Великая иллюзия

Татьяна Степанова, 2022

Женщина-факир Мегалания Коралли могла загипнотизировать целый зал зрителей, заставить львов напасть на дрессировщика, и еще много всего… Недаром к ней тайком ездили жены членов политбюро. Но главным желанием Великой Мегалании было найти преемника, которому она должна была передать сокровенные знания. Поэтому-то она и собирала вокруг себя талантливых детей-воспитанников, чтобы суметь разглядеть дар, подобный ее собственному. И каждый из них пытался доказать и ей, Великой, и себе, что он и есть тот самый – уникальный… Даже спустя много лет, уже во взрослой жизни, это соперничество не прекращалось. В подмосковном дачном поселке найдена убитой успешная деловая женщина Регина Гришина. То, как было совершено и обставлено преступление, сразу навело на мысли криминального обозревателя Екатерину Петровскую и полковника Гектора Борщова, что дело это весьма загадочное и совсем не простое. А таинственные и зловещие предметы, найденные в доме жертвы, лишь подтверждали догадки…

Глава 2. Вороны

Наши дни. Подмосковье

Ворона хрипло зло каркала в небе, затянутом тучами. Велосипедист, бодро кативший утром по лесной дачной дороге к речке, вскинул голову, рискуя угодить колесом в дорожную яму. Ворона выписывала широкие восьмерки в небе. К ней присоединилась другая, и еще одна, и еще. Они взмыли ввысь, четко выделяясь на фоне низких дождевых туч, словно мазки китайской туши, как тайные небесные знаки.

После небывалой летней жары погода в Подмосковье наконец-то сменилась, тучи наползли с севера, однако не спешили пролиться дождем. Вороны в небе поднялись еще выше, а затем как по команде спикировали вниз, пронзая свинцовую пелену облаков.

Птиц что-то привлекало.

Велосипедист, несмотря на свой юный возраст, понял это сразу и ощутил прилив любопытства.

Дачная дорога пошла с холма под уклон — к реке. На берегу выстроились коттеджи. А справа от дороги на склоне холма за высоким забором прятался отдельно выстроенный особняк — видны только крыша да макушки голубых елей, высаженных на участке.

Именно туда с небес, подобно камням, пущенным из пращи, мелькнув в кронах деревьев, буквально упали одна, две… четыре, шесть черных кладбищенских птиц.

Юный велосипедист резко остановился. То, что привлекало воронье со всей округи, находилось за забором на участке. А ворота и калитка — вот они, рукой подать. Велосипедист спешился, подкатил свой транспорт к забору. Он дернул на себя калитку — заперта. И ворота тоже. Глухой подмосковный забор, крашенный суриком — ни щелочки, чтобы взглянуть, что там за ним.

Велосипедист услышал громкое карканье и хлопанье крыльев. В тихий утренний час шум казался чужеродным, зловещим.

— Эй, хозяева! — громко позвал велосипедист.

Ему никто не ответил. Лишь каркало воронье за забором.

Тогда, движимый неуемным любопытством, дерзостью молодости и еще чем-то… возможно, неизвестно откуда взявшимся страхом и желанием задавить его в зародыше, парень примерился, подпрыгнул, подтянулся — и вот он уже на заборе.

Но разглядеть он ничего не смог — все заслоняли деревья и кусты. Участок был ухожен. Птиц велосипедист не видел — просторный двухэтажный дом заслонял весь обзор. Но парень слышал воронье. Оно хрипло каркало и, кажется, дралось там… за домом, за кустами сирени, вьющихся роз, многолетников, пышно разросшихся по всему участку с подстриженной травой.

Велосипедист спрыгнул на землю, оглянулся на запертые ворота. Достал мобильный телефон, включил камеру и медленно двинулся вперед. За углом дома он сначала увидел маленький декоративный пруд и горбатый деревянный мостик, потом беседку, кусты и…

Садовые металлические кресла опрокинуты, их мягкие подушки упали в пруд. Возле вечнозеленых туй — большой деревянный стол, покрытый бумажной скатертью, разорванной в клочья. Бумажные полосы колыхались от утреннего ветра. Среди посуды по столу расхаживали, как хозяева, черные вороны — подскакивали, хлопали крыльями, клевали что-то с тарелок, сверкали агатовыми бусинами глаз.

А на траве у стола нечто похожее на шевелящийся черный шар… клубок…

Велосипедист замер, выбросив вперед руку с мобильным — камера его все снимала.

Шум… хлопанье крыльев, перья, пух…

Огромная стая птиц, облепившая нечто лежащее в траве, напуганная видом человека, оторвалась от своего страшного пира и взлетела.

Вороны, вороны…

Велосипедист выронил мобильный, согнулся, закрыл лицо скрещенными руками — он испугался, что птицы нападут на него, как в старом жутком фильме Хичкока.

Каркая, хрипя, галдя, стая взмыла в небо и закружила над участком.

Но много птиц осталось на земле. Некоторые были уже дохлые. Другие умирали, дергаясь в предсмертной агонии, колотя крыльями о траву.

Среди птичьих трупов покоилось мертвое тело.

Лицо было изуродовано, расклевано вороньем.

Мертвец смотрел на велосипедиста черными провалами глазниц.

Окровавленные руки с израненными расклеванными ладонями, словно со стигматами.

У ножки стола что-то белело. Женская льняная шаль… Темные кровавые пятна багровели на ткани, подобно сожженным зноем полевым макам.