Сны бродяги меж мирами

Темный, 2020

Наган и шпага, это все что нужно для сохранения чести дворянина? Может амулет перехода лучше? Кому вообще нужна эта дворянская честь?

глава четвертая

В конце января умер Николай Семенович. Умер из-за меня… Вроде что такого в смерти пожилого человека? Тем более для того кто пережил сотни убийств и собственных смертей, пусть и в реальных до ужаса снах? Вот только его смерть выбила меня из состояния юношеского восторга жизнью. Вторая инициация забрала у него столько сил, что наставник слег и через три дня ушел.

Черная полоса на этом не закончилась. Новый завлаб потребовал соблюдать рабочий график или увольняться, так что вместе с работой я потерял и комнату в рабочем общежитии. В университете мне в койке отказали, пришлось возвращаться к тетушке и ее французскому. Впервые у меня заболело сердце, боль растекалась от укола, оставленного шпагой Николая Сергеевича, в солнечное сплетение. Пульсирующая и разрывающая все тело на части, она приходила внезапно, заставляя меркнуть свет и противореча словам наставника.

— Указую путь свету! — С этими словами шпага проткнула меня почти на сквозь.

Не похоже это на свет, дорогой мой наставник, не похоже…

Группа наша, в составе одиннадцати человек, семи девушек и четырех юношей, переехала в другой корпус университета. Вот чего не ожидал, так это что столько пацанов не пройдут последнюю проверку. Убить конечно не легко, сделать выбор, жить ему или нет, это огромный груз на совесть. Вот только я видел его глаза! Он не смерти боялся, боялся, что его продолжат мучить, раз за разом заставляя молить о смерти. Так что пусть руки мои в крови и на сердце тяжело, но я сделал правильно. Не знаю как там у девчонок было, не спрашивал и не собираюсь, но отношение друг к другу поменялось. Я им верить стал, спину доверять.

До конца курса Иванихин не появлялся, да и времени на его эксперименты у нас не оставалось. Нам стали прямо запихивать самые разные практики, самых разных направлений. Раньше мы все по проявлениям природных сил специализировались, а тут и шаманство, и Вуду с йогой, китайская гимнастика и японский меч! Информация вливалась полноводной рекой и я даже не представлял как мы все это на экзаменах сдавать будем?

Вот только экзаменов не было. Вместо этого нас по одному водили на собеседование. Собеседование с очень странным гражданином. Не товарищем, а именно гражданином, поскольку тот был подчеркнуто штатский. Как бы не генерал из особого…

Прочитав тоненькую папочку, и сделав вид, что только что получил мое досье, гражданин нажал кнопочку на столе.

— Два чая с лимоном, вам сколько сахару? — Увидев мой обалделый взгляд, улыбнулся. — Молодежи сахар полезен, не стесняйтесь.

Элегантная девушка в облегающем платье принесла поднос с чаем и присела в книксене. Отослав ее жестом, гражданин налил немного чаю в маленькую чашку.

— Прошу. Китайский молочный, мой выбор не слишком вас шокирует?

— Спасибо! — Я принюхался, затем попробовал. — Не дурно. Заваривал правда не китаец, они нотку горечи не любят, скорее японец.

— Какие сны вы видите в последнее время? — Любят эти дяди пользоваться такими приемами. Вроде готов и ждешь, а все равно сбивает, то чай другой, то вопрос.

— Последние полгода никакие. Либо не помню. Проваливаюсь как в темную яму, свет выключили, потом включили.

— Кого из девушек в группе предпочитаете? Кто ближе?

— Мы друзья, близких отношений у нас нет, но мы друзья. Так что нет предпочтений.

Конечно я врал. Была, была одна заноза. Рыжая Вера Зайцева. Мы все ее Рыжей звали, привыкли, да и она вроде не обижалась. Зеленые глазищи, про фигуру можно не говорить, мастер спорта по гимнастике! Аристократическое лицо с настолько правильными чертами, что не влюбиться не возможно. Вся наша группа к ней по очереди подкатывала с приглашениями, да с цветами с конфетами. Мне она мило улыбнулась и чмокнула в щечку, тебе Петя еще повзрослеть надо, а за шоколад спасибо! Так что, вот так…

— Хотите отправиться в путешествие? Чужие страны, приключения? Вы же молоды, вам это должно быть интересно! Согласны?

— Согласен. Разрешите идти? — Я вскочил по стойке смирно.

— Ладно уж, идите…

Приступ скрутил меня уже за порогом кабинета, я рухнул на стул и прикрыл глаза…

Потертая портупея не скрипнула, когда я тт из сумки потянул. Этот фокус мне наш капитан показал. Где оружие у офицера? В кобуре, вот и следит враг за ней, а я пистолетик в сумочку офицерскую, мол документы достаю. Эту пару я больше часа веду, но видно где-то срисовали. Переулок глухой, а я один. Они меня под видом патруля решили остановить, как будто я личный состав комендатуры в лицо не помню. Да за пол дня как сфотографировал всех! Правой рукой достаю книжку, прикрывая так, чтобы левую не видно было. Протягиваю первому и сразу стреляю, думать некогда, надо живыми брать, а если хоть пару секунд потеряю или уйдут, или исполнять придется. Прицепилось это исполнять, от конторы нахватались, хотя мы же никого не расстреливаем. Матерые волки! На третьем моем выстреле дальний всадил пулю своему напарнику, прямо в затылок! Да еще успел перекатиться под куст! Я нырнул перекатом под левую руку и сразу ушел влево. У него пистолет в левой, правую за пояс засунул, когда успел сволочь! Моя пуля ему в правое плечо вошла, а он и с левой не промахнулся. Ничего, теперь главное не дать застрелиться, поэтому опять под левую ныряю, подставляюсь под выстрел. Сдвоенный грохот пистолетов, удар в грудь, меня развернуло, но я еще успел повторить. Вот теперь можешь хоть волком выть, с простреленными руками! Сволочь! Хриплю и тащу индивидуальный пакет, попал все таки, вот сволочь! Топот ног патруля, крики! Давайте, давайте ребята, не дайте гаду с силами собраться!

— Смерш!!! — Хриплю и тычу удостоверением в лицо молоденького солдатика. — Ласково с ним, ласково! Он мне живой нужен!

Комендантский патруль уже перевязывает моего шпиона, а надо мной склоняется лицо капитана Сиротина.

— Ну как же так?! — Санитар на него шипит, но капитан опять наклоняется ко мне. — Второго кто исполнил?

— Этот. В затылок, когда я тому в ногу и плечо по пуле отправил. Матерый гад, пришлось подставиться, иначе ушел бы.

— А если бы он не в плечо, а в лоб? Где его тогда искать бы пришлось?

— Так там же кость!!! Их в вервольфе наверно специально учат в лоб смершу не стрелять!

— Раз шутишь значит и допросить сможешь, хватит симулировать!…

Меня трясли за плечо.

— Хватит симулировать! Я же вижу, что ты не спишь!

Надо мной склонилось лицо, женское, знакомое.

— Рыжая. Дай водички, пожалуйста… — Волны адреналина еще гуляли по телу, даже боль от ранения еще ощущалась, больно блин!

— Держи начальник. Цени мою заботу, может зачтешь когда.

— Спасибо Вера. Ты на собеседование?

— Угу. Только не на, а с! Пошли, там тебя все дожидаются, нашего командира.

— С чего это командира? — После ухода старосты командовать никто не рвался.

— С того, что ты единственный кто служил! Вот и назначили.

— Как это? Я почему об этом не знаю?

— Спать меньше надо! — Рыжая подхватила меня под локоток и прижалась поближе. — Начальник! Не губи меня, я тебе пригожусь!

— Злая ты! Уйду я от тебя! — Мы рассмеялись и затопали во двор.

Что самое главное для путешественника? Кто-то вздохнет и скажет что интересный собеседник, другой что возможность отдохнуть, а кто-то, с блеском в глазах, начнет рассуждать о приключениях. Для меня с самого детства, когда родители уезжали надолго по своим врачебным делам, главным было то, что путника ждут дома. Мама так и говорила, жди нас, это самое главное, что ты нас ждешь. Тогда мы обязательно вернемся! Сейчас, в поезде, я с тоской думал о тете, ведь теперь ей придется меня ждать.

Мы ехали в сибирь. Нет! Нас никто не арестовал, слава Богу. Наша группа, всем составом, была призвана в Народную Социалистическую Армию! Подошел призывной возраст в двадцать один год, и теперь мы военнослужащие дальневосточной армии. Удивляться тут собственно нечему, после смерти Николая Семеновича все пошло на перекос. Факультет в конце концов расформировали, две группы третьего курса просто перевели на курс ниже, а остальные начали заново. Нашу же третью бис решили передать воякам. Худо бедно, но плазменный шар на полсотни шагов запускали, да и разряд электричества в пару тысяч вольт могли дать. Куда еще нас убогих? Правда группу не расформировали, меня даже старшим назначили, но приписали на самый дальний восток нашей могучей страны. Вот и едем мы в поезде дальнего следования.

На медкомиссии меня долго вертели, послали даже на новомодный рентгеновский аппарат, очень им мои шрамы не нравились, те что от шпаги. Годным правда признали и поставили аж третью категорию, и это мне, дворянину. Глядишь совсем за человека скоро сойду! Ладно, это от расстройства. Я с дуру поперся в особое отделение, благо недалеко от университета здание было. Дежурный меня вежливо выслушал, нашел куратора нашего учебного заведения и выписал пропуск. Я как фамилию услышал, так и все понял. Капитан Денин! Я поблагодарил и пошел узнавать наш приговор. Все было просто, сменилось руководство и мы стали не нужны. Передали в особое отделение военного ведомства, ну а то… В общем подальше от столицы, туманного Петербурга.

В Царицыне к нам в вагон подсел сухонький старичок Иннокентий Самуилович Аршавин. Он скромно занял свое место в купе, попросил чаю и стал знакомиться. Через пол часа вокруг его купе уже собралась вся наша группа, старичок как-то смог заразить всех оптимизмом и жаждой деятельности. Он немного коснулся своей работы, поинтересовался куда и зачем мы направляемся и даже рассказал о природе дальнего востока. Общение продолжилось в вагоне ресторане и после кофе с коньяком старичок выдал предложение.

— Я декан исторического факультета университета Царицына. Мне нужны такие смелые и сплоченные молодые люди на факультет.

— Мы ведь уже военнослужащие. С удовольствием бы доучились, диплом никогда не помешает, но что поделать?

— Ну, вы пока только предписание получили. Я могу посодействовать, но решение нужно именно сейчас, пока не покинули губернию.

В общем среди ночи мы стояли на платформе с названием Улюкай и не могли понять, как мы поддались на это. Иннокентий Самуилович отбил телеграмму прямо с поезда и организовал нашу высадку со скоростью тайфуна. Нам начальник поезда заверил копии телеграммы от самого генерал-губернатора, что мы можем продолжить образование в университете Царицына. В общем выбор между солдатской муштрой и высшим образованием был очевиден и теперь мы ждали что же будет дальше.

— Ну, что ребятки? Изучение истории начинается именно сейчас! В сорока километрах севернее мой раскоп, точнее археологический!

— Когда выдвигаемся? По дороге или по азимуту? — Мы как-то привыкли что приходится преодолевать всякие препятствия, так что готовы были и к маршу.

— Пешком?! Да вы что, сейчас грузовик придет. Я ведь уже не молод господа, простите, конечно граждане, да граждане.

Палаточный лагерь спал спокойным мирным сном, пока наш грузовик не въехал прямо в середину и не за сигналил. Наш старичок и тут развил бурную деятельность, метеором мелькая в самых неожиданных местах. Через десяток минут нас поселили в выделенную палатку, в ней еще оставался сваленный инструмент, но спать уже никто не собирался. Я улучил момент поговорить с шофером и договорился, что он свозит пару наших закупить необходимое. Мы ведь в армию собрались, а там все получили бы бесплатно.

Копать мы умеем, но оказывается не так. Научить правильно, по археологически, копать нас взялась одна из студенток. Оказывается надо не поперек, штык втыкать, а по сантиметру вдоль, слой за слоем. Четыре крепких парня с лопатами заменяют экскаватор, но небольшой. Эту истину я оценил уже через неделю. Мы копали, наши девчонки работали щетками, очищая кусочки истории, раскоп углублялся. Физический труд выдавил последние капли пессимизма и вскоре мы снова находили время на мелкие шалости. Закопать, точнее внедрить в исторический слой, алюминиевую ложку с кружкой и потом под всеобщее обалдение выкопать? Устроить ночное купание на речке с распитием крепких и не очень напитков? Раскрасить лица студентов помадой и зубной пастой? Ну или встречу с привидениями… В общем в Царицын мы прибыли уже своими людьми с крепкими связями.

Предстояло быстро наверстать упущенное и изучить заданное, к тому же декан озадачил нашу группу, включив ее в состав потока под тем же названием, три бис. Нашу три бис нагрузили до упора, но мы уже привыкли решать наши проблемы сообща. После первой сессии декан подкинул еще одну задачу.

— Петр Владимирович. Как вы посмотрите на то, что дипломная работа будет общая для всей группы? Держите. — Он протянул мне тоненькую папочку. — Доступ в архив я заказал на всю группу, почитайте, обсудите, завтра дадите ответ.

Три комнаты в общежитии, где разместилась наша группа, были пусты. Занятия уже кончились и вроде можно попадать на койки, но я решил собрать всех на природе.

— Петь, давай быстрее! — Серега Быстрицкий сегодня получил замечание и ему предстояло его исправить, так что торопился. — Мы не против твоей паранойи, но время идет.

— Паранойя? Как тебе тема диплома? Да я уже не знаю когда мы сами решения принимали!

— Что тут такого? Мы же все таки три года физику учили!

— Угу. Храм четырех Сил и его культурное влияние, где здесь физика?

— Да ты не понял! Мы учились же всякие влияния рассчитывать, вот и с этим разберемся!

— Это ты не понял! Храм четырех Сил боевой аспект, изучавшийся кавалергардами! Мы его кусочки тоже изучали…

— Это точно? — Рыжая подошла поближе и понизила голос. — Ты точно ничего не путаешь?

— Николай Семенович был кавалергардом. Не думаю, что он так шутил. Так что решаем? Теперь к декану вызвали всю группу. Миловидная секретарь декана как-то даже с уважением посмотрела на нас и подняла телефон.

— Пришли. Все одиннадцать. Хорошо. — Она положила трубку на рычажки и повела нас в кабинет.

Вместо декана нас встречал уже знакомый очень штатский с офицерской выправкой.

— Здравия желаю товарищ генерал! Разрешите занять места? — Как старший группы я принял инициативу переговоров.

— Генерал лейтенант, раз уж вы догадались о звании. Рассаживайтесь курсанты. — Он снова, как в первую встречу, разложил на столе папочки. — Раз все здесь, то решение общее, я прав Шуйский? Решение продолжить.

— Точно так. Разрешите вопрос? — Дождавшись кивка задал, мучивший меня вопрос. — Зачем такие сложности? Мы ведь все давали согласие, мы же…

— Петр Владимирович! Вам Зайцева уже советовала, взрослеть пора! — Улыбнувшись моим красным ушам, генерал продолжил. — В газете „Защитник Отечества“ даны некрологи с вашими именами. Стычка с японцами была неожиданной, но молодое пополнение отразило коварное нападение, пожертвовав своими жизнями. Как то так.

У меня в голове стучала по вискам мысль, бедная тетя, бедная моя тетя.

— Здесь. — Он протянул пухлый пакет. — Новые документы, продолжите обучение по ним. Занятия будете проводить в закрытой секции библиотеки, декан должен был предупредить. Не вздумайте завалить обучение по специальности! Как ее там, история? Теперь по существу вопроса. Храм четырех стихий или сил существует в действительности и это серьезная государственная тайна. Поэтому такие методы конспирации. Вам предстоит с ним работать, поэтому нет смысла скрывать от вас основную информацию. Это врата. Врата в миры где можно встретить как друзей, так и врагов. На нашей планете их несколько и это повод регулярно натравливать на нас соседей или амбициозных дебилов, как угодно можно это называть. Конкуренция или желание хапнуть сейчас, а там хоть трава не расти, все это методы наших партнеров, чтоб они… Антанта пытается сейчас натравить на нас Японию, с Гитлером у них не вышло, но они не унывают. Главное отвлечь нас от работы с вратами. Ну или влезть в долги, попросив помощи хоть у Антанты, хоть из-за Врат. Дегенерат Николай угробил в первой войне практически весь состав кавалергардов, самых подготовленных к проходу Врат людей. Россия потеряла рынок технологий, просто дав умереть трем десяткам людей. Ваша группа осталась единственной, за последние два десятка лет, с которой не произошли досадные, но от того не менее смертельные случайности. Что могу с прискорбием сообщить и о ваших сокурсниках, отсеянных из группы. Из них формировали группы прикрытия и продолжали обучать, но… Не думайте, что вы единственные, но… Вы единственные кто хоть что-то успел. Материалы у декана, куратора вы знаете, все потребное через него. Стране нужен выход за Врата, по зарез нужен. Не подведите.

Генерал тяжело поднялся и, собрав папочки со стола, вышел за дверь. Мы сидели молча таращась друг на друга, переваривая услышанное.

— Получается нас не выкинули на свалку? Не забыли? Мы нужны?

— Нос задирать не надо! — В дверях стоял Иванихин. — Привет орлы! Смотрю жирком заплыли, ничего, растрясем!

Радость от обретения смысла наложилась на встречу и наш куратор потонул в объятиях. Наше бурное веселье прервал декан, выставивший нас из своего кабинета.

Раскапывать сведения о храме или Вратах пришлось долго. Хорошо хоть в летописях Василия Тишайшего удалось найти полный вариант посвящения в ходоки. Это уже при Александре Освободителе их переименуют в кавалергарды, а при князьях были ходоками. Мне не хватало еще двух посвящений, а вот остальной группе придется проходить с самого начала. Иванихин был отчасти в курсе смысла первого посвящения, именно поэтому и приучал нас бороться со страхом. Задача минимум была выполнена, осталось провести ребят через два первых посвящения.

— Петя, отправишься в столицу. Канал связи я дам, смотри не светись, сам знаешь какая на вас охота идет. Ты должен пройти третью ступень или как у вас это называется. Не спорь, так надо. Будешь сопровождать коллекцию университета на выставку, вылет завтра.

Осенний Петербург, золотая сказка, рассказанная великими сказочниками прошлого, для своих правнуков. Чтобы гордились и чтили величие подвига старины. Выставка проходила в Михайловском дворце и я получил прекрасную возможность любоваться Северной Пальмирой практически круглосуточно. Я так наивно думал, пока не отправил открытку с главпочтамта. Уже вечером меня провели проходными дворами так, что я совсем потерялся в неожиданно узких переходах. Мне казалось что все улицы столицы так широки и просторны, что от поребрика до поребрика не менее пятидесяти метров, а тут на тебе, закоулок где и двоим не разойтись.

Как мы оказались в Зимнем дворце я так и не понял. Определил лишь увидав в окно Александровский столп и площадь вокруг него. Снова коридоры, коридоры, спуски, мне уже стало казаться, что мы под Невой идем, когда распахнулись высокие массивные двери в светлую комнату. Окон не было, но яркий свет заливал пространство комнаты. Отделка была весьма скромной, бумажные обои, простенький паркет, да и мебель какая-то казенная. Мои провожатые сдали меня скромному типу за обычным канцелярским столом и исчезли.

— Вы знаете что от вас требуется? — Чиновник с любопытством меня разглядывал. — Если есть конкретные пожелания, изложите в письменной форме. Стандартный набор подготовлен и ждет вас в комнате. Что-то еще?

Угу! Решимости сделать это! Этому то что, не получится у меня, встретит следующего и так далее, пока не выйдет на пенсион. Ладно, нечего оттягивать, только хуже будет.

— Я готов. — Голос у меня стал скрипучий, пересох от волнения. — Куда идти?

Третий ритуал проходит у Врат. Это я раскопал совершенно случайно, просто попалась картинка где человек совершал манипуляции перед огромным овальным зеркалом. Очень уж изображение зеркала совпадало с рисунками Врат. Требуется познакомиться поближе с артефактом, точнее представиться, в общем не важно, главное то, что это должен сделать я сам, добровольно! Да еще зная, что кого-то он не принимает…

— Отдаю тебе кровь свою, принимаю силу твою. — По лицу катит пот, дрожащими от напряжения руками втыкаю узкий клинок в селезенку и резко вынимаю. — Прими ее и одари силой.

В глазах туман от боли, но волнения уже нет. Выбор сделан, дальше либо смерть, либо все же смерть, но позже.

— Отдаю тебе жизнь свою, принимаю дары твои. — Стилет вонзается в печень и я с трудом извлекаю его обратно. — Прими ее и одари меня новой жизнью.

Раскаленные прутья впиваются в раны и я ору пока силы не покидают меня совсем. Дыхания не хватает и мне остается только глотать слезы и кровь из прокушенных щек. Дурацкая мысль пробивается в одурманенный болью мозг. Как целоваться, если язык откусишь? Похоже она была лишней…

Я вернулся в Царицын вместе с выставкой через неделю. Золотой осенний Петербург остался без моих восторженных вздохов, я едва оправился к отъезду, обратно выставка возвращалась по железной дороге. Наверное это было правильно, дать мне еще несколько дней. Мне не пришлось хоронить Веру. Наша Рыженькая не вернулась из кошмаров. Ребята провели несколько суток у ее постели, пытаясь достучаться до ее сознания. Они наблюдали ее последние попытки вырваться, вырвать свой разум из тисков кошмаров и ничего не могли сделать… Я стоял у скромной могилы на кладбище рабочего поселка и смотрел на архивное фото, улыбающейся красавицы Веры.

— Так бывает, ты сам прошел через подобное, знаешь. — Куратор стоял чуть позади. — Ты ни в чем не виноват.

— Я мог объяснить ей перед…

— Не мог. Вернись к остальным, ты им нужен. — Он положил руку мне на плечо. — Вы не в первый и не последний раз теряете товарищей. Ты их лидер, так веди их, укажи путь! Дай им направление и освети тьму, стань наконец…

— Взрослым. — Я почувствовал горечь. — Повзрослей Петя. Я понял.

В комнатах было тихо, я уже подумал, что никого нет, но вся группа была в сборе. На столе стояла водка и стаканы, больше ничего.

— Не так. — Я достал еще одну бутылку и буханку черного хлеба. — На Руси провожали павшего воина. Она была воином и пала в сражении!!!

Пришлось повысить голос, чтобы прервать возражения.

— Так вот. На Руси справляли тризну по павшим в бою воинам. — Я налил стакан до краев и положил сверху кусочек черного хлеба. — Поминая их добрым и веселым словом. Чтобы дух воина знал, что его смерть не напрасна и соратники не клянут его, а славят за подвиг! Твоя жизнь и смерть не была напрасной! Будем помнить.

Мы пили, поминая Рыжую, вспоминали ее выходки и как она водила парней за нос, назначая свидания самым настырным в одном месте сразу нескольким. Как она привидением пугала первокурсниц на раскопе…

— Как думаешь, Лаврентий. — Голос этого грузина заставлял сердце сжиматься и пропускать несколько ударов. — Успеем? Может ввести в Москве военное положение? Это я так, в виде варианта говорю.

— Успеем Коба. Нет у нас другого выхода. Да и Курчатов обещает через полгода действующий образец. — Сердце снова пропустило удар. — Надо в Заполярном районе разворачивать истребители высотные, усилить дальний…

— Ты мне бомбу дай, остальное и без тебя сделаем. Иди Лаврентий, иди к себе, спать пора…

— Петь, вставай, иди к себе, спать пора… — Меня растолкала Надя Годар. — Поздно уже, иди к себе. Мы спать ложимся.

— Да, Коба, иду… — Образ усача с трубкой растаял и на меня уставились голубые глаза. — Иду Надь, иду.

Аспект, применяемый для прохода Врат был довольно сложный, состоял из нескольких знаков. Открытие, направление, путь и закрытие. Все эти аспекты применялись в пунктах связи, но по отдельности. В описании, оставленном одним из кавалергардов при Николае Первом, указаны внешние атрибуты и признаки правильного срабатывания, вот мы и тренируемся до полного упадка сил. Проявлений нет и я подозреваю, что связано это с не до конца пройденным посвящением. Трудность четвертого шага в том, что это должен делать действующий ходок или кавалергард, прошедший полное посвящение. Это по летописям. Мне же кажется, что дело здесь в силе, передаваемой новому ходоку. По крайней мере просто удар в сердце убьет неофита и все. Определить какой аспект передавался во время удара и повторить это, не ошибившись, я в этом был заинтересован, прямо скажем, очень сильно. Поэтому и пропадал в архиве, где были собраны целые горы материалов по этой теме. Вот только больше ничего не было. Мы прорыли эти горы насквозь, вдоль и поперек, по четвертому посвящению больше ничего!

Группа пережила второе посвящение, я при этом присутствовал и слышал слова, обращенные к неофитам.

— Указую путь свету!

Эти слова и следующий за этим укол я прекрасно помнил, как помнил и свои слова, что не очень это похож…

— Свет!!! — Я вскочил и в возбуждении бросился к Иванихину. — Подождите немного! Кто еще на ногах идите сюда!

Я заставил отработать их аспект свет, одновременно с ударом Иванихина шпагой. Подумал и попросил взять шпагу Надю Годар. Она занималась фехтованием серьезно и удар был поставлен.

— Надь. Укол точно в сердце и аспект свет. — Я обвел глазами остальных. Подошли даже те, кто только что перенес второе посвящение. — Вам надо передать свой аспект свет Наде во время удара. Потренируйтесь несколько раз и давайте.

— С ума сошел?! Что если я… — Девушка встретилась со мной глазами. — Ты…

— Это кажется безумием, но я уверен. Сейчас уверен. Надо решаться пока я еще уверен. Надя, я даже Иванихину не могу доверить этот удар.

Это было безумно больно… Свет вливался в меня потоком, я прямо ощущал треск горящей плоти, там где свет прокладывал себе путь. Когда мою тушку донесли до лазарета и представили фельдшеру, то он был уверен что я получил ожог груди. Это мне девчонки рассказали, когда я очнулся. Что могу сказать, фельдшер наш уволился. Выключил свет в лазарете, решил не мешать мне спать, и разбудил всю округу криком, я видите ли светился в темноте. Эффект длился недолго, пару недель, но девчонкам нравилось… Если бы не только светильником подрабатывать, но тут увы.

Конец ознакомительного фрагмента.