#тыжеангел!

Татьяна Чистова, 2023

Машу бросил ангел-хранитель , уехал спасать китов. И пропал на десять лет, а его начальство опомнилось, когда в небесную канцелярию поступила информация о скорой сделке – Маша хочет продать душу дьяволу, осталось только документы подписать. Машиного хранителя выдернули от китов и предложили выбор – либо Маша отказывается от своих намерений, либо ангел отправляется во тьму внешнюю на веки вечные. Ангел принимается за дело, ему надо срочно наверстать упущенное время и оставить Машу на своей стороне. Но только она уже не та милая девочка, какой была десять лет назад. За это время многое изменилось…

#тыжеангел!

Автор Татьяна Чистова

Голубые глаза демона смотрели прямо в душу, в самые темные и кривые ее закоулки, видели насквозь. «Сочтено, взвешено, разделено» — крутилось в голове, Маша боялась пошевелиться. Она так ждала этой встречи, этого часа, так боялась все испортить, что даже дышать было страшно, все замерло у нее внутри как зимой от ледяного воздуха. Один вдох — и внутри сосулька.

Демон смотрел в упор, за его спиной в огромном гулком зале гремела музыка, на сцене вниз головой на шесте зависла красотка и подметала сцену роскошной рыжей гривой. У сцены на танцовщицу пялились два мужика, еще несколько сидели на диванах, пили что-то крепкое и тоже не сводили с красотки глаз. По всему видно, что компания пришла недавно и веселье у них только начинается. Освещение то и дело менялось, мелькали все оттенки красного, розового и бордо. Оно бы сейчас не помешало, один бокал для храбрости.

Танцовщица сделала шпагат, мужики заорали, демон еле заметно скривил рот. Подошел официант. Совершенно обычный, как в любом приличном заведении — белая рубашка, черные брюки, приветливое выражение лица.

«Красное», — хотела сказать Маша. От бокала красного вреда не будет, даже если завтра на работу. Как там говорят французы: «красное на белое — голова целая. Белое на красное — утро ужасное».

На сцене появились накачанные парни в полицейской форме, но их было плохо видно. К сцене подбежали тетушки за полтос и принялись подпрыгивать. Парни красиво раздевались, наклонялись со сцены, тетушки гладили им пресс и радостно визжали. Компания на диванах быстро напивалась, подошли две танцовщицы и повели самого трезвого в приват. «Напьюсь. Или не надо?» — Маша косилась на полицейских. Их форма валялась на сцене, самая смелая тетушка сидела на стуле спиной к зеркалу, полицейские танцевали только для нее, группа поддержки визжала у сцены.

— Советую мартини. Вино тут не очень.

Демон отвел взгляд, отшатнулся назад и оказался в тени. Он сидел спиной к свету, Маша не видела его лица, но, судя по голосу, он улыбался. Она только сейчас заметила, что «торговец» одет в темный костюм и успел положить на стол небольшой портфель из блестящей темной кожи. Сердце громко стукнуло, стало жарко, Маша почувствовала, что краснеет. В зале стало заметно темнее, музыка и крики почти пропали.

Демон перегнулся через стол и тронул Машу за руку.

— Не волнуйтесь.

Он повернулся к официанту.

— Мартини и виски, пожалуйста.

И снова принялся рассматривать Машу. Она уже пришла в себя, мило улыбнулась, и разглядела того, что сидел напротив — у него было узкое бледное лицо, темные волосы чуть растрепанные, как от ветра, руки в причудливых тату и чудесные белые зубы.

— Я Дагон, для вас Дмитрий.

Он рассматривал ее как девок, что крутились на шесте, Маше снова стало не по себе. Но она выпрямилась, положила руки на стол перед собой и сделалась серьезной.

— Вы опоздали.

Демон вздохнул.

— Вы не поверите, но пробки.

— Я верю

Официант принес заказ, демон сделал небольшой глоток вискаря и отодвинул тяжелый стакан. Маша отпила мартини, сосулька внутри малость растаяла, стало полегче.

— К делу, Мария, — демон открыл свой портфель, достал папку с листками, — Посмотрим, что вы можете предложить нам за все блага этого мира. Вы же этого хотите?

— Да. Я готова продать вам свою душу.

Получилось легко и без запинки, точно кофе заказала. Маша несколько дней репетировала эти слова, и каждый раз что-то шло не так — то голос подводил, то вдруг кашель нападал внезапно. А тут раз — и выдала единым духом. Демон кивнул, выбрал один листок.

— Итак, женщина, тридцать два года, не замужем, детей нет, жизненные приоритеты — деньги, карьера, счастливая легкая долгая жизнь в комфорте и богатстве. Неплохо, неплохо. А почему вы решили к нам обратиться?

Маша взяла мартини, подержала в руках, поставила обратно. Демон улыбался еле заметно и не сводил с нее взгляд. Показалось, или нет, но тату на его руках как-то изменились, то ли листья, то ли щупальца чудовища шевельнулись и повернулись в другую сторону.

— Я устала, — сказала Маша, — очень устала. Я каждый день как на войне, я одна, мне нет помощи. Кругом сплошное вранье, я постоянно плохая, постоянно всем должна, все, что я делаю, обесценивается, моя жизнь проходит впустую. У меня ничего нет, мне ничего не достается! Я хотела взять из приюта щенка, гулять с ним, бегать по утрам в парке. Такая славная псина! Я даже договорилась, но его отдали другим — они приехали на час раньше меня и забрали мою собаку. И очень трудно жить без денег, у меня постоянно проблемы. То сотрудники заболеют во время отчета, то канализацию прорвет, когда мне надо на совещание, — Маша отпила мартини, — а недавно я приехала из отпуска. Я год на него копила! Это был очень хороший отель.

Она выпила еще, демон внимательно слушал ее и тоже потягивал виски.

— Так вот, отель был отличный, море теплое, а в первый же день после отпуска я упала и разбила коленку, разбила в кровь, и еще головой ударилась. Ко мне даже «скорая» приезжала! И я потом целый месяц носила штаны и длинные юбки, мой загар облез, и никто его не видел!

Маша выпила еще и заметила, что в бокале осталась половина. «Тормози» — сказала она себе и поставила мартини на стол.

— Понимаю, — протянул демон. — А как же ваш хранитель, он где был все это время?

— Его у меня нет и не надо. Мне нужно другое.

Маша смотрела на подиум — там под медленную музыку неторопливо раздевался обалденный накачанный парень, народу в зале стало больше, у подиума собралась приличных размеров толпа. Демон перехватил Машин взгляд, она отвернулась.

— И это правильно, — сказал демон. — Жизнь одна, и она коротка. Вы сделали правильный выбор. Вы нам подходите.

— А что я получу?

Демон откинулся на спинку дивана и показал стаканом в сторону сцены, где у шеста танцевала топлес высокая блондинка.

— Хотите тело как у этой красотки? Это можно легко устроить. Ну не только это, само собой. У меня для вас оффер. Почитайте, подумайте, может надо что-то добавить или убрать.

Он вытянул из папки еще один лист, переждал Маше. Та взяла его, демон кончиками пальцев коснулся Машиной руки. От него шел сильный жар, и Маша чуть не обожглась, отдернула руку. Мартини выплеснулось на лист, обычный белый лист с текстом примерно до половины.

— Богатство, красота, вечная молодость, исполнение всех желаний. А когда я это все получу?

— Не сразу, разумеется. — Демон косился на сцену, — если взять богатство, то сначала повысим вас в должности, потом поможем решить особо срочные вопросы, решить с блеском, вы оставите позади всех конкурентов. Потом еще повышение, и вознаграждение, разумеется. Или можем выдать вас замуж на очень богатого и влиятельного человека, но сначала вам придется утонуть. Или попасть под машину.

— Я умру? — Маша хотела отпить еще мартини, но подумала, что хватит. От страха и волнения давно не осталось и следа, музыка звучала все громче, а от парней на сцене было невозможно оторвать взгляд.

— Ни в коем случае, — отозвался демон. Кстати, обратите внимание, в оффере прописан срок сделки, сто лет. Можем рассчитаться и ранее, конечно, но вряд ли вы этого захотите. Дело в том, что богатые мужики ездят на дорогих машинах или отдыхают в море на своих яхтах. Вам надо лишь показаться у него на пути, Остальное наша забота.

— Приворот?

— Не без этого, — ухмыльнулся демон. — Но вам же важен результат?

— Да, и поскорее.

— Отлично. — Демон махом допил свой виски. — Почитайте наш оффер и через неделю встречаемся здесь же, подпишем документы. Не шариковой ручкой, как вы понимаете.

— Это больно? — зачем-то спросила Маша.

— Нет, улыбнулся ей демон. — Хотя, если подумать, что есть мгновение боли как плата за десятки лет блаженства?

Маша одним глотком, как водку, прикончила мартини.

— А вы не врете?

Демон взял пустой стакан и принялся постукивать им по столу.

— Я правильно понимаю, что вы пришли к нам по рекомендации?

От его взгляда обдало морозом, сначала даже показалось, что в зале включили все кондиционеры, или внезапно пришла зима, прием сразу январь. Зубы стукнули, и тут Маша заметила, что глаза у демона не голубые, а зеленые.

— Да, я читала отзывы о вас, — проговорила она. — Их много, все положительные. Отрицательных нет.

Мороз отпустил, даже дышать стало легче. На сцене зажигали три танцовщицы, из привата вывалился довольный в стельку пьяный мужик и ломанулся к сцене.

— Ну вот и славно. — Демон аккуратно поставил стакан на стол. — У вас неделя, Машенька. Ровно через неделю я жду вас здесь с договором. Надеюсь, вы приедете.

Он повернулся, высматривая официанта. Маша убрала бумагу в сумку и встала.

— Я приду.

И пошла к выходу. Ноги снова дрожали, зубы лязгали, но она не обращала на это внимания. Сумка с оффером оттягивала руку, точно внутри были кирпичи, а не бумага.

— Кстати, чернила можете принести с собой. Это допускается.

Маша повернулась, махнула демону рукой. Тот в ответ поднял полный стакан с виски и подвинулся на диване — к нему подошли сразу две стриптизерши на таких каблуках, что кружилась голова. Маша подумала, что в следующий раз закажет красное — отметить сделку, а дальше как пойдет. Ведь жизнь, настоящая, ее единственная жизнь, только начинается.

***

Тьма страшно дышала жаром, стены и потолок обжигали, стоило коснуться их макушкой или рукой. Пол раскалился, стоять на месте не было сил, но и деваться некуда — сверху, по бокам и позади раскаленный камень, и пахло так, будто чиркнули о коробок огромную спичку. Или сотню спичек о сотню коробков одновременно, стало душно, резкий запах забивал легкие. А впереди что-то тяжко шевелилось, дышало, и слышался негромкий приятный звон. Тьма впереди сгустилась, контуры стали четкими, и пленник шарахнулся назад. Но который уже раз врезался спиной в стену и едва не потерял сознание от боли. А тьма наступала, подходила ближе по раскаленным камням, запах сделался вовсе уж невыносимым. И где-то в толще тьмы что-то опять звенело, легко и радостно, так, что хотелось плакать не от боли — от счастья. Тьма замерла, точно сжалась перед прыжком, втянула в себя воздух, точно принюхивалась. Пленник вжался в раскаленную стену, зажмурился, и будто со стороны себя увидел — смешной, жалкий, растопырился жуком на булавке, еще немного — и расплачется. От это стало вовсе уж тоскливо, пленник выпрямился, насколько хватило потолка и прокричал в темноту:

— Кто ты? Так кто ты, наконец?

И тут понял, что мог бы и не орать, тьма его не только видела, но еще преотлично слышала и понимала.

— Я часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно совершает благо. Как и ты.

«Я?» — пленник оторопел, пропало пекло, и запах спичек куда-то подевался, осталась только тьма и этот звон, мелодичный, приятный и очень знакомый. Он приближался, точно погремушка по полу катилась, быстро, весело, легко.

— Ну, да, — подтвердила тьма. — Мы с тобой не враги друг другу. Или ты не знаешь…

И тут полыхнуло перед глазами так, будто не погремушка это была, а граната. Подкатилась под ноги и рванула, только бесшумно. Тьма отшатнулась со звоном, а сверху рявкнули:

— Выходи, быстро!

Пленник дернулся на свет, подпрыгнул неловко раз-другой, и грохнулся на камни — до края каменного мешка было метров пять или около того. В темноте кто-то захихикал, сверху раздалась ругань. Пленник поднял голову, перед глазами мелькнуло что-то темное, быстрое, под левую лопатку точно нож всадили и свет померк.

Возвращался он постепенно, как сумерки зимним утром — сначала из мрака выступил мраморный холодный пол из отлично полированного камня. Неподалеку из пола торчало здоровенное металлическое кольцо, красивое, завитое, с головами быков, что смотрели в разные стороны. Бычьи рога отливали золотом — кольцом, явно, часто пользовались. Где-то далеко внизу слышался гул и тяжкий звон, пленнику стало не по себе.

— Давай, давай, поднимайся, — раздался знакомый голос, — хорош прикидываться. Или помочь?

Пленник вытянул руки перед собой, точно защищался от такой помощи, поднялся и узрел перед собой Архангела. Тот помещался за длинным мраморным же столом — невысокий, лысый, с острыми ушами. Сначала показалось, что это рога, как у вечного их оппонента, но нет, уши как уши. Глаза синие, злые, одет в бронежилет поверх огромных обгоревших по краям крыльев, с них на пол тихо и красиво падает пепел. И пахнет порохом.

Архангел оглядел пленника, потом перевел взгляд вбок. Оттуда показался Абаддон, ангел рангом поменьше, тоже в броне, двигался он тихо, вроде как летал над полом. Этот сел на стол, придвинул к себе защитный шлем, над коим неярко блестел нимб, положил себе на колени.

— Здорово, сволочь, — Архангел смотрел на пленника, — как звать?

И дернул крыльями. На мраморной стенке остались черные следы, точно карандашные штрихи на белой бумаге.

— Софериэль — сказал пленник. — Я ангел Софериэль…

— Да какой ты, на хрен, ангел! — рыкнул тот, со шлемом в руках. — Дрянь ты эдакая. Ты где шлялся столько лет?

Софериэль смотрел на кольцо с бычьими головами. Оно легонько дрожало, гул снизу напоминал то смех, то вой, пол стал теплым потом горячим. Архангел развалился за столом и смотрел вбок. Софериэль видел шеврон на его бронежилете, цифра 200 и далее еще слова, отсюда было не разобрать.

— Я спасал китов, — честно сказал Софериэль. Хотел спросить, что значит — столько лет? Он отсутствовал всего неделю. Ангелам тоже положен отпуск, между прочим. При чем тут столько лет?

— Отлично, — Архангел по-прежнему смотрел в стену, потом сжал кулак и принялся изучать костяшки пальцев. — Спасал китов А как именно? Как ты их спасал?

Ну как, как. Как могли, так и спасали. На том судне, что преследовало и таранило китобойные корабли, их было полтора десятка человек. Но начиналось все не с этого!

— Писали петиции правительствам стран с требованием запретить китобойный промысел, собирали мусор на пляже, чтобы он не попал в море, маркировали водосточные канавы, резали кольца на пластиковых бутылках…

Архангел повернулся к Софериэлю, и тот дочитал надпись на шевроне до конца — «мы вместе». Первое слово терялось, отсюда было плохо видно. Тот, что сидел на столе, отложил шлем и тоже уставился на костяшки своих пальцев.

— А еще мы таранили китобойные суда! — Софериэль отошел на пру шагов назад от стола. Пол под ногами гудел и еле заметно дрожал, послышался тихий звон, кольцо с бычьими головами шевельнулось.

— Ух ты, — сказал Архангел. — Корабли таранили. Ну и как оно, понравилось?

Конец ознакомительного фрагмента.