Con/tract. Кон/тракт

Томас Тайлер

Что есть желание? Для людей, оказавшихся в центре невообразимых событий, это – спасение. Но в их мире желание – это бремя, способное как калечить, так и излечивать.Пятеро людей, попавшие в жестокую сказку интриг и войн, должны будут сами найти свои желания. Но их судьбы связаны гораздо сильнее, чем может показаться на первый взгляд.Это история о мире, которого никогда не было, но о людях, что живут всегда.

Эпизод 2. Реальность Воина

Часть 1. Тень на Свету

«Люди исследуют звёздные миры и отправляют сигналы в космос, но до сих пор не могут достичь взаимопонимания между собой»

Пятый Император Аркрегии, Фолькор Флогистон, 2742 год.

Тяжёлые капли горячего пота текли по моему лицу, постепенно падая на мягкую почву. Тело изнемогало от напряжения, но я и не думал останавливаться. Перебинтованные кулаки били тренировочную куклу снова и снова. Я не чувствовал боли. Напротив, только так я мог ощущать себя живым. Полезным и важным. Хотя бы в своей жизни.

Погода резко менялась. На небе сгустились тёмные тучи и редкие капли холодного дождя начали опускаться на землю. Внутренний двор полуразрушенного замка погрузился во тьму, люди зашли внутрь, но я остался… я продолжил свои изнурительные тренировки. Я плевал на травмы, на усталость и жжение в груди от недавно разорвавшихся мышц. Каждый новый удар был сильнее и увереннее. Я подключил ноги, а после и голову.

Но строгий голос вдруг остановил меня от нанесения последнего взмаха. Того, от которого я бы вновь оказался на больничной койке.

— Тебе стоит зайти внутрь.

Я не отреагировал, хоть и остановил серию ударов, позволив холодному дождю остудить мой пыл.

— Если придётся, то…

— Если придётся, то я снова запру тебя наверху, — оборвал он меня. Строгий и немногословный, как и всегда. Он раздражал и был любым мною одновременно. Но тогда, на тренировочном поле давно заброшенного замка… я не испытывал к нему ничего, кроме ненависти.

— Я хочу стать лучшим… бойцом, — выдохнул я горячий пар.

Мой отец сделал пару шагов вперёд. Напряжение в груди усилилось. Сердце так бешено не билось даже во время прошлой тренировки…

Капли холодного дождя начали замедлять своё падение, словно не желая касаться земли. Вода боялась запачкать оголённую равнину этого поля. И это, как бы сильно мне не хотелось, не преувеличение. Дождь и правда замедлялся рядом с нами. Воздух становился тяжелее, а звуки падения каждой капли: пота или ливня — всё отчётливее.

— Может лучшим бойцом ты и станешь, но зачем? — процедил он, встав рядом, — Работа наёмника — лишь работа. Ты убиваешься так не из-за неё.

Я промолчал, дав отцу закончить мысль:

— Так чего же ты хочешь?

— Силы. То есть воли.

Легко вышли эти слова из меня. Словно пар и пот. Перед отцом я высказал свои истинные намерения, но всё-таки не оправдал его ожиданий.

— Сила — это не воля. Лишь способность притворять задуманное в реальность.

Его рука мягко коснулась моего плеча, после чего он продолжил:

— Так какова твоя цель?

«Освободи меня», — донёсся призрачный голос. Лишь он сопровождал меня. Звук и свет. Белый, сверкающий и тёплый свет.

Это было..?

Беспощадные волны ночного кошмара выбросили меня в реальность, заставив вновь удариться об её твёрдые скалы. Солнце встало, а вместе с ним встал и я.

Сегодняшний день не сулил мне ничего приятного. И всё же я с нетерпением ждал его начала. Встав раньше положенного я проверил почту и обнаружил долгожданную доставленную книгу. Это сборник детских сказок. Тут были многие произведения старых авторов. «Летучая Улица», «Принц Ужасный» и даже единственная выпущенная сказка знаменитого учёного Артура Арбателя — «Камни и Стена». Но меня интересовало другое. Коротенькая история в стихах, которую мне в детстве перед сном зачитывала мама.

«Сказка о глупом мудреце и говорящем огне».

Я потратил последние деньги на весь сборник, но это того стоило. Недавно меня начала одолевать непреодолимая ностальгия. Было сложно работать, думать и, можно сказать жить. Отягощающее желание дотронуться до своего прошлого не покидало мою душу. Но сейчас, когда я держу эту синюю твёрдую книгу в руке… с плеч будто бы свалилась целая гора. Зазвенел будильник, в который раз напомнивший о экзамене, что ожидал меня в Академии. Убрав с лица наползшую улыбку я быстро набросил алую куртку, с невероятным рвением застегнув все пуговицы и завязав так нелюбимую мною шнуровку громоздких бутс гвардейца.

Глубокий вздох.

«Ты справишься, Тору», — повторял я про себя.

Рука произвольно дотронулась до стандартной гвардейской нашивки на плече. Своего рода ритуал на удачу. Мелочь, но именно она смогла вселить в меня недостающую уверенность. Не став более задерживаться, я отворил входную дверь и пустил золотые лучи солнца внутрь.

«Текла вода и люди шли, словно куклы в хороводе, не понимая ада сей земли…» — пронеслась цитата той сказки у меня в голове. Отлично описывает нынешнее положение вещей в стране. На лицах прохожих виднелась пустота, занятость чем-то своим. У них были свои мелкие проблемы, которые наслаивались друг на друга, перерастая в преисполненные сожалением реалии, что туманили их же сознание. Словно куклы. Без чувств и воли. Без тела и духа. Без желаний и стремлений. Всё нынешнее общество было давно мертво. По крайней мере, для меня, оно точно не выглядело живым. Люди — не люди. Они бездушные шестерёнки и одном большом механизме. Куклы в театре. А кто же кукловоды? Точно уже и не скажешь. Тени. Миражи. Те, кто одновременно здесь и за гранью мира обычных горожан. Забавно, примерно также можно описать нашего Трёхлицего Бога — основу веры всей страны. Но люди, контролирующие людей — отнюдь не боги. Хоть и хотят приблизиться к такому званию. Лишь высокомерные букашки, возомнившие, что их лапки больше, чем у остальных.

Тут и там мерцали объявления о недавнем крушении дирижабля Гвардии в каком-то северном городке на окраине страны. Честно? Мне не было дела. Люди умирают каждый день ради сохранения целостности системы, ради себя или сохранения целостности своего «мира». Невозможно оплакивать всех и каждого. Не один я это понимал. Простые прохожие также стали невосприимчивы к ужасам новостей и СМИ. Я мог бы свалить это на недавнюю гражданскую войну, но всё не так… люди уже насмотрелись на эти ужасы, что потеряли какую-ту долю себя. Перестали удивляться и переживать. Без души и сердца. Не их вина. Но при этом — их ошибка.

Я был уже на подходе к главному входу в Академию Гвардии номер 255. Раз уж у меня зашла речь о гражданской войне десять лет назад, которую в народе обозвали «Трагедия на Востоке», то внутри стен академии мне наверняка не раз напомнят об этом…

Знакомый женский компьютерный голос напомнил всем выпускникам пройти на пятый этаж, в корпус три. Холл умудрились немного визуально изменить за эти пару дней. Широкие лестницы покрыли синеватым ковром, а стены украсили флагами Гвардии со знаменитыми символами рук, что держали красный щит.

— А вот и наш Тору! — донёсся назойливый с первых секунд голос моего одногруппника, — Не думал что ты появишься на выпускном экзамене, учитывая…

Бац! Подошедшая девушку моего возраста ударила его локтем в живот:

— А тебе-то какая разница? С себя любимого спроса будет меньше, так что… шагай.

На этажах можно было видеть всех выпускников. Хотя, сегодня в академии кроме них и наставников никого и не было.

— Пирс! Ты чего застрял с этим предателем? Иди сюда! — позвали моего одногруппника его товарищи. Он сорвался с места и с глупой улыбкой ринулся в их компанию.

— Благодарю… — обратился я к девушке с тёмными волосами рядом со мной. Однако, почти сразу же наступило молчание, так как я забыл одну важную деталь…

— Алексис, — скрестив руки на груди поправила она меня, — Алексис Перенел. Скажи, неужели ты никого из здешних не знаешь по имени?

— Просто не утруждался запоминать, — почти сразу же ответил я ей, осмотрев девушку с ног до головы. Да. Теперь я её припоминаю. Закрученные тёмные волосы в длинную косу, тёмная кожа и голубоватые глаза. Учится со мной в одной группе и, если мне не изменяет память, отличный стрелок. Хоть имена я и не запоминаю, но достижения отдельного человека — другое дело.

У меня не было мнения на счёт кого-то конкретного. Я считал это лишней тратой времени и сил. Однако, люди вокруг меня были другими. Каждое моё слово формировало меня самого в их глазах. Глупая система. Неверное представление о ком-то может сказаться на… ну, не важно. Эта система оценки была не намного глупее академической.

Девушка высокомерно хмыкнула, обратив взор на громкую толпу парней на лестнице:

— Я заметила. За весь курс ты так нормально ни с кем и не поговорил, мистер «я выше этого».

— На то были свои причины, как ты уже могла заметить, — тихо ответил я ей, не желая затрагивать больную мне тему. Она понимающе кивнула. Её взгляд одарил меня ненавистным мне сочувствием. Одна из причин почему я не люблю заводить разговор с людьми. Обязательно всплывёт тема моего происхождения.

Алексис мельком взглянула на мою голову, заставив ненароком коснуться серебряной пряди волос.

Между нами наступила неудобная тишина.

За спиной резвились пара мальчишек с летающими комками бумаги, которые с каждым движением их рук меняли форму.

На лестничных проёмах несколько человек ездили на перилах, также используя элементарные трюки обращения с Квинтэссенцией.

Вокруг бурлило… веселье… до поры, до времени.

— Всем выпускникам группы «Омикрон» явиться в пункт назначения, — громко огласил компьютеризированный голос всем присутствующим в холле.

— Это нам, — подскочила Алексис и направилась вверх по лестнице, — Идёшь?

Угораздило её привязаться ко мне… очередная обуза.

Я лишь кивнул в ответ и направился наверх.

Наша группа состояла из семи человек. Ну что же, выпускной экзамен — это отличный повод познакомиться с остальными. Странно звучит, да? Имена двоих я уже знаю. Вернее, одного паренька я знал уже очень долгое время… и это общение было не из приятных. Для меня.

На пятом этаже нас ждала с виду обычная металлическая дверь в аудиторию. Пройдя внутрь, мы узнали, что экзамен не будет проходить так, как нам говорили изначально. Нас ожидало трое людей посреди просторного синевато-белого помещения. Полумрак застилал шарообразную форму зала. Мы не видели противоположной стены, из-за чего создавалось впечатления бесконечности.

— Куда пройти для письменного экзамена? — спросил высокий ухоженный блондин из группы.

— Его не будет, — чётко ответил человек в синей тяжёлой робе. Он с первых секунд показался странноватой личностью… хотя бы по внешнему виду. Никогда не видел подобного облачения. Верхняя часть его лица была покрыта плотной светлой маской, схожей с изуродованной мордой кролика со сломанными ушами. Только более очеловеченной в плане глазниц.

Несмотря на присутствие ещё двух человек в зале, взгляды всех собравшихся уставились именно на него.

— Вместо этого нас попросили провести более… специфичный тест, — прокашлялся Кроль.

Некоторые зашептали и попытались прикинуть суть происходящего. Безымянному организатору на это было откровенно плевать. Его рот растянулся в мягкой улыбке и…

Он повернул голову в мою сторону. Или… мне по крайней мере так показалось. Алексис осмотрелась по сторонам. И правильно сделала. Местные декорации того заслуживали. Округлая комната, обставленная высокими лампами, которые являлись единственным источником света в полумраке. «Кроль» подошёл ближе и обвёл руками комнату:

— Всего есть три правила. Не убивать организаторов, не убивать более одного человека и… не убивать себя.

Его губы скривились в жуткое подобие улыбки. После его слов оставшиеся два человека взмахнули руками и зажгли свет в комнате.

И вот, всем нам предстал этот больной тест.

— Это же… — сделала шаг назад Алексис. Она быстро догадалась. Большинство не сразу поняли сути. К их собственному счастью.

— Почти угадала, — отошёл в сторону Кроль, — Не все они люди.

Перед нами, на длинных стальных палках, были привязаны человеческие силуэты. Они носили одинаковую одежду, а их лица были скрыты за большими мешками.

— Но не просто люди, — убрал организатор маниакальную улыбку со своего сморщенного лица, — Кто-то может оказаться манекеном, а кто-то живым человеком.

— Что это всё должно..?! — выпалил Пирс, желая подойти к Кролю. Но тот выставил руку вперёд и показал указательный палец. Неожиданно, но именно это заставило сорви-голову остановиться и замолчать.

— Прежде чем сказать что-либо знайте, что вы можете задать только один вопрос в мой адрес. После этого начнётся испытание.

Двое помощников к этому времени удалились. Все в нашей группе прибывали в некоем шоке. Некоторые начали обсуждать какой вопрос задать. В моей голове сейчас было столько всего. Кто, зачем, почему, как?

— У меня есть вопрос, — выступил я, не став дожидаться решения группы. Ко мне сразу же подбежал Пирс и ударил кулаком по лицу:

— Это тебе не игра! На кону жизни людей! — он сделал небольшую паузу, — Или для тебя это ничего не значит? Ну конечно, вашему роду не знакомо сострадание!

Любое действо с моей стороны расценивалось в его глазах как… оскорбление. Как, возможно, слова убийцы, коими выступали все мои родные когда-то давно… Когда алые реки крови окутывали каждый уголок нашей страны.

— Хватит! — остановил Пирса другой парень в момент, когда Пирс замахнулся ещё одним ударом, — Отношения выяснишь потом! У нас есть дела пов…

— Слушаю твой вопрос, — нетерпеливо оборвал наши пререкания Кроль. За этим последовали ненавистные взгляды Пирса и остальных. Но мой вопрос в итоге поможет им. Я был уверен в этом. Я был… я сомневался. Кого я пытался обмануть? Я… боялся.

Человек в маске не дал тишине воцарится и ещё раз просил поторопиться. Он пытался подтолкнуть всех к берегам отчаяния.

— Ты сказал, что там есть живые люди. Кто они… для нас?

Кроль промолчал, а затем надвинул на своё лицо широкую улыбку. Он не пытался скрыть своего… восхищения, полагаю. Я прекрасно ожидал его ответа. Но вот все остальные, отнюдь, нет. И всё же… те слова, что последовали, полоснули меня, словно лезвие холодного стального меча:

— Ваши близкие, родственники и, может даже, возлюбленные.

Двое помощников уже скрылись из виду и Кроль решил последовать их примеру. Оставив нас наедине с… конфликтом… в исконном его значении.

Его шаги по каменному изрисованному странными картинами полу раздавались громким эхом в наших ушах. Словно тикающие часы, отсчитывающие Судный День. Кроль исчез из поля зрения, но остался его наседающий голос:

— Каждый из вас должен уничтожить одну фигуру. Методы не имеют значения. После этого, тест будет… пройден, — небольшая тишина длинной в минуту, — Первым идёт Джекоб Вивенс. У него тридцать минут на решение.

Голос исчез. Все посмотрели на несчастного высокого блондина. Его лицо источало самый настоящий, неподдельный, дикий ужас. По периметру зала располагался широкий выступ, на который все оставшиеся участники и сели. При желании там можно было даже лечь.

— Мне жаль, — обратился я к Джекобу, пройдя мимо, — Мне правда… жаль.

Мы действительно не могли ничего сделать. Лишь сопереживать издали. Всё зависело от него. Сочувствие? Во мне его не было. Все эти люди вокруг… лишь мимолётные персонажи моей жизни. Они приходят и уходят. Я не привязываюсь к ним, я не сопереживаю им. Это замкнутый круг безразличия. Переплетение тонких линий замкнутости и страха.

— Страх… — повторил я свою мысль уже вслух.

Какой же? Разумный вопрос. Быть непонятым. Быть покинутым. Быть… преданным. Говорят, страхи делают каждого человека сильнее. В какой-то мере оно так и есть. Моя сила — в моём щите. Толстой оболочки сердца и души, не подпускающей других людей. Страх разбить обе эти вещи и остаться ни с чем… это то, чем я являлся.

Прошло десять минут. Джекоб успел обойти каждого подвешенного, но ничего не нашёл, что могло бы сказать кто тут живой, а кто нет.

На самом деле отличить живого от мёртвого — задача не из простых. Убери тепло тела, дыхание и движения… что ты увидишь? Манекен. Душа, воля и мысли исчезли. Назвать это жизнью язык не повернётся. Смешно и грустно. Как же просто убрать у человека понятие жизни и смерти.

Меня смутило иное. В зале семь участников, а подвешенных было всего восемь. Значит ли это, что кто-то обязательно умрёт?

— Я не хочу этого, — прошептала себе под нос Алексис, сидящая рядом. Её руки образовали замок, а глаза закрылись. Она молилась. Кому? Наверное, судьбе или Богу. Но ни одного из них здесь не было. Тут только мы. И никто нам не помог бы, кроме нас самих.

— Что нарисовано на полу… — обратился я к ней, попытавшись отвлечь от мыслей о возможном будущем, от направленных мыслей вообще, — Какая-то фреска? Картина?

Алексис вздохнула и указала на изображение белоснежного феникса:

— Похоже на старые изображения Триликого Бога, — промычала она, — У него же три воплощения. Это Арона — богиня мудрости и света.

Её рука плавно сдвинулась вправо, к чёрному цветку:

— Это Анес — бог памяти и людских сердец. Как ни странно именно он воплощение тьмы и боли, — Её рука устремилась в центр, к большому, неровному, и даже слегка расплывчатому, глазу, окруженному небесными телами: планетами, метеорами и… фигурами людей:

— А это Акор — бог времени и жизни, — Наступила тишина, а затем прозвучал уже её вопрос, — Ты веришь в Бога? Не обязательно в Трехлицего. В любого…

Не успел я и рта открыть, как Джекоб сделал свой выбор и, с помощью Квинтэссенции, сжёг одного из повешенных. Чёрные лоскутки подожжённого мешка разлетелись по залу со скоростью отвратного запаха палёного дерева.

Мы подскакивали с мест. Блондин торопливо отошёл и разразился слезами. В итоге… Это оказался манекен. В этот самый момент от сердец всех присутствующих отошла тяжесть и напряжение.

Не один из нас не был готов отнять чужую жизнь, даже несмотря на всю подготовку в Академии.

— Отличный результат, — похвалил Джекоба удовлетворённый голос Кроля, — Следующая. Зара Мельнир. Тридцать минут… пошли.

Молодая девушка с длинными тёмными волосами вышла вперёд с белым, как снег, лицом, принявшись осматривать и ощупывать оставшихся повешенных своими дрожащими руками.

Алексис сняла с себя красную куртку студента гвардейской академии и повязала её на пояс. Тут и правда было жарковато. Особенно после сожжения того манекена. Из этой комнаты вряд ли бы что-то вышло. Даже воздух.

— Верю ли я? — повторил я её вопрос, устремив взор на затухающие угольки, — Я верю в людей. Я верю в себя. Я верю в правильность своих суждений. Но я не верю… нет. Скорее, не хочу признавать чью-ту божественную власть над собой или над кем-то.

— Забавно слышать это от человека, который без пяти минут гвардеец, — улыбнулась Алексис, — Человека, который всю свою оставшуюся жизнь будет куклой в чужих руках.

Я сперва не ответил. Она говорила правду. А правда не может звучать удовлетворительно. Ни для кого. Но и сладкая ложь мне была ни к чему. Гвардия — это не более, чем набор игрушек в делах Совета «Пантеона», правительства и Императора.

— И всё же, я бы хотел…

— Конечно он не верит в Бога! — прервал меня возглас вскочившего Пирса, — Он один из тех ублюдков, которые устроили гражданскую войну десять лет назад! Чёртов Маорит!

Мои взгляды разожгли в парнишке новую волную обжигающей ненависти. Это не был вопрос религии. Скорее самого отрицания общепризнанного «света».

— Я не осуждаю ни тебя, ни своих сородичей, вот и ты не…

— Ты здесь лишний! — вновь перебил меня Пирс, — Не могу поверить что такой как ты вообще попал в Академию. Как же ты меня бесишь! Весь твой род меня дико бесит! Почему вас ещё не истребили?!

— Держи своё мнение при себе! Не тебе такое решать! — попыталась защитить меня Алексис. Но мне это было не нужно. Я прекрасно понимал его чувства. Его родня, его друзья, могли погибнуть… нет. Скорее, уже погибли во времена «Трагедии на Востоке», гражданской войны десять лет тому назад. Он мог лишиться дома и цели в жизни. Он мог. Его ненависть вполне разумна. Я не мог с этим ничего поделать. Да и должен ли я был что-то предпринимать? Не важно что я говорю или делаю, для него я всегда останусь врагом.

— Что значит «при себе»? — возмутился Пирс, надменно повысив голос, — Все так думают. Маориты по сути нарушили Табу Человечества в таком огромном размахе! Это не простительно!

— Табу? — переспросила Алексис, переведя на меня взгляд. Я отвернулся. Эта тема была мне ещё противнее, чем воспоминания о войне.

— Я поняла! — вдруг воскликнула Зара, стоя рядом с одним из подвешенных, — Нас хотели эмоционально проверить и на самом деле все они манекены!

Её решение поставить на кон всё было похвально, однако… Одно мгновение и по стальной палке прошёлся электрический разряд. После касания уверенной в своём решении Зары. Повешенный загорелся алым пламенем. Но вместо запаха горящей древесины мы все ощутили тошнотворную вонь полыхающего тела. Повешенный пришёл в себя и начал громко мычать, призывая на помощь. Кто-то из группы хотел сломать держащую его стальную палку, но голос Кроля прервал его попытки:

— Нет нет. Не хочешь же ты быть отстранённым?

— Бред! — крикнул я тому парню, что был без куртки, лишь в белой майке с символом Гвардии, — Правила всего три! Такого там не было! Скорее!

Парень продолжил свои попытки и в итоге повалил горящее тело на пол. Но было поздно. Человек уже умер. Сгорел заживо. Алексис вырвало на месте. Пирс подбежал к телу и, со слезами на глазах, упал на колени перед ним. Не сложно было догадаться, что это была его… мать.

— Как ты… — скрипя зубами прорычал он, сжимая свои кулаки что есть сил. Он ещё не определился печалиться ему или гневаться. Поэтому эти два чувства схлестнулись в одно и образовали некий «праведный гнев» в его душе. Я попытался как-то утешить его, но это только разозлило Пирса. Он оттолкнул меня в сторону и прошёл к Заре. Та сидела на полу и плакала с пустым стеклянным взглядом на лице.

— Ты… убила… — не мог более он сдерживать свою ярость, — Верни мне её!

Изо всех сил он ударил правой ногой прямо по лицу девушки. Та отлетела в сторону и продолжила лежать в распростёртой позе.

— Верни мне её, тварь! — проорал что есть сил Пирс и попытался ударить её ещё раз.

— Стой! — схватил я его за руку. Он уже не мог контролировать себя и свои выплеснувшиеся эмоции, — Это ничего не..!

— Не тебе, — вырвался он из моей хватки и попытался ударить кулаком в живот, — …Меня учить!

Благо я отскочил в сторону и избежал удара. Пирс сморщился и вновь направился в сторону Зары. Та уже поднялась и, завидев Пирса, выкрикнула дрожащим голосом:

— Это не я! Это… всё тест и… и организаторы! Я лишь… сделала выбор!

— Вот именно! Ты его сделала! — ответил он ей, ударив ногой прямо по лицу. На полу оказались полосы крови девушки, а в воздухе её всхлипы и стоны, — И ты… это твой выбор! А значит твоя… судьба!

Пирс выставил правую руку в сторону и использовал Квинтэссенцию на полу. Энергия жизни подчинилась. Гнев несчастного, судя по всему, только усилил её эффект. Из каменного пола прямо под рукой Пирса появилась голова огромной ящерицы полностью созданной из камня. Устрашающие зуба за долю секунды приобрели металлический оттенок. Да и сама конструкция словно дышала и ожидала воли своего хозяина. Пирс направил руку на избитую девушку и голова дракона с огромной скоростью ринулась в её сторону, открыв свою пасть и издав жуткий гул, сравнимый только с шумом дикого неконтролируемого животного.

— Боже, спаси! — проорала Зара, прикрыв лицо руками. Она хотела встать и побежать, но это было бесполезно. После таких сильных ударов, как у Пирса, её зрение должно было затуманиться, голова кружиться. К тому же дракон был слишком огромен и быстр. Пол за ним, после его движения по нему, разверзался, как вода в океане. Рык прекратился! Клац! Зубы сошлись! Брызги крови разлетелись по сторонам. Но это была не её кровь, а моя.

— Я не бог, но я спасу, — сказал я девушке, что тряслась за моей спиной. Обе мои руки держали пасть дракона. Застряли между его зубов. Шрамы всё же останутся. Какие бы руки у меня не были — их всё ещё можно сломать. Кровь текла из ран, оставленных его зубами, но, помимо этого, всё вдруг затихло.

— Какого чёрта ты… там? — удивился Пирс, умерив свой пыл.

— Понятно, — сказала Алексис, оправившись от ужасающего зрелища, — Третье Таинство. Направил Квинтэссенцию в самого себя для улучшения физических показателей тела.

А она не промах. Сообразила. Но даже так. Я долго не продержусь. Эффект временный, а концентрироваться в таком положении довольно проблематично.

— Не хочу прерывать, но следующий идёт Тору Асано, — прокашлялся Кроль.

Пасть дракона почти сразу же исчезла. Обратилась в своё изначальное состояние. Мелкие и не очень камни. Энергия жизни ушла из этого создания. Но… почему?

— Иди, — вдруг сказал мне Пирс, — Надеюсь после ты испытаешь это на себе.

Из-за этого он и убрал своего питомца? Чтобы я ошибся и ощутил схожую боль? Зная его… Как бы не создал нового пока я…

— Забыл сказать, — добавил Кроль, — У него осталась одна минута. Голос сразу же исчез. Никто не сказал и слова. Даже я. Сердце выпрыгивало из груди. Как будто мне не хватало глубоких порезов на руках. Передо мной появились оставшиеся подвешенные.

— Правила? — прошептал я. Похоже, громче, чем думал. Остальные явно услышали.

— Что с ними? — переспросил парень в белой майке. Я как-то успел услышать, что его звали Евгений. Редкое и сильное имя, пришедшее издалека. Академия жаловала людей даже с таких отдалённых северных уголков страны? Интересно…

— Нам сказали не трогать себя, организаторов и не убивать больше одного человека. Значит, каждый из нас может убить только одного человека, который может быть одним из нас или же подвешенным.

— Это и без тебя было ясно, — огрызнулся Пирс.

Секунды улетали и моя минута была на исходе. Всего три правила. Чтобы пройти нужно было разрушить одного подвешенного. И рассчитывать на удачу? Вряд ли. Мы что-то делали не так. Тогда попробуем иначе.

— Три, два… — объявил Кроль. У меня был план, по которому я бью по подвешенному, тот отлетает и небольшой вероятностью убивает организатора. Тогда, по определению, убийство произведу не я. Но… нет. Это было бы глупо. На последних секундах…

— Все те, кто не участвовал в тесте, бьём по кукле впереди одновременно! — крикнул я своей группе.

— С чего ты взял, что это кукла? — поинтересовался Пирс, — Думаешь, что…

— Просто верь мне! Один раз! Чтобы не испытывать этой боли. Всего один раз доверься мне!

Он ничего не ответил. Колебался и…

— ПРОШУ!

Остальные согласились, а вместе с ними и Пирс.

Когда Кроль огласил последнюю секунду, мы все коснулись стальной палки и направили заряд Квинтэссенции к повешенному. Треск! Искры! Пламя! Манекен загорелся и с грохотом повалился на пол.

Долгий и протяжный скрип открывшейся двери заполз в просторную комнату. Голос мужчины в жуткой маске схлестнулся с его ровными и уверенными шагами.

Затаив дыхание мы ждали результата. Окупится ли вся эта затея или нас ждёт провал?

— Мне очень жаль, — разочарованно сказал Кроль, — Но… Вы все прошли…

Нас выпустили из зала. Оказалось, что все подвешенные были куклами. Некоторые были просто напросто сделаны из биоматериала. Добавить нужные голосовые образцы и вауля — мы одурачены. Как бы все не веселились от окончания, некоторые не могли оправиться от травмы. Особенно Пирс, впервые почувствовавший там потерю близкого человека.

— Тест призван показать гвардейцам именно этот страх потери, — сказал Кроль, догнав меня и начав идти рядом, — Но в тесте была… своя суть.

— Можете не продолжать, — перехватил я инициативу в свои руки, — Я был таким идиотом. Вы хотели заставить одного из нас нарушить Табу Человечества?

— О да! — рассмеялся мужчина, поправив свою уродливую маску кролика, — «Взять чужую жизнь, чтоб свою с пути свернуть» — так гласит нерушимый закон, а, мистер Асано?

Я не ответил. Уже доводилось видеть последствия нарушения Табу. Люди сходили с ума, теряли себя и в итоге погибали самой чудовищной смертью из всех возможных.

— Зачем это Академии? — сглотнув накопившуюся во рту слюну решил спросить я, приготовившись к неприятному ответу.

— Не думай, что мы делали тест именно с такими намерениями. О, нет. Это лишь тест. Испытание, показывающее насколько человек готов.

— Готов? — переспросил я, прикрыв рукой глаза от неприятного палящего солнца снаружи академии.

— Да… — тихо, почти шепотом, ответил Кроль, — Сейчас этого многим не хватает. Бродить по тропинкам Аркрегии — непростая задача. Кстати, о целях, — вдруг остановился он, — Тору, с тобой хочет встретиться одна особа.

— Кто именно? — переспросил я, видя как моя группа забирается на дирижабль и готовится к отлёту.

— Она сейчас на репетиции пьесы в ближайшем театре, — добавил Кроль. Видно, он не хотел вдаваться в детали. Дирижабль стартовал без меня. После экзамена нас должны были распределить по подразделениям уже как гвардейцев. Но, похоже, я ещё не всё закончил.

Оставалось ещё одно задание, которое я должен был принять не как гвардеец, а как…

Интерлюдия.

Человек в белоснежной маске, чьё имя не внушало ничего, кроме животного первобытного страха, быстро спускался вниз, в темноту хаотично построенного подземелья. Взмахнув рукой он заставил огонь факела подняться и следовать за ним. Тонкая полоса света потянулась за мужчиной. Коридоры были сухие, а стены с потолком могли даже обжечь. Чем дальше — тем страннее становилось окружение. Ровные обычные дорожки сменились на витиеватые развилки, рядом с которыми уже и не было стен. Редкие огни факелов еле-еле справлялись с нахлынувшей тьмой темницы.

— Эль три, зен девять, гас двадцать, — твердил мужчина себе под нос, проносясь мимо запертых каменных дверей с медными табличками..

Он искал что-то конкретное. Ожидание было непозволительно. Он из тех людей, что привыкли решать наболевшие проблемы быстро, решительно и… навсегда.

Свет всех огней зала сменился на кристально синий. Наичистейшее пламя. Самое горячее и опасное. Именно оно указало мужчине дорогу к искомой двери.

Хлопок! Проход в камеру открылся и путник предстал перед заключённым в свете кроваво-алого пламени, что почти сразу залетело внутрь.

— Верховная Пасть, полагаю? — вяло обратился к нему заключённый. Его руки и ноги оказались закованы в золотые цепи с вольфрамовыми шипами. Одно неверное движение и эти метровые нависшие над ним копья пронзят его тело. Его глаза смотрели в пол, его торс изуродован многочисленными шрамами. Одни были новыми, другие — не очень. Но пленник не был сломлен.

— Почти угадал, — прикрыл дверь человек в маске. Узник приподнял голову и с долей разочарования промямлил себе под нос:

— Гнев… чем обязан?

— Я здесь не для допроса, — прошёлся он по округлой комнате, — Поговорим? О наболевшем.

— Как видишь, я не в настроении.

Верховный Гнев наигранно вздохнул и цепи ослабли, дав пленнику долгожданную свободу. Парящее в воздухе пламя поднялось к просторному потолку и осталось там.

— Ты не глуп и прекрасно знаешь последствия твоего нападения на меня, — улыбнулся под маской Гнев.

Даже с запертым вместе с ним опасным преступником, Гнев был в безопасности… хотя, по сути, это преступник был заперт с Гневом. Безоружный и одинокий. Ему не повезло, что вместо Пасти явилась правая рука Императора, однако был спасён лишь простым и безобидным намерением поговорить.

— Более чем, — поднялся на ноги заключённый. Невысокий ростом он выглядел больше и сильнее самого Гнева. Отсутствие верхней одежды и его развитая мускулатура лишь усиливали это впечатление.

— Итак, «Минотавр», — скрестил мужчина руки на груди, — Пасть намеревалась казнить тебя. Я хочу лишь предложить услугу.

— Услугу? От тебя? — прищурился убийца, — Я не…

— А ты сперва дослушай, — перебил его Гнев, помахав указательным пальцем, — Я устрою твой побег, дам тебе одежду и еду, подарю новую цель. Ты не сможешь отказаться… и… — поцокал он языком, увидев на лице «Минотавра» выражение: «И во что мне это обойдётся?», — Я же сказал, что дам тебе цель. Мне большего не нужно.

— Хочешь, чтобы я кого-то убил? — с подозрением осмотрел он человека в маске.

— Можно и так сказать. К тому же, тебе пока рано умирать. Ты мне ещё пригодишься…

— Я не собираюсь становиться твоей марионеткой. У меня ещё осталась гордость! — сверкнуло на его лице желание броситься на собеседника и разорвать на мелкие кусочки голыми руками.

— Но не сможешь отказаться от возможности убить, не так ли? — усмехнулся Гнев, оперевшись об стену, — Именно поэтому я обратился именно к тебе. Ты не откажешь.

«Минотавр» осмотрел свою бывшую клетку с явным нежеланием возвращаться в неё. Тусклый свет фонарей, постоянная сырость и изнуряющие тело и душу пытки ему порядком надоели. Но, несмотря на убеждённость Гнева, убийца склонялся к отказу:

— Я не убиваю всех подряд. Раз ты так хорошо меня знаешь, то мог бы…

Бац!

Гнев хлопнул свою маску ладонью и громко рассмеялся. Так жутко и омерзительно, что сам воздух приобрёл пугающую тишину. «Минотавр» не боялся смерти. Особенно сейчас. Но страх всё же пробил себе дорогу и поселился в его душе.

— Благородный убийца? Такие ещё водятся?! — сквозь смех прорычал Гнев, — Да ты забавный!

— Благородством тут и не пахнет. У каждого действия и слова должно быть предназначение. Даже у убийства…

— Ха… ха! Ха! — остановил свой поток безумного смеха человек в маске, — Врать мне вздумал?

В комнате стало намного темнее. Воздух утяжелился и норовил прибить «Минотавра» к полу, поставить на колени. Ещё чуть-чуть и голова собеседника бы взорвалась.

Гнев начал нарезать вокруг убийцы круги, с ног до головы осматривая «товар»:

— Я уже говорил… ты не откажешь. Мальчишка, увидевший смерть бездомного бродяги… от рук Нарушителей Табу. Ребёнок, возомнивший себя мстителем.

–…Он был ребёнком. Они не..!

— Наивный простак, верящий в правильность своих действий! — оборвал его Гнев, — Жалкий слизняк, готовый пойти на всё ради светлой памяти о прошлом. Ты мне противен. Да и себе, наверное, тоже.

–…Они не смели трогать больного ребёнка, который и так был на пороге смерти! Они использовали его! А я..!

— Не оправдывайся. Только не передо мной.

Небольшая пауза, позволяющая услышать дребезжание парящего у потолка огонька.

— Но не волнуйся. Тот, кого нужно убить также нарушил Табу. Твоё эго будет довольно!

Гнев резко развернулся и направился к двери, ничего более не сказав. Ответ «Минотавра» был заранее решён. Сам убийца не мог противиться своим желаниям. Он был их пленником, как и пленником этой подземной тюрьмы. Вот только… от одних оков он только что избавился, отдав предпочтение другим.

— Что за игру ты затеял, Верховный Гнев?

Человек в маске не ответил, захлопнув за собой дверь. Пламя погасло и осыпалось на пол. В окутавшем комнату полумраке ясно был виден… ключ. Красный и раскалённый, он смирно лежал перед «Минотавром» в ожидании пока им отопрут все двери…

Интерлюдия — Конец

Театр располагался в паре кварталов от академии. Мне не составило сложности добраться до него. Если бы не законы Аркрегии, то я бы использовал Квинтэссенцию, чтобы добежать туда быстрее. Прорываясь через толпы зевак и торговцев, прибывших издалека, я устремился к жёлтому дому. Механика, работающая на водной энергии двигала поршнями туда-сюда, издавая привычные скрипы и бульканья. Водные мельницы, стоявшие почти у каждого дома, создавали крохотную радугу в воздухе пока ворошили драгоценную воду. Солнце было в зените, как и весь мир в движении. Ни минуты покоя. Даже у меня.

Как бы там не было, внутри невысокого здания меня ждал светлый зал и огромная сцена. На ней взад-вперёд расхаживали несколько человек.

— Свету нет предела, о солнце, о вода моя! — прокричал мужчина, одетый в длинные одежды белоснежного цвета с золотыми полосами и красными нашивками.

— Я давно уж без удела, о Тисс, я теперь твоя! — добавила женщина в похожем наряде, но с большим головным убором в виде золотых оленьих рог. Они расхаживали туда-сюда, словно пытаясь повторить танец, который не учили.

Тисс? Это имя навеяло воспоминания. Так звали главного героя «сказки о глупом мудреце и говорящем огне».

— Достаточно! Это ужасно! — вдруг остановила всю труппу высокая женщина, стоящая перед сценой, — Пока достаточно. Переодевайтесь и попробуем другую сцену.

Видимо, это и была та особа. Короткие светлые волосы, похожие на расплавленные золотые слитки и громкий требовательный голос.

— Мне сказали найти… вас? — подошёл я ближе к ней. Он резко обернулась, взмахнув своими одеждами, похожими на помесь белого костюма и платья с перьями.

— Тору Асано? — обвела она меня своими сияющими голубыми глазами и взошла на сцену. Я последовал, не зная что ещё делать.

— Аа… да. Тору. А вы? — осмотрел я зал. Большая его часть покрыта тьмой. В воздухе витал какой-то непонятный мне аромат. Духи? Моющее средство? Чей-то пот? Запах слишком специфичный.

— Джульет Флогистон, — резко развернулась она и принялась ходить вокруг меня.

— Очень приятно, но что за дел…

— Ты азиатской внешности, — перебила она меня, не поставив мой вопрос в расчёт, — От имени также веет чем-то таким. Неужели, Маорит?

— Ааа… — сперва замешкался я, — Да. Да, Маорит. Джульет принялась ощупывать мои плечи и руки.

— Вижу, — протянула она, — Кто были твоими родителями?

— Я не думаю, что…

— КТО были твоими родителями, — чётко повторила она вопрос. Я решил ответить:

— Отец был фермером, а мать умерла от болезни, когда мне было три.

— Ясненько, — подошла она ко мне вплотную и заглянула прямо в глаза, — А почему ты… нет. Скорее, КАК ты попал в Гвардию?

После нескольких секунд неловкого молчания и высматривании в её глазах соринки, дабы перевести тему, я ответил и на этот вопрос:

— Родился с предрасположенностью к Квинтэссенции и…

— Не продолжай. Всю ясно. В роде Маоритов это редкость. Понятно почему Гвардия была не против… по крайней мере это отличная страховка того, что ты не умрёшь во время обучения.

— Вы ко всем проявляете такой интерес?

— Только к тем, кто мне крайне интересен. Не все люди любопытны, мне знаешь ли.

— Польщён. Но я обычный гвардеец. Не вижу смысла в таком любопытстве.

— Обычный… — повторила Джульет осмотрев со стороны мои чёрные короткие волосы, — Тогда давай сразу к делу! Я не могу просить Гвардию об этом… официально. Так что прошу тебя, — отошла она в сторону, — Найти кое-кого в окрестностях столицы Менгир и…

Наступила неожиданная тишина. Неожиданная — верно сказано. Точная, правильно поставленная размеренная речь Джульет оборвалась на полуслове. Она вздохнула и подошла ко мне, протянув свою бледную тонкую правую руку:

— Давай заключим с тобой Контракт. Ты же знаешь что это такое?

Я промолчал. Не часто меня ставят в положение, когда я не знаю что ответить. Но молчать вечно тоже не выйдет. Надо что-то ответить. Но… почему мои руки трясутся? Это я. На меня не похоже.

— Я хочу услышать ваше предложение полностью, — собравшись с духом сказал я. Джульет убрала руку и, вновь проигнорировав мои слова, продолжила свой монолог:

— Тору Асано. Я прекрасно знаю твою цель вступления в Гвардию, — провела в этот момент она указательным пальцем по моей спине, — Такая… «достойная» цель. Избавить страну от «скверны» внутри, — в её голосе было столько сарказма, что даже мне становилось смешно.

— И что с того? Это моя цель, растянутая на мою непродолжительную жизнь.

— «Что с того»? — наигранно повторила она с глупым выражением лица. Заставило задуматься. Какая Джульет на самом деле? Отец часто говорил, что актёры безлики. Пусты. Поэтому на них так хорошо сидит любая маска. Будь то невинная жертва или главный злодей, — Ты прямо таки герой этой истории, Тору. Истории под названием Жизнь. Раз ты такой… то почему бы не сделать ещё один шаг на пути к своей цели и не поймать опасных преступников?

— Та тот, кого вы хотите поймать..?

— Именно. Опасный и ужасный индивид, — растянула Джульет улыбку по своему гладкому бледному лицу, — Контракт просто удостоверится в том, что не предашь меня Совету «Пантеона» и не откажешься выполнять обязательство.

Я в который раз промолчал.

— Ну давай же! Я трачу единственный в своей жизни Контракт на такой пустяк.

— Что будет, если я откажусь?

— Ты просто пойдёшь по стандартному и скучному пути гвардейца. Ничего особенного, — прошла Джульет чуть вперёд, покружившись на месте, — Но жизнь, как хорошая пьеса или кино! Невозможна без участия зрителя! — она вновь протянула мне руку, — Этим зрителем стану я.

Ответить да. Ответить нет. Всегда есть выбор. У человека он всегда есть. Иногда ограниченный. Иногда нет. Но передо мной сейчас один такой. Я не верю в судьбу. Я не верю в предрешённость своей судьбы. Но мой ответ, сейчас, определённо повлияет на многое. Не только в моей жизни. Все эти мысли разлетелись по моей голове и пронеслись, словно торнадо, по всему моему телу и сознанию. Неуверенно, но я всё же протянул ей свою руку.

— Мои условия просты, — мило и спокойно улыбнулась Джульет, — Атакуй девушку гвардейку и убей того, кто встанет на её защиту и…

Последнее условие я не мог принять. Оно было вне моего понимания. Противоречащее всем моим желаниям и стремлениям, оно встало передо мной.

— Убить… его?

— Иронично, не правда ли? — расползлась по её лицу улыбка, — Откажешься сейчас или попытаешь что-либо изменить?

Я… не мог согласиться. Но и отказаться теперь тоже. Контракт уже по сути в действии. Она провела меня.

Убить Его могло значить мощнейшие перемены в Аркрегии. Да и смогу ли я?

Нет! О чём я вообще думал?! Не мог же я согласиться!

— Так как Контракт уже в развитии, если ты откажешься от условия, то умрёшь.

— Умру?

— Верно. Выбор прост. В итоге один из вас всё равно умрёт. Вопрос в том — кто раньше?

— Я…

Слова уже не к чему. Моя рука сдавила её и я спросил на последок, мысленно дав окончательный ответ:

— Это всё?

По всему телу пробежалась дрожь. Сначала меня бросило в жар, а затем в холод. Картинка перед глазами расплылась, а после закружилась с неведомой скоростью в разные скорости. Тело слабело, но в тоже время не могло двинуться. Я был прикован к этому самому месту, на котором стоял. Но хуже всего пришлось моей правой руке. В какое-то мгновение её пронзил острый нож. Оттуда потекла кровь. Кто-то потянул за рукоять и кисть сломалась. Я упал на колени и закричал, стараясь прикрыть рану рукой. А после… после не только рука, но и всё тело, начало испускать кровь. Словно пот, она просачивалась через каждую пору каждого сантиметра кожи.

— Ну как тебе ощущения? — обошла меня Джульет, поправив причёску, — Ты видишь свой самый ужасный страх, мальчик. Ты видишь свой собственный выдуманный ад.

Мой… ад? Это лишь ужасные картины смерти. Это лишь… Я сжал руку в кулак и на напряжённых ногах попытался встать. Каждый мускул в теле разрывался. Мозг просто не выносил количества этих ощущений.

— Мне так нравятся наивные идиоты, думающие только о конечном итоге своих стремлений, — рассмеялась женщина, описав вокруг меня очередной круг, — Но ты уже должен был понять после теста. Ничто не заканчивается без начала. А каждое начало имеет свою уникальную отвратительную природу. Ничто в своём начале не прекрасно.

Вот-вот и я упаду замертво. Я знал, что Контракт — это не шутка. Так зачем согласился? Ради себя? Своей цели? Нет. Даже не близко. Я согласился только потому, что был уверен в правильности своего выбора. Нельзя изменить его. Он один и он навсегда. Ноги затряслись. Ещё немного! Оперившись руками о колени и стиснув зубы, дабы побороть эту адскую боль, я встал на ноги. Ровно и прямо.

— Не умер? — промычала Джульет, стоя позади, — Фуу!

Это был лишь… воздух. Дуновение из её рта заставило всё тело упасть вперёд. Всё это время я держался только на своей воле. Правильно ли это было? Такой вопрос пронзил меня при падении и сразу же испарился как только я увидел перед собой свою правую руку. Она не была моя. Я уверен. Я не чувствовал её, как свою конечность. Да и выглядела она заметно бледнее, чем всё остальное тело. А ещё… странный чёрный символ показался на запястье. Тогда это напомнило мне удавку. Три параллельно идущие линии, две из которых разрывались посередине. Джульет с припрыжкой прошлась по сцене передо мной. Я видел лишь её высокие белые сапоги.

— Понятно, — с долей интереса в голосе прошептала она, — Можешь идти. Твоя группа прибудет к воротам академии через час, — женщина начала удаляться от меня важной походкой. В тот момент мне хотелось убить её, сбросить на неё все возможные обвинения и заставить страдать также, как сейчас страдаю я. Однако, эта особа, словно читая мысли, добавила перед уходом:

— Пожалуйста, не считай меня монстром. Я лишь человек. Может и злодей, но не монстр…

За сем она скрылась с радаров, громко хлопнув и без того скрипучей дверью.

За данный мне час я приобрёл дешёвую кожаную перчатку, чтобы скрыть символ Контракта на руке. Затем, уже у Академии, повстречал странную девушку. В моём окружении стало слишком много странных девушек.

— Ты ведь гвардеец? — подошла она ко мне и посмотрела прямо в глаза. Я кивнул, — Тогда почему опасный преступник продолжает свободно разгуливать на свободе?

— Преступник? — мой вопрос прервала газета в руках девушки. На чёрно-белом фото красовалась фигура обезглавленного мужчины и ребёнка рядом с ним. Заголовок гласил: «Минотавр продолжает забирать людей с собой!»

— Минотавр? Слишком красивое имя для него…

— Вы поймаете его, мистер гвардеец? — улыбнувшись спросила крестьянская девушка, — Вы же не упустите убийцу моих родителей?

Р-родителей? Неужели… люди на фото? Если так, то у меня не было слов, чтобы описать свои чувства и сожаления и… нет. Девушка уже убежала. В сторону Чертога Императора. Занятно, может она являлась здешней прислугой? Ради таких детей я и решил потратить жизнь на изменение страны. Нет страданий. Нет слёз. Нет потери. Нет… смерти. О чём я думаю? Разумеется, что это всё — спутники человечества на его пути. Наш мир построен на энергии жизни, на законах Квинтэссенции. Только познавая смерть мы можем развиваться.

— Иногда человеку нужно увидеть смерть, чтобы… — я посмотрел на свой сжатый кулак, — Чтобы понять насколько ценна жизнь?

Перед глазами пронёсся тот бесчеловечный выпускной экзамен и улыбающееся лицо девушки. Улыбка. Маска, прячущая за собой всю боль мирскую. И именно в этот момент ко мне пришло осознание цели экзамена. Да. И правда. У него была цель. Показать всем нам именно эту, на первый взгляд, страшную, мысль.

В назначенное время дирижабль с привычным для него шумом сел на огромной площади перед академией. Если честно, то я даже не заметил его прибытия. В который раз засмотрелся на высокий памятник посреди площади. Стройная женщина со щитом в руке. С первого дня поступления я не прекращал думать что она значит. Вторая рука была свободна. Женщина, одетая в лёгкое платье с кусками стальной брони на груди и ногах.

— «Леди Судьба», — донёсся голос Алексис со спины. Только она одна подошла ко мне. Видимо, я слишком долго тут стоял.

— «Судьба»? — переспросил я даже не обернувшись к ней, — Должна ли судьба быть такой страшной?

— О чём ты? Она выглядит прекрасно! — подошла девушка ближе.

— Непреступная. Смотри! Даже её сердце закрыто от нас. А она ведь должна олицетворять наше прекрасное будущее.

Я коснулся надписи под ногами статуи. Не столько я хотел прочитать тот текст. Нет. Я хотел коснуться этой самой «судьбы». Вспоминая момент заключения Контракта с Джульет… да уж. Именно он заставил меня задуматься о предопределённости судьбы. Первый раз в жизни. Алексис заметила перчатку на моей руке.

— Пора идти, — резко развернулся я и направился к нашему летающему судну. Не хотелось, чтобы кто-то из них узнал о Контакте. Таких людей не любят. Точнее, я сам таких людей не люблю. Это признак слабости, признак страха. Страха именно перед своей судьбой.

Дирижабль со всей нашей командой оторвался от земли и направился прочь от грязных столичных улочек. Зависший над землёй остров отдалялся от меня с каждой минутой.

–…У нас есть какие-нибудь зацепки на этих преступников? — пробормотал Пирс, пролистывая бортовой журнал.

— Мы точно знаем, что среди них есть этот самый «Минотавр», — ответила Алексис. С остальными тремя членами команды я познакомился… в довольно странных обстоятельствах. Зару случайно застал в женской раздевалке, а с Евгением… я на него просто упал, когда дирижабль проходил зону турбулентности. Вместо «Слезь с меня» прозвучало «Привет. Я Тору». Третий же уже сам подошёл ко мне. Это показалось мне странным, так как гвардейцы обычно сами не интересуются товарищами, если того не требует ситуация. Его звали Дерек. Хотя я не сразу запомнил. Память на имена у меня конечно плохая. Может именно из-за этого я и не пытался общаться с ними все эти длинные три года обучения.

— Нам дали координаты, — выступил я, присев на стул, — Нам дали цель. Просто следуйте по намеченному пути и не задавайте лишних вопросов.

Клац! Пирс резко встал, опрокинув свой стул.

— Мы с тобой ещё не договорили, узкоглазый! — прорычал он, схватив меня за грудки. Вены на его лбу заметно напряглись. Злоба струилась из всех щелей, — Ладно. Экзамен оказался уткой! Но ты намеривался убить человека! Без сожаления. Если бы это был чей-то родственник?! Если бы это был твой родственник или любимый человек?! Ты отдаёшь отчёт своим действиям?!

— Эй! Хватит! — подбежал и оторвал его руки от меня Дерек, — Мы все многое пережили там! Ты не в праве винить кого-то из нас за такие решения! Или ты всё ещё хочешь убить Зару?!

Пирс ослабил хватку и отошёл в сторону, кинув еле заметный взгляд на смирно сидящую в углу Зару. Её раны всё ещё были свежи. Не только физические, но и душевные.

— Не могу поверить, что этого ублюдка назначили руководителем всей операции! — напоследок рявкнул Пирс, поставив стул на место. Разлад в команде был налицо. Кто-то к кому-то испытывал дикую ненависть, кто-то не мог работать с людьми, кто-то не оправился после экзамена. Экзамен… уж не одной из его целей был именно такой результат? Сейчас сложно сказать. Но один выбор повлиял на столько событий и ещё не раз повлияет. Я не жалуюсь. Так построен мир. Наш мир. Это жизнь.

На какое-то время наступила тишина. Выданные координаты вели в Единые Леса. До них было довольно далеко. Особенно, передвигаясь на дирижабле.

— Что-то с рукой? — взяла стул и села рядом со мной Алексис, — Перчатка.

— Обжёгся… сразу после экзамена, — ответил я. Что мне было не дано, так это ложь. По крайней мере убедительная. Алексис улыбнулась. Конечно. Она поняла. Может не истинную причину, но мою ложь точно:

— Вот оно как…

Почти все члены команды разошлись либо по каютам, либо по другим углам. Мои глаза слипались и сон жадно хотел заполучить меня в свои объятия.

— Всегда мечтала иметь крылья, — вдруг расслабленным голосом нарушила тишину Алексис, устремив взор вдаль, к лесам и горам. Под нами простирался Единый Лес. Ветки каждого дерева сплетались между собой, образовывая прекрасный узор. Паутина. Да. Сильно напоминало паутину. Сейчас я как раз погряз в подобной… Неожиданно, мои глаза заболели. Словно кто-то сдавил из руками. Словно кто-то пытался вырвать их. Но не о боли я беспокоился. Скорее о картинках, что возникли предо мной. Поле. Солнце на голубых небесах. Цветы. Прекрасные белые бутоны плюмерии. Всё поле было в них. Их золотые сердцевины казались звёздами на этом молочном небе. Одна секунда. И даже меньше. И вот я вижу прекрасную молодую девушку, идущую по этому полю. Бутоны закрывались при её приближении. А сама блондинка словно и не казалась земли. Ещё мгновение! Звук движущегося ножа или клинка. Треск. Статический шум. В последний момент я успел заметить каплю крови на лепестках этих белоснежных цветов. Всё исчезло также быстро, как и появилось. Я вновь сидел рядом с Алексис и любовался на виды. Прошло не больше секунды. Я решил не подавать виду и продолжить диалог, выдавая своё волнение лишь тяжёлым дыханием:

— Зачем нужны крылья, когда мы уже летим?

— Это не те «крылья». Это лишь воздушный змей, которого держат на нитке. Отпусти и увидишь иллюзию его полёта.

— Я предпочту оставаться на земле, — посмотрел я на бескрайнее небо, облака на котором показались мне лёгкими перьями ангела.

— Я лишь хочу однажды найти свои «крылья», — улыбнулась девушка, поправив куртку. Тут становилось прохладно, — Это моя мечта. Неужели у тебя не было похожих желаний?

— Отнюдь, — скрестил я руки на груди, — Есть много вещей, которых у меня нет. Есть много вещей, которых я хочу. Но… для меня важно оставаться реалистом и не заглядывать вперёд, не жить в мечтах.

— Получается, у тебя такая серая жизнь, — задумчиво ответила она, — Как раз мечты помогают тебе оставаться реалистом. Только понимая свои желания ты можешь достичь чего-то.

Клац! Пирс, сидящий до этого у пульта управления, резко встал и направился в сторону спального отсека. Перед глазами вновь на мгновение встала картина того цветочного поля и сразу же испарилась. Аж мурашки пошли. Жутоковато. Я прекрасно знал, что это последствия Контракта. Видения эмоциональных моментов из жизни Джульет. Они мне не интересны. Сравнимы с надоедливым комаром, от которого я избавлюсь, свершив все условия договора. Но было то, что я давно хотел сделать. Как только Пирс ушёл я вскочил и последовал за ним. Мы встретились уже в коридоре, откуда можно было попасть в любую каюту. Зара уже успела разукрасить свою дверь легкосмываемыми красками. Белые цветы и рука, пытающаяся их сорвать. На секунду я отвлёкся от своей цели и оценил её искусство во всей красоте.

— На драку нарываешься?! — рявкнул на меня Пирс, напрягая кулаки. Я не знал с чего начать диалог. Тем более с ним. Испытывал ли я страх? Да. Не буду отрицать. Конечно да. Волнение? Ещё как! Мне было бы проще не форсировать этот разговор. Было бы… но если бы мы все делали, то что проще, то мы бы не продвигались в жизни, не развивались. Именно из-за этой мысли, из-за этого спонтанного убеждения, я спросил его:

— Хочешь ли ты мне что-то сказать?

— «Что-то» сказать?! — не на шутку разозлился он, схватив меня и прижав к стенке, — О, у меня к тебе столько всего, что ты не…

— Слушаю.

А уже от этого ответа он немного успокоился. Этот способ был неверный. Я знал это. Но после встречи с Джульет мне стало ясно кое-что. И это «что-то» я хочу проверить сейчас. Через мгновение его твёрдый кулак прошёл по моему лицу.

— Ты ублюдок из Маоритов! Ты безответственный кретин! Ненавижу тебя всем своим существом. Тебя и весь твой ублюдочный род!

Во рту скопилось какое-то количество крови. Этот вкус мне был знаком не по наслышке. Похожие ситуации были часто. Очень часто. Всегда Я давал отпор. Сражался за свою мечту, за свою судьбу и за свою жизнь. Но сегодня… сегодня я понял, что мои идеалы — не более, чем красивая иллюзия. Нет. Скорее это я тот, кто видит в них эту иллюзию.

— Я понимаю те… — не успел я и слова сказать, как Пирс с титанической силой ударил меня коленом в живот. Скопившаяся во рту кровь сразу же выплеснулась и пролилась на деревянный пол. За тонкими стенами я уловил звук движения, а через пару секунд из двух соседних кают выбежали Дерек и Евгений. Они попытались остановить это, но я попросил их не вмешиваться.

— Ты понимаешь о чём говоришь?! — выкрикнул Дерек, — Ты уже говоришь с трудом!

— Он прав! Пирс — тренированный боец с детства, — добавил Евгений, — Это чудо, что ты выдержал два его удара и..!

— Не вмеши..! — прохрипел я. Чёрт! Его удары и правда очень сильные. Лёгкие горели. Дыхание прихватило, а в глазах начало темнеть. На лице Пирса было явное удивление. Он схватил меня и поставил на ноги, вновь прижав к стене:

— Хотел поговорить? ТАК ГОВОРИ!

— Это пр… правда, — отчасти вернулся ко мне мой голос, — Правда, что Маориты развязали гражданскую войну десять лет назад. Я знаю какого тебе терять близких. Тогда… на экз… на экзамене, ты показал насколько заботи…

Ещё один удар. Этот был слабее предыдущих. Я чувствовал это.

— Ну понимаешь ты меня! Этого ничего не меняет. У каждого свои шрамы и свои…

— Можешь… можешь выместить свою вендетту Маоритов… на мне, — прохрипел я, ощущая как хватка Пирса становится ещё сильнее.

— Ты с ума сошёл?! — сразу же выкрикнула прибежавшая на всех парах Алексис. За ней стояла Зара, видимо, позвавшая более смелого чем она сама человека, — Он ведь убьёт тебя!!

— О, убью. Это точно! — стиснул зубы Пирс, отпустив меня и замахнувшись правой, — Человека, живущего только ради воздуха и света… быть не должно!!

Было ясно. Один удар и я потеряю сознание, сломаю пару костей и скорее всего умру. Да, я мог использовать Квинтэссенцию и избежать любого негативного исхода. Но… не хотел. Недавно я понял, что жизнь каждую секунду учит тебя новому. Я понял, каким идиотом был, не осознавая, пропуская мимо ушей, всё это. Мне не нужна была энергия жизни, чтобы познать её смысл. Я эгоист. Да. Думал только о себе. Ни на кого не полагался. И не буду до самого конца! В последний момент я сообразил что меня спасёт. Одно слово. Лишь оно. Понятное всем присутствующим.

— Мечта, — твёрдо сказал я, наконец собравшись. Если удар всё же достигнет цели… так тому и быть. Но кулак Пирса остановился прямо перед моими глазами. Наступила тишина. Мёртвая тишина. Решимость всех в округе умерла. Все ждали моих слов и я не стал томить:

— Жить… ради ме… чты, да? — улыбнулся я, чувствуя, как ноги перестают держать меня, — Кодекс Гвардии… настоящей Гвардии. Моей Гвардии. Мой кодекс.

Это было чудо, что я продержался все эти мгновения, но тело уже не могло поспевать за моей волей. Оно расслабилось и устремилось вниз. Тепло. Пол был тёплым и… мягким? Нет. Это был не пол. Это были руки Пирса. Он придержал моё падение. Его лица я не видел. Видел лишь губы. Они скривились в подобие улыбки, но… это было больше похоже на оскал.

Конец ознакомительного фрагмента.