Временное и постоянное. Публицистические статьи

Терентiй Травнiкъ

Актуальные интропублицистические статьи Терентия Травника обращают внимание читателя на поиски решения проблем в разных сферах жизнедеятельности, возникающие внутри нашей страны. Не менее актуальны размышления автора и на духовные темы, затрагивающие внутреннюю жизнь человека.

«Кофэ с мермаладом»

В том, что красивое исчезает медленно, оставляя за собой право задержаться и быть оставленным в нашей памяти, я убеждался, и не раз…

Родился я в Москве, в самом, можно сказать, ее центре. Случилось это через много лет после революции, и даже после Великой Отечественной миновало уже немало лет… случилось тогда, когда обо всем этом напоминали разве что разукрашенные кумачом парады и демонстрации. Не знаю, насколько это красиво, но и оно тоже навсегда сохранилось в моей памяти. И все-таки речь не об этом…

Мне ту пору было меньше десяти, и всё, происходящее в этом возрасте, как вы, конечно же, знаете, видится и ярко, и необычно. Помнится, жила в нашем доме бабушка, Стефанида Ивановна. Может, она еще и не выглядела бабушкой, а скорее женщиной зрелых лет, но мы, дети нашего двора, всё равно звали её так: бабушка Стёфа. Особенностью этой удивительной женщины было то, что родилась она еще до революции, в царское, как говорили наши родители, время, а потому отличалась филигранным благородством и манерами. А ещё Стефанида Ивановна в свое время училась в пансионе благородных девиц и сохранила все вытекающие отсюда положительные последствия.

Как-то раз мы с моим другом, Мишей, купили эклеры и угостили ими бабушку Стёфу. Приняв дар, она пригласила нас на чай, и мы тут же согласились. За столом Стефанида Ивановна с удовольствием рассказывала нам, какими были пирожные в её детстве и какие изысканные сладости дарили ей на Рождество. Детское воображение, как известно, — особенное, а потому мы, забыв обо всём на свете, слушали рассказ о марципановых цыплятах, о бисквитах в виде избушек и теремов и о сделанных из песочного теста гусарах, залитых, точнее, раскрашенных цветной глазурью. Конечно же, советские пирожные ни в какое сравнение с теми чудесами поварского искусства не шли, но были, скажу я вам, все равно очень даже ничего.

Прошло время — я вырос, затем повзрослел. И теперь уже склонные к деловитости люди пирожные заменяют бутербродами, а застольное чаепитие — посещением кафетерия. Но все — таки и сейчас чудо иногда, но происходит. И тогда душа хочет вкусненького, а ты не можешь ей отказать. Увы, мне не довелось отведать сладостей дореволюционной поры, но как-то раз, купив пару эклеров времен задержавшейся в своем развитии перестройки, я поймал себя на мысли о том, насколько хороши были сладости, но теперь уже в моем, а не бабушки Стёфы, детстве. Пережевывая сухое миндальное изделие, напоминающее разве что печенье, я почему-то вспоминал её рассказ о марципановых цыплятах и о бизе в виде снеговичков, пытаясь все это представить и как можно глубже проникнуть в тайну очевидного, но невероятного.

Но как я ни старался — ответ так и не появился. То ли до революции и впрямь знали толк в выпечке, то ли просто в детстве всё видится чудесным, потому как душа ребенка от Бога кормится. А бабушка Стёфа-то вспоминала именно это время своей жизни…