Совпадение

Татьяна 100 Рожева, 2013

«Бампер огромного черного внедорожника запрыгал у моего бока. Левого. Визг тормозов пронзил насквозь и пришил к асфальту. Прожитая жизнь сплющилась до доходчивости комикса, где последней картинкой – смазанные лица прохожих, слетевшая на дорогу сумка, белые пузыри из головы водителя с текстом: „куда ж ты еб…!!!“ и почему-то дворняга с задранной задней ногой. Визг тормозов остановил ее в намерении почесать бок. Тоже левый…»

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Бампер огромного черного внедорожника запрыгал у моего бока. Левого. Визг тормозов пронзил насквозь и пришил к асфальту. Прожитая жизнь сплющилась до доходчивости комикса, где последней картинкой — смазанные лица прохожих, слетевшая на дорогу сумка, белые пузыри из головы водителя с текстом: «куда ж ты еб…!!!» и почему-то дворняга с задранной задней ногой. Визг тормозов остановил ее в намерении почесать бок. Тоже левый.

Единственная мелькнувшая в моей голове мысль была до обидного короткой и простой: «а некоторые видят святых в такой момент, и даже говорят с ними, а я вон чего…»

Я не успела испугаться ни машину, ни ситуацию, но вспотела от ужаса, увидев вышедшего из внедорожника водителя. На меня надвигалась поросшая мхом гора с искорёженными белыми бровями на перекошенном лице. Толстый, с пузом в светлой майке, с открытым ртом, он был похож на оживший от ярости стог сена с пустым гнездом, из которого сейчас вылетит! Я была сама виновата — рванула через дорогу не глядя, — и приготовилась к расправе…

— Не зацепил? — Гаркнул стог гневным басом.

Я мысленно прокрутила эхо его слов. Два раза. Туда и обратно. Он точно произнес «не зацепил», а не «убью идиотку»?

— Н-нет, больше напугали…, — вышла я из оцепенения. — Отделалась легким испугом…. Сама виновата, поперлась, не глядя. Простите меня! Пожалуйста…

— Я сам испугался! — Спокойней сказал мужчина. — Сижу в своей деревне, отвык уже от московских дорог. В последнюю секунду вас заметил! Ох… аж нехорошо стало…, — он промокнул платком в клетку потное лицо и лоб с залысинами. — Ну, слава богу, обошлось, да?

— Да. Все нормально. Не переживайте. И простите меня, ради бога…

Он подобрал с асфальта сумку и отдал мне.

— Возьмите.

— Спасибо.

— Вы курите?

— Неа…

— А кофе пьете? — Спросил он уже с мягкой улыбкой.

— Пью.

— Давайте выпьем по чашке, а то прямо руки трясутся. Только запаркуюсь…

Он направился к машине, а я оглядела его свисающие бока в обтянутой майке, бесформенную попу в мятых штанах и затылок, покрытый светлым мхом и переходящий в спину посредством трех жирных складок, насаженных одна на другую, как детская пирамидка.

— Егор, — протянул он мягкую розовую ладонь, вернувшись. — А вас?

— Таня.

— Мелкое здесь все какое…, — пробирался он к дальнему столику в кафе, уронив по пути пару стульев. — Давайте здесь. Если не развалится.

Он грузно придавил собой стул, полностью исчезнувший под его телом, и посмотрел на меня. Глаза цвета потемневшей на солнце соломы были словно специально подобраны под волосы и брови цвета укрытой от солнца соломы, и поэтому сохранившей свой естественный белесый оттенок. Хотя, по этой логике, должно было быть наоборот — макушка-то на солнце…

— Так вы в деревне живете, Егор? — Спросила я, пока он отодвигал от себя стол, увеличивая пространство.

— Уже да, перебрался. Хотел давно, но все никак не получалось. Вот уже полтора года как переехал окончательно.

— А что вы там делаете? Не скучно?

— Там скучать некогда. У меня дом, хозяйство, птица есть — куры, утки, индюшки, недавно еще гусей подкупил, козы, поросят развел, корова, одна пока, вот думаю ее покрыть или лучше осеменить. Была еще одна, продал. Нервная оказалась какая-то, не люблю я нервных… Что еще? Сад есть, конечно, и полгектара со всякой всячиной — картошка, моркошка, зеленюшка, даже кукуруза растет. Ну и всякое такое.

— Это ж сколько сил надо, ухаживать за всем этим? Вы все это один делаете?

— Нет, почему один. Одному это не под силу. Работники есть.

— Продаете на рынке результаты труда?

— Продаю? Зачем? — Поднял он соломенную бровь. — Я все сам съедаю. Видите, какой я большой! Я не хожу в магазины, у меня все свое — мясо, яйца, молоко, овощи, соленья. Если бы не дела кое-какие, я могу практически совсем не выезжать, у меня все есть. Натуральное хозяйство. Чиста натуральное! — Довольно произнес он.

— Так Вы мафией руководите после стакана козьего молока с кукурузой?

— Почему мафией? — Засмеялся Егор.

— Ну, деньги то откуда-то берете…

— Ах, деньги! — Он словно вспомнил забытое слово. — Деньги беру.… А мы могли бы увидеться с Вами еще?

— Зачем? — Не поняла я.

— За-чем, — повторил он медленно. — Знаете, Таня, сельская жизнь приучает к простоте во всем. И в отношениях тоже. Что, мне, честно говоря, очень импонирует. Вот. Разведен я давно, а недавно потерял любовницу. Место свободно, как говорится. В перспективе, конечно…

— С ней что-то случилось?

— А? Нет… Она уехала с мужем. В общем, я один сейчас и это уже не радует. Я подумал, что мы могли бы продолжить знакомство. Раз уж так нас сегодня жизнь свела. Я верю в случайные совпадения. Если вы не против, конечно. Не знаю, когда буду в следующий раз в городе, как дела будут. Давайте, я позвоню, и если вы будете свободны, мы могли бы, например, покушать устриц в хорошем месте. Сейчас сезон устриц начинается. В сентябре надо кушать устрицы! Буду рад, если вы согласитесь.

Странно было слышать об устрицах от человека, похожего на стог сена, с соломой на голове и ей же, потемневшей в глазах.

Заинтересованная таким набором, я согласилась.

— Таня, а Вы где? — Вдруг позвонил Егор днем на неделе.

— Иду по Сущевке.

— Серьёзно? — Засмеялся он. — А я по ней еду! Вот это снова совпадение! Так как насчет устриц?

— С удовольствием!

Через пять минут знакомый черный бампер затормозил возле моего бока. Снова левого.

— Мы сейчас поедем в одно место. Там понимают толк в устрицах, — объявил Егор, убирая картонную коробку с переднего сиденья.

Его соломенные брови и волосы шевелились на красном, словно помидор-рекордсмен, лице.

— Вам стыдно? — Спросила я.

— Почему стыдно?

— У вас лицо красное.

— А, это мне делали чистку. Через пару часов кожа успокоится и краснота сойдет.

Конец ознакомительного фрагмента.