История современной Золушки из Мухоранска

Тина Климович, 2022

Иногда с нами случатся чудеса, в которые невозможно поверить. Это история о провинциальной интеллигентной девушке "немодельной" внешности, впервые приехавшей на отдых в Сочи и попавшей под колеса автомобиля мажорика, возвращающегося с очередной клубной вечеринки. Неожиданно для себя этот представитель "золотой молодежи" влюбляется в пострадавшую, прикованную на длительное время к больничной койке. Он находит в ней друга и любимую, открывающую ему совсем другой мир – искренних чувств и отношений. Героиня же видит в нем Принца и поначалу сомневается в его чувстве, считая себя "провинциальной простушкой". Могут ли гармонично существовать рядом два любящих друг друга человека, выросших в разных системах ценностей, в "разных песочницах"?

«Любовь. Какое счастье, что она ее повстречала. Ей теперь кажется, что есть какая-то случайная и несправедливая экономия чувств, когда величайшее счастье одного человека — пусть недолгое и непрочное — отчего-то должно зависеть от величайшего несчастья другого» (Элис Манро).

У каждого человека своя история любви. Когда я рассказываю эту свою невероятную историю, приключившуюся в моей жизни всего несколько лет, то В ЕЕ ПРАВДИВОСТЬ мало кто верит.

— Не может такого быть, поскольку не может быть никогда. Фантазерка. Это не логично.

— Очередная история Золушки и прекрасного Принца уже давно не актуальна. — Сказка.

Вот такие фразы я чаще всего слышу в ответ на мой рассказ.

— Да, может и неактуальна; возможно, моя история похожа на сказку, — в сотый раз повторяю я. — Но я не Золушка в классическом понимании сказочного образа, да и мой избранник далеко не прекрасный Принц.

— Хотя сейчас все мажорики в глазах провинциальных девчонок принцы, — добавляю с едва скрываемой иронией.

И так, моя история правдивая или выдуманная, решать вам.

***

Всю жизнь я прожила в маленьком унылом городке в северно — европейской части России. Постоянно в нем проживает чуть больше пяти тысяч жителей. Назовем его Мухоранском. Приезжающие к нам впервые из европейской части страны — более цивилизованной, попадают сюда как в «капсулу времени» — такое впечатление, что советская власть это место не покидала.

Но наш городок с многовековой историей. Его центральную площадь, покрытую столетней брусчаткой, до сих пор украшают хорошо сохранившаяся церковь 16 века с интересной архитектурой и торговые ряды начала восемнадцатого века без всяких архитектурных излишеств, но с метровой толщины стенами. Этим торговым рядам еще предстоит сыграть свою роль в моей истории.

Прямо напротив торговых рядов располагается местный базар. Собственно, это и есть центр нашего города, его основная жизнь. Но прославился наш городок на всю Россию санаторием с его уникальными целеными грязями и водами.

Вообще наш городок — это райское место — тишина, много зелени и деревянные домики с резными наличниками, но это рай для пенсионеров. У нас нет никаких развлечений вечером — ни ночных клубов, модных кафе и ресторанов, только кинотеатр в старом деревянном здании, в котором раз в неделю устраиваются танцы в основном для отдыхающих из санатория, а так его контингент — люди предпенсионного и пенсионного возраста, то и мелодии крутят соответствующие. Молодежь в нашем городке не задерживается. После окончания школы многие уезжают или в областной центр, или в Питер — на учёбу или работу, и уже редко кто возвращается.

Но некоторые остаются — такие как я. В этом городке родилось, выросло, состарилось и похоронено не одно поколение нашего рода. По преданию, наш предок из дворянского рода был выслан за вольнодумство из Петербурга в первой четверти 19 века, да так здесь и остался, женившись на местной красавице и родив пятерых детей.

Об атмосфере городка немного рассказала, теперь о его людях.

Самой главной достопримечательностью нашего поселения является тетя Таня. Она была всегда. До нашей тети Тани, уверена, была точна такая же, хоть и с другим именем. Такие типажи есть в любом небольшом населенном пункте нашей страны. Обычно они обитают на местном рынке. Наша тетя Таня — женщина без определенного возраста, торговала там сколько себя помню.

И типаж у нее был соответствующий — дородная, с квадратной фигурой размера не меньше шестидесятого, с крашенными золотистыми волосами с высоким начесом и щедро залитым вонючим отечественным лаком. Одета она всегда была в хлопковый синий халат, даже зимой, накинутый поверх цигейковой потертой шубы.

Ее квадратное лицо также было «разрисовано» в лучших традициях советских торговок — яркая помада на пухлых губах, густые зеленые тени, резко оттеняющие глубоко сидящие серо-голубые глазки с четко нарисованными черными пиявками-бровями над ними. Ее правую щеку «украшала» огромная бородавка, а необъятную шею овивала нитка крупного янтаря. «Муж от щитовидки с Балтики привез», — гордо говорила тетя Таня, когда кто интересовался ее аляпистым украшением.

А взгляд нашей у тети Тани был королевский. Да она и считала себя королевой местного всего населения. И по праву — она знала все и обо всех. Если надо было что-то или о ком — то узнать, то лучшим источником информации была тетя Таня.

Несмотря на ее нелепый внешний вид и природное любопытство, читай сплетничание, ее любили, как подданные любят свою престарелую королеву, хотя и считали несколько экзотичной.

Ее муж Степаныч — местный сантехник, маленький, тщедушный мужичонка, свою жену обожал и буквально носил на руках. Как мог он, в два раза меньше жены, удержать ее на руках, одному богу известно. Но после одной — двух рюмок он демонстративно поднимал тетю Таню на руки и под восхищенное улюканье зрителей проносил несколько шагом. Да и как Степаныч мог уронить главное сокровище своей жизни! Детей своих у них не было, поэтому вся местная детвора знала, что полакомиться дешевыми карамельками всегда можно у тети Тани и Степаныча.

Вот такая основная информация о нашем провинциальном городке.

***

Я родилась и выросла в этом городке и никогда не стремилась покинуть «отчий дом» в погоне за лучшей жизнью. Здесь мои корни. Уезжала я из городка только на время учёбы в педагогическом университете, который, как вы понимаете находился в областном центре. Почему пошла в педагогический? Выбора собственно и не было у единственной дочери потомственных педагогов.

Дом наш мало отличался от сотни ему подобных — деревянный с резными наличниками на окнах и с заросшим палисадником под ними. За домом разрослись три старые яблонями и несколько кустов смородины — малины. Отличие все же было: нашему дому было не меньше ста лет, да и размерами он также отличался: высоким цоколем и просторными комнатами.

Можно сказать — это наше родовое гнездо, в котором живет уже третье поколение провинциальных русских интеллигентов. И трудились все они, и до сих пор трудятся, на ниве сеяния «прекрасного и вечного» в средней школе на 400 учеников, которая находилась в сотни метров от нашего дома.

После окончания вуза я вернулась в свою школу уже в роли учителя истории в старших классах. В свою комнату с выцветшими обоями с васильками и резной печкой в углу. И никогда у меня не возникало желания поменять наш старинный «унылый» городишко с оставшимся советским укладом жизни на другое место жительства — с европейским комфортом и сверкающими ночными проспектами.

Такова краткая предыстория моей жизни до того, как я попала в круговерть событий о которых и хочу вам поведать.

***

В нашей университетской «девчоночьей» группе учился Давид — любимец всего девичьего курса. Был он родом из Абхазии. Как Давид рассказывал о своем солнечном крае, о море, о горах!

"И вдалеке перед тобой, Одеты голубым туманом, Гора вздымалась над горой…", — часто вдохновенно цитировал он пушкинские строки.

Большинство из нас — провинциальных девчонок, никогда не видевшие ни горы, ни море, завороженно слушали рассказы Давида о сказочном солнечном крае.

Только за эти рассказы в Давида можно было влюбиться. Хотя, к слову сказать, у юноши присутствовали и другие неоспоримые достоинства. И не одно девичье сердце вздыхало о нем по ночам, представляя смуглое лицо с горящими черными глазами и белоснежной улыбкой. А уж фигура! Давид с детства занимался плаванием и регулярно представлял наш университет на различных соревнованиях в этом виде спорта.

Но в моей истории ему место не нашлось, хотя он и сыграл свою роль: именно Давид пробудил во мне мечту — увидеть море, и пальмы, и горы и…инжир.

Надо признаться, никто из моих предков дальше областного центра не выезжал, тем более на море, даже в столице нашей Родины не бывали. В продолжительный учительский отпуск мы с родителями ездили на стареньких жигулях за ягодами и грибами в окружающие леса, купались в мелкой речушке, если позволяла погода. Но в основном, как и остальные жители городка, копались на своем маленьком участке, да заготавливали запасы витаминов на длинную зиму.

Море и горы большинство обывателей нашего городка видели только по телевизору. Да они как-то не стремились полететь как птицы на юг, их вполне устраивала родная, «привыкшая» северная сторона.

Но назревшую мечту мою уважали. Уж очень им хотелось услышать о почти заморской жизни из уст очевидца.

Чтобы осуществить задуманное, я откладывала со своей, прямо скажем небольшой учительской зарплаты, два года. И хотелось мне поехать не просто на море, а на самый лучший черноморский курорт страны — в город Сочи, там и море, и горы, и пальмы — три в одном. Тем более, что В Сочи только недавно прошла Олимпиада и по телевизору часто показывали вновь построенную широкую красивую набережную, шикарные высотные отели и счастливые, беззаботные лица людей.

Накоплений и «отпускных» трех педагогов не хватило на самолет до города моей мечты, потому пришлось взять билет на поезд в плацкартном вагоне.

Итак, июньским воскресным утром я села в поезд дальнего следования, чтобы, преодолев временной путь в трое суток, увидеть море.

Я впервые в жизни должна отправиться в столь долгое путешествие одна. Мама, для безопасности и от желающих «покусится на наши кровно заработанные», вшила в мои трусики с внутренней стороны кармашки, куда и были спрятаны деньги, пришпиленные английской булавкой. А папа при прощании даже прослезился, что никак для него не характерно.

«Оленька, будь острожна, не знакомься с развязными молодыми людьми, их в курортном городе пруд пруди, а ты у нас такая наивная и чистая!», — дрожащим от волнения голосом сказал он, пряча слёзную влагу за толстыми стеклами очков.

Все, вперед к своей мечте!

Я нисколько не пожалела, что пришлось путешествовать поездом. Столько впечатлений я не испытала за всю свою жизнь, познакомилась с разными людьми, и увидела, можно сказать, пол России. За окном пролетали маленькие городки и заброшенные деревеньки; безбрежные поля и луга, мирно пасущиеся худые коровы и лошадь с жеребёнком; женщина, в распахнутом на груди халате развешивающая белье — ее не волновало, что пассажиры поезда могут увидеть ее полную полуобнаженную грудь. Привыкла к поездам и посторонним взглядам.

Но чем дальше поезд шел на юг, тем пейзаж за окном становился все красочней. Бревенчатые потемневшие избы сменили белые побеленные домики, отцветающую сирень — деревья с уже созревшими вишнями и абрикосами и палисадники с роскошными розами. Да и сами станции были многолюднее, приветливые и много чище, чем на севере.

Все это — нарядные дома, фрукты, утопающее в цветах станции — вызывали у меня восторг. А чем ближе поезд приближал меня к заветной цели путешествия, тем все больше меня охватывало чувство невероятного счастья, которое ощущается только в молодости в предвкушении обязательного чуда.

В пропахшем потом и копченной курицей вагоне, питаясь вареными яйцами, картошкой в мундире да солеными огурчиками, заботливо приготовленные мамой, я услышала много историй из жизни меняющихся попутчиков; истории иногда просто бытовые, а иногда трагические. А с кем еще можно поделиться своей историей, как не со случайными попутчиками, с которыми вряд ли когда-либо еще столкнут тебя жизнь.

С Лидочкой — как я позже узнала — молодым врачом из Костромы, мы ехали вместе двое суток и даже успели за короткое время стать подругами, а при прощании обменялись адресами. Вот и она поделилась со мной своей светлой и печальной историей любви.

***

После школы золотая медалистка Лидочка поступила в медицинский университет одного их южных городов страны. И на первом же курсе влюбилась, да так, что крышу снесло. Объектом ее любви стал однокурсник с кавказскими корнями, поступивший в вуз по целевому направлению.

Как красиво он за ней ухаживал! Перед занятиями встречал с розой в руках, после занятий — дорогое кафе в центре города. Для девушки из обычной семьи бюджетников из небольшого городка это была непозволительная роскошь. Ее родители — оба врачи, с трудом могли оплачивать квартиру дочери, которую она делила с такой же студенткой, и выделять скромный средства на проживание.

— Стипендия знаешь какая, только что на транспорт хватало. А тут кафе, дорогие билеты на концерты заезжих столичных звезд, ежедневное такси. А после первой сессии Артуру — так звали ее воздыхателя, богатые родители подарили автомобиль. На нем мы даже пару раз ездили на море, где тоже шиковали. И я сдалась…, — с грустном полуулыбкой сказала Лида.

— То есть?

— Переехала к Артуру в его комфортную квартиру.

— Родители твои знали?

— Нет, конечно! Мне едва исполнилось восемнадцать, по их представлениям девушка в таком возрасте должна только корпеть над учебниками и скрупулёзно учить латынь. Кстати, я потомственный медик.

— А я потомственный учитель. И что потом? — с нескрываемым любопытством спросила я.

— Учиться в меде очень сложно, а мы столько времени уделяли…себе, ну, ты понимаешь, о чем я. У меня то память отличная, стоит только один раз повторить, и я запомню навсегда, а вот у Артура начались проблемы — одни неуды за другим. Тут уж я включила голову, понимая, что он вполне может завалить сессию. Стала заставлять его заучивать ту же латынь, контролировать знания по другим предметам…, хотя позволял он это делать с огромным трудом — кавказкий мужчина. Но ему пришлось подчиниться, иначе — отчисление, а в лучшем случае, пересдачи в сентябре.

— Сдал сессию?

— Сдал на тройки, но для него это нормально, уже победа. Но провал сессии был бы не самой главной нашей проблемой. Нас ждало испытание покруче…

— Ты забеременела? — смущенно спросила я. Догадливая.

— Да, я забеременела. Но для нас с Артуром поначалу это не казалось чем-то ужасным, мы действительно любили друг друга. «Молоды, ну и что? — говорил Артур, — моя мать родила моего старшего брата в семнадцать, а меня в двадцать. У нас же есть бабушки, прабабушки — помогут, — наивный щенячий лепет.

И сразу после последнего экзамена Артур позвонил родителям, порадовав их с успешным окончанием сессии и, как бы между прочим сообщил, что домой на каникулы привезет свою невесту.

Что тут началось! Разговор шел на их языке, но по мимике, голосу и жестам Артура стало понятно, как они восприняли эту новость.

Я не смогла сдержать слезы, они градом катились по моему лицу. Ко мне подскочил расстроенный Артур.

— Успокойся, ягодка моя, — стал утешать он меня. — Как только они с тобой познакомятся, то сразу же полюбят, а когда узнают, что станут скоро бабушкой и дедушкой, то пылинки с тебя будут сдувать.

Но по его неуверенному голосу я уже поняла, что «пылинки» с меня никто сдувать не будет и что нас ждет дальше — неизвестно. Интуиция меня не подвела. На следующий же день приехали его родители и поставили сыну жесткий ультиматум — либо семья, либо «невеста». Невеста без места, — тихо с грустью сказала Лидочка.

— И что Артур, он рассказал им о твоей беременность?

— Сказал, но эта новость их еще больше настроила против меня — русская невестка, да еще и беременная! Шалава, окрутила их наивного чистого мальчика. Не бывать этой свадьбы и этого ребёнка. Все!

— И как поступил Артур? — осторожно спросила я, уже зная ответ.

— Он в тот же день уехал с родителями даже не простившись со мной. А на следующий день прислал перевод на внушительную сумму и эсэмэску: «Прости. Сделай аборт. Сотни раз прости».

— Вот негодяй! — невольно вырвалось у меня.

— А я на него зла не держу. Мне тоже надо было головой думать. Поплакала несколько дней и приняла решение. Позвонила родителям, повинилась и…

— И ты сделала аборт? — всплеснула я руками.

И тут Лидочка так тепло улыбнулась, что все мои страхи сразу же ушли.

— Нет, моему Артурчику — красавчику уже шесть лет, на будущий год в школу пойдет. Умный мальчик такой! Уже давно читает и считает до 100 без запинки, — с гордость сказала Лидочка.

Тут уж из меня вопросы посыпались градом:

— А Артур знает про ребёнка? Вы с ним видитесь? Тебе удалось окончить мед?

Лидочка рассмеялась.

— Сколько вопросов. Артура я больше не видела. Никогда, — в ее голос снова прокралась грусть.

— Нет, в том вузе он остался. Уехала я, взяла академический отпуск, а потом перевелась в Воронеж. У мамы там декан бывший однокурсник, он и помог. Я окончила лечебный факультет с красным дипломом, сейчас поступила в ординатуру и начала трудовую деятельность.

— Какая ты умничка! — невольно восхитилась я.

— Умничка! Столько хлопот и переживаний родителям доставила! Я перед ними в неоплатном долгу, без них бы не справилась. Артурчика практически они первые годы и воспитывали, пока я училась.

— А что ни будь об его отце известно, как он? — снова полюбопытствовала я.

— Да, известно. От бывшей однокурсницы я узнала, что его в том же году женили на «своей». У него уже тоже родился сын. Получается уже второй.

— А об Артурчике он знает?

— Да, та же наша общая однокурсница рассказала, но он эту новость проигнорировал, — сокрушенно ответила Лидочка.

— Грустно…

— Да нет, Тонечка, — она как рукой сняла печаль со своего лица. — Я ни разу не пожалела о произошедшем. Я любила, родила такого замечательного сына. Да, я же не сказала тебе — уже два года как замужем!

— Замужем? Я перевела взгляд на ее правую руку.

Лидочка перехватила мой взгляд.

— И кольцо есть, но мама отговорила брать его в дорогу. Оно с бриллиантом. Говорит, мало ли кто подсядет.

Я мысленно улыбнулась — все мамы осторожничают.

— Твой избранник богач?

— Да нет, — Лидочка снова рассмеялась.

— Он старший лейтенант, я сейчас к нему на место его службы еду. А кольцо — это их фамильная реликвия. Оно действительно дорогое, старинное.

— Рада за тебя, Лидочка. Ты чуть старше меня, а уже столько всего пережила…

— Что это разболталась. Лучше расскажи, Тонечка, о себе.

— Да мне и рассказывать нечего, — вяло ответила я. — В моей жизни не случалось ничего интересного, ничего личного — родители и мои взрослые оболтусы, которые занимают все мое время.

— Неужели до сих ни разу не влюблялась? — удивленно спросила Лидочка.

— Нет. Правда есть один ухажер — наш географ, но как-то…

— Сердце не екает?

— Вот-вот, не екает.

— Ну, значит у тебя еще все впереди. Обязательно встретишь свою настоящую любовь! — убеждённо воскликнула Лидочка.

***

Наш поезд прибыл в Сочи незадолго до полудня. С первой же минуты, как только вступила на его землю и вдохнула морской воздух, наполненный ароматами экзотических растений, я влюбилась в этот город! Все казалось таким невероятным и сказочным!

А вокзал! Такого красивого, комфортного и чистого вокзала я не увидела за все трое суток пути. Полчаса я ходила по нему, волоча со собой неудобную огромную сумку на колесиках, восхищаясь величественными белоснежными колоннами, просторными залами с удобными сидениями, башней, с венчающей ее шпилем и часами, оформленными знаками зодиака, а также растущими внутри дворика пальмами, шершавые стройные стволы которых я наконец-то могла потрогать.

Еще не выйдя с вокзала, мне показалось, что я попала в волшебную страну, которая не принадлежит к необъятным просторам страны с ее вечно мёрзнувшим населением.

Когда же вышла с территории вокзала, то ко мне сразу же чуть ли не бегом бросилось сразу несколько женщин, наперебой предлагавших жилье, интуицией почувствовав во мне неискушенную провинциалку:

— Девушка, комната рядом с морем со всеми удобствами! Недорого!

Коллега предварительно снабдила меня адресом какой-то своей дальней родственницы, если вдруг у меня возникнут проблемы с поиском жилья. Но какие могут быть проблемы, когда огромный выбор на любой вкус и кошелек.

Так как я историк, то досконально изучила карту города со всеми его улицами и ереулками еще задолго до поездки. И из множества предложений выбрала самый центр — улицу Горького, что находится параллельно с главной и самой красивой «променадной» улицей Сочи — Навагинской. Да, это было несколько дороже, если бы выбор пал на Виноградную или район «Светланы», но здесь все было рядом — и Морской вокзал, и Почтамт и самое главное — море в нескольких минутах пути с его красивейшей набережной.

Поселилась я в небольшой комнатке на двоих в частном доме, зато действительно со всеми удобствами; с виноградом, обвивавшем и укрывавшем от палящих лучей просторный двор; и даже с псальмой рядом с домом. Хозяйка — пожилая женщина с добродушным лицом, рассказала обо всех Магнитах и Пятерочках, а также недорогих кафе и столовых, распложённых недалеко от дома.

И вот, уже через пару часов, как поезд привез меня в этот солнечный город, я окунулась в беспечную жизнь российского курортника. Море, солнце, пальмы, цветущий олеандр и магнолии — увидеть все это великолепие мечта любого россиянина, живущего на территории, где зима от семи месяцев в году. И я старалась наслаждаться всем этим невиданным великолепием каждую минуту.

Но когда увидела море, то потрясение было сильнейшим! О, Давид, как я тебя понимаю! Лучше гор может быть только море!

Безбрежное, переливчатое, изумрудное, бескрайнее…, какие еще эпитеты подобрать!

Спустившись с набережной на первый же пляж и выбрав место для полотенца в метре от воды, я стянула с себя платье и не секунды не раздумывая вошла в теплую, прогретую до парного молока воду. Быстро преодолела три метра, где купающихся было как рыбок в тесном аквариуме, и наслаждаясь каждым движением расслабленного тела, доплыла до буйков. И там, почти в одиночестве, долго плавала на спине, глядя в бескрайнее синее небо и посыла ему вопрос: «Господи, это и есть рай?».

Хоть я выросла в северной глуши, но плавала я отменно. Это отец, когда я еще была подростком, научил меня плавать в нашей узенькой, но местами глубоководной и опасной речушке.

Уставшая, счастливая, вернулась на пляж и растянулась на своем полотенце. Через несколько минут я уже не слышала неуемные окрики мам или бабушек: «Полина, сейчас же вылезай, ты уже вся синяя» или «Артем, не заплывай далеко, вернись сейчас же!». Я уснула и снилось мне…море. Теплая вода ласково щекотала плечи и кто-то нежно шептал…: «Девушка, проснитесь, вы совсем обгорели!».

Вот так. В первый же день мои белокожие спина и плечи превратились в краснокожие, а лицо покрылось пятнами. Меня же никто не предупредил, что нельзя под открытом солнцем лежать от 12 до 16 часов таким белокожим, как я. Это не сервер и не средняя полоса, это юг. А сама я не догадалась, так обрадовавшись возможности, как я думала, понежиться под солнышком. Понежилась, теперь на несколько дней придется забыть о приятном расслабление под полуденным солнцем.

***

Пришло время представить миру свою нестандартную внешность. То, что она далека от идеала, я поняла, когда увидела на сочинском пляже так много действительно красивых и стройных девушек. Девушек, при этом я не имею ввиду женщин, да и мужчин уже за тридцать и выше, для которых актуальны слова: «Минздрав предупреждает» — ожирение опасно для жизни!

И так Я: рост средний — 172 см, размер 48-50 (да-да, я не дюймовочка!). И если у моделей параметры 90-60-90, то мои далеки от них — 110-75-112. Вот они — мамины пироги и папины пельмени. Но при этом я никогда не комплексовала по поводу своем «корпулентности» — определении для женщин моего формата, почерпнутое в одной из популярных модных передач. Да, ее комплексовала до появления на пляже популярного курорта, изобилующего девушками модельной внешности.

Я белокожая, что естественно для девицы, проживающей в северной части России; круглое лицо с серыми глазами — говорят выразительными. Про таких, как я говорят — миловидная, привлекательная, хорошенькая, но уж точно не красавица.

Но и мне есть чем гордиться — это мои волосы — густые, светло-русые, ниже талии. То есть коса — это и есть моя «девичья краса», благодаря ей на меня и обращают внимание, в основном, конечно, женщины.

А в общем — то во мне нет ничего особенного — обычная девушка. Толпы поклонников никогда не осаждали, но и мужским внимаем обделена не была. Но к своим 23 годам еще ни разу мое сердце любило и не страдало, как я и призналась Лидочке — моей попутчице.

Этакая рассудительная «снежная королева», нет, скорее всего «замороженная рыба». Да и по гороскопу я ею и была, родилась 23 февраля — мама сделала отцу подарок. Да, не сказала. Один мужчина меня любил — беззаветно, преданно, со всеми моими недостатками и достоинствами — мой отец, мой лучший друг. А эта отцовская любовь очень многого стоит. Психологи утверждают, что если в детстве до пяти лет девочка «купалось» в мужской любви — отца или дедушки, то, когда она становится девушкой, она сама выбирает себе партнера, и не бросается к первому встречному, проявившему к ней симпатию. Где-то на подсознательном уровне у нее заложено, что она достойна любви, уважения и поклонения.

Так, отвлеклась в психологические дебри.

Когда моя мама забеременела, она принципиально не стала делать УЗИ. Мальчик — девочка — какая разница? Они так долго ждали ребёнка! Пять лет мама не могла забеременеть, а когда уже она совсем отчаялась и положилась на волю судьбы — появилась я. Моим родителям к тому времени было ужу под тридцатью, они ровесники. Надо ли говорить, как они переживали все мои многочисленные детские болезни и кризисы роста. Помню, как в пять лет я с соседским мальчишкой залезла на сарай в их дворе, спрыгнула в сугроб и сломала ногу. Как же я выла от боли, а вместе со мной мамочка. Тогда отец проявил мужской характер.

— Ларочка, успокойся. Девочка у нас растет любознательная, мир с крыши познает. Нога срастется, будет как новая, до свадьбы заживет, — пытался он шутить.

Но как признался мне уже лет через десять, испугался тогда больше мамы.

Как вы уже поняли я выросла в любящей и дружной семье и принимала это не как подарок судьбы, а как что-то само собой разумевшееся, и даже не предполагая, что в других семьях может быть иначе.

***

Обгоревшая, страдающая от боли, на второй день я пошла на море на рассвете, чтобы побыть один на один с его необъятным простором. Да и чтобы не оказаться вновь под палящими лучами солнца.

Я заплыла далеко за буйки. Ощущение единства моря и неба, когда ты находишься как бы посредине вселенной, вошло в меня, наполняя невероятный счастьем, гармонией и покоем. Не знаю, сколько я находилась в таком блаженном состоянии, как вдруг в этой первородный тишине услышала: «Девушка, немедленно вернитесь к буйкам! Заплывать за них запрещено!». Оказалось, спасатели и в столь ранний час тоже не дремали. Пришлось вернуться, правила есть правила.

Но теперь я знала, что такое гармония — это рассвет, море, синее небо и я.

В это время отдыхающие только заполняли пляж, а я, слегка уставшая и счастливая, гуляла по набережной от Морского вокзала до Цирка, исследуя каждый уголок и заходя во множественные бутики. В одном из них купила соломенную дорогущую шляпу и окончательно почувствовала себя отдыхающей на лучшем курорте страны — городе Сочи. В аптеке накупила кремов против загара и после него — «хоть и хороша ложка к обеду», но и обгоревшую кожу надо защищать.

А еще мой гардероб оказался что с чем-то, ну никак не соответствующий тому, в чем здесь дефилировали девушки. Мама за весну сама сшила мне два цветастых сарафана с широкой юбкой, а в них я похожа на большую клумбу, которых в этом городе превеликое множество, и чтобы не сливаться с окружающим пейзажем надо было срочно купить что-то нейтральное.

Отдыхающие в основном предпочитали шорты, но я с моей комплекцией на такой эксперимент не решилась. Зашла в один из бутиков «Одежда больших размеров» и купила там дорогущее льняное платье — прямое макси нежно голубого цвета, которое очень мне шло. Еще к нему подобрала в тон потрясающий тонкий хлопковый шарф, чтобы прикрывать обгоревшие плечи и руки. Увидев свое отражение в витрине во всем великолепии обновок, да еще и в шляпе, осталась очень довольна собой — очень миловидная девица, хотя и с провинциальным налетом.

Ну а если ты отдыхающий, то ему положены экскурсии. А уж в этом городе и его пригородах есть что посетить: горы, виноградники, ущелья, водопады, все и не перечислишь и не посетишь в один приезд.

За два дня я успела побывать на Агурских водопадах, подняться аж до Прометея — какого-то нелепого на мой взгляд, не героического. Надо признаться, я с большим трудом преодолела этот тернистый путь, карабкаясь по крутым горным тропинкам — первые горы в моей жизни. Но все мои мучения, как-то — разбитые в кровь коленки об острые скалистые камни или поломанные ногти, когда я как за соломинку хваталась за что придется, только бы не скатиться вниз, были вознаграждены. На верху открывался потрясающий вид, ничего подобного я не видела и даже не могла предположить в самых красивых своих мечтах — горы уходили в небе. О Давид, сколько раз на этом трудном пути я вспоминала тебя!

Побывала и в распиаренном Сочи — парке, который меня разочаровал и своей дороговизной, и не впечатлившей меня европейской масштабностью.

Три дня беззаботного отдыха в этом райском уголке пролетели как одно сказочное мгновенье. Происшествие, расколовшее мою жизнь на ДО и После случилось на четвертый день.

***

В то утро я вышла из дома особенно рано, рассвет еще только-только занимался. Редкие машины с надписью «Чистый город» поливали и без того чистые центральные улицы города на которых не было ни единого прохожего. Автоматический полив освежал зеленые газоны под пальмами и огромными кустами цветущего олеандра. Красота и благодать!

Перехожу дорогу, все как полагается — по пешеходному переходу, смотрю налево, направо, хотя понимаю, дороги то пустынны.

И последнее, что я увидела — огромный черный джип с затененными стеклами на большой скорости мчится прямо на меня. И все. Тьма.

Когда я пришла в себя, то как говорится в любимейшем советском фильме — «очнулась — гипс». Только гипс не на мне, а я в нем. Вся. Двигать могу только глазами. Вокруг все белое — потолок, стены, я.

«Я уже в раю?». — Нет, никогда не считала себя «ангелочком», но в тот момент почему-то подумалось про рай.

«Где я?» — прошептала я. Но вместо слов мои непослушные губы издали нечленораздельные звуки.

Я почувствовала, как сбоку кто-то стремительно бросился ко мне и наклонился к лицу. Его лицо я видела, как сквозь туман.

— Сестра, — громко крикнул он, — она очнулась!

Очевидно, «очнувшаяся» была я.

***

Я провел обычную ночь, похожую на другие такие ночи вот уже в течение нескольких последних лет. Где-то ближе к полуночи встретился с друзьями в элитном ночном клубе. Там всегда можно раздобыть дурь. Нет, я не зависим от нее, но так, для настроения, могу «втянуть».

Мы веселились на полную катушку. Правда, мой кураж несколько подпортила Ирка или Ирусик, как она просит себя называть. А я, когда она меня достает, называю ее Ириской.

Ирусик считает себя моей девушкой, да я и не возражаю. Она девушка — конфетка, мало кто с ней сравнится по красоте. Да и знакомы мы с ней чуть ли не с детского сада. Отцы наши были в одном бизнесе еще на стадии его становления, общались тесно и мечтали в будущем породниться через нас с Ирусиком — мы с ней одногодки.

Когда нам исполнилось по двадцать два года, мои родители стали настаивать на свадьбе, думали, что остепенюсь. Мне, собственно, было все равно свадьба так свадьба. Мы с Ирусиком придерживаемся свободных отношений и штамп в паспорте ничего бы не изменил. Ирусик даже стала платье выбирать к торжеству, да такое, чтобы все обзавидовались. Тогда свадьбы не состоялось — в страшной аварии погиб ее восемнадцатилетний брат. Ему только-только отчим подарил дорогущий спортивный байк. На нем Вадик на полной скорости и врезался на перекрёсте в бензовоз, мгновенная смерть.

Свадьбу, естественно, отложили на неопределенный срок, а Ириска вместе с матерью улетели в Нью-Йорк к родственникам — пережить трагедию.

А через три месяца звонит мне из США и кричит в трубку:

–Алеко, я влюбилась! Он супер! Играет за студенческую бейсбольную команду! У него потрясающая фигура! — И все в таком духе орала полчаса.

Не могу сказать, что я очень расстроился от такого известия, но, признаюсь, мое мужское самолюбие было задето. И я даже пару раз сходил с Пашей в тренажерный зал. Паша — мой школьный приятель, но полная мне противоположность: работа, карьера, спорт — все по расписанию.

Мама решила, что меня расстроила новость от Ириски, да и вообще, надо же чем-то «ребёнка» занять, посоветовавшись с отцом, отправила меня в Лондон.

Через полтора года и я, и Ириска вернулись в родной город. Я — по завершению учёбы, Ириска — расставшись со своим суперспортсменом. Наша жизнь вновь вернулась в привычную колею — ничегонеделания, как выражается мой трудоголик папочка. Но по факту — очень даже насыщенная жизнь.

Так вот в тот вечер Ириска приревновала меня к симпатичной блодиночке с четвертым размером груди, с которой я уединился в мужском туалете всего на пять минут. Сначала я оправдывался, а потом послал Ириску к… и остаток ночи провел в компании этой же блодиночки — незнакомки. Классная девчонка, скажу я вам и веселая, не напрягает. Попрощались закадычными друзьями, но я даже имя ее не узнал. Зачем? Сколько их — таких блондиночек, готовых на все в первый же вечер.

Вышел из клуба уже под утро, сел в свой новенький джип — подарок отца на 24-летие. Включил проигрыватель на полную катушку, даже помню, что в том момент слушал, вероятно, последнюю композицию BTS. Дороги пустые, можно гнать на полной скорости. И я гнал.

Вдруг впереди возникла фигура, я нажал до упора тормоз, но поздно! Почувствовал удар о капот. От неожиданности и предчувствия непоправимого весь покрылся холодным потом.

Сколько просидел неподвижно не помню — минуту или десять, мне же тогда показалось, что прошла целая вечность. Я испытал шок, не мог принять решения, сделать выбор: выйти и помочь, если еще можно помочь, или скрыться. Тем более, что ни одного свидетеля не было — ни машин, ни пешеходов в такую рань.

Какой-то внутренний голос скомандовал: «Выходи, прояви хоть раз себя мужчиной!».

Наконец, дрожащими руками я открыл дверцу машины и вышел. В метре от передних колес распласталось женское тело. Юбка у женщины задралась, обнажив полные белые ноги. Голова ее лежала на толстой косе, как удав обвившей лицо, которое было на удивление спокойное, как будто женщина спала.

Вот это ее спокойное лицо все и решило. Я тоже внутренне успокоился. И снова мой внутренний голос приказал:

«Подойди, проверь пульс, вези ее в больницу».

Дальше все делал машинально. Наклонился и взял обмякшее тело женщины на руки. Надо признаться, в тренажерном зале я проводил куда меньше времени, чем в ночном клубе. То есть совсем не ходил туда. Ноша для меня была явно неподъемной, но тогда от страха я даже не чувствовал тяжести тела. Когда нес женщину до машины, то ее длинная коса безжизненно повисла почти до земли. Я таких кос никогда не видел. Все казалось нереальным: и неподвижное тело женщины, и ее длиннущая коса, и мои автоматические действия. Как будто — это не я, а какой-то вымышленный киношный персонаж, за которым я наблюдаю со стороны.

Осторожно уложил женщину на заднее сиденье, включил газ и на максимальной скорости поехал в железнодорожную больницу, благо она была недалеко. Через десять минут я уже был в приемном отделении. Женщину сразу же увезли в реанимацию.

«Значит еще жива», — подумал я, тупо уставившись на свои окровавленные ладони, сидя в пустом зале приемного отделения. — И откуда вдруг кровь?»

Придя в себя, позвонил отцу и тот через полчаса уже был в больнице.

«Балбес, бездельник, позор семьи!» — сразу набросился он на меня.

В тот момент мне было все-равно, что он кричал. Важно, что отец был рядом, и я был ему за это так благодарен, как никогда в жизни. Знал, что он все решит. И решит правильно.

Через две минуту он успокоился, и, не говоря ни слова и не глядя на меня, выслушал мой сбивчивый рассказ. Выкурил сигарету, встал и бросив мне: «Сиди здесь», — пошел в отделение.

Я сидел в приемном отделении и в голове прокручивалась только одна мысль:

«Господи, если ты есть, пусть она выживет. И я обещаю, больше никогда, слышишь, никогда, не возьму в руки эту отраву. Клянусь!».

Я и сам в эти минуты искренне верил в свои обещания.

Через какое-то время появился отец в белом халате, и, не глядя мне в глаза, сказал, что девушка в критическом состоянии.

— Врачи говорят, что произойдет чудо, если она выживет. Организм молодой, так что надеяться надо на лучшее…, — устало сказал он и положил тяжелую руку мне на плечо.

Еще сказал, что женщину переведут в лучшую отдельную палату и обеспечат всем необходимым. А закончил фразой:

— Хорошо, хоть не сбежал с места преступления? — похлопав по плечу.

Мой отец. Он спасал непутевого, неблагодарного сына и честь семьи, а не потерпевшую, до которой ему не было никакого дела дело. Впрочем, ему ни до кого не было дела. Важен был только он сам, его дело, его репутация, а все остальные, включая, жену, сына и очередную любовницу, были лишь приложением в его жизни, может и не важным, но необходимым. Но он — человек поступков, а не слов. Словом — настоящий мужчина.

***

Да и я таким собственно тоже был. «Яблоко от яблони…», как говорят в народе или «против генов не попрешь».

За плечами два престижных вуза — один московский, другой в Лондоне.

До 24 лет не знал, что такое — работать. Ни дня в жизни не работал. В деньгах не нуждался. Жил обычной жизнь мажора. Как мне казалось, всех все устраивало. Ну, кроме отца, и не из-за денег, конечно. Это позже я узнал, что мать боялась ночных звонков: вдруг этот звонок вестник ужасной новости, что ее единственный, любимый сын, умер из-за передоза. И ее страхи не были беспочвенно. В нашей среде — в так называемом «золотом круге», уже случались смерти моих ровесников от этой дури.

А сейчас я сидел у кровати незнакомой молодой женщины в коме, которую никогда раньше не знал, и при этом испытывал чувство гармонии и покоя. Удивительно, но так спокойно мне не было никогда, Может быть только в чреве матери, но не могу утверждать.

Моей «жертве» сделали несколько операций. Хирург утешил, что кризис миновал, молодой организм справился, и вскоре девушка должна очнуться. Звали девушку Антониной — это узнали благодаря телефону, который не пострадал при аварии. Там же узнали телефон ее родителей, и отец (опять отец!) позвонил им. Правда, информацию происшествии и состоянии их дочери он несколько исказил, щадя их чувства. Решил, что расскажет, когда девушка пойдет на поправку.

Я уже несколько дней с нетерпением ждал, когда девушка очнется и откроет глаза. Почему-то был уверен, что они у нее серые. И все равно оказался не готов. Когда услышал, будучи в полудреме какой-то звук, то запаниковал. Бросился к ней, она смотрела прямо на меня невидящим взглядом. Да, ее глаза были серые! И тут что-то внутри меня перевернулось.

***

Я быстро пошла на поправку. Со мной работали лучшие врачи — специалисты. Олег — так звали моего… — даже не знаю, как его назвать — это благодаря ему я сейчас закована в гипс, и это он просиживал у моей кровати по многу часов ежедневно. Оказывается, неделю я не приходила в сознание, и всю эту неделю он был рядом, уходил только ночевать.

Первыми словами, которые я членораздельно пронесла, были: «Папа, что со мной?». Этого молодого человека сквозь туман в глазах я приняла за отца.

Олег сбивчиво стал рассказывать, что произошло. Про то, как сбил меня, и какие операции мне сделали, и что сейчас мне ничего не угрожает…

Конец ознакомительного фрагмента.