Лучшая часть чемодана. Юмористические рассказы

Татьяна Степа, 2019

Сборник юмористических рассказов с элементами фантастики, сюрреализма и футуристических идей. Сокращенная версия книги "Три чемодана". Лучшая часть чемодана – это его середина. Именно там можно спрятать среди вороха всего что-нибудь ценное и важное. Заворачиваешь, укладываешь – и вуаля, скрыто и запаковано: и снизу, и сверху, и по бокам. Вот такое буферное место. В зависимости от габаритов ценной вещи подбирается размер чемодана. Драгоценности помещаются в маленьком, костюмы – в большом, а если ничего особенного – то в среднем. Средний чемодан на то и средний, что там ничего такого нет, чтобы прямо – ах! – вещи, как вещи. Поэтому у некоторых по три чемодана, на случай… или по другому поводу, они не говорят точно по какому, только намекают…

Памятник

Иногда из ничего — получается что-то!

А если попасть в эпоху экспериментов —

то даже можно замахнуться на шедевр.

В город Руйск неожиданно приехала областная комиссия. Члены комиссии долго ходили по городу, качали головами, чем приводили местных жителей в состояние крайнего беспокойства. Наконец, комиссия собралась на главной площади (по периметру которой располагалась маленькая и довольно ухоженная лужайка), измерила эту площадь и удалилась.

Местные жители, после отъезда комиссии, выбежали на улицу. Собравшись на площади, они пытались понять, что происходит и чем это может для них закончиться.

Через пару часов собралась целая манифестация. Жители города заполонили всю улицу, и началось активное обсуждение. В ходе дебатов выделился активный лидер — Семен Семеныч Крольчак, из местной службы бытового обслуживания. Он вызвался прорваться к органам местной власти и все разузнать. Толпа затихла, с уважением глядя на смельчака, и осталась на месте ждать его возвращения.

Семен Семеныч прошел два квартала и свернул к зданию администрации города. Белые свежевыкрашенные колонны поблескивали на солнце еще влажным перламутром. Пожалуй, это было единственное здание во всем городе по уровню вложенных в него денег. На фоне серых неумытых домов оно сияло своей царственной красотой, и Семен Семеныч даже невольно замедлил шаг, подходя к дверям.

Набравшись решимости, он глубоко вдохнул и, нахмурив брови, вошел в здание.

— Я — представитель общественности, — сказал он охраннику, молча уставившемуся на него. — Мне надо узнать по поводу комиссии в городе. К кому мне обратиться?

Охранник пожал плечами и кивнул на телефон, прикрепленный к стене.

— Звоните.

— А кому звонить? — спросил Семен Семеныч, подходя к телефону.

— А я откуда знаю? Вон, там номера все прописаны. Вот и звоните.

Семен Семеныч принялся изучать список на стене. Один за другим перечислялись фамилии, должности и названия отделов и подотделов, еще подразделений и служб.

Взяв трубку, он набрал наугад телефон какого-то технического исполнителя.

— Я по поводу комиссии, — начал он.

— Это не к нам, — ответили ему и повесили трубку.

Семен Семеныч поискал глазами еще раз все отделы и подотделы и решил набрать кому-нибудь повыше должностью. Отдел благоустройства показался ему наиболее подходящим.

— Я по поводу комиссии, — опять начал он, и затих в ожидании ответа.

На другом конце провода последовало молчание. Потом человек вздохнул, выдохнул и что-то буркнул.

— Простите, я не понял? Можно к вам подняться?

— Поднимайтесь, — сухо ответили ему.

— А куда?

— Второй этаж, двадцать шестая комната.

Обрадованный Семен Семеныч побежал к охраннику.

— Паспорт, — грубо остановил его тот.

— Сейчас, сейчас, — Семен Семеныч выудил свой потрепанный паспорт из портфеля и в нетерпении ждал, пока охранник перепишет его данные.

Затем, практически выхватив свой паспорт из рук охранника, он вприпрыжку побежал к лестнице. Охранник посмотрел ему вслед, закатил глаза и вернулся к разгадыванию кроссворда.

Поднявшись на второй этаж, Семен Семеныч остановился, чтобы перевести дух. Он пригладил растрепавшиеся волосы и уже степенно и важно подошел к нужной двери.

— Здравствуйте, — учтиво сказал он, приоткрывая дверь.

В кабинете сидел довольно упитанный господин с квадратным лицом, и больше никого не было, что придало Семен Семенычу уверенности, и он вошел.

— Садитесь, — устало сказал упитанный.

— Я по поводу комиссии, — снова напомнил Семен Семеныч, присаживаясь на стул.

— Да я понял, понял.

Последовало продолжительное молчание.

— Ну, так что решили? — задал наводящий вопрос Семен Семеныч.

— А что тут решишь? Что только не придумают, — и тут господина словно прорвало. — Вот откуда я им столько людей наберу, чтобы успели за два месяца придумать эскиз памятника в стиле современности, вылепить его и поставить? Да еще за мизерные деньги, бюджет, понимаешь ли! Да из этого только один палец слепить можно! Это кому же он там понадобился, мать вашу так… Извините, — опомнился он, — а вы с чем, собственно?

— Ну, так я как раз по этому вопросу.

— И что? Предложения есть?

— Будут предложения, — заверил Семен Семеныч, — общественность поможет. Она уже, знаете ли, вся в сборе.

— Это хорошо, — устало протянул господин. — А вы кто сами будете?

— Я? Я, это, по быту я, заведую, по ремонтной части.

— Плотники есть?

— Все, кто нужно есть.

— А эти, художники или как их… архитекторы?

— Скульпторы? — подсказал Семен Семеныч.

— Точно.

— Найдем.

— Ну что ж, очень хорошо. Давайте, тогда так. Я официально поручаю вам заняться этим делом. Вот мои телефоны, звоните, если что понадобится и, значит, эскизы должны быть как можно скорее.

— Будет сделано, — закивал Семен Семеныч. Гордый от порученного ему дела, с бумажкой в руке, он важно прошел мимо затуманенного взгляда охранника и, оказавшись на улице, вприпрыжку побежал на площадь.

Народ радостно выдохнул, дождавшись своего гонца, и замер, ловя каждое его слово.

— А какой памятник? — раздался, наконец, вопрос из толпы, и люди опять замерли в ожидании.

— Нужно придумать в стиле современности — ответил Семен Семеныч. — Вот кто что придумает, все предоставим, и там отберут.

— Как интересно, — воскликнула Анфиса Андреевна, домохозяйка с тремя детьми. — А всем можно поучаствовать?

— А почему же нельзя? Всем можно. Кто рисовать умеет особенно. И еще нужен скульптор, или хотя бы кто лепкой занимался.

— Я занимался, — вышел вперед молодой угловатый юноша с длинными — предлинными руками.

Осмотрев его с ног до головы, Семен Семеныч одобрительно произнес:

— Очень хорошо. Сможешь вылепить памятник?

— А чего не смочь-то? Гипс дадите — вылеплю.

Взбудораженная толпа двинулась по своим домам. Все хотели поучаствовать в конкурсе. Даже те, кто не умел рисовать засели за листком бумаги, описывая, что бы они хотели изобразить.

На следующий день, ближе к вечеру, не сговариваясь, толпа собралась снова. Все принесли свои зарисовки или записки, заботливо сложенные в конверты. Семен Семеныч тоже уже был здесь. Как-то так, после работы решил прогуляться через площадь. Площадь сейчас притягивала многих.

Опять прошел небольшой митинг, все сдали свои конверты, и Семен Семеныч на следующее утро отправился в администрацию. Визитная карточка Бутузова Виталия Борисовича, из отдела благоустройства, лежала у него в пиджаке.

Виталий Борисович хмуро посмотрел на мешок с конвертами, затем на Семен Семеныча:

— Ну, и что вы мне принесли?

— Заявки, эскизы.

— Вы представляете, сколько мне это разбирать?

— А кому тогда? — поинтересовался Семен Семеныч.

— Нет, так не пойдет. Давайте, отберите три стоящих работы, хотя бы. А лучше — одну, и принесете на утверждение.

— Хорошо.

Семен Семеныч заспешил прочь, разнося весть о срочном народном собрании. Взяв ручку и листок бумаги, он встал в центре лужайки и предложил каждому высказаться и общим голосованием решить, какой же памятник должен здесь стоять. Все предложения он вносил в список, потом по каждому пункту голосовали, вычеркивали идеи с наименьшим числом голосов, опять голосовали и так несколько раз. Этот листок Семен Семеныч отдал Анфисе, которая умела рисовать, чтобы она изобразила все, что приняли почти единогласно.

И на следующий день Семен Семеныч опять был у Бутузова.

— Вот это другое дело. — Бутузов схватился за трубку телефона. — Эй, есть там кто у вас? Надо утвердить эскиз. Куда все уехали?! Ну ладно, я сам завизирую.

Он поставил свою размашистую подпись, похлопал по плечу Семен Семеныча и, повеселев, напомнил:

— Смотрите, за бюджет не выходить.

— Помню, как же.

Семен Семенычу выписали квитанцию на расходные материалы, и он отнес все молодому человеку с длинными руками, по имени Вася.

Когда через два месяца приехала комиссия — памятник был уже готов. Он стоял на высоком постаменте рядом с драгоценной лужайкой, и народ в предвкушении выглядывал из окон своих домов. Торжественное открытие прошло быстро и вскоре произведение искусства предстало во всей своей красе.

На большой гипсовой колонне в форме ракеты были налеплены всевозможные достижения цивилизации: старенькие мобильные телефоны, телевизоры, электрочайники, плееры, наушники и даже фен. А завершал всю конструкцию оплетенный прутьями, словно изображающими всемирную паутину, сломанный ноутбук, кем-то очень любезно предоставленный для такого дела.

Комиссия взирала на колонну в некотором замешательстве. Бледный Бутузов стоял рядом. Затянувшееся молчание прервал невысокий господин в серой шляпе:

— Ну, что вы думаете?

И опять наступила тишина.

— А по-моему, ничего так, живенько, — подал голос тот же господин. — Сейчас в Европе используют технику… с бытовыми предметами. То ли коллаж, то ли ассамбляж называется.

— Да?! — Женщина из комиссии чуть наклонила голову и прищурилась. — Ну раз в Европе, тогда ладно. Кто скульптор?

Васю вытолкнули вперед, и он нерешительно мялся с ноги на ногу перед хорошо одетыми господами.

— Как зовут? — строго спросила женщина из комиссии.

— Василий Прутиков.

— Далеко пойдете, Василий! Европу догоняете. Поздравляю! — женщина потрясла его за руку и кивнула остальным, приглашая присоединиться.

Все ринулись поздравлять смущенного Прутикова. А Бутузов, из администрации, повернулся к Семен Семенычу.

— Раз такое дело… Может, еще что-нибудь захотят построить, выделить средства и все такое. Вы тогда будьте на связи. Облагородим город в стиле современности. Может, еще памятник на вокзале поставим.

— Нам бы дороги, — раздался голос из толпы, но быстро растаял в торжественном гвалте поздравлений.

***

На вокзале вскоре поставили монумент, сильно смахивающий на главу администрации, но точно утверждать никто не решится.