Сказочные байки о животных

Темергалий Казиев

«Сказочные байки» – это погружение в удивительный мир, в котором «братья наши меньшие» предстают в необычном свете: они по-своему общаются и мыслят, они понимают язык живущих бок о бок с ними людей, совершают проделки, попадают в истории невероятно увлекательные и захватывающие… Это будет забавно и вызовет у вас улыбку…

© Темергалий Казиев, 2023

ISBN 978-5-0055-7891-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ИСТОРИЯ О ТОМ, ПОЧЕМУ СОБАКИ С КОШКАМИ НЕ ДРУЖАТ

Жили у одного хозяина собака с кошкой. Собака, которую звали Аф-аф, охраняла дом и двор от непрошеных гостей, кошка Мяука оберегала хозяйское имущество от мышей и крыс. В общем, каждое из животных исправно занималось отведённым ему делом.

Были собака с кошкой очень дружны, жили, можно сказать, душа в душу. Мяука порой целыми днями не отходила от собачьей конуры, беспробудно коротая время в компании неразлучного друга. Тёплыми летними вечерами, удобно расположившись перед скромным жилищем Аф-афа, они долгими часами с упоением рассуждали о жизни. Заводила разговор обычно Мяука.

— Как же мудро поступили наши далёкие предки — кошки и собаки, решив перейти на службу к людям, — начинала она. — Ведь жизнь в дикой природе так непредсказуема, так опасна… Необходимо уметь самим себе добывать пропитание, устраивать жильё, защищаться от бесчисленных врагов… Это так сложно, это так пугает…

— Да-да! — согласно кивая головой, поддакивал собеседнице Аф-аф.

— Представляю, как тяжело приходится выживать там, за границами нашего цивилизованного мира, моим многочисленным родственникам… Львам, тиграм, пантерам, леопардам, барсам… — продолжала Мяука.

— А разве это твои родственники?.. — широко раскрывал глаза в неподдельном изумлении Аф-аф.

— А как же! Ведь все они входят в наше общее семейство кошачьих! Знать об этом надо, приятель!

— Теперь буду знать…

— Я назвала тебе лишь малую часть своих родственников — самых крупных и известных. Но помимо них у меня имеются ещё многочисленные мелкие сородичи — лесная кошка, степная кошка, пустынная кошка, камышовая кошка… А также: золотая, мраморная, пятнистая, рыбья, андская, борнейская, манул… Да всех и не перечислить!

— Как же много у тебя родственников!.. Даже запомнить трудно! Завидую, завидую от всей души… А вот я могу назвать только одного своего сородича — могучего и сильного серого волка.

— Не привирай, пёс! Про братьев своих, шакалов и гиен, забыл, что ли? А еноты разве не вашей собачьей породы?

— Да что ты сразу про них… Разве не знаешь, что из всех животных на Земле я только серого брата и признаю?

— Какой гордый!.. Лишь самого сильного из сородичей признаёшь… Не видишь ничего больше! А вот мне, кошке, что сильные, что слабые, что родичи, что не родичи — всё равно. Главное, чтобы польза от них хоть какая-то была. К примеру, хозяин наш, дядя Миша — по виду большой, сильный, а на самом деле глупый. Он кормит, поит меня, думает, что я вовсю стараюсь для него, мышей ловлю. А разве это так? Я мышей не ловлю, как полоумная за ними по углам не бегаю. Зачем мне это?.. Я просто по-хорошему договариваюсь с этими мелкими тварями. Ночью запускаю их в амбар, развязываю узлы на мешках и объявляю: «Ешьте корма, сколько хотите, только мешки не портьте, не грызите!» Дожидаюсь, пока наедятся, и сразу прогоняю обратно. Потом завязываю, как было, узлы на мешках, и — всё!.. Но если, бывает, разбросают вокруг себя зёрнышки — заставляю подметать пол вениками!

— Вениками? Какими вениками?..

— Обычными! Собирают отовсюду соломинки, обвязывают их нитками из хозяйкиного сундука, и в итоге получаются веники! Отличные веники, между прочим. Не знал об этом что ли?

— Не-е-ет…

— Да что ты вообще знаешь, узколобый? Я тебя многим вещам могу научить, друг!

— Только не надо меня ничему учить, Мяука, потому что таким изворотливым и ловким, как ты, мне не быть никогда. Я не умею хитрить, я привык всегда поступать правильно. За что, откровенно признаться, иногда незаслуженно страдаю. Вот, к примеру, всего дня три назад неприятная история со мной приключилась. Началось с того, что вечером, когда стемнело, хозяин снял с меня ошейник и отпустил гулять по саду — плодовые деревья от воров охранять. Избавленный от ненавистной цепи, на радостях я часа два бешено носился по садовым закоулкам. Потом, устав, присел отдохнуть у забора. Сижу спокойно, отдыхаю и вдруг вижу… кто-то неслышно перемахнул через ограду и, зайдя под яблоню, принялся срывать с ветвей плоды. Немного выждав, я осторожно подкрался к вору сзади и громко зарычал. Вор, завидев меня, камнем застыл на месте, а потом бросился к забору. Пока он перелезал через забор, я успел укусить за задницу. Так вот всё и было…

— Быть может, я чего-то не понимаю, Аф-аф, но что же тут неприятного?

— Неприятности начались утром, когда у ворот появился сосед нашего хозяина. Завидев его, я по привычке залаял. А тот вдруг закричал на меня! Никогда до этого рта не раскрывал, молчун, а тут, не знаю с какого перепуга, закричал, замахал руками!.. Я даже на мгновение опешил от удивления! Заслышав затеянный нами шум, из дома вышел дядя Миша. Когда они начали между собой разговаривать, выяснилось, что вечером в саду я укусил за зад его сына! Теперь этот жалобник требовал, чтобы хозяин наказал меня! За что-о-о?.. За то, что я прилежно исполнил свою работу?! Ведь это же несправедливо! Но дядя Миша, к счастью, повёл себя очень разумно и решительно: сказал, что мальчишку могла укусить любая другая собака, и пригрозил, что если вдруг ещё раз застанет озорника в своём саду — поступит с ним так же и, возможно, хуже. Затем он попросил соседа поскорее покинуть двор. Сосед вышел, ещё немного поругался и ушёл. А я смог наконец с облегчением вздохнуть.

— Дело обошлось миром, можно было бы и забыть об этом.

— Да как забыть, если в тот же день последовало её печальное продолжение — вечером хозяин не снял с меня ошейник, не выпустил гулять по саду! А мне так хотелось снова свободно носиться среди деревьев, обнюхивать нежные зелёные листочки и цветы, кататься по земле, рыть лапами землю… Как жаль, как жаль…

— Сочувствую тебе, Аф-аф, но ничем не могу помочь. Такова уж наша нелёгкая звериная доля… Ты своим рассказом, может, не желая того, слегка разбередил и мою душу, заставил о грустном вспомнить. Ведь мне и самой до чёртиков надоело целыми днями сидеть дома, без конца видеть одно и то же — дом-двор, дом-двор, дом-двор… Хочется уже и гульнуть немного, тоску зелёную разогнать! У женихов своих погостить. А их у меня знаешь как много! И все как на подбор несравненные красавцы! Один кот Вася чего стоит… Грудь богатырская, глаза зелёные, выпуклые, светятся в темени как алмазы! Завидный чудо-кавалер!.. А Борю-кота как не вспомнить? Нежный, обходительный… Песни чудесно поёт! Круглыми ночами без устали может петь: заслушавшись, даже твои собратья-псы ему подпевать, подлаивать начинают! И я тоже, бывает, подпеваю. Вдвоём поём так красиво, так красиво… По всем окрестностям голоса наши протяжные разносятся! Всем-всем вокруг пение наше нравится! Кроме одних только людей… Они кричат на нас, камнями кидаются, злятся. А знаешь, почему они злятся?

— Почему?

— Да просто потому что завидуют! Сами как следует петь не умеют, вот и завидуют! Жаба их давит!..

— Да-да. Правильно говоришь.

— Может быть, прямо завтра, лапу тебе на прощание пожму и уйду гостить. Дня на три, а может, и на неделю… В общем, как получится. Так что не скучай тут без меня, друг… Случаются в жизни и разлуки! А вон и хозяйка из дома вышла, еду мне в чаше вынесла… Побегу-ка к ней, распробую, что она на этот раз настряпала!

Поднялась кошка с земли, встряхнулась и, высоко вспрыгивая, побежала к хозяйке.

А на следующий день Мяука действительно пропала. Хозяева попытались её разыскать, прошлись, взывая «Кис! кис!» по двору. Но всё бесполезно: никто на их зов не откликнулся, не вышел.

Незаметно минула со времени пропажи кошки неделя, потом прошёл восьмой день, а на девятый Мяука неожиданно объявилась. Аф-аф увидел её поздним вечером, когда во дворе уже было темно. Стремительной чёрной тенью она вынырнула со стороны амбара и спустя мгновения предстала перед ним.

— Не могу поверить своим глазам! Мяука?! Неужели это ты?.. — удивлённо раскрыв глаза, воскликнул Аф-аф. — Где же, где же ты была?..

— Привет, приятель, — грустным голосом проговорила Мяука. — Всё так же, как прежде, дежуришь у конуры… А я вот немного задержалась у своих женихов… Днями и ночами пели-гуляли… Очень устала от этого. Вернуться решила. Вроде вернулась, а тут… Хозяин с хозяйкой встречают, злые! Как увидели… вместо радостных объятий и поглаживаний кричать, будто сумасшедшие, начали! Я разобраться ни в чём не могу… А дядя Миша грубо схватил меня за шиворот и поволок куда-то. В амбар затащил и бросил на пол!.. Только там я смогла понять причину их буйства. Оказывается, во время моего отсутствия мыши изгрызли все мешки в амбаре! Да ещё вдобавок разбросали по полу корма! Представляешь, какими противными и неблагодарными оказались эти твари! Доброты моей не оценили!.. Дождутся, дождутся они теперь того, что я начну их беспощадно кушать! Дождутся этого, грызуны… Дядя Миша, уходя, запер за собой дверь, думал, видно, что я не выберусь из амбара. А я вот, как видишь, выбралась. Пролезла через щель в разбитом окне — и сразу к тебе. После всего того, что произошло, мне теперь необходимо немного отдохнуть, набраться свежих сил. Надеюсь, ты, Аф-аф, приютишь меня на время у себя, укроешь в будке от хозяев?

— Конечно, конечно, Мяука! Разве могу я тебе в чём-то отказать? Оставайся, раз надо, у меня. Правда, чуть тесновата моя конура, не знаю, хватит ли для двоих места…

— Да это ничего, что тесно! Привыкну, привыкну к тесноте! Мне бы здесь всего несколько дней прожить, а дальше уж видно будет.

— Живи, живи, сколько захочешь! Голодной не оставлю, едой, что сам питаюсь, делиться буду!

— Спасибо, спасибо, дорогой друг. Твоей доброты я никогда не забуду, отплачу за помощь, — поблагодарила кошка.

Приютил Аф-аф Мяуку, стали они жить вместе. Днём кошка прячется от хозяев в конуре, а ночью выходит прогуляться по окрестностям. На шестые сутки вышла она рано утром во двор и пропала. Долго, почти до самого полудня, прождал подругу, не сходя со своего места, Аф-аф. Когда вконец уже отчаялся, исчезнувшая Мяука вдруг снова появилась. Появилась совсем не оттуда, откуда ожидал, — увидел её на крыльце хозяйского дома! Спрыгнув со ступеней, кошка с приветственным криком устремилась к псу.

— Куда ты пропала? — едва они сблизились, обеспокоенно спросил Аф-аф.

— Разве не видел, откуда я пришла? В доме была. Рано утром встретилась мне на пути наша хозяйка тётя Лена. Завидев её, я сразу стала убегать. Через некоторое время остановилась, оглядываюсь назад — а хозяйка-то идёт за мной следом и ласково так: «Кис-кис-кис… Кис-кис-кис…» — приговаривает. Подзывает к себе добрым голоском: «Не бойся, не бойся меня, кошечка… Я тебя не трону, не обижу… Возвращайся обратно домой — всем-всем, чем ни пожелаешь, угощу…» Слушала я её, слушала — и не выдержала, подошла. Она меня на руки взяла, в дом занесла, накормила-напоила, поспать с часок дала. Отдохнула я там чуток, повалялась, но потом вспомнила про тебя и явилась, чтобы рассказать об изменениях в своей жизни. Вроде, тьфу-тьфу, на лад дела пошли. Думаю теперь вновь приступать к прежним обязанностям — с грызунами амбарными бороться, детей хозяйских своим присутствием радовать… А тебе, друг, хочу выразить огромную-огромную благодарность за то, что не оставил в трудное время в беде, предоставил кров. Как только всё наладится, обязательно отплачу. Колбасой, ветчиной, сосисками и ещё много чем угощу, мне там всякие-всякие вкусности дают! Будешь доволен, пёс! А сейчас мне пора снова в дом — заждались уже, наверно, моего возвращения тётя Лена с дочками. Загляну к тебе завтра. Не унывай, дружище. Пока!

— Пока! — ответил Аф-аф.

Провожая взглядом уходящую кошку, пёс восхищённо рассуждал: «Какая молодчина! С её ли талантами в конуре сидеть?!»

На другое утро Мяука вновь появилась у жилища Аф-афа. Пёс, едва завидев её, радостно забегал на цепи и прокричал:

— Привет! Как дела?

— Здравствуй, здравствуй, дорогой! Дела мои как никогда хороши, — отозвалась кошка. — Чего и тебе и от души желаю.

— А что с мышами? Смогла разобраться?

— С мышами я вопрос успешно уладила. Ночью подкараулила в амбаре их вожака, впилась в него когтями, помучила, потаскала по полу, а потом строго так спросила: «Что это вы тут без меня за бардак устроили — мешки все изгрызли, корм повсюду разбросали?! Хочешь, чтобы я тебя за это съела?!» А вожак в ответ: «Нет, нет, не надо меня кушать! Это не я, это не я, это всё молодёжь устроила! Безголовая, не знающая жизни молодёжь! Я им говорил, я им объяснял: не грызите мешки, не разбрасывайте корма! А они будто оглохли: меня, уважаемого стаей вожака, не послушались… Оттолкнули в сторону и бросились с воплями к мешкам!.. Вот так всё и было на самом деле… Я ни в чём, ни в чём не виноват!..» Закончил говорить и смотрит снизу жалостливо… «Значит, плохой ты вожак, — сказала я ему. — Если хочешь пощады и мира, как раньше, пообещай, что приведёшь сейчас сюда своих мышей! Пусть заново наводят в помещении порядок! Тогда и прощу!..» — «Обещаю, обещаю… — сразу живо встрепенулся, закивал головой вожак. — Приведу, — говорит, — всех до единого, всё-всё, как велишь, исполню!» Поверила я ему, выпустила из лап. А спустя время, как было обещано, явились мыши. Построились передо мной, а потом по команде взяли в лапы веники и стали подметать амбар. Весь пол, все углы дочиста вымели, а мусор совками в ямки выбросили.

— Бесподобно! Просто бесподобно!.. Даже не знаю, что ещё сказать! — восторженно мотая головой, разразился похвалой пёс. — Так, как ты, Мяука, не умеет решать вопросы никто! Никто-никто на свете! А как, расскажи, в доме обстоят дела?

— В доме тоже всё отлично. С утра с их младшей дочкой нянчилась. Потом, когда надоело, сунула ей в рот соску, набросала кучу игрушек, а сама пошла спать. Как только проснулась — сразу сюда побежала.

— Хорошо, что прибежала! Будто знала, что мне тут очень скучно одному сидеть. Расскажешь что-нибудь новенькое? Например, о коте, который стал королём зверей. Львом его, кажется, зовут.

— Конечно, расскажу! — похлопывая пса по плечу, бодрым тоном ответила Мяука. — Времени у меня свободного много, почему бы и не поболтать?

Выбрали они тенистое местечко у конуры, расселись там поудобнее и стали рассказывать друг другу разные истории. Рассказывали до тех пор, пока на крыльце дома не появилась тётя Лена. Завидев их, она начала зазывать мягким нежным голосом:

— Кис-кис-кис… Кис-кис-кис… Подходи, подходи ко мне, моя кошечка. Сосисочку тебе вынесла, угостить хочу…

— Иди, раз зовут, — сказал пёс Мяуке.

— Пойду, конечно, куда же я денусь? А знаешь, почему она меня зовёт?

— Понятно почему — угостить сосиской решила.

— Нет, не из-за этого, не угадал. Видно, младшая дочка её проснулась, плачет, а успокоить некому. Вот и зовёт меня. Я-то тётю Лену хорошо знаю…

Сузив глаза, кошка расплылась в довольной улыбке. Затем встала и, неспешно перебирая лапами, направилась к дому.

С этого дня жизнь друзей вернулась в прежнее русло. Снова они часами просиживали у конуры, проводя время в нескончаемых, подобно огородным сорнякам, разговорах. Казалось, что их дружбе не будет конца. Но конец однажды наступил.

КРАХ ДРУЖБЫ

Как-то, сидя у конуры, Аф-аф спросил:

— Ты не позабыла, Мяука, о своём обещании угостить меня всякими вкусностями, как только всё наладится? Вот сейчас, например, я не отказался бы от палки копчёной колбаски…

— Конечно, помню, как забыть! — живо откликнулась кошка. — Завтра же и принесу, что обещала.

Утром Мяука явилась к псу с большим куском колбасы. Аф-аф, принимая гостинец, был несказанно рад и горячо благодарил дарительницу:

— Спасибо! Спасибо, дорогая! Мне так давно, так давно хотелось поесть колбасу! Ведь ты же знаешь, какой я большой любитель мясных блюд!

Спустя день после того, как и прежде, за разговором, Аф-аф сказал Мяуке:

— До чего же вкусна была принесённая тобой колбаска! Такая жирная, такая сочная — пальчики оближешь! Не могла бы ты принести ещё одну такую же?

— Принести ещё одну? Ведь всего лишь день прошёл, а ты уже вторую просишь, — недовольно передёрнув плечами, отозвалась кошка. — Что ж… Принесу, раз обещала.

На другой день она доставила псу колбасу. Тот был снова несказанно рад.

Через два дня Аф-аф попросил принести ему ветчину. Кошка, выслушав просьбу, ответила:

— Получишь ветчину дня через три, раньше принести не смогу.

— Через три дня? Почему так долго, почему не сейчас? — обиженно пробурчал пёс.

— А ты что, всерьёз думаешь, что колбаса с ветчиной на деревьях растут?! — в сердцах воскликнула Мяука. — И так после пропажи колбасы хозяева на меня косо смотрят!

— Ладно, подожду, — мотнув лапой, неохотно согласился Аф-аф.

Ровно через три дня, явившись, как обычно, утром, кошка бросила к лапам пса кусок ветчины.

— Почему ты её бросаешь, а не подаёшь мне в лапы? — хмуро обронил Аф-аф.

— Потому что мне сейчас некогда! Дома дел полно, с хозяйской дочкой нянчиться надо! А с тобой, занудой, стоит только заговорить — сразу, как попрошайка, клянчить чего-нибудь начинаешь! Знаю уже!

— Ты обозвала меня попрошайкой? Не ожидал услышать от тебя подобное, Мяука…

— Я не называла тебя попрошайкой! Я сказала «как попрошайка»! Следи внимательнее за словами!

— Не нравится, что я иногда что-то прошу? Тогда напомню, если забыла: ты сама пообещала щедро отплатить мне за добро, я за язык тебя не тянул!

— Что же, будешь теперь всю жизнь попрекать меня за нечаянно данные обещания?! Вцепился в обещания, как клещ в кожу!

— Э-э-эх… Если бы я знал, что ты такая неблагодарная, не делился бы тогда с тобой последним, обманщица…

— Кто-о-о? Кто обманщик?! Ты переходишь все границы дозволенного, пёс… Сам, хитрый проныра, нагло обманываешь… Делил, наверно, еду по принципу: что негоже, то — Мяуке, что побольше да получше — себе! Разве не правду говорю?!

— Да как ты могла вообще о таком подумать?! Я делил еду поровну!

— Делил поровну? А как ты это сможешь доказать? Кто-то видел, как ты её делил? Нет, не видел. Значит, обманываешь!

— Я обманываю?! — взревел, оскалив зубы, пёс. — Я никогда в жизни никого не обманывал, хитрая выдумщица!

— Выдумщица?.. — медленно отодвигаясь назад на безопасное от пса расстояние, протянула Мяука. — Меня обозвал выдумщицей? А сам-то, не выдумщик?! Хочешь, скажу, кто ты на самом деле? Ты — жалкая собачонка, мечтающая быть могучей и сильной, как волк… Да никогда тебе таким не быть!

— Не смей задевать моё больное место! А не то очень больно укушу!

— Укусишь? Ну, попробуй, укуси, укуси!.. Что застыл, достать не можешь? Цепь мешает? А вот мне цепь не мешает, могу тебя кое-чем угостить…

Кошка схватила лежавший перед ней пересохший говяжий мосол и с размаху швырнула им в пса. Сама того не ожидая, попала точно в собачий бок. Аф-аф от удара резко дёрнулся, пронзительно взвизгнул и затем бешено рванулся к обидчице. Но добраться до неё не смог: бессильно завис на месте, удерживаемый неподатливой железной цепью.

Мяука тем временем взобралась на калитку и сверху с довольным видом наблюдала за беспомощностью врага. Она торжествовала, её безудержный смех подобно ветру разлетался по двору.

— Хи-хи-хи-хи-хи-хи! Хи-хи-хи-хи-хи-хи! Укусить меня хотел, недоумок? Только вот позабыл про цепь, к которой приковал тебя человек… Быть тебе прикованным к этой цепи вечно, по праву заслужил такую участь, несчастный! Ещё возомнил сравниться с волком, презренный брат гиен…

— Что ты всё обо мне да обо мне, взгляни-ка лучше на себя! — закричал в ответ Аф-аф. — Не хотел говорить об этом раньше, но теперь уж придётся, расскажу всю правду о тебе! Ты, Мяука, считаешь себя умной, считаешь себя красивой, а на самом деле всё обстоит по-другому. В действительности ты такая безобразная, такая уродливая… Из всего живого на Земле с тобой может сравниться лишь грязная болотная лягушка! Вот так!

Вытянув вперёд морду, Аф-аф состроил насмешливую улыбку и разгорячённо продолжил:

— А взгляни-ка на свою шкуру, взгляни-ка на шкуру… Она у тебя такая тонкая, такая облезлая — её невозможно сравнить ни с тёплой и шелковистой шкурой лисицы, ни с заячьей! Ни с какой, ни с какой другой! А ещё ты… несъедобная! И лишь только поэтому вашу кошачью породу не трогают люди! Они просто брезгуют вами!

— Неправда! Грязная ложь! Это ты всё со зла придумываешь! На самом деле я красива! Меня любят, меня ценят люди!

— Нет, не любят!

— Любят!

— Не любят!

— Любят!

— Не любят! Сама представь: если бы ты была со шкурой собольей, да ещё и съедобной — они давно бы тебя уже съели!

— Не съели бы!

— Съели бы!

— Не съели бы!

— Съели бы! Люди содержат вас, кошек, вовсе не из-за любви к вам!

— Ну-у-у… Довёл ты меня до крайней черты, пёс! — устрашающе выпучив глаза, прошипела Мяука. — Больше ничего у меня не проси! Ничего не получишь!

— А ты… — прорычал в ответ пёс. — Тоже никогда больше ко мне не подходи! Поняла?! Если хоть на шажок приблизишься — разорву на части! Запомни это навек!

Позлились, покричали они ещё друг на друга, а потом разошлись.

Вот так и закончилась дружба Аф-афа с Мяукой. Неразлучные прежде друзья, они с того времени превратились в самых-самых непримиримых врагов. Вражда их оказалась настолько жестокой и стойкой, что продлилась до самого конца жизней животных, а после передалась по наследству многочисленным потомкам.

И ныне враждуют кошки с собаками, не могут ужиться мирно уж многие-многие тысячи, а возможно, и миллионы лет. Быть может, когда-то первобытная собака укусила за что-то такую же первобытную кошку, положив начало их вечной вражде? А может, всё было совсем по-другому? Как бы того ни хотелось, но в точности узнать причину, по которой они стали врагами, нам не удастся уже никогда…