вот тогда Ангерштайн тебя убьет, потому что он-то слово дал и намерен его сдержать. При таком невеселом раскладе не хотел бы ты уйти из магического мира с честью, а не с позором, как двадцать пять лет назад? Подумай об этом.

Морис встал и потянулся.

— Я буду ждать тебя здесь каждую среду в это же время, — добавил он и удалился между рядами кресел к выходу.

Салто переоделся. Теперь на нем был темно-серый сюртук, белоснежная рубашка с кружевом на рукавах и черные штаны, заправленные в высокие сапоги. Хи критически осмотрела его превращение и не удержалась от вопроса:

— У вас тут что, полный косплей? Сначала тетка в средневековом платье, теперь вы под принца косите.

— Это магический мир, Хидамари. Это привычная одежда в нашем мире.

— А Кхасса нормальную одежду носит.

— Ты просто не видела ее в форме.

Хи услышала, как изменился его голос, и решила больше не упоминать о Тайре.

Салто разлил по бокалам вино, сел в похожее на трон кресло, расправил на коленях накрахмаленную салфетку и приступил к еде. Хи с грустью осмотрела череду столовых приборов справа и слева от тарелки, выбрала среднюю вилку и принялась ковырять салат. Салто заметил ее замешательство, но комментировать не стал. Минут пять прошло в молчании. Хи выпила свое вино и не отказалась бы еще от одного бокала.

— Я видел твоего деда, — наконец прервал молчание Герхард. — Он хотел бы тебя повидать.

— Я месяц назад к нему летала, — сообщила Хи. — Не пойму воспитательного момента. Он что, нажаловался?

— А было на что? — чуть прищурился Салто, и Хи показалось, что от этого его глаза стали еще ярче.

— Что вам надо? — Хидамари отложила вилку. — Лупите меня по башке, колете мне наркоту какую-то — и все для того, чтобы поговорить о моем деде?

— Ты знаешь, что аль′Кхасса окончила основной курс обучения?

— Ах, вот оно что, — Хи недовольно отвернулась в сторону. — Аль′Кхасса…

— Знаешь или нет? — голос Салто снова стал холодным.

— Она говорила, что летом у нее выпускные экзамены. Сдала она или не сдала — я не в теме. Я ее месяца три не видела. В чем дело-то?

— Она сдала. У нее теперь есть посох. Она больше не живет в Ишанкаре.

— И что? — с нескрываемым раздражением спросила Хи.

— Раскинь мозгами, девочка, — жестко произнес Салто. — Раз она не живет в Ишанкаре, где она теперь живет?

— Я не знаю!

— Никто не знает, — Салто сверкнул очами. — Но все хотят знать. Последние пару месяцев она жила в Брюгге, абсолютно не скрываясь. Некоторые маги из Дрезденской Академии ходили туда как в музей чуть ли не каждый день, а неделю назад аль′Кхасса исчезла, оставила Брюгге и как сквозь землю провалилась. И это нехорошо.

— Для кого?

— Для тебя.

— А я тут при чем? — почти что выкрикнула Хи.

— При том, — Салто тоже повысил голос, — что, если ты по-прежнему считаешь себя ее подругой, тебе придется нелегко. Некоей Авишаг Коэн, которая тоже считает себя ее подругой, уже дважды пытались свернуть шею за информацию о местонахождении аль′Кхассы. Дважды за последние пять дней. Теперь понятно, Хидамари, при чем тут ты?

— Я не знаю, где Тайра, и теперь даже знать не хочу, а желающим свернуть мне шею я сама шеи сверну!

Салто некоторое время изучал Хи своим звериным взглядом, а потом довольно кивнул.

— Хорошо. А теперь к делу. Твой дед отдает тебе ваш фамильный меч.

Герхард встал, протянул руку в пустоту перед собой, и Хидамари увидела зажатый в его кулаке заветный клинок.

— Теперь он твой.

Салто положил катану на стол между тарелок, не задев ни одного прибора. Хи с полминуты завороженно смотрела на лакированные ножны, а потом, с трудом оформив мысли в слова, спросила:

— Дед что, помереть собрался?

— Нет, он в полном здравии.

— Тогда зачем…?

— Тебе понадобится оружие. Детство кончилось, Хидамари. Теперь началась серьезная игра, и, если ты хочешь прожить подольше, катана тебе пригодится.

— Я не понимаю…

— А говоришь, что головой зарабатываешь на жизнь, — Герхард даже не улыбнулся. — Аль′Кхасса больше не в абсолютной власти Йена хет Хоофта. Она все еще его зверушка, но цепь стала гораздо длиннее. Теперь аль′Кхасса — полноценный маг с правом изъявлять свободу воли и колдовать без разрешения ′т Хоофта. Она будет убивать…

— Да с чего вы взяли? — перебила Хи.

— Потому что ее будут убивать! — зарычал Салто. — Ее и всех, кто встанет на ее сторону!

— Ну, значит, повоюем, — Хи наконец-то прикоснулась к катане.

— Как знаешь, — Салто в очередной раз усмирил свой гнев. — Это твоя жизнь — делай с ней что хочешь.

— Так и делаю. Теперь я свободна?

— Катана находится в твоем Арсенале, — Герхард пропустил ее вопрос мимо ушей. — Мои трейсеры подготовили его для тебя. Так как ты не маг, тебе нужен ключ доступа. Виктория введет тебе под кожу имплантат. Это артефакт, который даст тебе возможность пользоваться Арсеналом. Потеряешь артефакт — потеряешь доступ к мечу, и восстановить его смогут только мои трейсеры. Это ясно?

— Да, — Хидамари кивнула.

— Виктория познакомит тебя с господином Воронцовым. Он научит тебя, как пользоваться Арсеналом и будет за тобой присматривать.

— Круглосуточной слежки мне как раз и не хватало!

— У твоего Арсенала будет два режима: меч в ножнах и меч без ножен. Второй вариант удобен для боя. Больше ничего достать из Арсенала или положить в него ты не сможешь.

— Почему?

— Потому что я так сказал, — жестко произнес Салто, и Хи решила не спорить. — Будешь послушной — расширю допуск. Далее. Мои специалисты повесили на тебя комплекс заклятий, в основном это защита от трейсеров и некромантов. Ввиду того, что Дрезденская Академия теперь в полном составе, это первоочередная необходимость. Если по тебе ударят магией, ты можешь увидеть визуальные эффекты. А можешь не увидеть. Но бояться не надо.

— Не буду.

— Клинок, кстати, тоже теперь заколдован. Господин Воронцов и Виктория расскажут подробнее.

— Виктория, Виктория… — Хидамари поморщилась. — Она просто ваша любовница или полноценная мисс Пеппер Поттс?

— Рот закрой, пока не сказала лишнего, — пригрозил Салто.

— Значит, любовница, — сделала вывод Хи.

— Любовники, Хидамари, бывают у таких, как ты. У тех, кто не дорожит своей честью и ложится с первым встречным.

— Вот теперь вы заткнитесь! — прошипела Хидамари.

— Ну а аль′Кхасса? — Салто снова смотрел с прищуром. — С кем спит она?

— У нее есть мужчина? — Хи скривилась. — Никогда не слышала.

— У нее есть мужчина.

— Я не в курсе, — Хи пожала плечами. — Она всю жизнь принца ждала на белом коне — может, кто и подкатил. Я от нее только про Горана, Мерлина и Гиварша слышала. Ну и про ван Хинкеса еще… Но этот вообще не принц ни разу.

— Что же ты за подруга, если ничего не знаешь? — Герхард презрительно усмехнулся.

— Я хорошая подруга, — уверенно заявила Хидамари. — Такая, что не лезет туда, куда не надо, пока не попросят.

Салто несколько секунд пристально смотрел на нее, а потом передвинул тарелки и положил себе горячего.

— Ешь, Хидамари, — почти повелительно предложил он. — Ужин не скоро.

— Сами ешьте, — Хи встала, прихватив теперь уже свою катану. — Что-то аппетит пропал. До ужина как-нибудь доживу.

Она вышла из столовой, от души хлопнув дверью.

Через минуту дверь отворилась, в комнату неслышными шагами вошла Виктория и остановилась возле Салто.

— Мой лорд?

— Она не знает, — Герхард оторвался от еды. — Не знает, кто Первый Рыцарь аль′Кхассы.

— Это не то, что следует знать всему миру, мой лорд. Это сокровенное…

— Не в этом случае! — рявкнул Салто.

Виктория не ответила.

— Насколько я знаю Хидамари, — Герхард взял ладонь женщины в свою и ласково погладил кончики ее пальцев, — она теперь спать спокойно не будет, пока не узнает, кто тот ненормальный, что связался с Ишанкарской Ведьмой. А когда узнает Хидамари — узнаю я. И убью его. Если повезет, то раньше, чем он натворит непоправимых дел.

Виктория опустила глаза в пол и медленно вытянула свою руку из ладони Салто.

Примечания

6

Крис; также кери́с (индон. и малайск. keris) — национальный кинжал с характерной асимметричной формой клинка. Появился на острове Ява, распространен по всей Индонезии, на Филиппинах и в Малайзии. Этимология связана с древнеяванским словом «нгерис», что означает «колоть, пронзать».

7

Рохан (синд. Rohan) — в легендариуме Дж. Р. Р. Толкина государство у северных границ Гондора, расположенное в степной местности, имеющее преимущественно деревянные постройки.