Источник

Татьяна Трушко, 2021

Окончание трилогии Верховия. Сверхспособности героини возрастают. Вместе с ними растут испытания. Открыта охота не только на Соню, но и на её друзей. Прятаться, бежать или вступить в открытое противостояние с врагами, разобраться с проклятьем верховенцев и выйти победительницей из смертельной схватки.

Глава 4. Дром

«Я никогда не падаю в обморок» — пришла первая осознанная мысль, когда я открыла глаза. Комната покачнулась, потолок начал наваливаться на меня, подкатила тошнота, внутренности скрутил спазм, я свесила голову с кровати, и Эрвин (откуда он здесь взялся?) успел подставить ведро. Он поддержал мои волосы, вытер мокрой салфеткой лицо и уложил обратно в постель.

— Ты отравилась, — сказал Вышнев, — выпей воды, станет легче.

— Почему она черная?

— Так надо.

Эрвин бережно поднёс к моим губам стакан с водой. Через силу, но я сделала несколько глотков. Следующие полчаса происходило одно и то же. Темная вода, которая проходила в желудок, исторгалась оттуда. Меня всю трясло, я изнемогла от судорожных сокращений, отталкивала руку истязателя со стаканом воды, но он уговорами и просьбами умудрялся меня напоить. Простой и действенный верховенский способ при отравлении неизвестно чем.

После очередного спазма я без сил упала на подушки.

— Тебе лучше? — спросил Эрвин, вглядываясь в моё лицо.

— Больше ни капли воды, изверг, — я сжала зубы.

Эрвин мягко скользнул к двери, прислушался, осторожно выглянул наружу. Странное поведение Вышнева перевело меня из состояния «умирающего лебедя» в состояние «готовность номер один». В голове стало тесно от спутанных тревожных мыслей. В тишине было слышно, как в темное окно стучит одинокая ветка.

— Тс-с, — произнес Эрвин, оборачиваясь ко мне, — не волнуйся. — Он подошел ко мне, сгреб с кровати, подхватил на руки.

— Уйдём, не прощаясь, — шепнул на ухо и вышел в коридор, освещенный тусклыми ночными лампами.

На мне была больничная пижама в тонкую голубую полосочку, из коротких штанов торчали голые ноги, но переживать об обуви, как и о чудесном платье, исчезнувшим после бала как по волшебству, не было сил. Они испарились с той же скоростью, с которой появились. С точки зрения вечности, мгновенно.

Быстро и бесшумно, точно вор, тащивший драгоценность, Эрвин шагал по пустому коридору со мной на руках. Я жалела, что последнее время в Овечечке сильно разъелась, ведь меня кормили, как изголодавшего дракона. Хотя мой рыцарь даже не запыхался, двигаясь по коридору. Он был готов к любым лишениям, лишь бы утащить жемчужину из сокровищницы. Он метнулся к узкой служебной лестнице и побежал вниз. Я судорожно цеплялась за плечи, забыв про то, что полчаса назад была бледным привидением в полосочку.

— Что случилось? — прошептала я, когда Эрвин остановился около низкой входной двери.

— Ничего, — ответил мой рыцарь, приподняв бровь, — я — страшный собственник, поэтому тебя похитил.

Странно. От кого мы бежим?

За входной дверью беззаботно разлеглась тишина, не надо было даже прислушиваться. Моя интуиция молчала, успокоившись в руках Эрвина. Наш бег по коридорам и лестницам волшебным образом очистил сознание.

— Там никого нет, — сказала я.

Страшный собственник поставил меня на ноги, и толкнул дверь. Закрыта. Недолго думая, он с силой пнул её ногой, дверь с треском отворилась.

Выглянув наружу, Эрвин вновь подхватил меня на руки, и мы вышли на улицу. Ночь. Звездное небо. Тишина и прохлада.

Побег продолжился по темным аллеям. Так стремительно и бестолково я еще ни разу не покидала лечебное учреждение. Наш путь пролегал по тропинкам, вымощенным кирпичом. Над головой навес из сплетенных ветвей, как в зеленом туннеле. Я успела проникнуться волшебством лунного света, который сочился сквозь ветви. Наконец, мы вынырнули из зелёного коридора и очутились возле закрытых ворот ограды, но с калиткой, через которую мы покинули лечебную обитель. Протащив меня еще метров сто, Эрвин плюхнулся на первую попавшуюся лавку.

— В чем дело, ты можешь объяснить? — спросила я, сползая с коленей Вышнева.

— Переночуем в другом месте, — восстанавливая дыхание, ответил Эрвин.

— Нас будут искать, — я подтянула колени к груди, натягивая штаны на голые лодыжки.

— Я чокнутый ревнивец, какие ко мне претензии?

Эрвин снял свою куртку и накинул мне на плечи.

— Как себя чувствуешь? — спросил он, погладив меня по щеке, — замерзла?

Слова Эрвина были в сто раз горячее его куртки, я улыбнулась и прижалась к нему.

— Всё хорошо. Куда мы сейчас?

— На ночной экспресс.

— Сбегаем из Светозара? Не попрощавшись?

Мой вопрос покоробил Эрвина. Неблагодарным я его не назвала, но намёк он уловил мгновенно.

— Пока в лечебнице я отвоевывал место рядом с тобой, чуть не подрался с одним докторишкой. Он был настолько настойчивым, что я… приревновал.

Как он приревновал, я примерно представляла.

— Ты же знаешь, с ревнивцами спорить бесполезно, — он вдруг стал серьезным, — нам надо как можно быстрей покинуть Светозар. На празднике появился безопасник Тирольда. Это очень плохо. Спасибо мы скажем позже, когда выберемся отсюда. Живыми и невредимыми.

Эрвин застегнул на мне куртку и собрался снова подхватить меня на руки, но я запротестовала.

— Подожди, — сказала я, — повернись. — Встала босыми ногами на лавку и запрыгнула Эрвину на спину.

Вышнев подхватил меня под коленки, я вцепилась ему в плечи, и мы понеслись по безлюдным ночным улицам. Вскоре после нескольких кварталов, мои руки стали слабеть. Эрвину, конечно, было легче нести меня на закорках, но моё желание преодолеть расстояние до станции босиком становилось всё более настойчивым.

Почувствовав, что я сползаю, Эрвин остановился и осторожно поставил меня на мостовую. Холодные камни обожгли ступни, и я переступила с ноги на ногу, как будто это могло помочь. Эрвин тут же подхватил меня на руки, заверив, что до станции совсем недалеко. Недалеко оказалось за тридевять земель как в сказке. Эрвин, спустившийся по лестнице лечебницы со мной в руках и Эрвин, идущий к финишу, кардинально отличались друг от друга. Вышнев не замедлял хода, хотя его лицо блестело от пота, а хриплое прерывистое дыхание напоминало дыхание загнанного дракона. Одержимость, с которой Эрвин двигался к цели, пугала меня. Спешка, с которой мы удирали из Светозара, всколыхнула подозрения.

Погони за нами не наблюдалось, я несколько раз просила Эрвина остановиться, но он упрямо мотал головой, от усталости не в состоянии говорить. Мы подошли к станции в тот момент, когда экспресс уже собирался тронуться. На подножке я увидела Мечислава, который втянул Эрвина внутрь экспресса, я резво соскочила на пол, а несчастный марафонец свалился в проходе. Наш побег, оказывается, был спланирован не хуже шпионской операции, о чем мне не соизволили сообщить. Всё случилось как в кино, с корабля я попала на бал, не успев толком потанцевать, в лечебницу, а оттуда снова на корабль.

Мечислав покинул экранолёт, тот добавил оборотов, поднялся над землёй и, набирая скорость, помчался из города прочь. Я не задала ни одного вопроса, пожалев и себя, и Эрвина. Мечислав успел передать мой рюкзачок, я в состоянии блаженства натянула на ледяные ноги носки и сапоги, заправив в них полосатые штанины. Сил не осталось, я смежила веки, откинулась в удобное кресло, почувствовала, как Эрвин накинул на меня казенный плед, и уплыла в направлении грёз. Измучившись после всех передряг, я тесно прижалась к Эрвину. Он поцеловал меня в макушку, вырвав мой облегченный вздох. Любовь дала мне крылья, и я, нарушая закон тяготения, воспарила к звездам, отчетливо понимая, что счастлива.

Мечта сбылась, хотя реальность замедлилась с исполнением на несколько дней. Я всё же провела незабываемую ночь рядом с любимым, положила голову Эрвину на коленки и всю дорогу спала, как в детстве у мамы. Ночь вернула меня в Поваринск и вернула мне силы. Я проснулась, когда экспресс остановился, за окном уже начало светать. Мы прибыли в Дром.

Ближе к вечеру Мечислав нашёл нас в скверике около аэровокзала. Выспавшись в дороге, мы с Эрвином провели чудесный день, гуляя, глазея по сторонам, знакомясь с городом. Дром стоял на семи холмах, как объяснил Эрвин. Он был совсем не таким как Светозар. Его широкие улицы, огромные площади появились после сильнейшего пожара, произошедшего почти двести лет назад.

Восстановлением города руководил архитектор Силыч, как горожане по-простому называли своего строителя. Почти полностью сгоревший Дром был заново отстроен и превращён в один из самых современных городов Верховии. Силыч сумел обновить облик древнего города, с новым для Дрома размахом. При поддержке власти архитектор не позволил домовладельцам отстроить свои дома в прежних границах. Теперь город отличался прямыми линиями и правильными кварталами.

У меня образовалось немало вопросов к моим похитителям, но я придержала коней до появления Мечислава. Мы, конечно, собирались перебраться к Княжичу, хотя держали это в секрете от всех, но убегать сломя голову не планировали. За ужином, сидя в уютной столовой у Мечислава и прихлёбывая крепкий травяной чай, я приготовилась слушать.

— Всё очень странно, не находишь? — спросил Мечислав, посмотрев на меня.

Странности были моей стихией, я уже не удивлялась им, уговаривая себя, как Ларри, философски относиться к происходящему, и каждый раз срывала собственную декларацию.

— Сначала вокруг тебя водят хороводы, просят приехать в Светозар. потом следует отравление, и частная лечебница. И Верг, который сильно интересуется тобой.

Я подняла бровь.

— Верга никто не звал. Он расследует происшествие в Совете Старейшин, когда там появилась алая драконица. Это случайность? — спросил Эрвин.

— Ну-у…

— И ты случайно отравилась? И Добромир, уговоривший посетить праздник в твою честь, тоже не при чем?

Неужели Добромир участвовал в этой постановке? Тоскливо об этом думать. Скорее всего, его использовали втёмную. Кто? Пусть Эрвин с Мечиславом разбираются.

Дверь в комнату отворилась. На пороге появился невысокий парнишка, аккуратно постриженный и одетый по последней верховенской моде в замшевые узкие брюки, заправленные в сапоги и тонкую просторную батистовую рубаху, подпоясанную широким ремнем. Увидев нашу компанию, он от неожиданности замешкался и затормозил.

— Проходи, Клим. Познакомься. Это Соня и Эрвин, — неторопливо произнёс Мечислав.

Парень склонился в коротком поклоне, представляясь:

— Клим Княжич, — вновь обратился к Мечиславу, — я могу взять Принца?

— Бери. Готовься к гонке.

— Устроители придумали что-то новое, держат в тайне, хотят дать фору своим гонщикам, — сказал Клим.

— Если мироградцы откроют секреты своим наездникам, их отстранят от гонок.

— Для своих они найдут способы поделиться, — Клим явно смущался оттого, что разговор слушали чужие люди.

— Это исключено, — ответил Мечислав.

Наблюдая, как общаются отец с сыном, я пришла к выводу, между ними достаточно тёплые отношения. Эрвин же с интересом разглядывал парнишку, который от пристального внимания смутился и понемногу пятился к двери. Клим совершенно не походил на отца, а вот в Эрвине очень ясно проглядывали его черты. Тоже самое я могла бы сказать о сходстве Мечислава и Добромира, хотя он наотрез отказался от родства. Младший Княжич, видимо, пошел в мать.

— Подожди, не уходи из дома, поговорить надо, — сказал Мечислав.

Клим кивнул головой, а с нами попрощался:

— До свидания.

Сказка о разлученных влюблённых, которую я сочинила про родителей Эрвина, как-то не складывалась. Мне казалось, Мечислав любит Авивию, а на самом деле, судя по возрасту Клима, брошенный муж быстро нашёл утешение в объятиях другой женщины.

Обидно.

Мечислав покосился в мою сторону, словно бы прочитал мои мысли. Один только Эрвин сидел дурак дураком, ничуть не озаботившись появлением Клима. Вышнев прихлёбывал чай, налегая на сдобные булки с маком.

— Я помню Клима на «Огненной змее». Он на твоём драконе выступал, — восхищённо сказал Эрвин, глядя на Мечислава.

— Клим сейчас к «Каменному молоту» готовится, — ответил Княжич.

— Повезло парню. Эх! — Эрвин выразил зависть по поводу гонки в Мирограде. — У меня теперь дракона нет, — забубнил Вышнев, зыркнув на меня, — Горыныч шастает где-то, Лара — драконица команды Светозара, про Стрелу и говорить нечего. Она скорее сожрёт, чем разрешит оседлать себя.

Мечислав, выслушав Эрвина, предложил помочь. Оказывается, он иногда тренировал команду Дрома, и знал, что происходит.

— Они как раз присматривают запасного, — сказал Мечислав.

От такой новости Эрвин мгновенно взбодрился, забыв о Горыныче и Ларе (к ней он, действительно, привязался очень сильно).

Дух гонщика в Эрвине был неистребим. Возможность тренировок, которая замаячила перед ним, обернулась катастрофой для оставшихся булок. Вышнев съел все. Адреналин зашкаливал, и Эрвин выразил решимость сию минуту ринуться на полигон. Мудрый Мечислав слегка остудил разгоряченную головушку:

— У них нет нового дракона, но этот вопрос мы решим. Только сейчас тебе не стоит светиться. Лучше сохранять инкогнито. Чем позже станет известно о вашем пребывании в Дроме, тем лучше.

Вопреки прекрасному настроению, вкусному ужину и почти семейной атмосфере, нам не стоило расслабляться. С затаённой тоской я глядела на Мечислава, видя, как родитель беспокоится о сыне, наверстывая упущенное время. Нам предстояло жить вместе с семьёй Мечислава, это всё равно, что ходить по краю огнедышащей горы, в любой момент, ожидая её извержения. Если Эрвин узнает правду, Мечислав не успеет сказать «а», как сын быстрее пули покинет Дром. Маленький шанс на то, что Эрвин поймёт и простит, оставался.

Как считала ведьма Мара, будет толк, если жить в опасности, и я была склонна верить ей. Понимая, что Мечислав не виноват в событиях восемнадцатилетней давности, он всё равно был виноват.

Княжич отослал Эрвина к Климу, чтобы они поговорили о возможных тренировках, мы с Княжичем остались одни.

— Ты обладаешь магией, — уверенный голос Мечислава вывел меня из задумчивости.

О! У Княжича открылись глаза, хотя Ларри Идепиус уже пролил свет на эту запретную тему. Белый китаец сложил из невероятных фактов немыслимую и стройную картину. Благодаря стараниям Ларри, я оказалась готова к этому разговору. Можно, конечно, немного покуражиться над мастером, но как-то незаметно время на подростковые ужимки кануло в лету.

— Я — магиня, — так считает Ларри, — и склонна с ним согласиться.

Затянувшееся молчание собеседника стало ответом. Видимо, Мечислав готовился к долгой обстоятельно-разъяснительной беседе, а я спутала все карты. Не люблю тянуть кота за хвост. Вжик, и понеслись!

— Да, уж, Ларри — уникум, — произнес Княжич.

— Подобное к подобному, мы из одной команды.

Самодовольство я и не скрывала. А что? Все хвастают, я не исключение. Тем более, сказала правду.

— Как Ларри пришел к такому выводу?

— Из-за Горыныча, — без запинки ответила я.

Шах и мат! С победным видом отличницы взглянула на поверженного учителя.

— Согласен, — медленно кивнул он, — а магическая вещь у тебя имеется?

А вот это лишняя информация. Волна хвастовства затмила разум, но теперь я очнулась. В мои планы не входило раскрывать тайну кулона, а также его историю. Не так давно из-за солнечного камня немалый сыр-бор вышел, неохота снова наступать на те же грабли. Мы с Мечиславом обменялись взглядами. Мысли мои он не читал, посему…

— А у тебя? Кто-то мне обещал связь с Поваринском.

Мечислав нахмурился. Тоже, видимо, не определился, стоит ли раскрывать тайну.

— Вот, — он продемонстрировал на среднем пальце простой перстень с темным квадратным камнем. Ничего особенно и ничего оригинального. — Подарок Никандра Вышнего. Это и есть наш канал связи.

Мои глаза увеличились пропорционально моему желанию завладеть перстнем, руки сами потянулись к нему.

— Ты не сможешь воспользоваться перстнем. Он настроен только на меня. Сеанс связи происходит не по моей воле, он работает в одностороннем порядке тогда, когда Никандр хочет что-то передать мне.

— А как…?

— В этом вся закавыка. Прежде, чем я понял, что Никандр шлет послание, прошло немало времени. Я получаю сообщения образами во время медитации, а иногда они мне снятся, — Мечислав тяжело вздохнул, — но их ещё стоит понять. Сновидения передают информацию в искаженном виде.

В одну секунду моё настроение изменилось. В глазах белые молнии, пульс участился. Неужели, Мечислав меня обманул?

— Так и знал, что не поверишь. Я тоже не верил и потерял столько лет. И, да, это звучит неправдоподобно. Тем не менее, где-то рядом с твоими родными Никандр Вышнев. Прости, что разочаровал.

Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не наговорить Мечиславу того, что рвалось с языка. Слов, сказанных в запале, о которых я потом пожалею.

— Не прощу.

— Никандр показал мне одну вещь из вашего мира, и я сделал подобную.

— Покажи.

— Ее здесь нет.

Доказательств нет, но мне хотелось верить. Кому-то я должна верить.

— Не злись, прошу тебя. Мне трудно объяснить, но появление послания, я страшусь гораздо сильнее, чем его отсутствия. Если Никандр приходит, значит, ожидается что-то ужасное, и чья-то жизнь разделится на «до» и «после». Он дает подсказку — это так, но я предпочитаю быть в потоке событий и делать всё возможное, чтобы не очутиться на краю пропасти. В моей жизни и так было слишком много ошибок. Слишком много времени я провёл вдали от тех, кого люблю. Поверь мне, Соня. Лучше развивать своё сознание, слушать себя, чем неожиданно увидеть, как земля разверзается под ногами.

Я поверила Княжичу, но стоило ли ему открыть тайну про кулон?

— Что ты хотела рассказать? Я хочу увидеть твой артефакт. Это очень важно.

Важно, да не нужно. Я ведь отказалась взять кулон обратно, и сейчас, в эту минуту поняла, что жалею об этом. И себя очень жалко. Как мне теперь с Эрвином говорить?

— Соня! — в голосе Мечислава послышались металлические нотки.

— Погоди немного, я разберусь со своей вещью, а потом поговорим.

Через минуту Мечислав принялся объяснять.

— Раз у тебя имеется артефакт, надо усилить его магические свойства. Я научу, как это сделать. У тебя всё получится.

Похвала Мечислава бальзамом пролилась на мою вечно не уверенную в себя душу.

— И знаешь, что будет главным? — вопрос Мечислава заставил меня насторожиться. Стать подопытным кроликом как-то не светило, пасы руками надо мной и магические ритуалы, мне бы не хотелось практиковать.

— Сознание. Настройка сознания, концентрация на конкретную задачу и получение результата.

Ох, даже облегчённо вздохнула. Америку Мечислав, конечно, не открыл. Дело оставалось за малым, всего лишь изменить своё мнение, как говорил прорицатель Зарх — мой первый учитель в мире невероятных возможностей.

— Когда человек что-то для себя решил, сделал знание своей реальностью и не подверг сомнению, он застыл в развитии. Говоря простым языком, его миропонимание блокирует возможности, не оставляет места для… чуда. Лучшее, что получилось у тебя, Соня, это разрушение привычных убеждений.

Мысль о том, что именно Верховия активировала моё сознание, я не стала озвучивать. Волшебство этой земли разрушило моё добровольное рабство под названием «реальность», я покинула тюрьму иллюзий и вышла на свободу.