Три угла кривого зеркала

Тогрул Ниязи Мехти

Книга про любовь, которая проходит сквозь время трех религий. Содержит в себе проблемы реального времени в нереальном пространстве.

Глава 3

Прошло два дня. Ясин сидел на той же самой скамейке. Несмотря на то, что осознание происходящего наступило, он никак не мог смириться с этим. Ясин порой забывался, наблюдая за людьми, словно это все с ним никак не связано, но действительность моментально накрывала его волной, и он не мог удержать слез. Томясь неизвестностью, он в ожидании сидел и наблюдал за происходящими событиями, смотрел на хладнокровных врачей, на то, как они, вращаясь среди родных и близких их тяжелобольных пациентов, чьи жизни висели на волоске и могли оборваться в любую минуту, могли и шутить, и улыбаться, он испытывал зависть их выдержке. Но эта зависть переходила в сострадание, когда он видел взгляды, наполненные болью тех, кто, как и он, находились в ожидании приговора. Иногда выходя на улицу Ясин словно хотел убежать от этого состояния, но мир вокруг, полный покоя, никак не принимал его, и глядя на прохожих, он чувствовал себя отверженным, словно все что было вокруг оставило его одного и теперь все радости мира там, где Ясина уже не будет.

— Я принесла пирожки с зеленью и с мясом. Вам нужно поесть и набраться сил. Вы уже второй день ничего не кушаете, — услышал Ясин голос, который вывел его из сонного состояния. Это была та самая женщина из регистратуры. Ясину стало не по себе. Он вспомнил, как оскорбил ее.

— Спасибо, но я не хочу есть, — произнес он в ответ.

— Возможно, вы меня считаете бессердечной и не поверите мне, но я вас понимаю.

— Мою боль понять не в ваших силах. Но я признателен вам за вашу поддержку.

Ясин уже определил для себя, что белый халат делает людей безразличными ко всему вокруг.

— Знали бы вы сколько боли испытала и видела я на этой работе. Я не всегда была такой спокойной ко всему этому. Долгое время не могла привыкнуть к тому как люди теряют близких. И все время уносила весь этот негатив с собой домой. Но со временем ко всему привыкаешь и начинаешь жить дальше. Остаются только воспоминания. Поверьте, в нашей работе спокойствие и рассудительность необходимы. Только это может быть гарантией профессиональной работы. Я оставлю пирожки около вас, на случай если поймете, что нужно питаться, хотите вы этого или нет.

Сказав, она оставила бумажный сверток на скамейке.

Ясин смотрел на этот бумажный сверток. В душе он начал соглашаться с ней. Действительно, что бы было, если бы врачи не могли сохранять спокойствие. Он смотрел на этот сверток с пирожками и его мысли медленно привели к воспоминаниям прошлого.

Это был первый день, когда она только переехала жить к нему. Он возвращался с работы, а она ждала его дома. Зайдя в блок своего дома, он почувствовал жуткий запах горелого. Когда он открыл дверь своей квартиры, столб дыма ударила ему прямо в лицо.

— Дарья, Дарья, где ты?

Зовя ее, он начал переходить из комнаты в комнату. Зайдя в гостевую он увидел ее сидящей на диване. Подобрав ноги под себя, Дарья, скривив губы, плачущим голосом сказала.

— Да тут я, тут.

— А что случилось? С тобой все в порядке?

— Нет. Я хотела приготовить тебе гутабы, но у меня все сгорело.

— А пахнет очень даже вкусно. Я обязательно поем, давай накрывай.

— Ты издеваешься. Это невозможно есть.

— Ну-ка давай накрывай. Интересно, что за горелые гутабы могут так вкусно пахнуть.

— Нет. Я дам все собакам.

— Да, но, если все так плохо, лучше сперва я попробую. Собак жалко, — улыбнувшись сказал Ясин.

— Они ужасны, но, если ты так хочешь посмеяться надо мной, я накрою.

Обед уже был накрыт на журнальном столике. Дарья принесла кефир и сумаг. Все выглядело довольно эстетично до тех пор, пока она не принесла в большой тарелке черные сгоревшие гутабы. Поставив тарелку перед ним, села напротив.

— Я это есть не буду.

— Тем лучше, мне больше достанется.

— Зеленые гутабы кушают с кефиром, а мясные посыпают сумагом, — оповестила Дарья.

— Похоже, у меня проблемы со зрением, я не могу отличить зеленые от мясных, похоже они все черные, — улыбаясь, ответил Ясин.

— Видишь, ты издеваешься.

— Нет, что ты. Сказав, он взял гутаб, окунул его в кефир, а затем, посыпав сумагом, с заумным видом сказал:

— Кефир сумагом не испортишь, к тому же что гадать, выглядят все одинаково.

Далее он неторопливо поднес гутаб к губам, пару секунд подождав, откусил кусок. Вкус был невыносимо жутким, но он старался не показывать этого.

— Бесподобно. Шедевр восточной кухни, более вкусных гутабов я не ел никогда.

Дарья начала хохотать.

— Тогда тебе придется съесть все, — смеясь, заявила Дарья.

Но как бы он ни старался, больше одного гутаба не смог съесть. Они долго смеялись.

— Как бы сейчас я поел гутабы, те самые, которые вызывали твой смех, — пробормотал Ясин, продолжая смотреть на часы.

Открылась дверь, и вышел доктор Махмудов. Ясин смотрел как врач направляется к нему. Он не знал, чего ждать. Возможно, что-то случилось, и врач идет оповестить его об этом. А может Дарьи уже нет в живых? Мысли об этом сопровождались болью, отдающей почему-то в ногах.

Врач подошел к нему, в руках у него был маленький пакет.

— Доктор, если вы принесли мне плохую весть, то ничего не говорите вслух, я не готов, просто уйдите.

— Ясин, ситуация все еще без изменений. Она в коме, — сказав, врач сел на скамейку рядом с Ясином и продолжил:

— Ясин, вам нужно поехать домой и отдохнуть.

— Я не могу, у меня такое чувство, что если я уйду, то оставлю ее одну.

— Нет, тем самым вы не оставите ее одну. Но если в нужный момент, когда нужна будет ваша рассудительность, а вы не будете в состоянии что-то решить, вот тогда вы ее оставите одну. Для того чтобы избежать этого, вам нужно быть сильным, а для этого вам необходимо поесть и поспать.

— Когда я смогу ее увидеть?

— Я не могу вам обещать, но постараюсь устроить вам это в случае, если вы тоже выполните мою просьбу и поедете домой.

— Как долго человек может находиться в коме?

— Бывает по—разному: обычно, когда процесс длится слишком долго, мы отключаем аппарат. Дай Бог нам не придётся столкнуться с этой ситуацией и Дарья поправится.

Взяв пакет в руки, он продолжил:

— Ясин, это вещи Дарьи. Я должен передать их вам. Ну все, мне пора идти работать, а вы пожалуйста поезжайте домой.

Похлопав его по плечу, врач встал и направился к двери.

Ясин сидел, смотрел на пакет и думал над словами врача. Потом вздохнув, открыл пакет. Внутри пакета был мобильный телефон, ключи, кольцо и цепочка с кулоном в виде половинки сердца. Этот кулон он подарил ей в день Влюбленных. Другую половинку кулона он носил на шее. Когда подарил его Дарье, она попросила его:

— Пообещай мне. Когда мы состаримся, если я умру раньше тебя, ты соединишь эти две половинки и будешь жить дальше. Не будешь ходить с половинкой сердца на шее и с разбитым в груди.

— Какие бы сюрпризы нам ни готовила судьба, мы встретим их вместе, — ответил он ей тогда!

Сняв с себя другую половинку, он подвел их друг к другу и надолго задумался.

— У нас на двоих одно сердце и оно у тебя. Когда оно перестанет биться, оно перестанет биться для нас обоих, — промолвил Ясин, после чего встал и направился к выходу.

Состояние у него было неважным. Он долго не ел и не двигался. Когда вышел на улицу, у него закружилась голова и ломило во всем теле.

Больница находилась недалеко от дома. Он шел к дому наблюдая по пути за прохожими. Кто-то с улыбкой на лице, кто-то торопливо, а кто-то с наушниками — все куда-то шли. На скамейках сидели влюбленные пары, переполненные счастьем. Все вокруг дышало жизнью. Только у него внутри была адская боль и безмолвная пустота. Дойдя до мечети, которая была недалеко от дома, он услышал призыв к молитве (Азан). Зашел в мечеть, совершил намаз и взяв священный Коран в руки начал его читать. В этот миг он был очень близок к Аллаху. Боль и одиночество настолько его приблизили к Всевышнему, что он начал понимать, насколько неблагодарны люди, что только через боль и потери они могут искренне приблизиться к Создателю.

Он вышел из Мечети и направился к церкви, куда обычно ходила Дарья. Остановившись перед входом, он оказался перед выбором. Ему очень хотелось войти и совершить все христианские ритуалы, которые совершала Дарья, но это противоречило его религии. Несмотря на это, он сделал этот нелегкий шаг внутрь. Вокруг все стены были украшены фресками с изображениями христианских святых и описаниями из Библии. В середине зала возвышалось большое распятие Иисуса Христа. В разных частях огромного зала, были установлены различные иконы с горящими перед ними свечами. Люди подходили к этим иконам, шевеля губами, еле слышно произносили молитвы. Потом перекрестившись, зажигали свечу и размещали ее среди остальных, уже догорающих свечей.

Ясин сел на колени и раскрыв руки ладонями вверх словно держа книгу, произнес:

— Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного, Хвала Аллаху, Господу Миров, Царю дня Суда. Только тебе мы поклоняемся. Только тебе мы взываем о помощи. Веди нас прямым путем. Путем тех, кого ты одарил своими благами. Не путем тех, кто навлек на себя гнев твой. Во Имя Аллаха, Милостивого и Милосердного! Скажи: Он Аллах один, не родил и не был рожден, и нет ему равного никого!

Произнеся «Аллаху Акбар», он встал. Люди вокруг, смотрели на него с презрением и упреком. Но он будто не замечал всего этого. Подойдя к алтарю, зажег свечу и установил ее на специально отведенном для этого подносе. Он испытывал странные эмоции, это было в первый раз, когда он зашел в церковь. Но она не отторгла его, как того ждал Ясин. Церковь словно раскрыла для него ту сторону жизни любимой женщины, с которой Ясин до этого момента не был знаком. Он, осматривая все, хотел как можно больше узнать. Взгляд останавливался то на одном, то на другом. Одно из сходств с мечетью было в том, что люди и здесь показывали свой подчерк, свое понимание веры. Его взгляд остановился на женщине, у которой блузка была расстегнута настолько, что груди были более чем наполовину открыты, а над грудью висел серебряный крестик. Этот контраст эротики с религией на миг притупил сознание Ясина.

Конец ознакомительного фрагмента.