Дверь

Таша Янсу (2021)

После ссоры с сестрой Юля переезжает к своему парню Михе, который получает предупреждение о ее странностях. Поначалу он думает, что это шутка, но позже выясняется, что Юля и впрямь ходит во сне и рисует на стенах двери по ночам. Пытаясь разобраться с этим, Миха случайно подталкивает ее на опрометчивый шаг, который приводит к тому, что за ней начинает охотиться нечто…

ГЛАВА 1

— Ну и что это за шуточки? — мягким укоризненным голосом спросила Дарья Сергеевна и изящным жестом, отогнув мизинец, подняла чашку чая. Сделала маленький глоток. Закинула ногу на другую; по старому полу с неприятным скрипом скользнули высокие тонкие каблуки, которые она не сподобилась снять.

Дарья Сергеевна была в деловом костюме, идеально подогнанном к точеной фигурке. Золотые очки и строгая прическа завершали ее образ, и Миха в старых джинсах, мятой футболке растрепанными волосами и босыми ногами чувствовал себя неряшливым оборванцем.

Не так он представлял себе долгожданное знакомство со старшей сестрой своей девушки.

— Думаешь, это нормально, заявиться к человеку со своими вещами, ни о чем не предупредив? — продолжала Дарья Сергеевна.

— Да все нормально, — вставил Миха, нервно улыбаясь.

Юлька сидела, мрачно насупившись.

— Я останусь здесь, — твердо сказала она.

Этими же словами она ошарашила Миху, заявившись к нему домой с большим клетчатым чемоданом на колесиках чуть меньше двух часов назад.

Частный дом этот достался от деда. Находился он в Архиемерке — старинном районе Каргита, который всегда наводил на Миху какой-то необъяснимой жути. Добираться до универа в центре города Михе, конечно, было далековато, но, пожив первый год в общаге, он решил, что лучше потратит лишний час на дорогу, но зато сможет нормально готовиться к учебе — с бюджетников всегда спрашивали больше.

К тому же в Архиемерке жила Юленька Дворцова, так что ехать им было в одно сторону.

Тоненькая и стройная как березка, умная, красивая и с чувством юмора. С зелеными глазами и длинными волосами, спадающими по спине волной каштанового шелка… Миха влип с первого взгляда, а когда решился, заикаясь, познакомиться с ней, окончательно пропал. Они будто были знакомы всю жизнь, договаривали друг за друга слова, чувствовали настроение друг друга, и с каждым днем влюблялись все больше — да, Юльке он тоже с первого взгляда приглянулся. Миха знал уже, что она — та самая, единственная, и это знание кружило голову. Это был лишь вопрос времени — когда они окончательно сойдутся, и перед этим, Миха знал, предстоит серьезный разговор со старшей сестрой Юльки.

Вот только та явилась без предупреждения (как и Юлька — но то дело особое), с порога представилась Дарьей Сергеевной вошла в дом, подвинув острым плечом, и кидала короткие брезгливые взгляды по сторонам. Будь у Михи больше времени подготовиться, он бы уж конечно убрал детали разобранных системных блоков, из которых хотел спаять один рабочий, по коробкам, спрятал валяющуюся повсюду одежду и прибрался на кухне, но поздно пить боржоми, как говорится — первое впечатление было бесповоротно испорчено.

— Мы уже давно хотели съехаться, — продолжала Юля, сжимая руку Михи под столом.

Миха постарался ничем не выдавать своего удивления — обычно Юлька от таких разговоров отмахивалась или переводила все в шутку, а сейчас вон как заговорила.

Не то чтобы он против, конечно, наконец-то жить вместе с любимой девушкой…

— Ты ведешь себя как ребенок, — укоризненно сказала Дарья Сергеевна.

Она была само спокойствие, в то время как Юля побелела от злости, а глаза наполнились слезами.

— Я уже взрослая и сама отвечаю за свои решения, — отчеканила она будто заранее приготовленную речь.

— Отвечают, как всегда, другие, — сардонически рассмеявшись, сказала Дарья Сергеевна, посмотрев на Миху. — Михаил, я хотела бы поговорить с тобой наедине. Юля, не оставишь нас?

Юля язвительно приподняла бровь. Дарья Сергеевна невозмутимо взглянула на миниатюрные золотые часики на запястье.

— Сходи в магазин, купи чего-нибудь к чаю — видишь же, у твоего кавалера ничего толком нет.

При этих словах Миха невольно вспыхнул. Конечно, куда такой разряженной фифочке до простых обывателей вроде него, перебивающихся макаронами с сосиской да гречкой?

— Тебе придется заниматься хозяйством самой, — весело продолжала Дарья Сергеевна. — Мыть полы, убираться, готовить… не думай, что я буду оплачивать все это из своего кармана. Ну как, еще хочешь остаться здесь?

Юля демонстративно поцеловала Миху, взяла телефон и сумочку и ушла.

Дарья Сергеевна обратила холодные глаза на Миху.

— Еще чаю? — церемонно спросил он, стараясь незаметно вытереть взмокшие ладони о спортивные штаны.

— Скажу прямо, — проигнорировав, начала Дарья Сергеевна, упираясь локтями о стол. Отчего-то Миха ощутил себя на приеме у директора в школе после хулиганской выходки. — Ничего против тебя лично я не имею, но ты не знаешь, во что ввязываешься.

Миха пожал плечом и отзеркалил ее позу. Вопросительно посмотрел, готовый принять вызов. Дарья Сергеевна вздохнула, поморщилась, помассировала виски.

— Мы с ней немного повздорили, вот она и решила показать характер, сам же видишь. Несколько дней подуется, потом остынет и домой захочет. В этой глупой затее нет смысла, лишь пустая трата времени. Зря ты ей потакаешь.

Миха снова пожал плечом, но не стал уточнять, что у них все серьезно, уже четыре года как.

Дарья Сергеевна побарабанила пальцами по столешнице.

— Послушай, это действительно серьезно. Ты кое-чего не знаешь и, боюсь, навредишь моей сестре.

— Если вы про ее болезнь, то я в курсе, — кивнул Миха.

Юля не посещала вечеринки и не пила ничего содержащего алкоголь. В детстве у нее была эпилепсия, потому с распорядком дня было все строго, а по пятницам она обязательно должна была находиться дома и принимать свои лекарства.

«Поддерживающая терапия, — пожимая плечами, объяснила Юля. — Чтобы рецидива не было».

— Видишь ли, у нее есть одна привычка, — задумчиво сказала Дарья Сергеевна. — Рисовать по ночам.

— Юля рисует? — удивился Миха, немного задетый таким пробелом в знаниях. — Не знал.

— Она сама об этом не знает, — успокаивающим тоном сказала Дарья Сергеевна, но от того именно, что она сказала, Миха напротив встревожился. — Это началось после смерти родителей. Психотерапевт полагает, что это влияние перенесенного шока — у нее начался сомнамбулизм или… не знаю, как это корректней называть, — Дарья Сергеевна скривилась. — Каждую пятницу Юля встает с кровати в два ночи и рисует на стенах до трех. А после возвращается в постель и на утро не помнит ничего. Потому так важно, чтобы в пятницу она была дома.

— Вы ведь шутите, — нервно усмехнувшись, сказал Миха.

— Боюсь, что нет. И тебе тоже скоро станет совсем не до смеха. — Дарья Сергеевна задумчиво потрогала пустую чашку кончиком длинного блестящего ногтя. — Сделаем вот как: я плачу тебе триста тысяч, и ты оставляешь мою сестру в покое.

Миха недоверчиво уставился на нее, но Дарья Сергеевна была серьезной.

— Пятьсот тысяч, — не дождавшись ответа, предложила она и брезгливо оглядела кухоньку. Остановила взгляд на самом Михе, который медленно встал. — Я знаю, что твоя семья небогата, и что твоей стипендии и подработки едва хватает на тебя одного. Я не собираюсь поощрять глупую выходку Юли и давать ей больше денег на карманные расходы. С ней у тебя будут проблемы, и эта проблема — меньшая из всех. Ты умный парень и прекрасно все понимаешь.

Закончив, она откинулась о спинку стула, и хотя Миха стоял, она все равно умудрялась смотреть на него сверху вниз.

Миха, правда, хотел произвести хорошее впечатление на единственную близкую родственницу своей девушки. Но ему не дали ни шанса, за ним, оказывается, следили, а теперь и вовсе перешли все мыслимые границы.

— Да, — отозвался он. — Понимаю. Кажется, вы слишком здесь задержались. Вам пора.

Дарья Сергеевна недоверчиво сощурилась.

— Кажется, я начинаю догадываться, что она в тебе нашла, — саркастично сказала она. — Оба упрямые и не хотите никого слушать.

Она достала из острой лакированной сумочки небольшую позолоченную карточку и подняла на него серьезные глаза.

— Вот мой номер. Позвони, когда это случится.

Миха сухо кивнул. Он хотел взять визитку и демонстративно порвать на клочки перед ее носом, но это была сестра Юли, потому он сдержался, лишь стоял неподвижно, скрестив руки. Дарья Сергеевна оставила карточку на столе возле чашки. Рассеянно потерла узкие ладони с длинными тонкими пальцами.

— И лучше не спрашивай Юлю об этом и не буди ее, когда она встанет и пойдет рисовать. Не останавливай. Последствия могут быть непредсказуемыми.

Миха коротко кивнул.

Дарья Сергеевна зашагала к двери. Задержалась на пороге и, не оборачиваясь, тихо попросила:

— Подумай еще раз над моим предложением и постарайся убедить ее вернуться домой.

Миха ничего не ответил.

Он проводил взглядом отъехавшее от дома такси. Послонялся по комнате, присел возле разобранных системников и начал их собирать, а то неровен час еще кого-нибудь нелегкая сюда принесет.

Вот же чокнутая дамочка. Не могла придумать что-нибудь более правдоподобное? Ходит по ночам да рисует на стене? Что за чушь? Конечно, Юлька говорила, что ее сестра помешана на контроле, но не до такой же степени!

Вскоре Юля вернулась из магазина с пакетом, полным продуктов. Она заметно оживилась, обнаружив, что сестра уже уехала. Разложив продукты по полкам холодильника, она подошла к Михе и виновато посмотрела на него.

— Иди сюда, — подозвал он, и когда она улыбнулась и доверчиво прильнула к нему, обнял и нежно поцеловал.

Уютно устроившись в его объятиях, Юля потребовала объяснений:

— Что она тебе сказала?

Миха усмехнулся и честно признался:

— Всякую чушь.

— Она контролирует мою жизнь с тех пор, как погибли родители.

— Твоя сестра заботится о тебе, — возразил Миха, — с тех пор, как это случилось. Цени.

— Я ценю, — пробубнила Юля, — но она перегибает палку. Надеюсь, она не пыталась тебя купить? — с подозрением спросила она, и Миха как всегда не смог ей соврать — из него вообще был никудышный лгун, а уж пристальный взгляд Юли всегда мог разоблачить его за секунду. — За сколько? Сто тысяч? Двести?

Миха укоризненно покачал головой и попенял:

— Так вот как высоко ты меня оцениваешь?

— Скажи, сколько, мне нужно знать, как перебить цену. Скоро мне будет двадцать один, и своей частью акций, доставшихся в наследство, я смогу распоряжаться сама, а до этого тебе придется меня потерпеть.

Миха закатил глаза.

— Вы точно родные сестры — обе измеряете любовь в деньгах.

Юльке хватило совести покраснеть.

— Прости. — Она потерлась носом о его щеку и принялась покрывать лицо поцелуями. — Прости, прости, прости. И что так заявилась без предупреждения — тоже прости. Просто мы с ней поссорились, и я так разозлилась и подумала, что если сейчас ничего не сделаю, так и останусь с ней жить в одном доме навсегда.

Миха успокаивающе провел рукой по ее гибкой спине. Ласки становились все более откровенными, через минуту приход властной сестры был позабыт, как и ее странные слова.

Они рухнули на кровать, долго и чувственно занимались сексом, и Миха думал, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от счастья.

После разрядки он долго обнимал ее. Они прижались расслабленными губами друг к другу. Просто так, чтобы в лишний раз убедиться, что они, наконец, действительно вместе — в оторванном от мира островке спокойствия.

В идиллии безмятежной любви наступила роковая пятничная ночь, о которой предупреждала Дарья Сергеевна. К этому времени Миха об этом начисто забыл.

***

Летние каникулы были в самом разгаре. До учебы в универе еще четыре недели, на работе в магазине стройматериалов Миха в честь их с Юлькой воссоединения взял отпуск за свой счет. Пятница прошла ярко и увлеченно и закончилась горячим сексом. Юля счастливо и благодарно целовала его, а Миха отчаянно смотрел, смотрел на нее, словно завороженный. На то, как эмоции проносятся по красивому лицу, как ярко блестят смешливые глаза. Ему хотелось впитать ее в себя, пролезть ей под кожу, смешаться с ее мыслями, хотелось слиться с ней воедино и никогда не разъединяться. Просто удивительно было, что возможно испытывать такие сильные чувства. Во время секса (романтичный в душе Миха всегда называл это «занятием любовью») казалось, это не закончится никогда, он и не хотел, чтобы заканчивалось. Если бы ему предложили, он с готовностью согласился бы навсегда застыть в этом моменте, но, увы, никто всемогущий его не спрашивал — и равнодушное время шло вперед, капля по капле, отмеренное легкими шагами стрелок часов.

Миха дремал на волне расслабления, сытый, удовлетворенный. А потом взыграли естественные потребности, и он неохотно заворочался, приходя в себя. Не глядя, поискал рукой Юльку, но наткнулся лишь на остывшую подушку. Открыл глаза.

Юли в постели не было.

Ничего не понимая с полусна, Миха проморгался, на секунду допустив мысль, что Юля на самом деле не переехала к нему, что это был лишь сон. Но тело приятно ломило от недавнего оргазма, а опухшие от жадных укусов-поцелуев губы все еще немного ныли.

Он нащупал пол ногами и поковылял к туалету, решив разбираться с проблемами по мере их поступления. Юля наверняка либо тоже в туалете, либо принимает душ (но тогда почему узкая полоска света из-под двери ванной не освещает коридор?), или же сидит на кухне, пьет горячий чай маленькими глоточками? В полной темноте и одиночестве, да.

Миха лениво прислушался к журчанию в унитазе, стряхнул капельки мочи, как вдруг до его слуха донеслось странное поскрипывание, потом звук, будто что-то упало. Покрываясь мурашками, Миха окончательно проснулся, поспешно включил свет и огляделся, все больше паникуя.

— Юля? — неуверенно позвал он.

Юля не отзывалась. Непонятный звук усилился. Миха поспешил в его сторону. Подкрался к двери пустовавшей комнаты, в которой намеревался сделать ремонт, и замер.

В полутьме вырисовывались неясные очертания чужого присутствия. Обдало странным холодом. Волосы на ногах встопорщились. Гусиная кожа цепко обхватила тело.

— Юля?..

Юля двигалась резко и отрывисто. Стояла у стены и… и рисовала огромную дверь.