Ключи от мира. Серия «Путешественники по временам и измерениям». Книга третья

Тимофей Дымов, 2017

Путешествия в другие миры временно приостановлены… Ребята решают, что Совет времен и измерений больше не нуждается в их услугах. Однако опытные маги и волшебники, проживающие рядом с Серёжкой, Колькой и Валеркой как обычные соседи, советуют им торопиться с поиском новых приключений и направить свою энергию на изучение окружающего мира, таящего немало загадок. Как всегда внезапно появившийся «транспортный работник» сообщает, что Совет приготовил для ребят непростое и очень опасное путешествие, от которого зависит судьба лысако́вского измерения. После непродолжительных сборов дружная компания отправляется спасать свой родной мир, будущее которого оказалось под угрозой.

Глава 1. Неаккуратное прибытие

Транспортный работник в этот раз не церемонился, когда перемещал путешественников обратно, на недавно покинутую стройку многоэтажного дома в Москве. Причем сделал это крайне неуклюже. Так, что мальчуганы «приземлились» прямо перед бетономешалкой.

Пространство вокруг строительной техники было сплошь завалено рваными бумажными мешками из-под цемента. Да и сам порошок, видно, не представлял для рабочих ценности судя по толстому слою, щедро насыпанному на землю.

Федору Кирилловичу повезло и того меньше. Большое корыто с мазутом стало «посадочной полосой» для молодого учителя. Хорошо хоть он приземлился на ноги, а не на спину или живот. Поэтому пострадали только туфли и штаны до колен.

Колька и Валерка фыркали и плевались, старательно отряхивая одежду от въедливой пыли.

— Гунтас, ну ты чего? Словно в первый раз живых существ перемещаешь! — жаловался Серёжка, — Мама меня теперь убьёт! Посмотри, какие штаны грязные и портфель, про кроссовки вообще молчу.

— Точно! — хитро сощурил глазки Валерка. — Наверное, надо в Совет времён и измерений сообщить об этой халатности. Глядишь, переведут тебя с первой степени на вторую.

— Тьфу на вас, лысые обезьяны! — отойдя на почтительное расстояние, чтобы не запачкаться, парировал транспортный работник. — В Совет они сообщат! Валяйте, можете прямо сейчас. Только на чём полетите: на метле или, может, вот на этой лопате? Руки у вас коротки, чтобы благородного пелина в ошибках уличать. Считаете, мне доставляет удовольствие быть у вас за носильщика по временам и измерениям?

Можно подумать, других дел нет. Иные мои собратья вон целые миры с пацараями создают, нерусы мастерят, с искусными магами общаются. А я, понимаешь, катаю взад-вперёд молодых мартышек да ещё выслушиваю несправедливые упрёки.

И, между прочим, выбор-то у меня был невелик: или я перемещаю вас на строительную площадку, или вон прямо в ту помойку, — и Гунтас указал маленькой ручкой в сторону большого металлического контейнера, доверху заваленного строительным мусором, грязными тряпками и пакетами с пищевыми отходами.

— А вы говорите «ошибся»!

— Извини нас, — дал затрещину другу Колька. — Мы не хотели никого обидеть. Просто немного опешили, оказавшись по уши в цементе. А кстати, куда упали Анфиска и Сильвия? Что-то я их не вижу, — стал вертеть головой мальчуган.

— Профукал невесту, — потирая ушибленное место на ноге, всё же не смог удержаться от шутки Валерка. — Эх, не видать тебе теперь красивой сытой жизни под крылышком у жены-мага!

— Женщины приземлились туда, куда надо, — не реагируя на балагура, ответил пелин. — Я отвез их в Совет времён и измерений для полного отчёта о случившемся. После этого девочку ждёт баба Марфа в Пятиречье. А Сильвию уже срочно вызывают в новый сводный боевой отряд магов. Снова в каком-то мире неспокойно, кажется, в измерении катаргов.

— А насчёт нас какие будут распоряжения? — «прочавкал» ботинками, приближаясь к ребятам, Фёдор Кириллович. Он даже не стал тратить времени и сил на очистку костюма и обуви, посчитав это занятие бессмысленным. — Не сочтите меня за жмота и сквалыгу, но всё же хотелось бы получить назад чемодан с золотом. С ним магом не станешь, но жить гораздо приятнее.

— Не переживайте, — ответил Гунтас, — мы приготовили для Вас куда более интересный «подарочек». Знаете новую элитную гимназию, которая откроется в следующем году в вашем районе?

— Вы ещё спрашиваете? — не задумываясь выпалил мужчина. — Да там такое оборудование! Шикарный ремонт, два бассейна и теннисный корт под открытым небом. Классы светлые и просторные. А школьной столовой позавидовали бы лучшие рестораны Москвы.

— Вот и хорошо, — прервал его оду пелин. — Есть мнение, что Вам необходимо работать в этой гимназии директором.

— Перестаньте так несмешно шутить, господин Гунтас, — погрустнел Кирилыч. — Да чтобы Вы знали, на работу в новое заведение стоит очередь из профессионалов высочайшего класса. И это на должности простых учителей. А Вы говорите — директор! Меня и на пушечный выстрел не подпустят…

— Не переживайте, — хитро прищурив глаз, с улыбкой на лице произнёс транспортный работник. — Совет времён и измерений умеет решать кадровые проблемы. Кто надо и когда надо согласует кандидатуру Селивёрстова Фёдора Кирилловича в лучшем виде. А пока настоятельно рекомендую Вам пойти домой и хорошенько отдохнуть. Забот в будущем предстоит вагон и маленькая тележка.

— Да-да, Вы абсолютно правы, — согласился учитель. — От этих прыжков по временам и измерениям голова просто раскалывается. Пожалуй, даже возьму отгул на несколько дней, чтобы прийти в себя.

И мужчина в растерянности побрел к секретному лазу в металлическом заборе.

— Я не сомневаюсь в Вашем интеллекте, но всё же хочу предупредить ещё раз, — крикнул вслед ему пелин, — держите язык за зубами! И обо всём, что слышали и видели, не говорите никому, даже самым близким людям.

— Ну что вы! — отмахнулся мужчина. — Я же не ребёнок какой. Вы, главное, попросите кого надо получше, чтобы меня приняли на работу директором новой гимназии.

С этими словами Фёдор Кириллович отогнул знакомый лист забора и ловко пролез в образовавшуюся щель. Через несколько секунд чавканье его «мазутных» башмаков растворилось в шуме столичной улицы.

— Всё-таки некоторые существа до конца своих дней не меняются, — произнёс мудрый не по годам Колька, когда учитель скрылся из виду. — Как услышал про место директора, так даже про золото забыл от радости. Во всём ищет выгоду. Что за человек такой?

— Даже если бы потом и вспомнил, всё равно ничего бы не получил, — ответил Гунтас, — Мы провели расследование и узнали, откуда эти золотые слитки. Оказалось, что это и не золото вовсе, а искусная подделка.

— Позолоченное железо, что ли? — догадался Валерка. — Недавно фильм показывали. Там бандиты промышляли торговлей ювелирными изделиями в виде всяких колец и цепочек. На самом же деле они были изготовлены из обычного железа и покрыты тонким слоем золота. На вид не отличишь, пока кольцо не распилишь. Много людей попались на их обман. А поймали их совершенно случайно: когда кому-то хотели палец отрубить и случайно по кольцу попали. Оно раскололось, и все увидели, что внутри, кроме железа, ничего нет. Там ещё…

— Валерка, ты неисправим, — оборвал его Серёжка. — У тебя не голова, а кинотеатр какой-то. Ты по другим мирам скачешь, словно на батуте, а всё не можешь оторваться от телевизионного «сена», которым нас пичкают каждый день.

— Можно подумать, что вы сами телик не смотрите и в Интернете часами не сидите. Прямо святые какие-то, — насупился мальчик.

— Может, и не святые, но фильтровать информацию стараемся.

— Ладно, ребята, не ссорьтесь, — как можно примирительнее сказал Гунтас. — Нам ещё очень много дел предстоит сделать вместе. А то, что Валерий любит смотреть телевизор, очень даже неплохо. Я на этот счёт дам ему небольшое задание. Слушай внимательно, — и он взял мальчика за руку. — Ровно через год и три дня, в шестнадцать тридцать, включишь свой любимый телевизионный канал и запомнишь, а ещё лучше запишешь всё, что там скажут в первые минуты. Ну как, справишься?

— Честно говоря, не знаю. Пишу-то я не очень быстро. А если там лопотать начнут? Например, как в «Новостях». Это же с ума сойти можно. За речью дикторов даже магнитофон записать не успеет.

— О, кстати! Хорошая мысль, — вступил в беседу Колька. — Чего зря чернила тратить? Я тебе дам цифровой диктофон своего отца. Так сподручнее будет.

— Нет, ребята. Если бы всё было так просто… Валерке надо именно записать всё то, что скажут с «голубого экрана». И сделать это ни чем попало, а вот этой самой чернильной ручкой. Держи, — с этими словами Гунтас достал из необъятной заплечной сумки длинное гусиное перо и маленькую серебряную чернильницу.

— Бли-и-н! А как всё хорошо начиналось, — разочарованно протянул мальчуган. — Надеюсь, мне не придется расписываться собственной кровью? Или писать на шкуре буйвола, убитого в африканской саванне?

— Нет, писать можешь на чём угодно. Но лучше на белом плотном картоне. Я так понимаю, подобным письменным прибором ты никогда не пользовался, поэтому тонкую бумагу можешь проткнуть по неопытности. Ну, обмакнуть перо в чернильницу ты в состоянии, надеюсь?

— Да уж не растеряюсь. Давайте сюда ваши магические прибамбасы, — Валерка бережно взял из рук пелина перо и чернильницу и убрал в школьный рюкзак.

— Теперь полный порядок, — удовлетворенно заключил Гунтас. — Я исчезаю, а вам тоже советую хорошенько выспаться и набраться сил.

— А какой сегодня день? — поинтересовался Колька.

— С утра суббота была, — пошутил транспортный работник. — Вы уже, наверное, поняли, что возвращаться в лысаковское измерение будете ровно в то же самое время, когда и покинули его. Хотя подозреваю, что кому-то очень бы хотелось очутиться на несколько сотен лет «впереди». Да, Валерка? — и он, ткнув зазевавшегося мальчугана в живот, рассмеялся.

— Смейтесь-смейтесь, — нарочито равнодушным тоном ответил тот. — Я вот подрасту немного и придумаю способ, как улизнуть в будущее. Нелегальные перемещения ещё никто не отменял. Тогда посмотрим, кто будет смеяться последним, — добавил он почти шепотом.

— Сделаем вид, что я этого не слышал, — поучительно поднял вверх палец Гунтас. — Сначала подрасти и поумней. А там уже посмотрим, в каком времени какого мира тебе жить. Всего хорошего!

И маленький человечек, просвистев одному ему понятную «секретную мелодию» из трёх одинаковых звуков (так, по крайней мере, это слышат все лысаки), растворился в воздухе.

— У тебя не язык, а помело. Держи — заработал! — и Серёжка отвесил другу подзатыльник. — С такими заявлениями пацараи могут подумать, что мы не путешественники, а аферисты. Вот закроют нам доступ к перемещениям и Гунтаса отберут, что тогда делать будем?

— Как отберут? — не понял Колька. — Без пелина никак нельзя. Это какая-то ерунда получится. Дальше собственного двора никуда переместиться не сможем.

— И я про то же. Ты лучше этому фантазёру объясни. Чтобы научился сначала думать, а потом говорить.

— Я не виноват, что в будущем мне гораздо комфортнее, чем в наши смутные времена, — не сдавался Валерка. — Вы собственными глазами видели, насколько круто станет на планете всего через 260 лет.

— Верно, только эти столетия нам ещё предстоит прожить. И в идеале постараться, чтобы та страшная Великая планетарная война вообще не произошла.

— Ну ты хватил! — присвистнул Валерка. — Я же тебе не супермен и не «железный человек». Мне бы этот учебный год без двоек закончить, вот это да, сила. А на большее я и не рассчитываю.

— Вот и не рассчитывай, — похлопал его по плечу Николай. — Учись. Слушай маму с папой. А о будущем и не думай. Выкинь из головы, как будто и не было ничего. Тогда, может, ещё попутешествуем.

— Правильно, Колька, — поддержал друга Серёжка. — А то если мы так на каждой «удачной остановке» будем от «автобуса» убегать, то наш водитель, то есть Гунтас, выберет себе более усидчивых пассажиров.

— Совсем вы меня запутали: автобусы, остановки. Пойдёмте уже. Жрать охота, мочи нет, — и Валерка первым направился в сторону забора.

Серёжка и Колька незамедлительно последовали за ним, на ходу продолжая отряхиваться от въедливой цементной пыли.

— Если родители спросят про одежду, скажете, что мы помогали дворнику грузить строительные материалы, которые завезли в школу к летнему ремонту, — предупредил Сергей, когда мальчишки выбрались на улицу.

***

Прошёл год. Как ни странно, но пелин больше не появлялся, и Серёжке стало казаться, что тема путешествий по временам и измерениям закрыта. Масла в огонь подливали Колька и нетерпеливый Валерка, всё ещё продолжавший тосковать по прекрасному будущему лысаковского мира. Они то и дело зажимали Серёжку в туалете и «пытали» расспросами: что, как и почему? И, самое главное, когда? Когда уже появится самый прекрасный во всех известных измерениях транспортный работник Гунтас и увезёт их дружную компанию в очередное путешествие?

Даже пытались пару раз атаковать уборщицу бабу Нюру, хорошо известную им как маг 32-го уровня магической культуры Сильвия Ветроносная. Но она так на них недвусмысленно шикнула, еще и огрев пустым ведром по спинам, что мальчуганы больше не осмеливались её беспокоить.

Фёдор Кириллович тоже исчез куда-то. Ходили слухи, что его кандидатуру всерьёз рассматривают в мэрии на пост директора новой гимназии. В школе за это время он появлялся всего несколько раз, да и то всё спешил куда-то. Только и успевал кинуть на бегу мальчишкам «Здрасьте».

И вот наступил последний месяц учёбы. Майское солнце не стеснялось палить лучами землю и лица прохожих. Растительность вела неравную борьбу с бетонными саркофагами жилых домов, стараясь заполнить малейший клочок земли, ещё не одетой в камень и асфальт. Но бдительные дворники с мотокосами не знали усталости и покоя, срезая под корень малейшие проявления новой жизни.

Серёжка, Колька и Валерка готовились к итоговым контрольным работам и экзаменам, зарывшись с головой в «Википедийный раздел» Интернета, учебники и рабочие тетради. Виделись они в основном в школе. Да ещё, будучи соседями, Серёжка и Колька иногда выходили поиграть во двор в футбол или баскетбол.

Пару раз мальчишки даже столкнулись с Дмитрием Сергеевичем, проживающим в их доме. Причём стали невольными свидетелями того, как колдун пристроился за идущей впереди женщиной, которая вела на поводке огромного дога. По всей видимости, мужчина хотел поживиться чужой энергией сразу у человека и у крупного бульдерлога.

Валерка не смог сдержаться и тут. Он поднял с дороги камешек с острыми краями и, спрятавшись за кустами, бросил его что есть силы собаке в бок. От неожиданности та дернулась, обернулась и, проведя нехитрый анализ, решила, что источником её бед стал крадущийся рядом Дмитрий Сергеевич.

Колдун даже не успел сказать «ай», как был мгновенно повален вырвавшимся из рук хозяйки животным. Собака себя не сдерживала, разрывая на мелкие части куртку и штаны бедолаги. Причём проделывала это исключительно мощными лапами с толстыми крепкими когтями, поскольку на неё был надет металлический намордник. Если бы не это ограничение, Сергеичу пришлось бы совсем плохо. Мужичок крутился как уж, стараясь высвободиться из-под туши собаки, прикрывая руками лицо от смертоносных когтей.

Прохожие с любопытством наблюдали за гладиаторским боем человека и зверя, не решаясь приблизиться и помочь бедняге.

Наконец хозяйка справилась с первоначальным шоком и ценой неимоверных усилий оттащила разъяренного зверя от жертвы.

— Извините, извините меня, пожалуйста! Я не знаю, что на него нашло. Арон всегда такой тихий и миролюбивый, — оправдывалась перед Дмитрием Сергеевичем женщина, помогая тому встать на ноги. — Если хотите, мы с мужем можем отвезти Вас в больницу: я только позвоню и скажу, чтобы он спустился с ключами от машины.

— Ничего не надо! — резким тоном отказался колдун. — Хватит с меня сегодня общения с вашим чудовищем. Совсем совесть потеряли! Заведут, понимаешь, всяких крокодилов, а потом порядочным людям проходу не дают. Моя бы воля, я бы вас всех… — и, сотрясая в воздух трясущимися руками, Сергеич поспешил ретироваться с места своего позора.

— Подождите, давайте я вам куртку зашью! — прокричала вслед женщина, стараясь хоть чем-то загладить вину.

— Не беспокойтесь, тётенька, — широко улыбаясь, сказал вышедший из-за кустов Валерка. — У него много одежды, хоть каждый день новую надевай. И, кроме этого, он хотел нанести вред Вашему здоровью, взяв у Вас и у Вашей собаки эне… — откровения мальчугана прервал увесистый пинок в «пятую точку». Причем, не сговариваясь, Серёжка и Колька «влепили» почти одновременно. «Дабл пендель» быстро вернул Валерку из страны грёз на землю, заставив умолкнуть.

— Не понимаю, о чём ты говоришь. Дети нынче пошли какие-то странные — фыркнула хозяйка собаки и, покрепче взявшись за поводок, повела дога домой.

— Предлагаю отрезать Валерке язык, — изобразив гримасу серьёзности, предложил Николай.

— А что — неплохое предложение, — поддержал Серёжка. — Я уже устал затыкать его «фонтан откровений», который имеет обыкновение прорываться в самый неподходящий момент.

— Да, — продолжал философски размышлять Колька. — В чём практическая ценность языка в наши дни высоких технологий и умных гаджетов? Про будущее я вообще молчу. Там и говорить ничего не надо. Только подумай, нажми пару кнопок — и дело в шляпе.

— Даже если Совет времён и измерений снова поручит нам какое-нибудь ответственное задание, — поддержал игру Кольки Серёжка, — и пацараи превратят Валерку в боевого ягуара, всё равно ему не нужен будет язык. Когти, зубы, мышцы — это да. Не языком же он врагов крушить будет.

— Ха-ха, как смешно, — «врубился» мальчуган в хохму друзей, потирая ушибленный зад. — Ну что я, виноват, что знания из меня так и прут и я готов делиться с каждым встречным? Был не прав, извините. Но с собакой круто получилось, скажите? Когда зверюга набросилась на Сергеича, я думал, что ему кранты. Потом, правда, понял, что в наморднике бульдерлог особо не «разгуляется». Зато этот колдунишка теперь будет знать, как на людей нападать и энергию отнимать.

— Только это тебя и оправдывает, — согласился Колька. — Хоть мы и не маги, но всё-таки должны вносить посильный вклад в борьбу с нечистью во благо другим лысакам. Тьфу ты, людям! Сам уже как Гунтас заговорил.

А что касается «не могу не делиться знаниями…», — передразнил он Валерку. — Делись, кто тебе не даёт? Математика, физика, история — весь научный мир у твоих ног, о великий оратор. Не Вы ли, Ваше Величество, вчерась получили двойку по биологии? Ты сначала школьную программу одолей, а потом умничать будешь. А то нахватался по верхам и теперь людей в заблуждение вводишь, да ещё мы рискуем из-за твоих «лекций».

— Эй, ребятушки, — раздался негромкий оклик сверху. Ребята подняли головы и увидели, что из окна им приветливо машет баба Клава. — Забегите ко мне на минуточку, я кое-что вам передать хочу.

— Знаю, что она хочет, — проворчал Колька. — Снова своими пирожками портфель набьёт, куда их девать потом? На меня мама уже коситься стала. Думает, что я в школьной столовой сдобу ворую. Даже хотела прийти с директором поговорить. Ей же не расскажешь, что это волшебница снабжает меня энергетическими булками, чтобы легче было противостоять пагубному воздействию колдунов.

— Всё равно делать нечего, давайте сходим, не будем обижать старушку, — предложил Серёжка и первым направился в сторону подъезда. Валерка и Колька нехотя последовали за ним.

— Ты, Николя, не парься. Я все пирожки себе заберу, — успокаивал друга прожорливый Валерка, пока они поднимались по лестнице. — Я выпечку очень люблю, сам знаешь, особенно с начинкой. Положу в холодильник, так она долго не испортится. Зато деньги, которые мне родители на обеды дают, можно будет не тратить, а отложить в копилочку.

— Это с каких пор ты такой бережливый стал? — удивился Колька. — Раньше от тебя только и было слышно: «Пойдёмте в Макдональдс! Давайте острых куриных крылышек в KFC поедим! Смотрите, какой прикольный новый спиннер появился: давайте купим себе такие!» И всё в таком же духе. А теперь: «Денежки тратить не буду. В копилку их положу. На пирожках всю жизнь проживу…» Я тебя не узнаю: ты ли это, Валерка?

— Не обращай внимания, — поспешил развеять Колькины сомнения Серёжка. — Просто у нашего друга, обладающего нестандартным мышлением, родился гениальный, как ему кажется, план.

— Серёга! — перебил его Валерка. — Ну я же просил никому не рассказывать!

— От друзей у меня секретов нет, — оборвал его Серёжка. — Ну так вот. Как ты помнишь, Валерке безумно понравилось в 2284 году. Да так сильно, что нам с большим трудом удалось уговорить его вернуться обратно. И теперь наш друг ни ест ни спит, а всё думает, как же ему перехитрить всех пелинов и пацараев вместе взятых.

— И до чего ты додумался? — изумился Колька, остановившись как вкопанный на лестничной площадке между этажами.

— Ничего я вам больше не расскажу. Только смеяться надо мной и можете, — насупился Валерка.

— И не надо, я и так знаю. Мне Васька всё рассказал.

— Вот гад пушистый. Я же его просил сохранить мой секрет. И никому не проболтаться.

— А он и хранил. День хранил, два. А я его на это время корма лишил. Только воду наливал, чтобы Васька не загнулся от обезвоживания. К вечеру второго дня котяра и сдался. Выдал тебя с потрохами. Потом наелся и заснул. Теперь со мной не общается.

— Подожди, — усомнился Колька. — А как ты разговаривал с Васантом без Гунтаса? Ведь мы же не можем понимать языки других существ без транспортного работника или специального магического переводчика.

— Я и не разговаривал. Просто, видать, кота так голод припёр, что он обмакнул коготь в чёрную акварельную краску (я как раз тогда рисовал школьный плакат ко «Дню здоровья») и написал мне короткое, но очень ёмкое послание: «Уважаемый лысак, которого слепое провидение назначило моим безжалостным хозяином! Некоторое время назад Валерка передал мне записку, прочитав которую я сразу же уничтожил. В ней была просьба за небольшое вознаграждение организовать перемещение в 2284 год лысаковского измерения. Да, я не передал бумагу тебе, Сергей. Однако это не повод морить меня голодом. Требую прекратить столь негуманное поведение, недостойное опытного путешественника по временам и измерениям.

P.S. В случае моей голодной смерти крысодавы Москвы выйдут на уличное шествие в поддержку угнетаемых товарищей…»

— Ха, ха, ха, — залился задорным смехом Колька, присев на ступеньки. — Молодец, Валерка, нечего сказать! Ты бы ещё таракана Эрлока попросил на себе перевезти тебя в другое измерение. Ну ты учудил… Главное, Гунтасу не говорите, а то может обидеться.

— Не такой уж и безумный план, — парировал Валерка. — Сами знаете, что крысодавы могут жить в любом из девяти миров, которые Совет времён и измерений определил им для этого. И для перемещений никакие транспортные работники котикам не нужны. Как знать, может, в одном из этих измерений уже давным-давно изобрели какую-нибудь «прибамбасину» для скачков во времени и пространстве. Вот я и задумал накопить деньги, купить Васанту гору корма, чтобы он переместил меня в будущее.

— Знаешь, Валерка, я теперь понимаю, почему Гунтас не появляется в нашем мире уже год. Думаю, до Совета всё-таки дошли твои чудачества с нежеланием покидать будущее и прочие вольности. Как бы наложенный на нас запрет не стал постоянным.

— Ребятушки, а вы чего на холодном полу сидите? — раздался ласковый голос. И в просвете между лестничными перилами замаячило лицо бабы Клавы. — Поднимайтесь, говорю вам, не тяните, а то мне на почту надо идти за пенсией.

Чтобы не заставлять ждать старушку, мальчишки стремглав пробежали оставшихся три пролёта и остановились у дверей волшебницы.

— Баба Клава, если вы насчёт пирожков, то, пожалуйста, отдайте их все Валерке. Очень он уважает Вашу стряпню, — сразу же попросил Николай.

— Булочки — это само собой. Но позвала я вас по куда более важному поводу. Серёжка, подойди ближе и дай мне руку.

Мальчик послушно приблизился к старушке и вытянул правую руку ладонью вверх. Баба Клава тут же поднесла к ней свою ладонь так, что между ними осталось расстояние не более пяти сантиметров. Через несколько секунд от ладони волшебницы отделился небольшой светящийся шарик и плавно опустился на Серёжкину руку. Вскоре он перестал испускать тёплое жёлтое свечение, словно остыл, превратившись в обычный мячик для настольного тенниса.

— Это тебе приветик от старого друга, сам знаешь какого, — пояснила баба Клава, удовлетворённая сотворённой магией.

— Гунтас… — хотел уточнить Серёжка.

— Тише ты! — грубо оборвала его старушка. — Не надо сотрясать воздух громкими именами. Даже у каменных стен могут быть уши.

— И что нам с этим делать? — поинтересовался Валерка. — В пинг-понг играть, пока шарик не заговорит?

— Сергей, просто отнеси его домой и положи в воду: в ванну, например, или в ведро. Дальше сам всё увидишь. А мне пора, заболталась я тут с вами. И пирожки не забудьте, — добавила волшебница, достав из-за двери здоровенный пакет. Без промедлений вложила его в руки Валерке, заперла квартиру на ключ и, что-то напевая, не спеша направилась в сторону лифта.

Глава 2. Посылка со смыслом

— Это мы удачно зашли, — сгибаясь под тяжёлой, но приятной ношей, прокряхтел Валерка. — Не обижайтесь, парни, но сегодняшний «улов» только для меня.

Не знаю, сработает план с твоим котом или нет. Можете смеяться, сколько угодно. Но денежек я всё-таки подкоплю. Глядишь, и куплю в очередном путешествии магометр или какую другую полезную в хозяйстве вещь. Сами слышали, как Сильвия Ветроносная говорила, что его можно найти на рынках во многих известных мирах.

— Мечтать не вредно. Подарю тебе на день рождения большую свинью-копилку, — пошутил Серёжка. — А пока Валерка не стал миллиардером, предлагаю зайти ко мне домой. Родители, думаю, ещё не вернулись с работы. Поэтому сможем спокойно посмотреть, что нам там Гунтас прислал.

— Дело говоришь, — одобрил Колька. — Знаете, как я обрадовался, когда баба Клава рассказала о послании? А то уже целый год ни слуху ни духу о существах из других измерений. Я даже стал подумывать, что всё — конец нашим приключениям. Так обидно стало, хоть волком вой.

Едва щёлкнул замок, и дверь ещё не раскрылась полностью, а ребята уже ввалились гурьбой в Серёжкину квартиру. Не раздеваясь и не разуваясь, прямиком направились в ванную комнату и на полную открыли краны с холодной и горячей водой.

— Может, не надо тёплую-то? Вдруг шарик расплавится и не успеет нам ничего показать? — волновался Валерка, переминаясь с ноги на ногу. — Помню, у меня точно такой же случайно упал в кастрюлю с кипятком, отчего весь скукожился и стал крошечным. Меня потом отец заставил обратно его надувать через соломинку для коктейля. Я как дурак повёлся на его шутку. Дул, дул… — чуть глаза из орбит не повылазили и щеки не треснули.

— Не суетись, — сдерживая смех, успокоил его Серёжка, внимательно рассматривая ничем не примечательный целлулоидный снаряд для игры в настольный теннис. — Надеюсь, волшебница Клава ничего не напутала и нам не оторвёт руки и ноги.

— Колька, закрывай воду: видишь, почти до краёв ванна наполнилась. На всякий случай отойдите подальше. Не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал от этой магической посылочки, — предупредил он ребят и бросил шарик в воду, который, вопреки законам физики, тут же погрузился на самое дно.

— Странно, — произнёс Николай, осторожно выглядывая из-за двери. — Такой лёгкий, а потонул, словно сделан из свинца. Не нравится мне всё это…

Первые три минуты ничего не происходило. Затем ребята заметили, как шарик стал увеличиваться в размерах и менять форму, превратившись вскоре в большое яйцо размером с мяч для регби.

— Вау, похоже, пелин нам крокодила прислал или анаконду, — догадался Валерка. — Я по телику видел: они откладывают точно такие же яйца. А потом из них вылупляются и вырастают огромные монстры, пожирающие всех на своём пути. Показывали даже, что одна такая змеюка сожрала полдеревни индейцев, пока её не поймали и не прибили. Схожу-ка я на кухню за ножом, чтобы быть готовым к нападению, если что…

Не успел мальчишка нагнать жути на друзей, как яйцо стало покрываться паутиной трещины, а затем медленно раскалываться.

В ванную комнату неслышно зашёл Васька. Огляделся, принюхался, потом прошмыгнул между ног ребят и ловко запрыгнул на раковину.

— Стой, куда? — попытался скинуть кота обратно на пол Колька. Но тот внезапно зашипел, ощетинился и даже ударил мальчика когтистой лапой, отчего Николай отпрянул в полном замешательстве.

— Не трогай его, пусть сидит, — попросил Серёжка. — Не забывай, что это крысодав, знающий о других мирах больше нас раз в пятьсот.

В это время яйцо уже полностью раскрылось, и из-под воды всплыло необычное существо. По виду это была вполне себе мелкая рыбка — нечто среднее между карасём и плотвой. Однако всё её тело покрывала не привычная серебристая чешуя, а густой мех синего цвета. Он искрился и переливался на свету, когда рыба всплывала, и становился абсолютно матовым по мере погружения под воду.

— Мохнатый карась! — снова опередил Валеркин язык его мысли. — Вот так бандеролька. Похоже, Гунтас решил порадовать Ваську и прислал ему угощение. Только причём тут мы, не пойму. Могли бы признаваться друг другу в любви без нашего участия.

— Дурак ты, Валерка, — неожиданно заговорил кот, изумив мальчишек, которые уже свыклись с мыслью, что в отсутствие транспортного работника не могут понимать язык других существ.

— Васька, почему ты говоришь по-человечески? — первым оправился от шока Серёжка. — Или это мы стали понимать кошачий язык?

— Ага, держи карман шире, — улыбнулся кошак. — Язык крысодавов — великая наука, выучить которую не под силу большинству существ. А заговорил я с вами потому, что господин пелин прислал вам вот это, — и кот указал лапой на весело резвящуюся в ванной рыбку. — Это Толмох, или «Толмач мохнатый», по-вашему.

— И зачем нам это чудо? Его же ни пожарить, ни сварить нельзя, — удивился Колька. — Разве что для красоты в аквариум посадить. Но это к Валерке — он у нас фанат подводных обитателей.

— А что, и заберу! — не стал спорить мальчик. — У меня дома места много. В аквариум к другим рыбам я его, конечно, сажать не буду: мало ли, может, он заразный, а вот отдельную банку из-под огурцов выделить могу.

— Сам ты огурец заразный, — перебил его Васька. — Я же вам объясняю, что это Толмач, стало быть рыба-переводчик. Она создана магами для того, чтобы существа из разных миров объяснялись друг с другом без помощи пелинов. Поняли теперь? А ты: «В банку посажу…»

— Так бы сразу и сказал, — ответил за всех Серёжка. — А зачем ей мех? Что, под водой плавать холодно? Так я сейчас кипяточку добавлю, — и мальчик потянулся к крану.

— Стой, куда ты! — предостерегающе поднял лапу Васёк. — Не надо, а то вы его сварите. Это не мех вовсе, а орган, благодаря которому толмох и обладает своими уникальными способностями. Тысячи волосков, покрывающих его тело, есть не что иное, как рецепторы, воспринимающие энергетические волны, исходящие от существ во время разговора. Эти же рецепторы служат и для передачи прямо нам в мозг уже расшифрованных посланий. Всё просто и гениально в то же время.

— Что-то не верится, что такая мелюзга способна за доли секунды перевести язык жителей любого измерения. Она даже меньше смартфона, — не поверил Валерка.

— Ну ты же меня понимаешь? И я тебя. Стало быть, работает «рыбный разговорник», — парировал кот. — А об остальном не думайте. Лучше найдите для неё приличную посудину, чтобы можно было таскать толмоха с собой.

— Это ещё зачем? — не понял Серёжка. — Трёхлитровая банка у меня в рюкзаке вместе с учебниками не поместится. А в маленькой баночке ему наверняка тесно будет. Подохнет ещё где-нибудь по дороге.

— Не боись, — подбодрил его кот. — Толмоху самое главное, чтобы мех всегда был мокрый. Вода как-то влияет на скорость прохождения импульсов, я точно не знаю. Можешь его хоть на суше держать, главное, смачивай водой регулярно.

— А чем он питается? — взяв в руки, с интересом разглядывал рыбку Колька.

— Нашими словами и питается. Вы уже знаете, что для поддержания жизненной энергии пища, в принципе, не нужна. Тем более, что мозговые волны обладают своей энергетикой. Да мы пока тут с вами беседовали, толмох, поди, раза три уже «пообедал». Вон, смотрите, какой довольный.

Рыба действительно спокойно лежала на Колькиных ладонях, не дёргалась и не хватала воздух раскрытым ртом. На мгновение ребятам показалось, что она даже немного улыбается.

— Главное, не оставляйте толмоха рядом с телевизором или радио, а то бедолага лопнет от «словесной трапезы».

— А на каком расстоянии он фурычит? В смысле, как близко его надо при себе держать, чтобы «переводчик» работал? — поинтересовался Валерка.

— Не более трёх метров, — ответил кот. — Но мне трудно представить, зачем вам может понадобиться класть рыбку на такое далекое расстояние. Разве только будете ею кидаться друг в друга.

— Я кое-что придумал, — Серёжка стремительно вышел из ванной комнаты, отодвинул в сторону зазевавшегося Валерку с большим ножом в руках и направился на кухню. Вскоре он вернулся с небольшим плотным полиэтиленовым пакетом. Набрал в тару немного воды и приказал Кольке: «Давай, кидай нашего мохнатого друга сюда. Это, конечно, не шикарный Валеркин аквариум, но, думаю, и так сойдёт».

Николай аккуратно запустил рыбку в пакет. Толмох, как ни в чём не бывало, принялся обживать новое жилище, плавая туда-сюда и тыкаясь носом в пластиковые стенки.

— Только я ума не приложу, — снова обратился Серёжка к Ваське, аккуратно завязав горловину пакета, чтобы не вылилась вода. — Зачем Гунтас прислал нам эту рыбину? Что, сам приехать не мог?

— Значит, не мог, — промурлыкал кот. — Сам знаешь: у Совета времён и измерений ничего не бывает просто так. Ладно, некогда мне тут с вами откровенничать, пойду лучше поем, уже живот от голода сводит. И скорлупу от яйца выбросить не забудьте, а то взрослых до полусмерти напугаете.

— И где мне её хранить? Родителям же не покажешь, а если мама найдёт? — рассматривая толмоха в свете лампы, рассуждал Серёжка.

— Я придумал, — предложил Валерка, тыча пальцем в пакет, отчего рыбка стремительно отплывала в сторону, — Давайте скажем, что нашли её в Москве-реке. Все знают, как загрязнена наша водная артерия и кто в ней только не водится. Типа это пойманный отважными парнями, то есть нами, мутант, и мы его собираемся показать на школьной конференции по защите окружающей среды.

— Сам ты мутант, — несильно ударил его по руке Колька. — Хватит уже тыкать, а то дырку проткнёшь — и вся вода вытечет. Хотя, надо признать, придумка неплохая. На недельку нашей легенды должно хватить, а дальше, будем надеяться, пелин что-нибудь новенькое пришлёт или уже в конце концов сам появится.

На том и порешили. Серёжка отнёс толмоха к себе в комнату и спрятал в школьном рюкзаке, прикрыв сверху учебниками и тетрадками.

Колька и Валерка попрощались с другом и собрались расходиться по домам, в сотый раз напомнив на прощание: «Ты это, если что, если куда надо и когда надо, сразу нас с собой бери. Сам знаешь — вместе путешествовать веселее. И днём, и ночью при всякой погоде только свистни — и мы с тобой в любое время любого измерения поедем…»

— Да понял я всё, идите уже, — насилу вытолкал Серёжка приятелей. — Родители скоро вернутся. А у нас опять тут тусовка незапланированная. Будут новости — сообщу, не волнуйтесь.

— За уровнем воды следи! Не погуби нашего водяного хомяка! — уже откуда-то снизу проорал Валерка и залился задорным смехом.

***

До позднего вечера Серёжка делал уроки. Как назло, к концу учебного года учителя словно с цепи сорвались и завалили школьников домашними заданиями почти по всем предметам. Мальчик настолько глубоко погрузился в учёбу, что о «посылке Гунтаса» даже не вспоминал. Так, наверное, и лёг бы спать, забыв про толмоха, если бы не слабый голосок, раздавшийся прямо над ухом часов в одиннадцать вечера: «Привет, Сергей. Смотрю, ты всё занимаешься? Правильно: больше знаешь, меньше бегаешь».

От неожиданности Серёжка вздрогнул и огляделся по сторонам. На чёрном проводе настольной лампы, практически незаметный, сидел таракан по имени Эрлок. Он давно жил в квартире у мальчика и очень помог путешественникам в борьбе с невольным соратником тафаргов — учителем истории Фёдором Кирилловичем.

Только услышав голос лесача и осознав, что понимает всё сказанное насекомым без помощи транспортного работника, мальчик вновь вспомнил о толмохе.

— Привет, Эрлок. Хотя ты, наверное, удивлён, что мы вот так свободно с тобой общаемся без переводчика? — решил пока не выдавать Серёжка своего секрета.

— Это ты о рыбине в твоём портфеле, что ли? — рассмеялся таракан, шевеля длинными усами.

— О ней. А как ты узнал? — удивился мальчик.

— Тоже мне великая тайна, — фыркнул Эрлок. — Ты забыл, что я могу пролезть куда угодно и когда угодно? Да я с толмохом уже раза три пообщался. Приятный собеседник оказался. Хоть с памятью у него неважнецки, но кое о чём поболтали.

— А почему у него плохая память? — не понял мальчик. — Как же он тогда может столько языков знать и переводчиком работать?

— А он их и не знает. Тебе же объясняли, что рыбка только улавливает энергию одних мозговых волн и преобразует её в энергию других волн — например твоих.

— Слышать слышал, но не понял, — признался мальчик. — Мне всегда казалось, что мы слышим и произносим слова, а не какие-то там волны.

Таракан спрыгнул с провода на корпус лампы, ловко залез на самый верх плафона и продолжил:

— Объясню тебе совсем просто. Что сделают все нормальные существа, прежде чем открыть рот и произнести что-нибудь?

— Не знаю. Наверное, сначала подумают, что хотят сказать собеседнику, — неуверенно начал Серёжка.

— Вот ты и ответил на свой вопрос. Думают, сначала все думают. Стало быть, в мозгу создается волна, импульс, мысль (называй как угодно), в которую уже заложено всё то, что ты хочешь сказать, но ещё не произнёс вслух. Именно эти волны и улавливает толмох.

— И чем тогда рыбина отличается от «Сундука ловца»? Тот тоже любит в мозгах «копошиться».

— Тем, что просто ловит и сразу же передаёт. Толмох ничего никуда не сохраняет. Поэтому и памяти у него практически нет, за исключением совсем коротких воспоминаний о личной жизни. И сделано это для того, чтобы секретными сведениями не смогли воспользоваться мошенники. Ты же понимаешь, что за свою жизнь эти неприглядные рыбки становятся свидетелями сотен и даже тысяч важных переговоров, в том числе и о судьбах целых измерений. И здесь лишние свидетели с хорошей памятью совсем не нужны.

— Здорово придумано, — восхитился Серёжка. — Но я всё равно не понимаю, зачем толмох нужен мне здесь, в родном лысаковском измерении? Вот если бы нам с ребятами его дали в каком-то другом мире, тогда понятно.

— Не торопись, и сам всё узнаешь. Главное, носи его всегда с собой. И помни о нашем перемирии — ночью на кухню не ногой. Чем спокойнее там будет, тем быстрее мы, лесачи, наедимся и убежим обратно в норы.

— Скажи, Эрлок, — немного подумав, спросил мальчик. — Вы такие маленькие и беззащитные. Васька и тот может передавить одной лапой десяток тараканов. Я уже не говорю про людей. И каково вам живется, осознавая свою уязвимость?

Казалось, таракан на миг задумался: по крайней мере, его усы стали шевелиться медленнее.

— Знаешь, Сергей, я об этом как-то не думал. У нас есть своя тараканья судьба. Она и ведёт по жизни всех лесачей. А что касается существования в этом измерении…

— Измерении лысаков, ты хотел сказать? — уточнил мальчик.

— Это сейчас оно лысаковское. А было время, его именовали совсем по-другому.

— Погоди-погоди, ты ничего не путаешь? Я слышал, как сами пацараи называли его лысаковским и ни о каких других названиях даже не упоминали.

— Значит, не время тебе ещё знать подобную информацию. И не пытай меня — не расскажу. Я господину пелину обещал держать язык за зубами.

А на твой первый вопрос отвечу просто: мир, в котором мы живем, гораздо больше подходит для проживания нам, лесачам, чем вам, лысакам. Тараканы способны без одежды, обуви и прочего хлама прожить почти в любом климате — от знойной пустыни до ледяной Арктики. В поисках пищи и воды мы тоже особых затруднений не испытываем. Да и вы сами признаёте, что более живучих существ, чем тараканообразные, найти трудно.

Что касается размера, то скорее это наше преимущество, нежели недостаток. Сам посуди: в одной старой коробке из-под телевизора найдут себе кров столько лесачей, сколько лысаков не поместится и в нескольких многоэтажных домах.

— Ладно, — пропищал Эрлок, спускаясь с лампы на стол, — я побежал. Надо ещё успеть подготовиться к ночной охоте. И напомни, пожалуйста, Васанту о нашем перемирии, а то он периодически гоняется за моими братьями и сёстрами. Есть их, конечно, не ест, но раскидывать лапами по всей кухне любит.

— Хорошо, скажу, — устало ответил мальчик и аккуратно погладил таракана по рыжей спинке.

***

— Серёжка, вставай, я есть хочу! — Васька нетерпеливо тормошил лапой за плечо спящего мальчика.

— Блин, вот это как-то совсем нездорово, — зевая, пробормотал Серёжка и открыл глаза.

Прямо перед лицом маячила кошачья морда с выпученными глазами, в которых застыла мольба.

— Раньше ты меня только своим мяуканьем доставал, а теперь что, придётся жалобы на русском языке каждый день выслушивать? Особенно, если учитывать твою крайнюю степень прожорливости.

— Да пошутил я, — оскалился Васька. — Просто проверял твою готовность к новому дню, полному тайн и сюрпризов.

— Серёжка, вставай, школу проспишь! — прокричала из коридора мама.

— Вы что, сговорились на спящего человека всей семьёй нападать? — пробурчал мальчуган, недовольный бесцеремонной утренней побудкой.

— Сергей, слышал, что мать сказала? — пробасил из кухни папа. — Если опоздаешь в школу — будешь вместо нового велосипеда на скейте до 18-ти лет кататься: это я тебе гарантирую.

— Да слышу я, слышу, аж уши заложило от ваших криков. Может, и прав был Валерка, что хотел в 2284 году остаться. Там и уроков меньше, и развлечений больше. И над «домашкой» можно не корпеть как каторжному, а взять в рабство какого-нибудь робота, чтобы он с утра до вечера за тебя отдувался, — бурчал мальчик, заправляя кровать.

— Смотри, как бы с таким настроем вас, лысаков, электроника самих в плен не взяла, — потягиваясь, промурлыкал кот.

— Значит, ты тогда не спал, как я думал, а смотрел вместе со мной фильм «Трансформеры»? — спросил мальчик.

— Было дело, — согласился Васька. — Глупость, конечно, несусветная, но местами было весело.

— И что тебе показалось в фильме глупым?

— Как ты понимаешь, я сам не маг, но вот мой двоюродный дядька по материнской линии — он как раз из тех, на кого указал перст «Колеса Фортуны».

— А какого уровня магической культуры достиг твой дядя? И на чём специализировался? — живо поинтересовался Серёжка.

— Про уровни я тебе точно не скажу, уж очень скрытным был Маркиз (так его звали), а что касается магической специализации родственничка, так он ещё с детства был помешан на всяких железяках и электронике. Друзья и знакомые за глаза даже называли его «Металлический кот». Ну а уж после «попадания» в маги проблема выбора специализации долго перед ним не стояла.

— И чем так примечателен «Железный Маркиз»?

— Это ты ловко сразу его прозвище угадал, — искренне удивился кот. — Именно так его кличут во многих известных измерениях. А знаменит наш Железный Маркиз тем, что ни одна битва, в которой участвуют роботы, дроиды, киборги и прочая электрическая шушера, не обходится без его участия.

— А что делать коту, пусть и магу, среди здоровенных механизмов, изготовленных из прочнейших сплавов и вооруженных лазерами и нейтронными пушками? — не понял Серёжка.

— Тьфу на тебя, глупый лысак, — беззлобно пошутил котик. — Да чтобы ты знал, мой дядька мог сотворить любой самый сложный механизм за считанные минуты.

Помню, он собрал для моей матери изумительный автоматический подаватель корма. Дело в том, что к старости она сильно растолстела, стала жирной, проще говоря. И врачи прописали ей диету и приём пищи в строго отведённое время.

Вот Маркиз и сотворил здоровенный железный шкаф, до отказа набитый кошачьим кормом. Из отверстий в нём было только маленькое оконце, откуда каждые три часа высыпалось не более 50-ти граммов. Первые дни маме, привыкшей есть до потери сознания, было очень тяжело. Она даже попросила нас взломать этого металлического истукана и вынуть из него корм. Как мы с отцом и братьями ни бились над задачкой, ничего не получилось, только когти пообломали.

— И как теперь твоя мама себя чувствует?

— Не знаю, давно её не навещал. Когда уезжал, была жива-здорова.

— Скажи, Васька, а почему ты выбрал именно наше лысаковское измерение? Вот Эрлок говорит, что тараканам здесь у нас весьма комфортно живётся. У тебя такое же мнение?

— Ну, во-первых, не «здесь у вас», — передразнил кот мальчика. — А здесь «у всех нас». Чувствуешь разницу? Это точно такое же твоё измерение, как и моё, и Эрлока, и ещё миллиона других существ, выбравших его в качестве дома. Что касается комфорта проживания, то ты, пожалуй, пока прав.

— Почему пока? — не понял мальчик.

— А ты разве сам не замечаешь, какими семимильными шагами лысаки занимаются уничтожением разного зверья на суше и в море?

— Эко ты хватил. Это же дикие животные.

— Погоди немного, дойдут и до домашних. Лиха беда начало. Да и то сказать, зачем мы вам нужны? Бульдерлоги больше никого не защищают, стада не пасут. Постепенно вымирают как вид, превращаясь в карикатурных пёсиков, которых хозяева носят в сумке под мышкой и боятся опускать на пол, чтобы не поломать тоненькие лапки.

Крысодавов всё реже используют для поимки мышей и крыс, чаще доверяя это дело приборам с ультразвуковым излучением. В подарок детям нас тоже не спешат покупать, успешно заменив игровыми приставками, электроскутерами и прочими гаджетами. Если бы не сердобольные бабульки, которые находят отраду для души в общении с милыми котиками, да немногочисленные любители животных, совсем туго нам пришлось бы в лысаковском измерении.

— Хватит жаловаться, а то я в школу опоздаю, — оборвал трагическую речь Васьки Серёжка. — Тебе корма насыпать или уже будешь готовиться к переезду в другой мир?

— Я тебе говорил, что ты бессердечный мальчик? Даже послушать о страданиях мудрого крысодава не хочешь, даром что с Советом времён и измерений общаешься.

— Говорил-говорил, — выбегая из комнаты, ответил мальчик. — Ты, главное, не забудь вечером историю про Железного Маркиза рассказать. Может, ребят приведу, тогда вместе послушаем. А пока пойду позавтракаю.

— Как думаешь, — провожая взглядом Серёжку, спросил Васька у Эрлока, который, озираясь по сторонам и шевеля усами, вылез из-под кровати. — Долго ещё лысаки «протянут», прежде чем истребят друг друга и погубят измерение?

— Не знаю… — глубокомысленно изрёк лесач. — Смотря что считать погибелью рода человеческого. Ты же помнишь, что пацараи уже пару раз устраивали землетрясения планетарного масштаба, извержения вулканов и всемирные потопы, при которых погибли большинство лысаков и других обитателей измерения.

Ну и что, научило это хоть чему-то человеков? Не тут-то было: проходило всего каких-то пару тысяч лет, и лысые обезьяны снова начинали безобразничать и вредить измерению, словно и не было для них «уроков карающих небес». Поэтому, на мой взгляд, апокалипсис может случиться в любую минуту. Взбредёт в голову особо ретивому лысаку, что он стал всемогущим как боги, и жди беды…

— Наверное, ты прав, — грустно согласился Васька. — Жалко всё-таки, я по-своему привык к этому миру, даже к Серёжке привязался. И корм здесь такой вкусный и всегда в избытке. Я тебя попрошу, мой насекомородный друг: ты, когда что-нибудь узнаешь о надвигающейся большой беде, сообщи, пожалуйста, мне. Хочу успеть подготовиться к «переезду».

— Не вопрос, — утвердительно кивнул Эрлок. — Тем более, что мой троюродный брат живет на секретной военной базе. Там люди держат свои смертоносные ракеты, способные за считанные минуты облететь земной шар и разрушить города и континенты.

Уж кому, как не ему, первому будет известно о готовящейся атаке и целях поражения. А «сарафанное радио» между нами, лесачами, работает на твёрдую пятёрку. Так что не прозеваем!

— Он что, не мог себе местечко для жизни поспокойнее выбрать? — сыронизировал улегшийся на шерстяном одеяле кот.

— Не скажи, крысодав, таких условий ещё поискать надо. Радиация, как ты знаешь, нам почти не страшна. Объект сверхсекретный, кого ни попадя туда не пускают. Никаких тебе бродячих собак, котов, крыс и мышей. Сами лысаки работают по строгому графику. Питание трёхразовое. Порции как на убой, отходы целыми вёдрами выкидывают. Главное, не попадайся никому на глаза, чтобы не прибили сапогом, и чётко следуй первому правилу лесачей, которое гласит: «Лучше быть голодной тенью в норе, чем сытым пятном на стене».

— Норы, пятна, вёдра — какой ты всё-таки скучный, Эрлок, — бубнил себе под нос задремавший Васька. — Хотя в одном ты прав: я сапоги тоже не люблю. В них писать неудобно…

Глава 3. Говорящая собака

После плотного завтрака Серёжка вернулся в комнату, чтобы переодеться и собрать портфель. Несмотря на поздний «отбой» и раннее пробуждение, спать ему совершенно не хотелось. По телу разливался поток свежей энергии, голова наполнилась положительными эмоциями.

— Что это со мной происходит? — не понимал мальчик. — Гунтаса рядом нет, пирожков бабы Клавы я не ел. Однако такое ощущение, будто я накачан энергией, словно воздушный шарик, только что из ушей не выливается.

— Ничего необычного, — не открывая глаз, промяукал лежащий у Серёжкиных ног кот. — Я же тебя предупреждал, что толмох живёт за счёт энергии наших мыслей. Но, как ты понимаешь, в таком огромном городе, как Москва, их пруд пруди. Вот рыбка, чтобы её не разорвало от съеденного, и «стравливает» потихоньку избытки полученной энергии, которую затем невольно потребляют существа, находящиеся поблизости.

Меня, кстати, тоже здорово бодрит. Можно сказать, силой себя заставляю лежать. И Эрлок с утра бегает как ужаленный, позабыв о безопасности своей тараканьей души.

— Круто! — восхитился мальчишка. — Так что же получается — толмоха можно использовать в качестве дармового источника энергии? Может, получится и магией заниматься без ущерба для здоровья?

— Это ты больно размечтался. Сам знаешь, для сотворения даже самого простого заклинания требуется большой запас энергии. Ты вон на примитивное «Плейте орикус» свою суточную норму разом маханул, что уж говорить о более серьезных сотворениях. Нет, брат, толмох в занятиях магией совсем не помощник. Так, лёгкая подзарядка для батареек, не более того.

— Понятно, — грустно сказал мальчик, убирая обратно в портфель пакетик с мохнатой рыбкой и маскируя его учебниками. — Ладно, Васька, я в школу побежал. Хочу перед уроками ещё с пацанами пошептаться. Ты, кстати, не в курсе, когда Гунтас к нам «приедет»? — как можно более безразличным тоном, не оборачиваясь, бросил он через плечо.

— Спроси что полегче, — проворчал Васька и перевернулся на другой бок. — С того момента, как Совет времён и измерений начнёт отчитываться о своих планах перед крысодавами, можешь называть меня Васант Уважаемый. А пока живём как в тумане, густом таинственнейшем тумане…

— Ладно, «котик в тумане», корму я тебе насыпал и лоток в туалете вымыл. Так что наслаждайся благами цивилизации лысаков, пока можешь. И, пожалуйста, оставь родственников Эрлока в покое. Он жаловался, что ты любишь мутузить их лапами, а им это неприятно.

— Тоже мне фифы нашлись! — фыркнул кот. — Подумаешь, пару раз отфутболил особо надоедливых персонажей. Так сразу жаловаться побежали, ябеды рыжеусые.

***

Серёжка выбежал из подъезда и чуть не столкнулся на ступеньках крыльца с Николаем. Тот, словно завороженный, стоял и наблюдал, как три серых вороны гоняли по двору большую чайку. Птицы делили место возле помойки, не замечая никого вокруг, с громким карканьем и размахиванием крыльев.

— Ты чего тут раскорячился? — несильно ткнул Серёжка друга в спину. — Встал так, что ни пройти ни проехать.

— Тише ты, лучше туда посмотри, — и Колька показал рукой на дерущихся птиц. Как раз в этот момент чайке в очередной раз удалось увернуться от длинных вороньих клювов и схватить кусок заплесневелой колбасы. Её соперницы опешили от такой наглости и принялись каркать во всё горло, наступая на врага.

— У меня идея! — шепнул Серёжка. — Давай подойдём ближе и послушаем, что они там говорят. Не зря же я толмоха с собой таскаю!

— Точно, — согласился Николай. — Только иди как можно спокойнее, чтобы пернатых не спугнуть.

Ребята аккуратно спустились по ступенькам на тротуар и на цыпочках подошли к большой трансформаторной будке, примыкающей к площадке с мусорными контейнерами.

— Васька предупреждал, что рыбка дальше трёх метров не работает, — напомнил Колька.

— Да помню я, не тарахти — птиц спугнёшь. Ещё бы точно определить, где эти три метра начинаются… — не успел договорить Серёжка, как с очередным шагом в его голове раздались слова:

— Куда прёшь, гадина морская? — наседала одна из ворон. — Не видишь, это наша территория? Мы за эту помойку с голубями и воронами из соседних дворов целый год бились, пока отвоевали! А этот прилетел на всё готовенькое, ещё и колбасу нашу ворует.

— Успокойтесь, мамаша, — задорно отвечала чайка (по всей видимости, это был молодой самец). — Разве не видите, какие помойные баки огромные? Да здесь еды на сто ворон и пятьдесят чаек хватит. Перестаньте уже ругаться и приступайте к трапезе. Сами знаете, скоро подтянутся лысаки-бомжи со всего микрорайона и прогонят нас с дармовых хлебов куда подальше.

— Вы только посмотрите, каков наглец! — пришла на помощь подруге другая ворона — толстая и неуклюжая. — Ему птичьим языком объясняют, чтобы не смел совать свои грязные лапы в чужой огород, а он над нами насмехается. Ещё и считать нашу еду вздумал… А ну брысь! — и толстуха сделала стремительный рывок в сторону чайки, однако задела лапой за проволоку, валявшуюся на земле, упала на бок и смешно покатилась, словно шар для боулинга. Её подруги зашлись от хохота, но быстро угомонились, вспомнив о неприятеле.

Чайка не обращала внимания на потуги ворон одержать верх над гордой птицей. Доев колбасу, принялась рыться лапой в мусорном контейнере, выискивая очередные вкусности.

–Эй, воронье! Вам там не надоело ссориться, — вскоре прокричала птица сверху. — Посмотрите, я нашёл пол-ящика протухшей рыбы. Давайте, забирайтесь сюда и плотно закусим. Только сразу предупреждаю: кто вздумает меня клюнуть, того схвачу лапами, утащу на реку или вообще на море и там сброшу!

— Видали мы хищников и покруче. Нас не испугаешь, — каркали вороны, тем не менее взлетая вверх и рассаживаясь около чайки.

Минут через пять птицы насытились и по очереди спорхнули на землю. Чайка ещё немного походила вокруг помойки и, тяжело взлетев, устремилась в даль на поиски новых лакомств.

— Ну-ка, подойдите ближе, мои верные подружки, — взмахом крыла подозвала толстая ворона остальных. Птицы послушно прискакали к ней на тонких когтистых лапах.

— Значит так: пока мы ели, я придумала хитрый план, как эту гадскую чайку отвадить от нашей кормовой базы.

— И зачем тебе это надо? — спросила её менее кровожадная соплеменница, прикрывая глаза в сытом изнеможении. — Этот юноша в белом кителе прав. Еды много, хватит на всех. А в драке мы только время потеряем да покалечим друг друга. Забыла, как тебе прошлой осенью чуть крыло не сломали?

— У, ты, глупая гусыня! — вскипела от возмущения «воронья атаманша». — Как тебя ещё кошки не сожрали? Не понимает она. Что тут неясного? Сегодня он один прилетел, а завтра ещё десяток таких же оглоедов с собой притащит. И всё, считай пропал наш продовольственный склад. Снова начинай сначала: ищи двор, выгоняй голубей, дерись с местными воронами… Будь моя воля, я бы других птиц на раз извела — нечего им небо пачкать грязными перьями.

— И что дальше? — спросила её третья ворона, самая на вид маленькая и худая. — Не будет на земле птиц, так крысодавы нас первых сожрут, не поморщатся. А про грызунов забыла? Это пока нас много, мы их на земле одолеть можем. А останемся втроём, так они вконец обнаглеют и к помойкам нас близко не подпустят.

— Не боись, — успокаивала молодую родственницу птица. — Будем мыслить и действовать поступательно. Сначала надо извести эту чайку. Для этого предлагаю украсть крысиный яд: сама видела, как вчера его дворники вокруг дома раскидывали у подвальных окошек. Потом покрошим отраву на еду и позовём в гости нашего морского приятеля. Типа у нас вечеринка для новых друзей. Он угощения отведает и сдохнет. Ну как вам мой план?

— Ну не знаем, — с сомнением покачали головами другие вороны. — Как-то уж больно коварно и запутано. Не проще позвать ещё парочку наших родственников и вместе с ними прогнать чужака восвояси? Нам, знаешь ли, привычнее воробьёв мутузить, нежели козни против сильных мира сего строить.

— Это поначалу он такой сильный и храбрый, а когда яду нажрётся, посмотрим, как закукарекает! И звать никого не надо. А то призовем кучу воронья, и потом они нас самих отсюда выгонят. Короче, хватит нюни распускать — полетели за ядом! — И толстуха, словно самолёт «кукурузник» со сломанными шасси, неуклюже разбежалась и полетела низко над землёй. Остальные члены банды нехотя последовали за идейным вдохновителем.

— Можно расходиться, ничего интересного больше не будет, — сказал Серёжка и вышел из укрытия. — И вообще мы на уроки опаздываем.

Мальчишки сверились с часами и припустили по дороге в школу, обгоняя друг друга и отвешивая шуточные оплеухи. На середине пути к ним присоединился заспанный Валерка, для которого ранний подъём был равносилен каждодневной пытке.

Вот показалась школьная ограда, распахнутая настежь калитка и баба Нюра (она же маг 32-го уровня магической культуры Сильвия Ветроносная), подметающая большой метёлкой из веток школьное крыльцо.

— Ребята, подождите! — раздался окрик. Серёжка обернулся первым и застыл как вкопанный. В паре метров от них, в кустах шиповника, которые росли вдоль ограды, стояла и тяжело дышала собака. Это была местная дворняга, которая подъедалась отходами в школьной столовой. Учеников было много, но кушали они «столовскую отраву» (как они её окрестили) весьма неохотно, стараясь побыстрее выкинуть в мусор. Поэтому бачки для отходов всегда были полные. От такого изобилия собака Машка очень быстро набрала лишний вес и стала похожа на маленького бегемотика с длинным пушистым хвостом.

— Уф, умучилась я за вами бежать! — кряхтела псина. — Что вы вечно носитесь, словно на пожаре? Неужели нельзя спокойно прогуляться, любуясь природой и наслаждаясь свежим воздухом. А я ещё утром умудрилась два завтрака слопать, теперь аж сердце из груди выскакивает.

— Машка, ты что, разговаривать умеешь? — не поверил Валерка, нагнулся и почесал собаку за ухом, отчего «бегемотиха» блаженно закатила глаза и завиляла хвостом.

— Это не она, а толмох, — объяснил другу Колька. — Мы уже с утра с рыбкой развлекаемся. Столько всего наслушались, на две книги «Тайны животного мира» хватит.

— Круто! — восхитился Валерка. — Предлагаю после уроков съездить в зоопарк. Там же звери со всего мира собраны. Такого, небось, расскажут, что и географию с биологией учить больше не придётся.

— Ты что от нас-то хотела? Зачем бежала следом? — поинтересовался Серёжка. — Это Анфиска бульдерлогов любит, а мне и кота Васьки хватает.

— А я бы хотел себе собаку, тем более говорящую, — вмешался озорник Валерка. — Только представьте: сидишь ты в наушниках и «режешься» в компьютерные игры, а родители думают, что домашнее задание делаешь. И когда они тебя окликают и спрашивают «Всё ли в порядке и не нужна ли помощь», собака им отвечает: «Всё хорошо, дорогие мои мама и папа. Не беспокойтесь, я люблю учиться…» И дальше в том же духе.

— Ага, а потом ты своего питомца, не дай бог, чем-нибудь обидишь, и он все твои тайны родителям и выдаст, — огорчил его Колька.

— Об этом я как-то не подумал, — почесал затылок Валерка. — Тогда надо… это… собаке кнопку вживить, которая будет отключать голосовые функции и включать их снова, когда будет необходимо.

— Это тебе уже пора кнопку на рот поставить, — прервал его Серёжка. — Тараторишь без остановки. Вон, занятия скоро начнутся, а мы из-за твоей болтовни так и не услышали, что нам Машка сказать хочет.

— Ничего особенного, — зевнула собака. — Просто имейте в виду, что сегодня директор школы сделает вам очень важное предложение. Ни в коем случае не вздумайте от него отказываться. Поняли?

— А о чём предложение? — не понял Колька. — Может, он захочет, чтобы мы с крыши спрыгнули. В этом случае тоже предлагаешь соглашаться?

— Не предложит. Я его с утра видела. На сумасшедшего он был не похож. Дерганый, как всегда, но это у него профессиональная болезнь. Так что слушайте взрослых и делайте, что велят.

— И вот ещё что, — вспомнила Машка, поворачиваясь к ребятам толстым боком и собираясь уходить. — Ты, Валера, не забыл просьбу господина пелина?

— Какую ещё просьбу? — не понял мальчик. — Разве он о чём-то меня просил? Да мы с пацанами «мехового карлика» уже целый год не видели.

— Об этом он меня и предупреждал. Говорит: «Этот охламон наверняка забыл про моё поручение. Поэтому, благороднейшая госпожа бульдерлог, будьте добры, напомните ему ещё раз…», — задрав нос, высокопарно произнесла собака. — Короче, сегодня тебе надо включить телевизор ровно в шестнадцать часов тридцать минут и записать, что там скажут в первые минуты. Надеюсь, перо с чернильницей, которые тебе дал Гунтас, не потерял?

— Не волнуйся, Машка, всё на месте. Я их на антресолях в шкафу спрятал. А какой канал-то включить?

— Ну ты точно бестолочь! Конечно, любимый. Какой он у тебя, кстати?

— «Animal Planet», естественно. Люблю про жизнь зверушек смотреть, — признался мальчуган.

— Понятное дело, — согласился Колька. — Где тебе ещё расскажут про нравы и жизнь бегемотов и слонов.

— А при чём тут это? — не понял Валерка.

— Ну как же! Надо же тебе будет как-то с гиппоокусом уживаться, когда вы с Нелли поженитесь, — пояснил Колька и задорно рассмеялся. Серёжка тоже не смог удержаться от распирающего хохота.

— Вот вы, лысые обезьяны, вечно всё в шуточки превращаете! — неодобрительно покачала головой собака. — Ладно, заболталась я тут с вами. Пора мне, скоро новые отходы из кухни вынесут, а у меня питание строго по распорядку, пропускать нельзя.

— Дурак ты, Колька, — строил из себя обиженного Валерка. — Ничего не понимаешь в отношениях между магическими животными. Вот переместимся мы с тобой следующий раз в Пятиречье, так всё Нелли расскажу про твои дурацкие шуточки. У неё магия сильная, мне даже страшно представить, что она может с тобой сделать! Наверняка в лягуху превратит, а может, в носоглота вонючего или комара писклявого. Будешь тогда знать!

— Ладно, пошли уже, — постарался примирить ребят Серёжка. — После уроков не разбегайтесь. Поедем все вместе к Валерке смотреть телевизор. Только надо родителей предупредить, чтобы не волновались.

— Может, не стоит? У меня в комнате бардак. Мама и папа итак недовольные ходят, а тут ещё мы втроём завалимся. Я один программу посмотрю и запишу, что там скажут.

— Ничего, как раз и поможем тебе убраться, — успокоил его Николай. — А то ты чего-нибудь напутаешь: или канал не тот включишь, или вместо первой минуты слова с десятой запишешь. Знаем мы тебя.

— Ладно, уговорили, — тяжело вздохнул Валерка. — Только предупреждаю: будете надо мной смеяться — сразу из дома выгоню! Я хамства в свой адрес в родных стенах не потерплю.

— Не будем, клянёмся, — пообещал Серёжка. — А теперь бегом в класс, опаздываем уже!

Шесть уроков пролетели незаметно. Ребятам не терпелось исполнить задание Гунтаса и посмотреть, что такого чудного покажут по телевизору, поэтому они проявили чудеса прилежности и эрудированности. Колька даже умудрился получить две пятерки и одну четверку, а Валерка — не схлопотать двойку.

И вот, когда до конца последнего урока оставалось не более пятнадцати минут, в динамике громкой связи раздался строгий голос завуча: «Учеников 6-Б класса прошу после урока зайти в кабинет директора».

— Не ошибся бобик — точно к директору вызывают. Будут супервыгодное предложение делать, — обрадовался Валерка.

— Погоди ты со всей выгодой, — одёрнул его Колька. — Не нравится мне всё это. Разве не помните: это именно двойник нашего директора тогда предупредил Кирилыча, что мы устраиваем засаду в туалете. А вдруг и в этот раз в кабинете наш ждёт очередной клон, коварный и жестокий?

— И что нам делать? Может, бабе Нюре сказать? — предложил Серёжка. — Она всё-таки маг и подобные ситуации ей не впервой разруливать.

— Да где мы её сейчас найдём-то? — заныл Валерка. — Вот шавка блохастая, ничего толком не объяснила! А если нас там «на опилки пустят» или гвоздями к полу прибьют?

— Прекрати панику, — успокоил его Колька. — Будем размышлять логически: зачем нас кому-то убивать? То, что у Серёги в башке понапиханы (не без помощи его дедушки) всякие важные сведения об измерениях, так это нам только на руку. Значит, он ценный «фрукт» и убивать его прямо с порога никто не будет.

— Это Серёжка ценный, а наши головы мало кому интересны, разве что людоедам, — не унимался Валерка. — Эх, чуяло моё сердце, что надо было сегодня больным притвориться и в школу не ходить. А может, этот псевдодиректор хочет мне руки отрезать? — внезапно осенила мальчика догадка. — Точно! Узнал, гад, что я должен записать сведения из телепередачи специальными чернилами из серебряной чернильницы, и решил помешать планам Гунтаса.

— Хватит гадать: может — не может. Пойдём и всё узнаем. Пацараи не дураки, чтобы нас вот так, словно пушечное мясо, подставлять.

После урока учительница построила всех в колонну по двое и повела к директору. Василий Иванович стоял в дверях кабинета, лицо его светилось от счастья.

Когда класс выстроился в коридоре у кабинета, к ребятам из-за спины директора вышел Фёдор Кириллович. Прежнего учителя истории было не узнать: модный костюм сидел на мужчине словно влитой. Туфли из крокодиловой кожи были начищены до блеска. На руку надеты дорогие часы. Весь его вид излучал респектабельность.

— Здравствуйте, дети! — приветствовал он класс, широко улыбаясь. — Если кто-то забыл, меня зовут Фёдор Кириллович. Раньше я работал в вашей школе учителем истории, правда, совсем недолго. К счастью, упорным всегда везёт, и мне посчастливилось стать директором новой гимназии, которая открывается первого сентября этого года.

— Выходит, не соврал Гунтас, — шепнул Колька на ухо стоящему рядом Серёжке. — Как сказал год назад при расставании, так всё и получилось. Только посмотри, какой Кирилыч счастливый. Такое ощущение, что купил себе звание мага и магические уровни.

— Не в магии дело, — уточнил Серёжка. — Просто наш историк очень амбициозный человек: ему что магом, что директором, главное — расти в глазах окружающих. Не удивлюсь, если через несколько лет он захочет в мэры баллотироваться.

— Эй! Хорош шептаться, — попросил Валерка, силясь услышать разговор друзей. К сожалению, ему «выпала честь» попасть в пару с девочкой и встать в отдалении.

— Так вот, — продолжал свежеиспеченный директор. — По заданию руководства департамента образования нашего города мы набираем в гимназию наиболее одаренных и выдающихся ребят. В поисках будущих Эйнштейнов и Коперников я объездил уже более тридцати школ Москвы. Сегодня, как вы понимаете, настала очередь вашего учебного заведения и конкретно вашего класса.

— Чего-то снова мутит наш колдун, — с сомнением покачал головой Колька. — Эх, жалко, бабы Нюры рядом нет. И Анфиска, как назло, в другом измерении…

— Фёдор Кириллович, я, если честно признаться, не понимаю, почему именно 6-Б? — спросил директор. — Да, средний балл по школе у них неплохой, но, откровенно говоря, гениями в этом классе и не пахнет. Нехорошо так говорить при детях, но, тем не менее, с фактами не поспоришь! Может быть, вам стоит обратить внимание на других учеников, из 7-А или 9-Б, например?

— Уважаемый, Василий Иванович! Дело в том, что мы отбираем не просто прилежных отличников, а ребят с изюминкой. Понимаете?

— Если честно, не совсем, — признался директор.

— Значит, и не надо! — весело ответил Кирилыч. — Вот когда придёте к нам на первый выпуск через пару лет, сами всё поймете без лишних объяснений. А пока мне нужны… — и историк с показной деловитостью достал из кармана большой блокнот с тёмно-красной обложкой. Открыл его, перелистнул пару страниц, разыскивая запись. — Так вот, нашёл, — ткнул он пальцем в нужные строчки. — Сергей Поляков, Николай Мишечкин и Валерий Степанов, прошу выйти из строя.

— Поздравляю вас, ребята, — незаметно подмигнул он старым приятелям. — Руководство города и педагогический совет оказали вам честь и выбрали в качестве учеников новой гимназии. Отбор был крайне суровым, в нём участвовали более двух тысяч человек. Вы оказались среди победителей, которым с начала нового учебного года предстоит оправдать оказанное доверие.

Василий Иванович остолбенел и потерял дар речи. Он лишь беспомощно разводил руками, словно внезапно позабыв, зачем природа одарила его конечностями. Через какое-то время всё-таки совладал с собой и разразился сумбурной речью:

— Вы меня, конечно, дико извините, Фёдор Кириллович, но это же какой-то абсурд. Допустим, я ещё могу согласиться с тем, что отобрали Колю Мишечкина. Он действительно неглупый и трудолюбивый молодой человек. Полякову до него далеко, но и на выбор Сергея я готов закрыть глаза. Но причём тут Валерка Степанов? Вы что там, в своём правительстве, с ума посходили, что ли? Он же всю гимназию в первую неделю по кирпичикам разнесёт! Это же не человек, а неандерталец какой-то! Боже мой, что творится! — продолжал причитать директор.

— Зря вы на меня наговариваете, — весело ответил, не выходя из строя, Валерка. — Если вы в своей школе не смогли разглядеть мои таланты, то это не значит, что их вовсе нет.

— Какие таланты, что ты городишь? — Василий Иванович начал зеленеть. — Твоими талантами все парты исписаны так, что никаким растворителем не оттереть. А про разбитые стёкла забыл? Сколько раз я тебя предупреждал не носить футбольный мяч в школу, и всё как об стенку горохом…

— Ребёнок тянется к спорту. Что тут плохого? — поддержал Валерку Фёдор Кириллович. — В любом случае я у вас его забираю, так что теперь можете вздохнуть спокойно и больше не переживать за окна и мебель.

Так, всё, мне пора бежать. А вас, мальчики, я жду у себя первого августа. Будем проводить вводный инструктаж. До свидания! — и Кирилыч, пожав руку всё ещё ошарашенному директору, подмигнул пребывающей точно в таком же состоянии учительнице и стремительно направился к выходу.

Класс тут же распустили, и ученики не замедлили разойтись по домам.

— Вы слышали? Неужели мне это правда? — казалось, счастью Валерки не было предела. Он на ходу возбужденно теребил портфель, то и дело подкидывая его над головой. — Мы лучшие, парни! Просто лучшие! Теперь будем учиться в новой супершколе. Там наверняка вместо занудных учебников во всех классах стоят мощные компьютеры. А в качестве домашнего задания поручают взломать какой-нибудь сайт или банковский сервер — типа будут готовить из нас универсальных агентов.

— Хотелось бы верить, — выходя на улицу, поддержал друга Николай. — Главное, чтобы сегодняшняя новость не обернулась очередной глупой шуткой тафаргов. Может, они специально вывели нас из состояния душевного равновесия, а в это время один из их магов идёт за нами по следу и высасывает информацию из Серёжкиной башки вместе с жизненной энергией.

От столь дурацкой, но жуткой мысли мальчишки замерли на месте и стали крутить головами.

— Тьфу на тебя, одарённый ребёнок! — подколол Кольку Серёжка, вспомнив недавние слова Василия Ивановича. — Раньше только Валерка у нас специализировался на глупых шутках и запугивании на ровном месте. А теперь и ты туда же? Какие тафы, какие маги? Ты разве забыл, что Совет времён и измерений строго-настрого (под угрозой лишения неограниченного доступа к «рекам силы») запретил применять магам свои способности в измерении лысаков?

— Да, только тафарги плевать хотели на запреты пацараев! — парировал Николай. — Не зря же они воюют друг с дружкой не один миллион лет. И конца и края этой битве не предвидится.

— О чём спорим, малышня? — окликнула их на выходе со школьного двора Сильвия Ветроносная. Старушка уже успела переодеться в повседневную одежду и собиралась уходить домой.

— А вы разве не слышали? — первым ответил Серёжка. — Оказывается, нас троих отобрали как лучших учеников школы для учёбы в новой гимназии. Вот мы и ломаем голову, что это такое — подарок судьбы или очередные козни тёмных сил. Поэтому и не понимаем, радоваться или печалиться?

— Как не знать, конечно, слышала. Вы сами немного пораскиньте мозгами, вспомните кое-что, тогда и разберётесь.

— Это вы, бабушка, — маг. Поэтому любую ловушку и пакость чувствуете за километр. А нам, обычным существам, трудно решать межгалактические головоломки, — пошутил Валерка.

— Просто вспомните, как так получилось, что Кирилыч стал директором гимназии? Кто ему в этом помог? — терпеливым тоном продолжала маг наводить ребят на нужные мысли.

— Точно! А Вы правы, Сильвия, — первым догадался Колька. — Помните, парни, как только мы переместились обратно из Эффериса в наш мир, Гунтас заявил Кирилычу, что тот в скором времени станет директором новой школы?

— Было дело, я как раз тогда штаны от цемента оттирал, — подтвердил Валерка. — Въедливая пылюга оказалась. Мне потом от матери досталось…

— Погоди ты со своими портками. Дай сообразить, — перебил его Серёжка.

Глава 4 Долгожданная встреча

— Стало быть, и назначение Кирилыча на высокую должность, и наш перевод в новую школу — это дело рук Совета времён и измерений? — вымолвил мальчик через несколько секунд.

— Ну, наконец-то, — облегченно вздохнула Сильвия. — А то я уж грешным делом подумала, что вы за этот год отупели. Сами понимаете, растущий детский организм — штука непредсказуемая. Тем более после встряски от перемещений по временам и измерениям. Смотрю, Валерка извёлся весь, только бы не проболтаться про чудеса, свидетелями которых вы стали.

— Не беспокойтесь, бабушка, всё у нас в порядке c головой, — поспешил развеять её сомнения Колька. — И Валера уже почти научился справляться со своим скорострельным языком, особенно если его периодически «заряжать» волшебными оплеухами. Просто на нас столько всего навалилось в последние дни: и рыбка-переводчик, и известие о переходе в новую школу, и ещё сегодня задание Гунтаса надо выполнить. А как — мы толком и не знаем.

— Про говорящую собаку забыл, которая нас чуть с ума не свела утренними загадками, — вставил свою жалобу Валерка.

— Ты, милок, на Машку не обижайся. Она хороший бульдерлог, хоть и прожорливый. Раньше в армии служила в пограничных войсках, рубежи нашей необъятной родины охраняла.

— Вы ничего не путаете, Сильвия? — усомнился Колька. — Я фильмы смотрел про пограничников. Так они в основном немецких овчарок используют. А Машка же простая дворняга, хотя и крупная.

— Может, она и не породистая, и родословной не имеет. Только опасных контрабандистов выследила и тревогу подняла. Сработала не хуже надрессированной овчарки.

— Ух ты! Расскажите подробнее, — восхитившись, попросили мальчишки.

— Тут длинной песни не сложишь, — раздался хриплый голос из-за кустов, и к людям вышла сама героиня — собака Машка.

— Долго жить будешь, блохастая! — радостно приветствовала её Сильвия. — Вот ты им и расскажи про свои «подвиги Геракла», а мне идти пора. И не забудьте толмоха с собой взять, когда телевизор смотреть пойдёте, — подмигнула она ребятам и не спеша пошла в сторону продуктового магазина.

— Я здесь в кустах задремала после сытного обеда, и краем уха слышала, что вам Ветроносная обо мне говорила.

— И что, это правда? Вы в одиночку кучу бандитов смогли обезвредить и связать? — затараторил Валерка, которому очень хотелось услышать историю про суперпса.

— Ты фантазируй, да головой думай! — ответила ему собака. — Как я их лапами связать-то могла? Это у вас, лысаков, пальцы длинные и гибкие, один большой чего стоит. А я могу только слюнями человека обмотать раза два по кругу. Нет, уважаемые школьники, всё было иначе.

В то время я была ещё молодой и глупой. Жила на природе в лесу, рядом с пограничной заставой. Отец мой в армии служил. Знатный был бульдерлог, лучший розыскной пёс, вся грудь в золотых медалях за собачьи заслуги. Мама попроще, но тоже красавица. Она охраняла дом в деревне поблизости. И вот однажды на дежурстве отец повстречал в лесу мою мать. Так я и появилась на этом свете.

— И что было потом?

— А дальше я выросла, родители состарились и умерли, сами знаете: век бульдерлога не такой длинный, как лысаковский. Но пограничники, в память об отличной службе отца, разрешали мне беспрепятственно посещать воинскую часть в любое удобное время. И самое главное — поставили на довольствие в местную столовую. Лучшие отходы с солдатского и офицерского столов были в моём распоряжении круглый год.

Но я понимала, что, не будучи породистой овчаркой, на настоящую службу я не могу рассчитывать. И кормят меня скорее из жалости, чем по необходимости. А в этом случае «попутный ветер» может поменять направление в любой момент: например, если в часть придёт новый командир, который и знать не знает о моем геройском отце.

И решила я подстраховаться на случай внезапного «увольнения». Стала таскать с заставы несъеденные отходы и прятать их в лесные тайники. В основном это были небольшие берлоги и норы под корнями деревьев. Набила их под самую завязку и стала охранять. Сами знаете, халявщиков в лесу пруд пруди: то белки с енотами залезут вкусненьким поживиться, а то и волков с лисицами гонять приходилось.

И вот в один дождливый вечер стало у меня на сердце как-то неспокойно. Думаю — точно кто-то сегодня в моих припасах ковыряться будет! Чутьё бульдерлогов редко обманывает. Решила проверить. Добежала до ближайшей большой берлоги — и точно: какой-то зверь почти целиком залез в тайник и чем-то там шебуршит, только мохнатый чёрный зад наружу торчит. Причём, судя по размеру «пятой точки» и толстым ногам, экземпляр попался крупный.

От такой наглости я дар собачьей речи потеряла. Ну, решила, конец тебе, вражина! Погибну, а родную еду защищу. Подбежала поближе да схватила его за мягкое место, аж челюсти от злости свело. Зверь как зарычал, как застонал от боли на весь лес, аж мурашки по коже.

Я решила судьбу дальше не испытывать. Отбежала подальше и залилась таким громким лаем, что потом охрипшая несколько дней ходила.

Хорошо, что в этот момент недалеко проходил дежурный пограничный наряд с оружием и служебными бульдерлогами. Они мой лай услышали и через несколько минут прибежали на место боя.

Оказалось, что это никакой не зверь был, а обычные контрабандисты. Надели на себя медвежьи шкуры и перешли тёмной ночью через границу. Потом решили в моей берлоге тайник устроить. Думали еду наружу выкинуть, а своё барахло внутри спрятать. Вот я их коварные планы и сорвала, сама того не ведая.

После этого случая пограничники стали любить меня ещё больше и кормить ещё слаще. Сам командир части всех на плацу построил и долго говорил что-то там про чувство долга и вечную дружбу между человеком и собакой.

— А что в тайнике было? — спросил Колька. — Золото и бриллианты? Тебе потом причитающиеся двадцать пять процентов вознаграждения выплатили?

— Конечно, выплатили, — ответил за Машку Валерка. — Разве ты не понял ещё, на какие «шиши» она в Москву приехала?

— Бестолочи вы обезьяньи, — устало произнесла собака. — В тайнике бандиты прятали оружие и взрывчатку. Наверное, хотели на заставу напасть или взорвать что-нибудь в деревне. Террористы, что с них возьмёшь. А в Москву я уже позже приехала вместе с одним отставным офицером. Он сюда жить перебрался. Заботливый, добрый, кормил меня хорошо, выгуливал по первому требованию. У него и жила, пока мой хозяин от болезни сердца не умер. А уж его дети, наследнички толстомордые, терпеть меня не стали. Дали пинок под зад и выгнали из квартиры. Вот мне здесь и пришлось обустраиваться по новой.

— Как несправедливо с тобой жизнь обошлась, — выслушав рассказ, констатировал Серёжка. — Ты, можно сказать, предотвратила трагедию, много человеческих жизней спасла, а в результате сама оказалась на улице. Где же благодарность от высших сил?

— Я как-то об этом не думала. Одно знаю наверняка — если постоянно ждать благодарности за свои поступки, то так с протянутой рукой и простоишь всю жизнь. Поняли? Уф, утомили вы меня сегодня, спать буду, — и собака задом попятилась обратно в кусты, где разлеглась на мягкой траве.

— Бульдерлог-философ, — заметил Колька. — Видно, она не только в школьной столовой подъедается, но ещё книжки по ночам в нашей библиотеке читает.

Ребята шли по улице к остановке автобуса, который должен был довезти их до Валеркиного дома. Небо постепенно затягивали облака, подул холодный ветер. Вдалеке послышались раскаты грома, и даже промелькнули яркие вспышки молний.

— Хорошо бы до дождя успеть, — наблюдая за буйством природы, пожелал Валерка. — Неохота приходить домой мокрой курицей.

— Не боись, малец, капать ещё только часа через два начнёт!

Мальчишки остановились, силясь понять, кто это с ними разговаривает. В будний день на улице было много людей — мужчин, женщин, детей. Но только все они не обращали на Серёжку, Кольку и Валерку никакого внимания.

— Дяденька, это вы сейчас про дождь сказали? — обратился Серёжка к уличному попрошайке, сидящему в двух метрах от них. Пожилой мужчина устроил себе из уличной клумбы некое подобие кресла и, взгромоздившись на него со своим нехитрым скарбом, дремал. Вопрос мальчика он проигнорировал даже не шелохнувшись.

— Оставьте Лёху в покое! Он вам ничего не скажет, потому что глухонемой от рождения.

— Что за мистика? — не понял Валерка. — Эй, кто тут с нами шутки шутить вздумал?

— Чего разорались? Глаза разуйте и подойдите ближе.

Ребята нехотя приблизились, брезгливо морща носы от «парфюма» мужчины под названием «Сногсшибательное обаяние улицы», который чувствовался даже на расстоянии. И только тогда смогли разглядеть, что на плече незнакомца в складках замызганной куртки сидит крупная блоха.

— Это вы с нами разговариваете? — спросил насекомое Колька.

— Конечно, я, кто же ещё? Позвольте представиться, Меня зовут Клок. Я — блошиный король правой стороны этой прекрасной улицы.

— Какой король? — не понял Валерка. — Это что-то новенькое. О таких титулах я ещё не слышал.

— Вы напрасно иронизируете, юноша, — блоха гордо вытянулась на задних ножках, отчего, по её мнению, должна была стать заметнее в глазах людей. Однако чуда не произошло, и мальчишки всё так же с трудом силились разглядеть кроху.

— Дяденька, если не в курсе, то вы сейчас сидите на куртке какого-то бомжа, грязного и вонючего. Может, конечно, это и есть ваше мифическое королевство, только с нас сегодня общения с сумасшедшими хватит.

— Сами вы сумасшедшие лысаки, — смело ответил Клок. — Я понимаю, что вы ещё дети и не познали суровых будней взрослой жизни. Поэтому буду к вам снисходителен. Да, я король, владения которого ограничены территорией, занимаемой одной из сторон этой улицы. Сей высокий титул был пожалован мне на ежемесячном слёте кровососущих насекомых измерения лысаков. И означает он то, что только я имею право на первый укус любого человека или животного, а также на справедливое распределение кормовой базы между другими кровопийцами.

— Прямо граф Дракула районного масштаба какой-то, — пошутил Валерка. — Вампир-недоросток.

— Не граф, а король! — поправила мальчугана блоха. — И, между прочим, за то, что я прекрасно справляюсь с обязанностями, титул вручается мне уже третий месяц подряд. Наверное, последний в моей жизни.

— Погодите, ещё не вечер, получите своего «короля» и в четвёртый раз, — успокоил его Колька.

— К сожалению, молодой человек, это маловероятно, — грустно вздохнул Клок. — Жизненный цикл взрослой блохи ограничен несколькими месяцам. Ходят слухи, что встречали на Земле представителей нашего рода, проживших год и даже дольше. Но я думаю, что всё это красивые легенды. Так что я уже глубокий старик, пора передавать бразды правления молодёжи.

— Вы поэтому нас остановили? — съязвил Серёжка. — Хотите поделиться безграничной властью над укусами случайных прохожих?

— Нет, просто стало как-то скучно и одиноко. А я заметил, что у вас в сумке живёт толмох. Вот и подумалось, что столь «продвинутые лысаки» смогут уделить пару минут титулованной особе.

— Да что же такое! — вскипел Сергей и принялся осматривать рюкзак на предмет выявления дырок и порезов. — Не понимаю, как вы все видите, что у меня в портфеле сидит рыба-переводчик? Ткань плотная, непрозрачная, молнию я всегда до конца закрываю, пакет с толмохом на людях не достаю.

— Этого и не требуется, — пояснил Клок. — От вашей сумки исходят такие сильные энергетические импульсы, что вариантов здесь немного. А поскольку пользоваться магией в мире лысаков категорически запрещено, то и получается, что у тебя там либо Деконг, либо толмох.

— Деконг? — переспросил Николай. — Никогда не слышал о подобном существе. Это что ещё за обезьяна такая, может, Кинг Конг?

— Вы что, кровь с вами! — испуганно замахала лапками блоха. — Какая обезьяна? Не напоминайте мне про этих ловких и ненасытных поедателей блох. Хорошо, что они не водятся в нашей местности.

Немного успокоившись, насекомое продолжило:

— Ну вы даёте! Так запросто чудодейственного толмоха в сумке носите, а столь элементарных вещей не знаете. Деконг — это тара для переноски магических предметов. Обычно её используют маги, но и у простых существ тоже можно встретить.

— Первый раз слышим, — не поверил Колька. — А зачем нужна такая специальная сумка — неужели маги боятся карманных воров?

— Ты совершенно прав, мой юный лысак. Как ни печально, но и среди всемогущей братии встречаются мошенники и воры. И даже среди светлых сил, что особенно прискорбно.

— И что такого уникального в этом Деконге?

— О, это замечательная вещь. Она маскирует любые магические предметы, а также вещи, на которые наложены заклинания. Стоит положить их в сумку — и ни один самый искусный маг не сможет распознать, что вы там несёте.

— Как же вы тогда уловили мощный энергетический фон — нестыковочка получается? — уточнил Серёжка.

— Дело в том, что Деконг, будучи придуманным для маскировки, заботится об исполнении своей функции всегда. Поэтому, когда в сумке магия, фон отсутствует. А когда она пустая, наоборот, фонит так, аж магометры зашкаливают. Тем самым вероятный воришка оказывается сбитым с толку. Нередкими бывали случаи, когда неопытные мошенники принимали «энергию сумки» за ношу с ценными магическими предметами. Залезали в мешок и оказывались в цепких лапах его владельца.

— И что делали с пойманными? — любопытству Валерки не было предела.

— Ничего особенного, — почесывая ножкой спину, ответила блоха. — Кого сразу убивали на месте, иных превращали в какой-нибудь предмет с неинтересной судьбой — ночной горшок или носовой платок. А особо ретивых (в основном молодых магов), которые пытались оказать сопротивление при поимке, отдавали нам, кровососущим. Уж тогда мы пиры и устраивали. Упивались тёплой кровушкой так, что у некоторых животы лопались.

— Не верю я вам, дяденька. Вы всё врёте, — усомнился Колька. — Не может Совет времён и измерений отдавать свои лучшие кадры на растерзание блохам, клопам и комарам.

— Ну, вру, и что с того? — не смутившись, ответил Клок. — Выдаю желаемое за действительное. Уже и помечтать нельзя. Вы только представьте на мгновенье: передают нам мага, у которого неограниченный доступ к энергии. И мы его начинаем кушать. Пьём, пьём, а кровушка всё не заканчивается, потому что маг успевает восстанавливать своё здоровье. Эдакий вечный «шведский стол» для гнусов получается. Какая прелесть!

— Фу, какая гадость, — брезгливо поморщился Серёжка. — Вы не только на вид противные, но и души у вас полны злобы и гадости.

— Не спеши с выводами, малец! — перебила его блоха. — Природа создала нас такими, какие мы есть. И высшие силы совершенно не интересовались, хотим мы быть кровопийцами или нет. Мы же не обвиняем вас, лысаков, в том, что вы сжираете бедных животных целиком. Да ещё умудряетесь использовать шкуры, рога и копыта. В то время как мы довольствуемся лишь кровью, никого не убивая при этом, нанося гораздо меньший вред экосистеме планеты.

— Ну это как сказать, — парировал Колька. — Я в книжке читал, что однажды в глухом таёжном лесу одного геолога, который был ранен и сбился с пути, комары практически всего «высосали». И бедняга умер от большой кровопотери.

— Ещё комары страшную болезнь — малярию — разносят, — поддержал друга Серёжка. — А вы, блохи, людей тифом заражаете и прочей инфекционной гадостью.

— Не знаю ничего про вашего тифозного геолога — могу только рассказать историю из собственной жизни.

Блоха ловко перепрыгнула на голову бродяги и уютно расположилась на самом верху грязной вязаной шапочки. Так ребятам было лучше видно и слышно Клока.

— В общем, посчастливилось мне упасть на спину одной собаки. Вроде ничего особенного не произошло, мы ведь кусаем четвероногих без разбору по сотне за день. Но вскоре я понял, какой шикарный подарок преподнесла мне судьба, направив блошиные стопы к этому бульдерлогу. С виду псина как псина — мелкая, с короткой шерстью и тонкими лапами. Постоянно поскуливала и дрожала то ли от холода, то ли от страха. Поэтому хозяйка всё время таскала её под мышкой.

Отведал я, значит, собачьей кровушки. Ну, так, ничего особенного, практически не отличается от «нектара» бродячего бульдерлога или кота, который живёт на помойке. Одно хорошо — эта шавка была крайне избалована и кормили её регулярно и на убой, поэтому малокровие ей не грозило.

Мне спешить было некуда, и решил я задержаться на этом «продовольственном курорте». Хозяева собаки оказались очень богатыми лысаками. Муж работал то ли министром, то ли директором крупного концерна. А жена (молодая красивая бездельница) целыми днями ходила по всяким салонам красоты, магазинам, модным тусовкам или просто валялась на диване перед телевизором. Естественно, что и бульдерлога везде таскала с собой.

Ну, я первое время с собакой походил по гламурным мероприятиям. Послушал, посмотрел и быстро понял, что это не моё. Тогда решил уделить больше внимания главе семейства. Улучил момент и прыгнул ему на костюм, в котором он на службу ходил. Приезжает, значит, наш олигарх к себе в офис — огромное здание, где стены и пол выложены мрамором. И везде золото, золото: и на дверных ручках, и на лестничных перилах, и даже в туалете на кранах. И кабинет у мужика под стать: здоровенная комната с большим мохнатым ковром на полу. Стены увешаны картинами в тяжелых золотых рамах. Стол и стулья из красного лакированного дерева. Широкие диваны с кожаной обивкой. Дорогая фарфоровая посуда на полках в высоких шкафах со стеклянными дверцами.

Мы, блохи, на лысаковскую роскошь не падки. Какой от неё толк, если никого теплокровного рядом нет? Как говорится, «золото на хлеб не намажешь».

Но тут даже я немного растерялся. Безусловно, родители мне рассказывали, что наши предки тоже жили в королевских дворцах и лакомились всякими знатными особами. Но это когда было — больше ста лет тому назад. А чтобы такое, в 21 веке, в центре Москвы — просто удивительно. Короче, прыгнул я на длиннющий рабочий стол и удобно устроился на компьютерном мониторе. Тепло, светло, и всё хорошо видно и слышно.

Минут через пятнадцать началось совещание. В кабинет стали заходить люди в дорогих костюмах и обуви, с позолоченными часами на руках. Что-то на ходу рассказывали друг другу, шутили и смеялись. Хозяин, который, очевидно, был начальником, терпеливо подождал, пока народ рассядется, и начал своё выступление:

— Уважаемые коллеги! Вы знаете, какое непростое время переживает сегодня наша страна. Не скажу, что мы этого не предвидели и не готовились к кризису, однако происки внешних врагов и недоброжелателей оказались коварнее наших самых смелых предположений. Вы все прекрасно видите, что любые попытки руководства наладить конструктивный диалог с противниками оборачиваются ещё более сильным закручиванием гаек в отношении нас. Мы устали доказывать, что у нашего государства свой особый путь развития. И остальному миру необходимо это учитывать и подстраиваться под наши реалии, а никак не наоборот.

— Иван Владимирович, правильно ли я Вас понял, что чёрной икры на банкете в честь юбилея министерства не будет? — подал голос невысокий седоватый мужчина, сидящий в конце стола.

— Игорь Константинович! — недовольно нахмурил бровь министр. — Вечно вы торопитесь с выводами. Дайте сначала мне договорить!

— Извините, просто хотел уточнить. Времени осталось немного, а мне ещё надо меню утвердить и продукты заказать так, чтобы их потом на таможне случайно за «санкционку» не приняли и бульдозерами не подавили.

— Так вот, — продолжал хозяин, которого сбить с мысли оказалось не так просто. — В это тяжёлое время родина и её руководство ставит перед нами особые задачи, от успешности выполнения которых зависит многое.

— Иван Владимирович, ну сколько можно! — одновременно заговорили несколько мужчин, севших ближе всех к боссу. — Мы в прошлом месяце уже скидывались на строительство чего-то там, где-то там далеко внутри страны. В конце концов у нас много миллионов жителей. Давайте грамотно придумаем ещё пару «налогов» и закроем дыру в бюджете. Богатые от этого не обеднеют, а бедные — они и так бедные, поэтому тоже роптать не станут.

— К этому вопросу мы обязательно вернёмся чуть позже, а пока дайте закончить мысль! У меня самолёт в Испанию через два часа, а я тут последние нервы с вами трачу, — раздражённо ответил начальник.

— Короче, время нынче тяжёлое, ситуация накаляется, революция никому не нужна, поэтому настоятельно прошу всех неукоснительно соблюдать правила поведения в обществе: золотые часы и дорогие украшения не носить!

— Это ещё почему? — не поняли собравшиеся.

— Чтобы их не было заметно, когда будете работать засучив рукава, — пошутил министр. — Далее: посещать принадлежащую вам и членам ваших семей зарубежную недвижимость только под самым благовидным предлогом. Например, надо вам слетать в США в Лос-Анджелес прибраться на вилле — траву покосить, крышу новым железом перекрыть. Значит, устраиваете какой-нибудь международный конкурс типа «Молодые таланты джазовой музыки». Естественно, побеждаете в нём сами, ну и для отвода глаз награждаете ещё пару участников из Америки (они там живут, поэтому тратиться на их переезд и проживание не надо будет). А подведение итогов и награждение призами устраиваете как раз в Лос-Анджелесе. Получается, что и вы сыты, и овцы митингов не устраивают по поводу нецелевого использования бюджетных средств.

— А мне как быть? — отдуваясь и ежеминутно смахивая пот со лба, спросил толстяк с красным одутловатым лицом. — Дело в том, что моя супруга во все поездки таскает с собой не менее трёх собак. А поскольку порода очень дорогая, элитная, то эти шавки, будь они неладны, путешествуют с не меньшим комфортом, чем мы сами.

— Значит, придумай и проведи со своей женой фестиваль собак редкой породы или кругосветный вояж в память о космическом полёте Белки и Стрелки. Что ты как маленький, Семёныч! Вечно тебя всему учить приходится.

— Сегодня ты играешь джаз, а завтра родину продашь, — смотря вдаль и вертя в руках зажигалку, глубокомысленно изрёк высокий худощавый мужчина в больших очках в роговой оправе.

— Я Вас умоляю, Пётр Венедиктович! Эту родину ни то что нам с вами не продать, ею еще наши правнуки устанут торговать.

В ответ на его слова присутствующие одобрительно «загудели» и заулыбались.

— В общем, работаем, пока руки носят! — подытожил министр, поднимаясь с кресла и давая понять, что совещание окончено. — И будьте как можно осторожнее. Не забывайте, что нас повсюду окружают люди.

***

— Дедушка-блоха, мы чего-то не поняли, к чему Вы нам эту историю рассказали? — спросил Колька.

— А к тому, что и среди вас, лысаков, много тех, кто живёт по нашей «философии паразитов», и ничуть этим не гнушается. А вы меня винить вздумали. Так, всё, мальцы, утомили, — раздраженно махнул лапкой Клок. — Я думал, что повстречал умных отзывчивых собеседников, а вы оказались такими же бессердечными, как и большинство человеков, даром что дети.

— Парни! — встрепенулся Валерка, посмотрев на часы. — Этот кровосос нас совсем заболтал. Побежали быстрее, а то к началу телепередачи не успеем.

— Приятно было с вами познакомиться, господин Клок, но нам действительно пора, — попрощался Серёжка, и мальчишки устремились к остановке.

— Забавный старикашка, — заметил Колька, когда мальчишки залезли в автобус и удобно уселись на мягких сиденьях. — Я как-то раньше на задумывался, насколько огромен наш мир и какое множество разных существ его населяет. Одно дело изучать теорию по учебнику или смотреть фильм, и совершенно другое, когда сам вступаешь в контакт.

— Согласен, — подтвердил Серёжка. — Я даже подумываю о том, чтобы попросить Гунтаса оставить нам толмоха насовсем. Так мы сможем быстрее и, главное, гораздо подробнее изучить наш мир.

— Разбежался! — буркнул Валерка, стараясь пальцем раздавить маленькую мушку, залетевшую в автобус и бьющуюся об стекло в поисках спасительного выхода. — Такого жмота, как твой транспортный работник, ещё поискать надо. Сколько раз я его просил оставить мне какое-нибудь магическое приспособление на случай внезапного нападения неприятеля. Случись что, чем тогда прикажешь обороняться и защищать Серёжку? Так нет же, талдычит как попугай: «Не время. Много будете знать, скоро состаритесь. Магия вам только во вред…», — и всё в таком же духе. Поэтому, думаю, что волшебную рыбку пелин у нас заберёт. Главное, успеть с ней в зоопарк съездить!

— Ты об этом уже говорил, — уточнил Колька. — Думаю, что звери ничего нового тебе не расскажут. Разве что о дикарях посетителях, которые кидают всякую ерунду им в клетки.

— Как знать, как знать, — хитро сощурив глазёнки, ответил Валерка шёпотом, но уже через мгновение вскочил на ноги и направился к дверям. — Выходим, наша остановка!

Глава 5. Зашифрованное послание

На счастье ребят родители Валерки были на работе, младший брат в детском садике, а живущая вместе с ними бабушка ушла на почту за газетами.

— Милости прошу! — ловко зашвырнув портфель в открытую дверь своей комнаты, прямо с порога предложил мальчуган. — Быстренько раздевайтесь, вешайте одежду в этот шкаф и пойдёмте в гостиную. Там стоит большой телек, на нём передачу смотреть удобнее будет. А я пока бутеров с колбасой и сыром настругаю, — пообещал он и прямо в уличной обуви убежал на кухню.

Серёжка и Колька прошли в просторную гостиную и плюхнулись на огромный диван, обитый умопомрачительно мягкой тканью. Сидеть на нём было, словно парить на облаке в безмятежной невесомости.

— Главное, чтобы нас никто не потревожил, — суетился Колька. — А то странная картина получится: сидят три подростка со старинной чернильницей и перьевой ручкой в руках и записывают слова телеведущего.

— Да уж, — подтвердил Серёжка. — Я родителям до сих пор даже не намекнул, что мы стали путешественниками по временам и измерениям. Как Гунтас предупреждал, так и молчу словно рыба. Хотя порой так хочется поделиться с мамой и папой нашими приключениями. Или группу создать в соцсетях, где описать увиденное, чтобы другие ребята тоже познакомились с иными мирами нашей планеты.

— Кстати о рыбах, — появился в комнате Валерка, неся в руках большое блюдо, на котором стояли три чашки с чаем и лежали пять нарезанных грубыми ломтями бутербродов. Шестой мальчик зажал во рту, отчего не говорил, а скорее мычал.

— Что ты там бубнишь? — не понял Колька. — Тебя разве не учили, что разговаривать с набитым ртом неприлично?

— Рыбку, говорю, можно у меня оставить, — Валерка наконец донёс тяжёлый поднос и поставил его на табуретку перед друзьями. Потом взял свой бутерброд в руку и принялся с аппетитом откусывать большие куски, запивая сладким чаем. — Сами посмотрите, — указал он на противоположную от телевизора стену. — Хотя, подождите, один момент! — мальчик ловко извлёк из-под подушки маленький чёрный пульт и нажал на нём две кнопки. Вспыхнул яркий свет.

Включилась подсветка, и только тут Серёжка и Колька заметили, что между платяным и книжным шкафами на низком широком комоде стоит здоровенный стеклянный аквариум, литров на триста, не меньше. Дно его было засыпано белоснежным кварцевым песком и причудливыми краеугольными камешками. Чёрные и красные кораллы, опутанные зелеными водорослями, образовывали сложную систему подводных лабиринтов. Посередине красовался большой многоэтажный рыбий домик, сделанный из песчаника, со множеством отверстий произвольной формы.

Обитатели аквариума были под стать богатому жилищу. Стайки маленьких разноцветных гуппи стремительно проплывали перед глазами, причудливо огибая на ходу более крупных афиосимеонов и барбусов. Те, в свою очередь, старались не приближаться к одному из углов, где на самом дне облюбовал место довольно крупный (по сравнению с аквариумной братией) пятнистый сомик таракатум. Он замаскировался, зарывшись в песок под длинной кривой веткой, имитирующей природную корягу. И лишь изредка его шевелящиеся тонкие усики напоминали, что в засаде притаился опасный хищник.

По стеклянным стенкам медленно ползали с десяток улиток, которые неустанно очищали поверхность от накопившейся слизи и остатков пищи других обитателей комнатного подводного мира.

— Ну как вам? — гордо спросил Валерка, любуясь на замерших от восхищения друзей. — Это мне родители на день рождения подарили вместо старого аквариума. Помните, был у меня такой нелепый и объёмом не больше трёхлитровой банки. А этот, посмотрите, какой клёвый. Да в нём не только толмоха держать можно, но и самого камрока!

— Это ты загнул, — поспорил Николай. — Аквариум классный, спору нет. Я лично у родителей даже маленький выпросить не могу. А что касается каменного крокодила из Пятиречья, то здесь ты явно погорячился. Помню, когда меня отправили следить за замком Саланта и злодеями из Братства огня, я пролетал над одной речушкой, разминал крылья, так сказать. И с высоты мне посчастливилось увидеть семейство этих самых камроков. С виду обычные крокодилы, только с шеи до хвоста покрыты панцирем на манер черепашьего. Но по размерам не то что в аквариум, они к тебе в комнату с трудом поместятся.

— Взрослые особи, может, и не влезут, а для детёнышей в самый раз будет, — пытался выскользнуть из «ловушки хвастовства» не привыкший сдаваться Валерка.

— Всё равно нельзя к тебе толмоха сажать.

— Это ещё почему? — не понял Валерка. — Здесь места всем хватит, тем более маленькому «переводчику».

— Потому, что здесь ещё куча других рыб обитает. Только представь, что ты и твои родители будете постоянно слышать их разговоры. А бабушку вообще сердечный приступ хватит, когда обитатели подводного мира на хорошем русском языке попросят её насыпать корм или поменять воду. Говорящая улитка, знаешь ли, не самое радостное открытие для пожилого человека, у которого и так проблемы со здоровьем. Кроме того, рядом стоит телевизор, а Гунтас категорически предупреждал не держать толмоха рядом с такими приборами.

— Вечно ты, Колька, своими учёными фразочками мне крылья обрезаешь. Если отдадите толмоха, я поговорю с родителями, чтобы аквариум переставили в мою комнату.

— Это у меня крылья, а у тебя лапы и когти. Забыл, что ли? — пошутил Николай.

— Хватит спорить, включай уже телевизор, хозяин крокодиловой фермы, — поторопил Серёжка. — Если слова в начале передачи пропустим, что потом записывать будем, как перед пелином отчитаемся? Не знаю, как вы, а лично я соскучился по путешествиям. Сейчас махнул бы с Гунтасом куда угодно: хоть к катаргам, хоть к самим рептусам.

— Не извольте беспокоиться, одну секундочку — с улыбкой на лице изобразил покорного и готового на всё слугу Валерка. Порылся немного между подушек на диване, извлёк оттуда ещё одни пульт, теперь уже от телевизора, и нажал кнопку «вкл».

Большой жидкокристаллический экран запылал яркими красками. Валерка пару раз потыкал кнопки каналов и остановился на любимом Animal Planet, или «Планета животных» по-русски. Сделал чуть громче звук и уселся на диван рядом с друзьями.

— Ты чего приземлился, голова твоя садовая? — стукнул его по коленке Николай. — А где чернильница с пером, где картон? Ты как писать собрался — пальцем по воздуху?

— Ох, вот это я затупил! — вскочил Валерка словно ужаленный и бросился со всех ног в свою комнату.

— Давай быстрее! — крикнул вслед Серёжка, дожевывая бутерброд. — Одна лапа ягуара здесь, другая там!

Вскоре мальчик вновь появился, бережно неся в руках маленькую серебряную чернильницу и большое гусиное перо. Под мышкой Валерка зажимал пару листов белого плотного картона. Подошёл, сел на диван и велел Серёжке убрать поднос с недоеденными бутербродами со стула. После чего бережно положил на него листы, а на край поставил чернильницу и открыл маленькую крышечку.

— Всё, я готов записывать! — со вздохом облегчения гордо отрапортовал Валерка.

В это самое мгновение началась передача про диких обитателей африканской саванны. После двух коротких рекламных роликов на экране появился ведущий — мужчина лет тридцати пяти с бронзовой от загара кожей и выцветшими соломенными волосами, выбивающимися из-под замусоленной широкополой шляпы. Одет он был, как и большинство любителей «африканского экстрима», в шорты и рубашку с короткими рукавами цвета хаки. На ногах высокие кожаные ботинки на толстой подошве. На шее болтался бинокль, к поясу прикреплён портативный GPS-навигатор, в руках небольшое ружьё. Очевидно, он собирался отправиться исследовать очередной львиный прайд или отыскать самого большого носорога на жарком континенте.

Ведущий начал что-то увлечённо рассказывать на английском языке. Причём местами говорил так быстро, что закадровый переводчик на русский язык не всегда поспевал за словоохотливым исследователем. Чего уж было ждать от нерасторопного троечника Валерки, который уже на втором предложении безнадёжно отстал от телезвезды и силился хоть что-то записать по памяти. Серёжка и Колька сочувственно смотрели на друга, понимая, что и от них толку будет мало, возьми они гусиное перо в свои руки.

— Эх, надо было диктофон включить, как чувствовал, что выйдет фигня какая-то, — нервно отбросил перо Валерка, сдавшись после нескольких минут бесплодных попыток освоить стенографический труд. — Это всё Гунтас со своими древними прибамбасами! «Возьми перо, возьми бумагу». Ещё бы попросил для верности на камне буквы высекать, тогда мы и за сто лет не управились бы.

— Ты прав, — одобрительно похлопал его по плечу Серёжка. — Этот мужик в телевизоре тараторит словно пулемёт. Ни я, ни Колька тоже не успели бы за его бешеным темпом. Грустно признавать, но похоже, что на этот раз многоуважаемый транспортный работник ошибся или забыл нам что-то досказать. Не случайно в последнее наше путешествие он жаловался на память и плохое самочувствие.

Не успел мальчик договорить, как произошедшее в телевизоре мгновение спустя заставило друзей застыть в изумлении. Слева сзади вошла в кадр и затем медленно приблизилась к ведущему зебра. Самая обыкновенная, чёрная с белыми полосками или белая с чёрными, кому как удобнее считать. Подошла почти вплотную и чуть ли не опустила морду мужчине на плечо. После этого, глядя немигающим взглядом прямо в камеру, отчего зрителям кажется, что смотрят прямо на них, «африканская лошадь» заговорила, заглушая слова ведущего:

— Здравствуйте, мои дорогие детишечки. Добрый день, мои хорошие. Надеюсь, вас не съел крокодил и не поймал в свои цепкие лапы лев. Верю, что вы живы и здоровы и внимательно смотрите эту передачу. Пользуясь выпавшим мне случаем, сразу хочу отметить, что ведущий нашего познавательного шоу, мистер Кен Авлен, крайне жестокий лысак с низким уровнем воспитания. Вы спросите, отчего я столь резка в своих суждениях? И я отвечу, поскольку стесняться мне нечего. Всё-таки я участвую в съёмках уже более года, поэтому смело могу считать себя заслуженной артисткой.

Так вот, невзирая на все мои регалии, этот, с позволения сказать, сэр и его прислужники два дня назад навьючили на меня более 100 килограммов всяких железяк и прочего технического мусора. Я всем своим видом показывала, что не пристало солидной полосатой лошади изображать из себя грузовик и пыхтеть под грудой лысаковского хлама: брыкалась, кусалась, даже скидывала груз. Всё без толку. Мало того, что на меня взвалили неподъёмную ношу, так ещё заставили тащить более пятидесяти километров. Это просто возмутительное хамство.

Хочу ещё раз напомнить, что уж если мы и помогаем людям, то делаем это сугубо добровольно, не приемля отношений «хозяин — раб». Безусловно, ещё каких-то сто лет назад лошади были незаменимыми помощниками для человека, выполняя тяжелую работу по перевозке грузов и пассажиров. И в сельском хозяйстве без «коника-землепашца» было не обойтись.

Но сегодня-то что? Машины, механизмы, приспособления, самолеты, вертолёты, грузовики — разве этого мало? Да, существуют труднопроходимые тропы, которые способны одолеть только вьючные животные. Хотя и на это у меня есть вопрос: а за каким мохнатым бесом вы, лысаки, туда лезете? Вечно вам не сидится на одном месте: рыщете, рыщете, сами не знаете в поисках чего!

— Эй, тётенька, хватит нам ерунду рассказывать! — крикнул прямо в телевизор Валерка. — Если бы наши великие путешественники и первооткрыватели не отправлялись в самые опасные и непролазные места на планете, мы бы, может, и вас сейчас не видели и даже не догадывались о существование зебр.

Животное продолжало говорить как ни в чем не бывало.

— Успокойся, — одёрнул друга Колька. — Разве не видишь, что она тебя не слышит? Это же телевизор, а не скайп на компьютере.

Валерка немного успокоился и продолжил смотреть передачу.

— Значит, так, — продолжала вещать с «голубого экрана» зебра. — Я требую для себя и других полосатых лошадей достойных условий содержания, регулярной кормёжки и бережного отношения. Иначе мы отказываемся сотрудничать с лысаками в любой форме и при каждом удобном случае будем лягаться и кусаться.

— Вот глупое животное! — с досадой махнул рукой Колька. — Из-за её причитаний мы не услышали, что там сказал этот мужик. Что теперь прикажете делать?

Зебра, казалось, услышала мальчика и осеклась, прервав пламенную речь.

— Тьфу ты, совсем из головы вылетело. Уж вы меня извините, дорогие мои школьники. Хотя имейте в виду, что мои жалобы обоснованы и должны быть удовлетворены.

Для вас тут посланье от одного весьма серьёзного господина, кажется, Гибискуса.

— Гунтаса! Бестолочь ты разрисованная, — поправил её Валерка.

— Этот мужчина велел передать, чтобы завтра в полночь вы собрались все вместе, сами знаете где, и были готовы. Готовы… готовы… к чему готовы? — «копаясь» в памяти, спрашивала сама себя зебра. — Неужели я что-то пропустила? Не может быть, я же одна из самых смышленых полосатых лошадей на континенте…

Не успела она договорить, как телеведущий (которому порядком надоели капающие на плечо слюни, вылетавшие изо рта животного) несильно ударил по полосатой морде и попросил коллег убрать зебру куда подальше.

Подбежавшие тут же с разных сторон помощники бесцеремонно вытолкали сопротивляющуюся лошадь из кадра, ловко уворачиваясь от её зубов и лягающихся задних ног. Во время экзекуции до ребят доносились ругательства и угрозы в адрес всех живущих на Земле лысых обезьян.

— Вот это да! — всё ещё не мог поверить в увиденное Валерка. — Какую крутую рыбеху нам прислал Совет времён и измерений. Это надо же! Интересно, а во всех передачах животные обращаются к нам, людям? Вы теперь понимаете, сколько интересного мы пропускаем, когда смотрим телик без толмоха? Да это всё равно что выключить звук и сидеть перед «немым экраном».

— Погоди ты, — прервал его Колька. — Самое главное мы, конечно, услышали, хотя, по признанию самой зебры, она что-то забыла досказать. Но записать-то всё равно ничего не успели. В чём тогда был смысл задания Гунтаса?

— Вот завтра сам у него и спросишь, — вставая с дивана, ответил Серёжка. — Давай, Николя, собирай манатки, пора уходить. Скоро Валеркины родичи придут и бабушка. Не стоит им нас видеть, а то начнут вопросами сыпать: что да как, какие оценки в школе?

— Да-да, ты прав, — живо засобирался Колька. — Мы же ещё уроки на завтра не сделали, надо идти. Хотя, может, посидим минут десять? Мало ли — эта сумасшедшая кобыла вернётся и ещё что-нибудь интересное расскажет?

— Я не против, — ответил Валерка, которому очень не хотелось, чтобы ребята уходили и уносили с собой толмоха. — Пойду ещё чаю сделаю и новых бутеров подрежу. А вы пока внимательно смотрите и слушайте, — и он, заметно прибавив громкость на пульте, вышел из комнаты.

Телепередача шла своим чередом. Видимо, ведущий проговорил весь заготовленный заранее текст и теперь занимался упаковыванием багажа и креплением его на крыше большого запыленного внедорожника. Попутно он пояснял, что сегодня с его верными вьючными животными — зебрами — случилась какая-то неприятность:

— Вот видите, уважаемые зрители, какой непредсказуемой бывает дикая природа в Африке. Ещё каких-то полчаса тому назад Гути (так звали зебру) была одним из самых послушных одомашненных животных на континенте, но теперь словно с цепи сорвалась.

Не понимаю, что на неё нашло: может быть, магнитные бури, или чем-нибудь заболела? В любом случае наши исследования не терпят отлагательств, поэтому я вызвал для Гути ветеринара. Сегодняшний день она проведёт в уютном стойле, а я вынужден воспользоваться автомобилем.

— Ещё бы! — прокомментировал вошедший в комнату с новой порцией еды Валерка. — Посмотрел бы я на него, если ему на горб 100 килограммов взвалить, да ещё заставить пройти под палящим солнцем пару километров. А джип у него классный. Когда вырасту, куплю себе такой же. Буду по лесам и болотам «рассекать» в поисках сокровищ.

— Ага, и найдёшь себе там царевну-лягушку, — пошутил Серёжка. — Хотя нет, не найдешь, на твоём пути Гипоокус всю живность перетопчет от ревности.

Валерка даже не обиделся. Он уже привык, что друзья постоянно подшучивают над их тёплыми отношениями с Нелли из Пятиречья. Поэтому просто раздал чашки с чаем, сел на диван и стал жевать бутерброд с вареной колбасой, приняв равнодушный вид.

Тем временем на телеэкране творилась какая-то неразбериха: то и дело мимо камеры, попадая в кадр, пробегали взволнованные люди. Они размахивали руками, кричали, проносили вначале пустые, а затем полные вёдра с водой, какие-то верёвки и тряпки.

Ведущий, стараясь сохранить благодушную атмосферу передачи, отвлекал зрителей пустяшным рассказом про драку двух молодых львов, которые так заигрались, что не заметили, как их окружило и чуть не затоптало стадо слонов.

Внезапно кто-то сильно толкнул оператора в спину, и бедняга упал прямо на ведущего. Мужчины, охая и ругаясь, дружно свалились на землю, а видеокамера отлетела в сторону и уставилась объективом в синее безоблачное небо. Вскоре над ней нависла морда уже знакомой ребятам зебры.

— Вспомнила, вспомнила, дорогие мои мальчики! Как меня в стойло повели, так сразу и вспомнила. Ваш Гибискус велел передать, чтобы вы взяли с собой зимнюю одежду и обувь. Не мудрено такое забыть: ведь у нас тут, в Африке, ничего теплее трусов лысаки не носят…

Большего Гути сказать не успела, поскольку ей на шею была накинута толстая верёвка, и двое крепких мужчин, сопя, оттянули животное от камеры и принялись несильно похлопывать по бокам, чтобы успокоить. Ведущий, кряхтя, поднялся на ноги, отряхнулся от песчаной пыли и быстренько распрощался со зрителями до следующей передачи.

— Молодец какая эта лошадка, — одобрительно сказал Колька, — такую важную деталь успела сказать. Куда это нас господин Гунтас планирует забросить, если без шубы и тёплых ботинок там не обойтись? Уж не в измерение вечных льдов, надеюсь?

— А что, разве есть такое? — поинтересовался Валерка.

— Ты что, забыл? Нам же Марфа Травница про Арктикус рассказывала.

— Да, но она говорила, что там даже слюни во рту замерзают, — вмешался в разговор Серёжка. — Честно говоря, мне не хотелось бы простудиться и потом объяснять родителям, где это я умудрился заболеть в конце тёплой весны прямо перед экзаменами.

— Ну так и оставайся дома, — подколол его Валерка. — Нам больше чудес и приключений достанется.

— Разбежался, — усмехнулся Серёжка. — Если бы не я, а точнее, мой дедушка, ты бы, Валерка, дальше деревни своих родственников ещё долго не забрался.

— Сергей прав, — поддержал Колька. — Скажи спасибо, Валерка, что нам выпал шанс дружить с ним.

— Всё-таки странная штука жизнь, — задумчиво произнёс шалопай Валерка. — Я, например, в первых двух классах вообще Серёгу терпеть не мог. Помните, он вечно ходил такой чистенький, гладенький, с зализанными волосами? Так хотелось наподдать ему хорошенько. А потом ничего, к четвертому классу хоть стал на человека похож: и рубашка бывает мятая, и на штанах пятна иногда появляются. Исправился, одним словом.

— Дурак ты, Валерка, а точнее чурбан неотесанный, — обозвал его Николай. — Одежда ему чистая не нравится. Ты вон на Гунтаса посмотри. Страшно подумать, в скольких мирах за один день может побывать этот коротышка. В каких передрягах оказаться, и сколько катаклизмов пережить. И тем не менее, на нём всегда чистая, без единого пятнышка, жилетка, нерваные штаны и ботинки, блестящие от чистоты. Про сумку вообще молчу. Такое ощущение, что он её не носит с собой постоянно, а хранит в стерильном шкафу и достает только по праздникам. Верно говорят: «Встречают по одёжке».

— А провожают по уму, — закончил за друга Серёжка. — Ладно, давайте думать, как нам действовать дальше. Мне-то проще: моя зимняя одежда висит в шкафу в комнате. А вот под каким предлогом вы будете выносить свои пуховики, шапки и ботинки из дома, я ума не приложу. Надо сочинить что-то правдоподобное, во что родители поверят без лишних вопросов и не начнут звонить друг другу, чтобы уточнить, куда это мы собрались такие «утепленные».

— Давайте скажем, что собираемся с классом после окончания учебного года в поход, — предложил Валерка. — В лесу даже летом бывает прохладно и тёплая одежда будет там уместна.

— Поэтому собираем зимние вещи за две недели и непременно в квартире у Серёжки? Ну ты «голова садовая», Валерка, — покрутил пальцем у виска Колька. — С такой легендой можно и не врать ничего, а сразу во всём признаться и поставить крест на наших путешествиях.

— А если сказать, что мы уже выросли из вещей и несём их к Серёге, чтобы отправить нищему двоюродному брату, типа оказываем гуманитарную помощь.

— Нет у меня никакого бедного родственника. Даже родной сестры нет, хотя я родителей сто раз просил об этом, — грустно ответил Серёжка. — Нет, парни, похоже, ничего путного нам не придумать. Придётся вам вещи аккуратно из дома выносить, чтобы родители не заметили.

— Тоже вариант, — согласился Колька. — Пуховики и шапки можно скомкать и в рюкзак затолкать вместо учебников. А обувь в мешок для «сменки» поместится. За раз всё и перенесём. К Сереге сразу после уроков пойдём, вещи у него оставим. А вечером уже придём с ночёвкой, скажем, что будем готовить доклад по истории.

— Хорошо, тогда давайте ваши учебники и тетрадки сюда, в мой рюкзак. Я их завтра в школу приволоку, чтобы вы не сидели, как два тупня, за пустыми партами, — предложил Серёжка.

Ребята охотно повытаскивали своё «учебное барахло», как они его называли, и с шутками и смехом стали запихивать в небольшую Серёжкину сумку.

— Осторожнее, толмаха не раздавите, варвары! — предупредил мальчик.

— Ну вы даёте! — взвесив рюкзак двумя руками, ужаснулся Серёжка. — Как мне такую гирю до дому теперь тащить? Совсем ополоумели, я не хочу грыжу заработать. Вынимайте быстрее учебники, обойдёмся только тетрадями и пеналами. Думаю, что за один учебный день без книжек вы сильно не поглупеете.

Минут через десять Колька и Серёжка с полным, но уже не таким тяжёлым портфелем распрощались с Валеркой и не спеша вышли из подъезда.

— Если ты не торопишься, давай, как выйдем из автобуса, снова побеседуем с тем блошиным королём? — предложил Николай. — У меня к нему есть один вопрос, который, кстати, может нам помочь в будущих путешествиях.

— Нет, особо не тороплюсь, — пожал плечами Серёжка. — Давай пообщаемся с этим Клоком — так, кажется, его зовут? Мне самому интересно, что он ещё может рассказать.

Приятели с нетерпением пережидали, пока автобус полз в плотной московской пробке, пытаясь добраться до нужной остановки. Двери ещё не успели полностью раскрыться, а Серёжка уже выпрыгнул из салона на улицу и помог слезть Кольке. Пожилая кондукторша, глядя на это безобразие, пыталась испепелить их взглядом, громко жалуясь остальным пассажирам на «пропащее молодое поколение» и «родителей, которые не следят за воспитанием детей». Но мальчишки уже этого не слышали, устремившись туда, где совсем недавно беседовали с очень маленькой, но весьма мудрой блохой.

Однако, добежав до нужного места, они с удивлением обнаружили, что бродяги, просящего милостыню, и «след простыл». Вместо него у знакомого дерева сидела, наслаждаясь прохладой в тени раскидистой кроны, небольшая бродячая собака. Она с аппетитом уплетала какие-то объедки, разбросанные по земле.

— Вот, блин, опоздали, — удручённо констатировал Колька. — Как жалко-то! Теперь не узнаю ответ на свой вопрос.

— А чего ты хотел? Блоха — она и в Москве, и в Нью-Йорке, и в Токио блоха. Всё время скачет. А будет сидеть на одном месте, так голодной останется. И возраст тут не помеха — им же пенсию по старости не платят.

— Вы напрасно иронизируете, молодой человек, — раздался откуда-то снизу привычный писк. — В мире насекомых довольно сносно относятся к представителям старшего поколения.

Ребята в недоумении стали вглядываться туда, откуда исходил звук, но так ничего и не увидели.

Клок, понимая ничтожность своего визуального образа, совершил три высоких прыжка на спине собаки, после чего демонстративно уселся ей на кончик уха. Бедный пёс был так занят поглощением уличных деликатесов, что даже не стал тратить время, чтобы согнать надоедливое насекомое.

— Как здорово, что Вы не ушли, дяденька блоха! — обрадовался Колька.

— И что это вас так развеселило, молодой человек? — пропищал Клок. — Думается мне, что вы и ваши родители будете не в восторге, если я поселюсь в ваших волосах. Да и нельзя мне отсюда никуда уходить: я же король правой стороны этой улицы, а не какой-нибудь другой. А у нас, блох, с территориальным делением дела обстоят строго. Чужаков в своих владениях мы не терпим, сразу кровь пускаем: и собственную, и выпитую.

— Дело в том, что я хотел задать вам один вопрос, который мучает меня уже несколько месяцев. Столь пожилому существу он наверняка показжется наивным и, может, даже глупым, но для меня это важно, — уточнил Колька.

— Ну что же, — немного поразмыслив, согласился Клок, — раз уж вы бежали ко мне со всех ног, так и быть, задавай свой наивно-глупо-важный вопрос.

— Скажите, Вам никогда не приходила мысль в голову, что было бы хорошо, если бы в нашем измерении насекомые занимали доминирующее положение? А все остальные существа подстраивали бы свою жизнь под ваши законы.

— Если бы я не видел сейчас перед собой лысака, молодого и неопытного, я бы подумал, что со мной разговаривает напыщенный шершень или горделивый комар, — фыркнул в ответ Клок. — Это же надо додуматься до такого…

— А что Вас не устраивает? Разве не надоело всю жизнь бояться более крупных и сильных врагов, хотя по количеству любой вид насекомых превосходит их в тысячи раз? Вас же обидно называют не иначе как паразитами!

— Ну и пусть называют, что с того? Мы живы, сыты, размножаемся — в общем, можно сказать, счастливы. А стремление к тотальному господству — это глупости от непонимания мироустройства. Ты знаешь, что только одна стая саранчи может насчитывать несколько миллиардов особей. И живут они — не в пример нам, блохам — до двух лет. Ну отдай ты им ключи от мира, и что получишь взамен? Да эти проглоты сожрут всю растительность и превратят нашу прекрасную планету в безжизненную пустыню. А потом и сами сдохнут от нехватки пищи. Нет уж, высшие силы вполне разумны в своём стремлении уберечь измерение от напрасной гибели.

Глава 6. Мудрый Васька

— Как Вы сказали, уважаемый король: «Ключи от мира»? — вмешался в беседу Серёжка. — Интересный термин, никогда раньше не слышал.

— Термин как термин. Сколь величественный, столь и бесполезный, по крайней мере лично для меня.

— А что он означает? — полюбопытствовал Колька.

Клок не успел ответить, как собака, дожевав последний кусок заплесневелого сыра, наконец занялась своим телом и стала бешено чесать задней лапой за ухом. От такой гигиенической процедуры блоха с воплями кубарем скатилась с псины и в панике попрыгала по улице куда подальше.

— Ну, как обычно, на самом интересном месте, — раздосадованно произнёс Серёжка. — Всегда так: или Гунтас рассказ оборвёт своим «Рано вам ещё это знать», или враги нападут, либо ещё какая напасть приключится.

— Ладно, пойдём, — потянул его за рукав Колька, и ребята не спеша направились в сторону дома. — Самое главное я услышал.

— И что же это? Никогда раньше не замечал за тобой стремления сделать муравьев и тараканов всемогущими.

— Да я не про это. Мне было интересно узнать, мечтают ли другие существа, живущие в нашем измерении, а особенно такие мелкие и слабые, как насекомые, о мировом господстве и доминировании над другими?

— Вот Клок тебе и ответил, что всё это чушь собачья, идущая от недоразвитости и плохой осведомлённости о мире, в котором живёшь.

— Ты прав, Серёжка. Даже насекомым с их огромным количеством и феноменальной работоспособностью (взять тех же пчёл или муравьёв) совершенно до лампочки призывы к победе любой ценой.

Отчего тогда мы, люди, столь воинственны, и тратим так много времени на войны, конфликты и бытовую грызню между собой? Ведь в сравнении с теми же животными, насекомыми, рыбами нас проживает на Земле не так уж много, чтобы было тесно и неуютно.

— Ну ты спросил! — на ходу отмахнулся Серёжка. — Историю, что ли, плохо учил? Вспомни: на протяжении всего своего существования народы постоянно вели войны друг против друга. Если верить учебникам, то самый длинный период относительного затишья между конфликтами, в которых участвовали сверхдержавы, не превышает 100 лет.

А почему так происходит, лично мне непонятно. Может, витаминов в организме людей не хватает. Вот они и начинают болеть и нападают на более здоровых сородичей. Или, наоборот, «крепыши» пытаются стереть с лица земли «хилую заразу», на манер того, как в Древней Спарте детей, родившихся уродами, скидывали в пропасть.

— Да-а, если бы знать, с какого возраста становится ясно, что человек «получился» плохим и вредным для окружающих. И после этого ра-а-з его с высокой скалы об острые камни, чтобы воздух не коптил и жизнь другим не отравлял, — задумчиво сказал Колька.

— Если бы не было плохих, как бы ты тогда понял, кто такие хорошие? — спросил Серёжка. — И потом, Сильвия ясно дала понять, что на такие «краски» мир делить нельзя. Что для одного хорошо, для другого неприемлемо. И я говорю даже не о разных существах, а об одном виде. Сравни, к примеру, нас и племя людоедов в далекой Африке: что — прикажешь жить по одним правилам и общей морали?

Оставшуюся часть пути до дома мальчишки шли молча, погруженные в свои мысли. Они уже пересекали родной двор, и до подъезда оставалось не более пятидесяти метров, как внезапно окрик «Эй, мальцы!» вывел их из раздумий.

— Я к вам обращаюсь — оглохли, что ли? — донесся со стороны недовольный хриплый голос.

Друзья обернулись и увидели, как к ним спешно приближается колдун-недоучка Дмитрий Сергеевич. Он заметно прихрамывал на одну ногу и опирался на толстую деревянную палку.

— А ну-ка стойте, когда с вами взрослые разговаривают! — скомандовал он и подошёл к Серёжке и Кольке, тяжело дыша.

— Вы что-то хотели, дяденька? Учтите, у нас мало времени, и родители запрещают нам общаться с незнакомцами, — первым ответил Колька, которому очень не хотелось разговаривать с соседом.

— Не беспокойся, щенок, я быстро. Или сейчас сами признаётесь, что это именно вы разлили подсолнечное масло на ступеньках перед моей квартирой, или я вас поколочу вот этой палкой!

— С чего вы взяли, что нам есть интерес переводить продукты на такую дурную затею? — спросил Серёжка.

— А с того! Я видел, как вы общаетесь с этой старой дурой Клавдией, да ещё постоянно угощаетесь её погаными пирожками. А она всё время бегает в магазин за маслом и мукой для своей стряпни. Так что лучше не врите мне, тогда легче отделаетесь. Я из-за вас чуть ногу не сломал: к счастью, только лодыжку вывихнул. А мог и башку разбить об каменный пол.

— Знаете, дяденька, нам искренне жаль вас и вашу голову, а в особенности жильцов, вынужденных терпеть такого нервного соседа. А что касается нашего общения, так мы, как бы вам помягче сказать, общаемся не только с бабой Клавой.

Конец ознакомительного фрагмента.