Заморье

Татьяна Эдельвейс (2020)

Мир Светлячка. Действие переносится за море. Андриан, орвин и балагур упаднического мрачного Риверсайда, мечтает справиться с разрухой и навести порядок в делах и умах, при этом мало что зная о своём королевстве и даже о себе самом. Его отец-король, однако, считает, что ничего менять не нужно и отметает идеи сына. Андриан не отчаивается и продолжает двигаться к своей цели со своим единомышленником — парнишкой-селянином, повстречавшемся ему совершенно случайно. Непомерное рвение Андриана заставляет соседнего короля вспомнить свои мечты о землях Риверсайда и начать осуществлять их. Всё вокруг не так, как кажется.

Глава 3 — Идея Андриана

Вскоре Андриан остановился перед входом в сторожевую башню. Вход охраняли двое стражников.

— Наверху снова никого нет? — обратился к ним орвин.

— Нет.

— И почему?

— Нет необходимости. Дозорные — на стенах. Оттуда обзор достаточно хороший.

— Да и самих дозорных хорошо видно, — кивнул Андриан, обведя взглядом стены, — Видно, что не спят!.. Ладно. Дай мне щит.

— Опасная затея, господин, — страж подал орвину щит.

— Для кого как. Герберт, идём, — Андриан и слуга зашли внутрь башни. Здесь царил полумрак. Наружный свет слабо освещал винтовую лестницу через небольшие проёмы в стене.

— Ставили как-то несколько раз смотровых на эту башню, да они все засыпали. Не видно их, они расслабятся, солнце разморит. В общем, после очередного случая решили не спешить и подыскать кого-нибудь ответственного… Короче, до сих пор ищут… якобы, — к слову рассказал орвин, — Понесёшь щит.

— Зачем он? — щит оказался тяжелее, чем предполагал Герберт.

— Чтобы быстрее спуститься.

— Как с горки?! — слуга закинул щит на спину.

— Ага. Сколько я их уже переломал… — Андриан устраивал «скоростной спуск» не в первый раз.

— А сам как? Ушибов набил кучу? Стоит ли?.. — Герберт искренне не хотел, чтобы он расшибся.

— Если я ломал щиты, это не значит, что я падал… Я сначала на прямой лестнице тренировался. Хороший навык, если действовать надо быстро. Бежим вверх наперегонки, — предложил орвин.

— Ты точно меня обгонишь… тем более, что я с грузом.

— Не прикидывайся, я знаю, что он лёгкий, — раньше Андриан сам взбегал наверх со щитом.

— Ступенек-то сколько…

— Зато быстрей поднимемся, не отставай, — орвин легко и быстро устремился вверх по лестнице. Слуга тоже пытался подниматься как можно быстрее, но вскоре почувствовал тяжесть в ногах и подотстал.

— Ну, где ты там? — Андриан был уже наверху.

— Здесь я, здесь, — Герберт на четвереньках вполз на смотровую площадку и сбросил щит на пол. Поднявшись на ноги и увидев, насколько здесь высоко, он схватился за колонну держащую крышу: «Высота…» — у слуги дух захватило.

— Отсюда всё выглядит таким красивым и уютным, но стоит спуститься, как вся идиллия рассыпается. Хочу сделать так, чтобы не рассыпалась, — орвин задумчиво рассматривал окрестности.

— Кстати, ты так и не объяснил, как именно ты собираешься достичь этого, — Герберт ждал, когда Андриан ему расскажет.

— Не объяснил? — переспросил тот, оглянувшись на него, словно запамятовал. Слуга помотал головой.

— Я столько раз говорил о своих идеях, что мне начало казаться, будто о них уже все знают. Сейчас расскажу… вкратце, а-то язык не поворачивается одно и то же повторять… — орвин вздохнул и замолчал, собираясь с мыслями, — Идей сначала было несколько, но, когда дело не пошло дальше самой простейшей из них, остальные сами собой начали вылетать из головы… Так вот, простейшая, над которой я и бьюсь. В сёлах выращивают продукты. После сбора урожая, в установленный срок, что делают? Селянин, отвечай.

— Всё забирают сборщики из замка, — нахмурился Герберт.

— Не всё, но неоправданно много, — поправил его Андриан, — Они забирают значительную часть. Мы не считаем то, что оставляют для посева нового урожая, потому что сбор совершается после этого. Того, что остаётся у вас, должно хватать на нормальное пропитание и на продажу, чтобы вы могли выручить деньги на покупку необходимых вещей. Но не хватает, так ведь?

— Так. Ещё как. Тут приходится выбирать одно из двух: или еда, или вещи. Чего-то из этого будет не доставать, — угрюмо подтвердил слуга.

— А должно. Нужно лишь уменьшить долю сбора.

— И почему не уменьшат?

— Батенька считает, что тогда в замке еды не хватать будет. И вовсе нет.

— Андриан, — Герберт не понимал одну вещь, — А что, все обитатели замка получают продукты бесплатно что ли? — спросил он и подумал, — Кто ж тогда на рынок ходит? Кому на пир не хватает?

— Не все. Мастера, слуги и прочие работники получают жалованье, на которое их и покупают, — унял нарастающее возмущение слуги орвин, — Относительно бесплатные продукты получают ратники, ну, и все знатные риверсайдцы.

— Что значит «Относительно бесплатные»?

— Ну, они платят налоги в казну из своих накоплений, кто какие…

— Знаешь, я был на кухне и там достаточно съестного…

— Вот и я говорю, если сбор уменьшить, никто в замке этого и не заметит, а селянам ощутимо будет, — подытожил Андриан, — Но я никак не могу убедить в этом Альфика и папаню. Один другому вторит, а тот твердит «Всё выверено и проверено годами. Нельзя ничего менять». Может, когда-то размер сборов и был рассчитан в самый раз, но его же править надо постоянно. Неурожайные годы, всё такое, а сбор не меняется, баланс средств нарушается.

— И ты им, примерно, так и объяснял?

— И так объяснял, и как только ещё ни объяснял, всё без толку. Не хотят.

— Да уж… — вздохнул Герберт, — Андриан, а ты сказал, что слуги жалованье получают.

Орвин понял намёк: «Ох… об этом со счетоводом говорить надо, а учитывая то, что ему не доверяют, надо идти к Альфреду, чтобы он внёс ещё один пункт расходов».

— Много ли от меня расходов будет? — получение платы звучало заманчиво для Герберта.

— Нет, но внести запись всё равно нужно, — орвин полагал, что Альфред откажется сделать это, — Один рив в неделю всего лишь.

— Э-э, да что я на это куплю? — слуга не ожидал, что настолько мало. Работа в замке стала казаться совсем не радужной.

— Зарекомендовавшие себя слуги получают больше, — попытался ободрить его Андриан.

— Но слуга орвина может быть только лучшим из лучших, так ведь? — надеялся Герберт, но спорить не собирался. Андриан улыбнулся: «Шустрый какой. Ты на испытательном сроке».

— Но раз ты меня принял, значит испытание я уже прошёл, разве нет?.. Чему ты улыбаешься? — слуга испугался, — Не нужно меня испытывать, я готов служить тебе без всякого жалованья.

— Ох, жаль, что ты передумал так быстро, я уже начал придумывать задания для тебя, — не всерьёз огорчился орвин, — Если бы ты прошёл испытаний десять, я назначил бы тебе жалованье, ну, в сто ривов. Впрочем, тогда Альф точно откажется от такого пункта расходов. Но задавать тебе задачи я могу и без выплаты жалованья, не сомневайся.

— Пожалуйста, не надо, пощади, — Герберт упал на колени, — Не надо задач. Я по глупости про жалованье спросил. Прости, пожалуйста!

— Да ты чего? — Андриан слегка опешил, — Шучу я. А разве ты задачки не любишь? А самого себя испытать? Я вот люблю.

— Не готов я себя испытывать, — слуга всё ещё стоял на коленях.

— А на лошади-то ездить смог, хоть и боялся.

Герберт молча поднял на него взгляд.

— Видишь, не так уж страшно.

— Так-то да… — слуга стал задумчив.

— А ты там что себе вообразил? — орвин не получил ответа, — Думал, я тебя пытать буду?

— Нет… но… — Герберт не знал, как выразить свои мысли.

— Но что-то такое несусветное, хоть в лепёшку расшибись, не отвертишься, не выполнишь. Ой, Герберт. Встань уже.

Слуга поднялся, держась за колонну. В разговоре возникла пауза. Почувствовав себя спокойней, Герберт спросил: «Андриан… ты не сердишься?»

— Нет.

— Тогда можно спросить тебя про этот учёт жалований, я просто одну вещь не пойму?

— Спрашивай.

— Если тебе нужно кому-то заплатить, зачем идти к Альфреду, у тебя же есть свои сбережения?

— Вот, не поверишь, у меня денег вообще нет, — охотно продолжал болтать орвин.

— Как так? — удивился слуга. Андриан пожал плечами: «Ну, вот так, нету. Да они мне и не нужны, если честно… Я ведь могу взять бесплатно всё, что захочу… почти что, — он вдруг слегка смутился, видимо считая, что это нагловато с его стороны, — И именно поэтому мне не дают денег. А вот Альфику дают», — тут уже он стал выглядеть обиженным.

— Моему брату тоже иногда дают… А чего ты не можешь взять просто так? Ты сказал «Почти всё», — полюбопытствовал Герберт.

— То, что лежит в сокровищнице. Один раз попробовал. Хотел статуэтку коня в комнате поставить, крику-то подняли.

— Почему?

Андриан пожал плечами и махнул рукой: «Ай, да и ладно… Чуть не забыл со всеми этими разговорами, я же тебе показать кое-что хотел. С земли этого не видно, далеко. Всмотрись в горизонт, — он указал на восток, — Тёмная тонкая полоса сливается с морем — лес и гряда скал. Если приглядеться, заметны зубчики — вершины, но самый высокий — это не скала, а башня. Там королевство Лэнгшор. Слышал о нём?»

— Ну… — слуга не дал ответа, всматриваясь в даль.

— Если уж ты обо мне не слыхал, неудивительно, что и о Лэнгшоре тоже. Впрочем, о нём, наверное, уже многие забыли, — орвин собирался немного рассказать о том королевстве.

— Оно для нас неопасно?

— Нет. Там правит мой дядя Олаф. Лет десять его уже здесь не было, с тех пор как мой с ним рассорился. Королевство-то не больше нашего, но дела там обстоят куда лучше. Бывал там как-то раз. Всех троих нас туда возили. Из замка, само собой, ни на шаг не отпускали, но положения вещей это не скрывало. Товаров на рынке много, селяне — не оборванцы, радушные. Дворец хоть и из тёмного камня, но что внутри, что с наружи, с отделкой. Вовсе и немрачно смотрится. В нашем от тоски хоть вой. Хочется ярких красок среди сплошь серых стен, — Андриан посмотрел на Герберта, — У меня в комнате тоже серо, да? Словно и солнце не заходит.

Тот молча кивнул.

— Надо бы сменить обстановку…

— Андриан, а из-за чего они так повздорили, что больше не знаются? — не побоялся на сей раз полюбопытствовать слуга.

— Если честно, я и сам не знаю. Я не слышал их разговора, до того момента, как они разорались, особенно мой. Видимо, дядя ему замечание сделал, а он же не любит, чтобы его учили, а когда не может свою точку зрения разумными доводами отстоять, потому что их просто нет, начинает глоткой брать. А дядя у меня не позволит никому на себя горланить. Не думаю, что они спорили о чём-то очень важном, — орвину нечего было скрывать, — Может, и жаль, что так вышло… Он всегда хорошо к нам относился, я имею ввиду, в первую очередь, себя и Мэгги с Альфредом. По-моему, ему особенно нравился я… — это обстоятельство радовало его, — Но лично для меня самое обидное то, что с тех пор я больше не видел Рэдфилда — своего двоюродного. Даже не слышал о нём ничего. Раньше гонцы приезжали регулярно, теперь вообще не ездят. Не знаю, запретили ли Рэду писать мне, или он сам не хочет. Впрочем, он и тогда был не любитель писем, но весточки изредка присылал. Хотя уже и не важно: наверно, за десять лет он сильно изменился, — похоже, Андриан иногда всё же скучал по нему.

— А может, и вовсе не изменился. Некоторые, по-моему, вообще не меняются, — Герберт хотел ободрить орвина.

— Да уж, особенно те, кому не помешало бы измениться, — Андриан отвлёкся от воспоминаний и посмотрел вниз, на выход из башни, подумывая скатиться на щите, — Пора нам выехать за стены замка.

— Говоря об этом: я только вчера сел в седло. По-моему, ты хочешь пустить моего коня слишком быстро, — опасался слуга.

— Разумеется, мы не станем сразу пускать его в карьер. Посмотрим сначала насколько быстро ты сможешь ехать, — орвин не собирался заставлять Герберта рисковать.

— Как понимаю, ты не собираешься спрашивать разрешения на выезд.

— Нет.

— Как же мы тогда выйдем из замка с лошадьми?

— Сделаем уверенные невозмутимые лица и вперёд.

— А почему же вы с Альфредом вчера так не сделали? — слуга задавал много вопросов, отчасти потому, что Андриан располагал к беседе, отчасти, потому что пытался понять, как всё устроено в замке.

— Потому что он всегда спрашивает разрешения. Я не считаю, что это дурная черта или привычка, но то, что он и шага без позволения сделать не может — это уже слишком.

— Андриан, — Герберт вспомнил то, чему не придал вчера значения, — Ты сказал Альфреду, что тебе бывало весело промчаться с отрядом вокруг сёл…

— Да, это и вправду весело, — орвин улыбнулся.

— Так это был ты?! — слуга был поражён и возмущён, — Это совсем невесело! Я страху натерпелся, думал, на нас нападают. Андриан…

— На это и рассчитано было, — орвин заулыбался ещё больше, — Я со знаменем ехал, кто не уловил, тот сам виноват.

— Какое знамя? — Герберт не помнил, — Ты про тряпки на копьях? Да мало ли кто таких себе навешать может.

— Ох, а по снаряжению не видно, что едут риверсайдские ратники?

— Для шэлдиян незнакомых с боевым делом, все ратники выглядят одинаково: броня, копья, щиты… — заспорил слуга.

— Щиты, вот именно, — орвин поднял с пола щит, — Зелёный с листом — это наш знак.

— Ага, а если враги специально свои щиты так раскрасят, чтобы за своих приняли?

— И чтобы потом в бою запутаться кого бить.

— Чего путаться? Своих-то в лицо знать должны.

— Особенно когда лицо шлем закрывает. Чего же ты наших в лицо не узнал тогда?

— Откуда мне всех их в лицо-то знать?

— Вот и я о том же. Для того и знаки отличительные.

— Меня знакам не учили. Вот и как я мог понять, что вы — не враги? — Герберт начал не выдерживать натиска Андриана, а тот и не думал отступаться.

— Ну, а сборщики-то к вам с флагами приезжают, как можно было тех не запомнить?

— В такой момент не до того, чтобы стоять и флаги разглядывать, — похоже, слуге стало обидно. Орвин заметил это: «Ладно. Что-то нас далеко понесло».

— Я всего лишь хотел попросить, чтобы ты так больше не делал, — устало вздохнул Герберт.

— Ничего не могу обещать: коннице надо отрабатывать манёвры, — на полном серьёзе сказал Андриан, — Но теперь-то ты уже не испугаешься.

— Но ты всё-таки хоть предупреждай заранее, — попросил слуга. Он думал не только о себе, и орвин это понял.

— Ну, по возможности, может, и предупрежу… Ничего не обещаю, у нас тут порой всё так внезапно происходит.

— Ну, что уж…

— Как ты снисходителен… Спускайся вниз и следи, чтобы двери держали открытыми, — велел Андриан.

— Хочешь скатиться стоя на щите? Уверен? — Герберт выглядел так, словно это ему предстоял скоростной спуск.

— Уверен. Иди уже, — поторопил его орвин. Ни слова больше не говоря, слуга побежал вниз. Андриан ждал, когда он появится внизу: «Ну, и долго же ты! Ворота открыты?!»

— Да! — отозвался Герберт.

— Точно?!

— Точно!

— Отойди-ка в сторонку!

Слуга посторонился. Через несколько секунд, Андриан, стоя на щите, вылетел из ворот и приземлился недалеко от Герберта. Под ногами у него осталось только несколько досок: «Эх, сноровку потерял, жестковато приземлился. Да, щит совсем худой был». Слуга молчал, представляя себя на месте орвина.

— Ну, ладно, ничего. Пошли за лошадьми, — тот не стал здесь задерживаться.

Всадники уже покинули арену, но Андриан всё равно собирался выехать за стены.

— Выводи вороного, — велел он Герберту, а конюху приказал заседлать своего личного коня. Первым из конюшни вышел слуга, ведя чёрного. Уздечку и седло он надел на коня ещё в стойле, и теперь, ожидая, когда будет готов орвин, привязал его к изгороди. Вскоре тому вывели поджарого гнедого жеребца.

— Гагат, — окликнул коня Андриан, тот ответил ржанием, — Черногривый красавец, — принялся теребить его орвин. Конь встряхнул потрёпанную гриву и внимательно посмотрел на Герберта, словно оценивая, насколько можно доверять этому незнакомцу.

— Это свой. Это Герберт, — объяснил Гагату Андриан. Гагат перестал обращать на слугу внимание и принялся ходить на дыбах, выказывая своё желание поскорее пробежаться. Однако, стоило орвину сделать пару шагов коню навстречу, как тот встал смирно, позволяя ему сесть в седло. Поняв, что всадник готов ехать, Гагат, не дожидаясь команды, поспешил к выезду. Андриан остановил его возле Герберта, отодвинувшегося к ограде: «За стенами я не стану его сдерживать, будешь догонять. Давай скорее, в седло, пока снова на дыбах не заходил».

— Да-да, уже, — поторопился слуга, не желая подвергать орвина опасности своим промедлением. Впрочем, опасность тому и не грозила: Гагат был хорошо обучен и предан своему хозяину, он не сбросил бы его, а тот не упал бы по случайности — держаться в седле он умел.

— Следуй за мной, не отставай, — Андриан направил коня к центральным воротам. Невозмутимо проехав мимо стражников, словно у него есть разрешение покинуть замок, он ослабил поводья, и Гагат прибавил шагу. Герберт пока не отставал, но уже чувствовал, что вряд ли сможет ехать быстрее, чем по арене.

Они спустились к морю и, повернув на восток, прошли мимо села Герберта на лёгком галопе. Слуга надеялся, что издалека никто из селян не узнал его. Герберту было неловко от того, что он прохлаждается в то время, как все работают. Может, многие и не обратили внимания на всадников, но его брат Айван прекрасно знал, кто они: «Даже не оглянулся. Всего день провёл в замке, и уже такой надменный».

— Это Герберт? — уточнил шэлдиянин, работавший в поле рядом с ним.

— Да, — недовольным тоном подтвердил Айван.

— Как приоделся, и не узнать. Ещё и на коне, — поразился сосед, — Но это ведь хорошо для тебя. Ты ведь его брат, пусть найдёт и для тебя работу в замке.

— В замке?.. А вдруг мне это боком выйдет?

— Ему же не вышло.

Задумавшись над этой идеей, Айван вернулся к делу.

Миновав село, орвин слегка придержал коня, чтобы слуга мог поравняться с ним: «Я сейчас отпущу его, ты на своём не догонишь, не пытайся. Просто езжай следом так быстро, как сможешь».

— Быстрее, чем сейчас, не смогу, — не хотел прибавлять ходу Герберт.

— Хотя бы попробуй, — Андриан подстегнул Гагата. Гагат оказался куда более быстр, чем представлял слуга. Через несколько секунд он остался один.

— Ну, вот. Умчался. Мне же до него не докричаться отсюда, мало ли чего, — Герберт попытался ехать быстрее, но едва не упал. Он не ощущал никакой опоры: «И как он только так носится?.. Вроде бы остановился… Ждёт, похоже». Орвин встал на небольшом пригорке. Слуга думал, что ему сделают массу замечаний, как только он подъедет, но Андриан остался молчалив.

— Сорваться что ли? — заговорил он с подоспевшим Гербертом, рассматривая горизонт.

— Куда? — тот не хотел никаких дальних поездок.

— В Лэнгшор, само собой, — орвин повернулся к слуге.

— Я не могу так далеко ехать.

— Во-первых, недалеко. Во-вторых, вижу, что ехать не можешь.

— Меня из седла выбивает.

— Оно и понятно, — Андриан знал, в чём причина, — Конь не скаковой, корпус короткий, без навыков тебе долго не приноровиться. А мне надо, чтобы ты уже в скором времени смог поспевать за мной… Придётся дать тебе другую лошадь… и другое седло.

— Смысл? Дело же не в лошади, а во мне. Сколько ни меняй, пока я не научусь…

— Поехали, — не стал дослушивать слугу орвин.

— В замок? — тот снова не получил ответа, Андриан пустил коня галопом, но достаточно лёгким для того, чтобы Герберт мог ехать рядом.

— Ты видел, как я на двухтактном шёл?

— Я вообще ничего не видел, ты так быстро унёсся. Как у тебя только получается? — на этот вопрос слуга не ждал ответа. Орвин только улыбнулся.

— Давай, мимо села побыстрее проедем.

— Чего так? Неловко что ли?

— Да, неловко. Очень даже…

— Это дело привычки. На меня постоянно все смотрят. Будешь сумняшиться, из дома не выйдешь, ничего не сделаешь.

— А мне показалось, что все глаза прячут.

— Разве? — Андриан на секунду задумался, — Ну, неважно. Вон село твоё. Давай, полетел.

— Ты первый, — уже не так спешил Герберт.

— Почему это?

— Потому что я должен за тобой следовать, а не вперёд тебя нестись, — слуге казалось, что так уместней.

— Должен, пока я не прикажу что-либо другое. А я приказываю ехать вперёд. Езжай, — велел орвин. Герберт подогнал коня, молча заметив сам себе: «Превратил мою просьбу в свой приказ». На этот раз он оглянулся на работавших в поле: «Надеюсь, Айван на меня не смотрит… Смотрит! Держись, Герберт, не падай…»

— Катается… И это работа? — возмутился Айван.

— Ему повезло, что орвин оказался благосклонен к нему. Главное, чтобы так и оставалась, — отозвался сосед. Оба опустили взгляд, мимо проехал Андриан.

— И ты ещё предлагаешь мне искать работу в замке. Вдруг я попаду в немилость? — опасался Айван, но в то же время, глядя на Герберта, хотел попытаться.

— Так ты не лезь к самым знатным. Напросись к тем, кто попроще. Герберт там скоро всех знать будет, вот пусть и поможет в этом.

— Ага, а потом что-нибудь пойдёт не так, и всё село будет наблюдать, смогу я выкрутиться или нет.

— Как хочешь. Если уж ты решил и дальше сидеть на поле, то сорняки не пропускай…

Вскоре, на конюшне…

Орвин выбирал лошадь для слуги: «Нет, скаковую тебе точно нельзя… Не эту и… не эту… Вот! Крупнее, быстрее и такая же смирная», — остановился он на ещё одной вороной лошади.

— Она слишком ухоженная и дорогая для меня, — начал отказываться Герберт. Андриан оценивающе посмотрел на него: «Пожалуй, ты прав: этот табард смотрится слишком дёшево. Засёдлывай, я сейчас приду».

— Какое седло брать, это? Но оно, похоже, тоже очень дорогое.

— Зато какое качество… — орвин выбрал уздечку, — Вот эту надень. Позолоченные заклёпки всегда хорошо смотрятся на тёмной шерсти.

— Это золото? — слуга взял узду и внимательно рассмотрел заклёпки, — Андриан?.. Ушёл… — он вздохнул и принялся засёдлывать лошадь.

Орвин вернулся минут через десять с малахитовым свертком ткани в руках: «Всё готово? Переодевайся», — отдал он свёрток Герберту. Это оказалась бархатная геральдическая накидка (табард). Слуга опешил.

— Давай-давай. А эту оставь здесь где-нибудь, — поторопил его Андриан. Герберт переоделся.

— Вот теперь не стыдно и за ворота выехать, — орвин был доволен внешним видом своего слуги, — Золотые нити в отделке отлично смотрятся и к лицу всё так.

— Андриан, я не хочу привыкать к дорогим вещам, мне ведь потом будет недоставать их, — Герберт был уверен, что слугой орвина он будет недолго.

— Относись к ним как к совершенно обычным, как к части своей работы. Ну, пошли, — тот направился к выходу, а Герберт подумал «Он не отрицает, что однажды я останусь без всего этого…» Слуге стало грустно, возможно, потому что он начал привыкать к орвину. Тот заметил это, оглянувшись на него на улице: «Что-то ты помрачнел».

— Да, я… — Герберт решил спросить прямо, — Сколько я буду тебе служить?

Андриан задумался: «Ну… хотя бы год сперва. А что, уже сбежать хочется?»

— Нет, — слуга сел в седло, не дожидаясь, пока орвин начнёт подгонять его, чтобы прекратить этот разговор. Андриан тоже сел верхом: «Едем». Герберт сразу ощутил, что держаться стало проще. Его настроение стало бы совсем отличным, если бы не смущение от езды мимо села: «Андриан, может другой стороной проедем, возле леса?»

— Здесь быстрее всего получится, — спешил на побережье орвин.

— Тогда прибавим?

— Конечно.

Через несколько минут, на поле…

— Не пойму, что там происходит. Почему Герберт сменил прежнюю лошадь и одежду на более дорогую? — не мог не заметить Айван, — Вот как так?! Ну да, учитывая, что Герберт — слуга орвина, он был одет соответственно… двадцать минут назад. А теперь он выглядит, как знатный шэлдиянин, ну, на мой взгляд. Это ведь бархат, да?

— Бархат… наверно, — провожал всадников взглядом сосед, — Может, ему титул дали?

Айван изумлённо посмотрел на него: «Да не могли ему титул дать. За что?» Сосед пожал плечами: «Поймёшь разве этих важных особ?»

— А этот, с ним который, орвин или кто другой?

— Орвин… вроде бы. Что-то мне не нравится, что он мимо села ездит. Надеюсь, он просто катается… Эй, смотри что вырываешь.

Всадники были уже далеко. Вскоре, после хорошей пробежки, они остановились.

— Герби, ты должен ехать быстрее.

— Ты так и хочешь, чтобы я упал и расшибся. Что за спешка?

— Я должен убедиться, что ты сможешь сбежать от врагов.

— Ну, Андриан… От каких врагов?

Орвин посмотрел в сторону села, что-то заметив. Слуга тоже оглянулся. Со стороны села к ним приближался конный отряд.

— Вот не ждал, — Андриан подобрал поводья.

— Ты же не о них говоришь? Это ведь свои, да? — разумеется заволновался Герберт.

— Свои. Встань в сторонку, пока не снесли. Я помчался, — орвин поскакал прочь от всадников. Слуга завёл свою лошадь в воду. Мимо него с шумом промчался вооружённый отряд.

— Кажется, я им не нужен, — у Герберта отлегло от сердца. В селе тем временем случился переполох.

— Герберт навлечёт на нас беду! Меня уже начинает беспокоить наше родство. Надеюсь, они не узнают, что я — его брат, — не на шутку взволновался Айван.

— Эй, спокойно. Раньше такое уже бывало. Помнишь? — его сосед, в первую очередь, пытался успокоить сам себя.

— В тот раз Герберт не разъезжал по округе на коне. Мне надо скрыться, — Айван поспешил убраться с поля, пока все следили за отрядом, преследовавшим Андриана. Тот не собирался долго убегать и остановил коня сразу, как пересёк границу, обозначенную флагами. Всадники окружили орвина.

— Андриан! — из толпы выехал Альфред, — Поворачивай в замок.

— А может ещё прокатимся? — Андриан не ждал положительного ответа. Альфред приблизился к нему: «Накатался уже». Андриан, вздохнув, направился домой: «Как ты меня заметил?»

— Чего уж тут не заметить? Если честно, я хотел промолчать, некогда мне за тобой носиться, но он сам увидел, — Альфред был весьма недоволен тем, что его оторвали от дела.

— Вот чего такого? — возмутился Андриан, — Ну, выехал. Меня же из окна видно.

— Он рассержен и собирается тебя наказать, — сообщил ему Альф.

— Опять в комнате запрёт…

Отряд проехал мимо Герберта.

— Кстати, ты слишком балуешь своего слугу, — сделал замечание Альфред.

— Вот тебе не всё равно? — ответа не последовало, — Скажи ещё, что тебе и прогулка не нравится.

–…Нравится, — помолчав, отозвался Альф. Андриан слегка удивился: «Ну, и… замечательно». Отряд въехал в село, Герберт плёлся в хвосте: «Надеюсь, посевы не помяли, а-то ж все будут думать, что это из-за меня». К радости слуги, поля оказались в порядке. Он постепенно отстал от отряда, так ему было спокойней. Он не ожидал, что Андриан сразу же зайдёт во дворец, и, промешкав, остался на улице один. Даже всадники исчезли, словно их тут и не было.

— Надо скорее вернуть лошадь на конюшню, — Герберт опасался, что его обвинят в краже. Дорогу он запомнил, но чувствовал себя без Андриана совершенно растерянным. Андриан же тем временем спорил с отцом: «Ну, вот чего такого-то? Ну, выехал, прокатился. Что случилось-то?»

— Ну, и хорошо, что ничего не случилось. Ты не должен выезжать за стены без охраны и тем более без моего ведома и разрешения.

— От кого меня вообще охраняют? Я серьёзно. От тех, кто может прийти из Лэнгшора или Орена, прибыть из-за моря? Дозорные дали бы знать о их приближении. Такие меры предосторожности — это слишком.

— Недруги гораздо ближе.

— И где-то за стенами… Селяне что ли? Боишься своего же народа? — орвин усмехнулся, но тут же посерьёзнел.

— Они подобны дикому зверью.

— Диковаты, не отрицаю, но я говорил с ними — они не представляют большой опасности.

— Ты ещё и говоришь с ними?! По одному они трусливы, толпой — нахраписты.

— А мы делаем всё, чтобы их обозлить. Может, снизим уже сборы? — не упустил возможности упомянуть о своих идеях Андриан.

— Мы не должны идти ни на какие уступки, иначе они начнут требовать больше и больше. Никто не должен сомневаться в нашей силе!

–…Действительно, как с врагами… — орвин замолчал.

— Общение с ними туманит тебе голову, поэтому ты будешь находиться под домашним арестом, пока эта муть не рассеется. Работа поможет в этом.

— Какая работа?

— Займёшься организацией пира.

Андриан рассчитывал на что-нибудь другое: «По какому поводу-то?»

— Радостных поводов нет, есть только одна причина — ты отбился от рук, и это пора исправить.

— Такие расходы только ради этого? Что за глупости?

— Глупости здесь творишь ты!.. А пира давно не было, пора взбодрить подданных… Придумай повод.

— Не хочу…

— Мало ли чего ты не хочешь… Ступай в свою комнату, сегодня ты без обеда.

Андриан вздохнул и удалился.

Кругом всё стихло.