Двое – не один, спуску не дадим

Татьяна Хмельницкая

Смерть любимого человека и невозможность вести полноценное расследование его гибели – это боль, загнавшая меня в скорлупу одиночества. Но вскоре моя жизнь изменилась: в ней появился напарник – парень из будущего, а с ним и вероятность поймать убийцу. Новые сослуживцы и бодрящие условия существования в рамках «Космос – Земля» – фон для расследования. Такой же, как и возникшая угроза для моей жизни, и странное дело о гибели шпионов. Но такие мелочи меня не остановят.

Глава 5

Где я? Что это за место?

Широкая терраса, ограниченная с двух сторон глухими перегородками. Пол, выложенный квадратной, крупной плиткой, напоминал шахматную доску. Высокие кованые перила доходили мне до груди.

Я же сейчас внутри системы «Парадиза»! У меня начались галлюцинации?

Ещё раз огляделась: терраса, пол, перила, два зависших в небе светила — ничего не поменялось. Теперь я точно осознавала, что находилась не в разгоняющемся по осям «Парадиза» механизме, а на другой планете, гравитация которой равна притяжению Земли. Или некто хотел, чтобы мне так казалось.

Точно! Я в гипнотической Матрице, созданной кем-то весьма недурно и детально. Стена здания была отделана материалом тёмно-графитового цвета. В его глянце умирали блики заката, превращаясь в грязные разводы. Но меня это почти не трогало, не задевало, не пугало: ведь нет окон, дверей. Даже намёка на люк или лаз. Зато тёплый ветер, ласкал лицо.

Ха! Значит, в созерцаемом иллюзорном мире знойная пора — лето, а его я обожаю. Кому-то важно было создать нечто, наполненное, а что может быть более цельным, чем прожитый день? Ты его помнишь весь — от и до. Часть его сотрётся из памяти спустя время, и чёткость восприятия изменится: перестанет быть такой пограничной, — а значит, реалистичной. Потому я понимала, что меня пригласили в Матрицу сего дня.

Само воспоминание о жаре и солнце всегда расслабляло меня. Но отпускать ситуацию не следовало, а наоборот — надлежало быстрее прийти в себя и начать рассуждать здраво: я не в тисках Морфея — я в Матрице! — энергетической ткани, изначально создаваемой гипнотизёром. Или телепатом? Её легко распознать по вязкости одних чувств и яркости других.

М-да. Как же меня угораздило влезть в чужое Модо, если всё же человек телепат?

Я наслаждалась ветром, играющим с моими волосами, остывающим к ночи воздухом, стараясь успокоиться.

Точно: скорее, гипнотизёр, нежели телепат — чувствуются искусственно расставленные акценты или, говоря языком братьев по Ордену, признаки. Наука вообще считала, что архитектура иллюзий ничем не отличалась от обычной архитектуры, потому назвала явление «реперные точки Модо».

Правда их не много, что делает текущую Матрицу естественной, словно бы я сама создала её и старалась установить с кем-то связь. Гипнотизёр намеренно выделял любимые мной ощущения жирной, навязчивой манерой, словно проводя по пси-полотну широкой кистью, а страх или ощущение скованности из-за невозможности выбраться сглаживал, делал ничтожно малыми.

Хитрый ход и очень опасный.

Опасный, потому что ясно: позвавший меня в сотканное энергетическое полотно человек, хорошо знал меня, понимал, с кем имеет дело, и у него был список ощущений — признаков, которыми следует воспользоваться, чтобы я откликнулась на призыв. Я повелась и попала в сети.

Ха! По смысловой нагрузке, окружающее меня пространство энергетической ткани похоже на дуальное Модо. Ну, или на крайний случай, одну Монаду — неделимую частицу бытия. Вот только вопрос: с кем я должна буду её разделить?

Всё дело в том, что телепаты, уравновешенные дуальными способностями создают матричное полотно и наделяют его особым энерго-кодом или ключом.

Ментальное Модо дуалов — два Монада проникшие друг в друга — две единицы бытия, ставшие одним целым и неделимым. Ключ хранился до самой смерти телепатов в строжайшей тайне — это защита Ордена, защита рыцарей. Энерго-код включал в себя истинное имя рыцаря, данное ему при рождении его родителями. Его никто кроме Круга Семи не имел права знать, — а значит, и вмешиваться в производство Модо.

С самого основания Орден забирал одарённых младенцев у родителей, пока те ещё не умели говорить и нарекали иначе. Получалось два имени: первое означало личность и судьбу и шло от рождения, а второе, даваемое Вещими — было для общества.

Имя — это жребий. Имя — характер. Имя — возможности человека.

Для общества я Анна Анисина — единственный ребёнок, кто помнил своё первое имя. Оно стало моей тайной, открывающейся, лезущей наружу каждый раз, когда я засыпала. Оно стало навязчивым кошмаром, в котором некая женщина звала меня, а я убегала сквозь высокую траву и хохотала во всё горло. Мой голос двоился, перекатывался, отдавался эхом от окружающего пространства и возвращается ко мне.

Бр-р-р-р! Ненавижу высокую траву — готова рвать её руками, выгрызать зубами. Каждый кустик, травинку, стебелёк!

Много лет назад, попав в интернат, проливая слёзы в спальне, я невольно создала Матрицу, на которую отреагировала аура Нона. Когда он отозвался и пришёл в спальню, чтобы успокоить меня, мы непроизвольно закрепили дуальное Модо, существовавшее до того момента между нами, но неоформленное, не заряженное. Спустя годы мы стали по-настоящему близки с Ноном, но я не говорила ему, как меня зовут на самом деле. Он не просил, лишь успокаивал, когда я просыпалась среди ночи, в поту и тихо выла, запихав в рот угол одеяла.

Между гипнотизёрами и телепатами-дуалами была существенная разница. Телепатия всегда происходила внутри закрытого, очень личного пространства, в которое имел пропуск только один.

Гипнотизёры растягивали иллюзорное пространство между реперными точками, стараясь укрепить полотно дополнительными, порой придуманными, подробностями. Но что может быть подробнее эмоций? Вот гипнотизёры, создавая Матрицу, наделяли её множеством энергетических связок, сообразовывая их со свободными ключевыми акцентами — ощущениями. Заменяя элементы энергетической связки, гипнотизёр всегда воздействовал на личность через чувства.

Например, любовь к сладкому магистр менял на тошнотворное чувство или неприятное послевкусие и всё — человек обновлён, усовершенствован, приближен к идеалу, продуктивен. Новый код магистр обязан отправлять в специальный корректировочный архив.

Во время рейдов, я, пользуясь поддержкой Нона, часть своих пси-потоков перезаряжала, вставляя в них ощущения, знакомые каждому, кто родился и вырос: первый выпавший зуб, первое падение, первое ощущение полёта, когда тебя подкидывают и ловят, а тебе смешно. В Ордене подобное называли «рабочими простейшими маркерами».

Воздействуя на злоумышленника телепатически, я помещала его пси-выплески в «кусок» нашей с Ноном Матрицы. Затем переформатировала наш «кусок» в гипнотическую новую Матрицу, а Нон транслировал, навязывая иные ощущения преступнику, подавляя его волю, запутывая, сбивая с толку первичную программу его энерго-потоков.

Потому мне странно, что кто-то проворачивал нечто подобное со мной, пользуясь технологиями Ордена. Ветер, что играл моими волосами — маркер гипнотизёра, рассчитанный на меня. Он боялся добавить новые акценты в матричное полотно — переборщить, потому навязывал минимальную картину, созданную его воображением — ту, что он видел сегодня.

Чтобы проверить ощущения, коснулась прутьев ладонью — жёсткие, прохладные, как и положено быть металлическим изделиям. Очень реальные. Выходит, что воздействовавший на меня магистр видел такие перила каждый день, трогал их, знал, каковы они на ощупь в жару или стужу.

Мне показалось этого мало, потому погладила широкую перекладину ограждения, пощупала рельефные завитушки в виде листиков и сердечек на ней. Всё реальнее некуда — прозаично, компактно. На своих местах.

Из глубины памяти вырвались слова наставника, который учил нас с Ноном. Это был Вещий в традиционном плаще с натянутым на лицо капюшоном. Он сказал однажды: «Изучите противника, если попали в его Матрицу, отыщите его маркеры и перекодируй их в собственные признаки, расставь их заново. Или привнеси новые признаки. Так проще будет поместить разум воздействующего на вас магистра в состояние «кокона».

Осталось дело за малым: воплотить рецепт в жизнь.

П-образные многоэтажки, которыми застроен город, смотрелись воротами в иной, лучший мир. Горизонтальные «перекладины», созданные из продольных террас, горели множеством огней, создавая праздничное настроение. Под ними, точно самодельная гирлянда, протянулась очередь из многочисленных летающих аппаратов.

Я смотрела вдаль и не могла сообразить, что делать дальше: других признаков, кроме террасы обнаружить не удавалось. Была сбита с толку. Всё на что меня хватало: таращиться по сторонам, разглядывая урбанистический пейзаж на фоне полыхающего неба.

А мир гудел, простирался до самых гор, расцвеченный множеством красок заката. Среди пуха пёстрых облаков проступали диски разновеликих спутников планеты. Светило раскрасило их в разные оттенки красного и оттого казалось, что пространство, раскинувшееся предо мной — новогодняя открытка, где ёлочные шары стилизованы под глядящие с небес космические тела.

Проносящийся мимо механизм, походящий на рыбу без хвоста, с округлыми боками и вытянутой передней частью завис в воздухе напротив меня. Он помигал тремя лампочками, встроенными в борт, взмыл выше и растворился. Кажется, это и был второй признак. Только вот чем его заменить?

Крепко вцепившись в ограждение, я посмотрела вверх и вниз. Оказалось, что терраса, на которой очутилась и застряла — нижний этаж пятиуровневой надстройки, соединяющей два здания. Прямо под перекрытием располагалась светофорная конструкция, для летающих механизмов и крылатых платформ.

Зажегся зелёный глазок семафора. Словно из котелка фокусника, из-под пола террасы устремились в нескончаемом потоке незнакомые мне летающие механизмы. Большая часть из них походила на платформы со стеклянным куполом, с установленными внутри креслами для людей.

— Это Рам. Впечатляет, правда?

Я резко обернулась. Теперь в монолитной стене тускло светился широкий дверной проём, а возле него привалившись к стене, стоял молодой человек, которого я видела в недавнем сне.

Спрыгнула с решётки ограждения. Тело сковал страх — слишком мало акцентов я собрала. Горло сдавило, будто чья-то невидимая рука стиснула на нём пальцы. Просто жизненно необходимо подумать о чём-нибудь нейтральном, прийти в себя. Опомниться, наконец!

Думаю, каким-то образом стена отодвинулась, открыв застеклённое пространство, но я этого не услышала из-за гула, пролетающих машин. Предполагать, что есть ещё и окна сложно, но кто знает — может они существуют. И если уж говорить о любви к урбанизации, то бессмысленно делать дополнительные дыры, ослабляя и без того весьма сложную конструкцию, находящуюся под максимальным воздействием атмосферных осадков и воздушных потоков.

Эка меня понесло! Расслабилась, называется! Здрасьте, приехали!

— Я вижу, что ты улыбаешься. Да, согласен: название странное.

Чужое место, странный город, планета, а я о красоте города и космических объектов размышляю — ну, не дура ли! Как идиотка вы были безупречны, Анна Анисина. Мало мне сегодня досталось? Если бы не слепая удача и не Предузнание, то хоронили бы меня с почестями, как подающего надежды телепата, очень верного Ордену рыцаря знающего своё дело. Так и вижу, как говорят перед кремацией замечательные слова в мой адрес, а затем…

Бр-р-р-р! Не о том думаю! Не о том! Меня выбил из колеи незнакомец, а вернее — его неожиданное появление. Я тут, понимаешь ли, о высоких материях думала, в глубины познаний ныряла, а парень вышел и просто начал экскурсию по планете.

У-у-у-у! Бесит! Меня всё бесит, включая мою собственную личность и нездоровую реакцию. Я что закричать не могла? Нет — куда там! Я улыбнулась, видите ли — у нас осмотр достопримечательностей и оценка видов из окна. Тьфу! Осталось только спросить: дорого ли обошлась покупка квартиры и поцокать языком на любой ответ, который даст незнакомец.

Идиотка дважды! Трижды! Четырежды! Пора начать помогать госпоже Удаче, а не испытывать её на прочность.

Стоп! Я призналась, что я не просто идиотка, а непревзойдённая, неисправимая супер идиотка! Дадо мне часто говорил о том, что собственные эмоции необходимо держать под контролем и пропускать события не через сердце, а через голову. Я много раз обижалась на Речера за его назидания, но ни разу не думала, что они написаны кровью и могут спасти мою жизнь.

— Планета Рам, — продолжил незнакомец-блондин, переплетя руки на груди. — В переводе с мёртвого языка, кажется с латыни, означает «баран». Около столетия назад она стала принадлежать Ордену целиком и полностью.

На вид ему не больше двадцати пяти — мой ровесник. Миндалевидные, крупные глаза. Их цвет серый и такой чистый, без примесей иных оттенков, что кажется ненатуральным. Широкий подбородок, уравновешивал верхнюю часть лица с выступающими скулами. Светлые волосы. А ресницы и брови — русые. Хорошо сложён.

Мама! Что происходит? К чему весь этот ликбез? А-а-а-а-а! Домой! Отправьте меня домой!

Я была ошарашена, не знала что делать, что говорить. И стоило ли вступать в беседу? Но это касалось исключительно эмоциональной части моей натуры, другая же, отвечающая за инстинкты — давно похоронила меня и спела гимн Ордена при водружении погребального камня. Мысли, точно мотыльки порхали в голове, но ни одна не была чёткой, главной, решающей. Я сбита с толку — это требовалось признать. Что делать дальше — никто подсказать не мог.

Пока я рассматривала незнакомца, он продолжал болтать, сыпля неизвестными фактами:

— Мегаполис назвали Анна, что в переводе с греческого языка, ставшим мёртвым кучу веков назад, означает Благодать. Но у самой древней цивилизации шумеров, Ан — верховный Бог. Так что в названии нашего города есть Бог и зеркало Бога. Иначе: единица и единица. Тебя тоже зовут Анна и таковы имена всех, кто родился под сенью Ордена. Имя — палиндром, так ведь? Орден загоняется по таким штукам — всё должно быть зеркально.

Тоже мне опрокинул на меня ушат знаний. Эх, парень, убедительно прошу, не топчите мой мозг — он не для того цветёт!

Наши взгляды скрестились. Я заметила на дне его глаз злость, отторжение. А ещё — подавленность, словно он не по своей воле вошёл в гипнотическую Матрицу.

Я прислушалась к себе. Мы с Болтуном установили чёткую связь, и мне казалось, что доминирующая роль была у меня. Впрочем, изначально Матрица походила на мной построенную, и потому следовало опасаться обманчивости моего положения.

Расслабилась. Прислушалась к окружающим террасу пространству. Я удивилась, когда обнаружила, что одним из акцентов, которые я разыскивала, оказался сам Болтун. Я настроилась на него. Теперь остро почувствовала пульсацию города через восприятие незнакомца, ощущала наполненность энергией, тепло, исходящее от молодого человека, слышала биение его сердца.

Его и моё дыхание синхронизировались — его чувства стали доступны мне. Они хлынули тягучим потоком поверх моих собственных ощущений. Захотелось защититься, отгородиться, плюнуть и уйти, послав всё происходящее куда подальше. Но это были не мои желания, а стоящего напротив парня.

Привыкла я к Нону, который входил в Ментальный круг и в, образованное нами дуальное Модо, эмоционально нулевым — так проще работать. Блондин же производил впечатление оголённого нерва.

Неожиданно пришло успокоение, коего в моей душе не наблюдалось… Эм-м-м. Никогда. Я вдруг чётко ощутила себя одинокой, никому ненужной и потому свободной. Мне стало наплевать на Орден, мнение рыцарей и послушников. Была только я — независимая, самодостаточная единица Вселенной — Монада, и он — незнакомец, болтающий чепуху, подчинённый моей воле.

Так кто ты такой, незнакомец? Почему я здесь?

Стоп! Я поняла! Расследуя дело вместе с Ноном, мы не обратили внимания на самый главный аспект: жертвы маньяка оказывались там, куда он их приведёт, установив с ними связь. Почему мы решили, что потерпевшим требовалась кратковременная встреча? Что если допустить возможность постоянного пси-контакта?

Гипнотизёры не станут убирать признаки из Матрицы: ведь в том и состоит воздействие на личность и перекодировка. Чем шире иллюзорный мир, чем больше он походит на настоящий, тем проще управлять личностью, находящейся под воздействием. А что если убийца, замкнул на себе людей? Долго обрабатывал их? Мы так и не успели обозначить момент изменения сознания каждой из трёх жертв маньяка. Сеансов гипноза могло быть гораздо больше, и лишь последний стал закрепляющим и корректирующим сознание.

Игры разума — не иначе! Такое убийство можно назвать идеальным. Запишем в версии.

Мужчина улыбнулся широкой, светлой улыбкой и на правой щеке появилась небольшая ямочка.

Хм. В самообладании ему не откажешь! Молоток! А вот тремор исходящих от него чувств сродни моему, и это начинало слегка бесить. Представляю, каково было Нону работать в Модо со мной!

Голова закружилась. Я непроизвольно сделала шаг вперёд, а собеседник даже не поменял позы.

Неожиданно налетевший ветер ударил меня по щеке. Волосы, заплетённые в некрепкую косу, растрепались и поддались воле нового порыва. Ещё мгновение и я смогла услышать запах города — терпкий и колючий. Так происходило каждый раз, когда я становилась частью Нона, а наши ауры синхронизировались, формируясь в единое целое. Я видела и чувствовала то же, что и напарник и сейчас я вместе с белобрысым незнакомцем замерла в ожидании кого-то или чего-то.

— Руслан Таурус.

Он представился?

Мою душу захватил смерч — иначе объяснить состояние не получится. Все внутренности закрутило в спираль, кости стали тяжёлыми, а тело — неуправляемым. Такое происходило со мной единственный раз: в тот день, пройдя специальный обряд, мы стали с Ноном дуалами.

Конец ознакомительного фрагмента.