НОТА ЖЕ. Стихи

Татьяна Помысова

Стихи не надо препарировать.Это бессмысленно.Просто: нравится или нет.Изящная сталь Маяковского, завораживающий блеск Блока,необузданная амплитуда Цветаевой.Все это поэзия.Татьяна Помысова мне созвучна. Запоминается. Стихи разные по силе воздействия. Туманный, едва уловимый смысл чередуется с убийственной точностью суждений: зимняя стужа сменяется пламенем лесного пожара. Накал эмоций впечатляет. Это поэзия. Она должна быть такой. Так что берем – и читаем.Дмитрий Фролов-Буканов, поэт

Ты ко мне

приходишь ночью¹

Сердце

Горячее, так обжигает руки,

Пульсирует, что ноздри олененка,

Мне не дает одной забыться в скуке,

Своим теплом лелеет, как ребенка…

«Чудес, — вы говорите, — не бывает?»

А сердце — любит. Скепсиса не знает.

«Я — за начало правильных начал:

за веру, за надежду и причал!»

Сказать хотела верные слова,

Но — за любовь я,

значит, неправа.

У нее оперенье нежное

У нее оперенье нежное

Цвета радуги в переливах

струй фонтанных. Дыханье свежее

Шепот ветра в плакучих ивах

и не алая, а белоснежная…

Позови и она отзовется

Прилетит из бездонно-безбрежного

И любовью твоей назовется.

Забудь его

Забудь его. И сразу станет проще…

Шагни назад, подальше от черты,

Похожей так на ястребиный росчерк,

В порывах ветра в зеве высоты.

Как горных рек шумливых перекаты,

Характер неуемный, непростой…

То пианиссимо, то бурное стаккато,

Оступишься — утонешь с головой

Оставь его. Ведь знаешь, не по росту

И не по возрасту вчерашняя мечта.

Забудь как сон, по Фрейду ли, по Фросту…

Он не напомнит, если ты — не та.

В ожидании заката

В ожидании заката

Напряглись упруго струны,

Ветви плещутся стаккато,

Волн загадочные руны,

Между небом и землею,

Между вечером и ночью,

Между мною и тобою

Лишь закат и многоточья…

Любовники

Любовники? Какие там любовники…

В их жизни было все наоборот:

Робки в любви, как в церкви уголовники,

Такую связь не каждый изберёт

Но как тут ни крути, они — любовники.

Им до касаний тела дела нет,

А даже если есть, на подоконнике?

На серверах останется их след.

Прости её

Прости её, ранимую, прости!

Достаточно одной небрежной льдинки,

В глазах блеснувшей, мир — на половинки.

И брызги слёз фонтаном конфетти.

Прости её, ранящую, прости!

Она взорвет твой мозг на сто осколков,

Заденешь за живое — самка волка…

От глыбы льда успей себя спасти.

Забыть

Это —

как бросить курить:

Просто пачку кинуть

в урну и — нет её.

Так и тебя,

Взять и забыть.

Взять и забыть,

Сиганув с парапета.

Прощёное воскресенье

Закончилось шальное воскресенье

С прощением — опять не получилось

Прощение — души порыв, прошенье

Не жест, не прихоть и не чья-то милость.

Прощение похоже на прощанье:

Подчеркнуто отчаянны слова…

Я ложь твою приму, как подаянье.

И схороню. И не пойдет молва.

Непонимания гордыней не избыть

Непонимания гордыней не избыть.

Столкнулись два клинка дамасской стали

И две руки, которые их сжали,

Да сильных воли две, рожденные царить

Сошлись в бою, но руки ослабели,

И каждый вдруг задумался о цели.

Вот стал не нужен бой, ведь все понятно:

Любовь… Унять гордыню так приятно.

Как тебя спасти

Шар земной опутан проводами

И людскими алчными руками —

щупальцами, трубками, клешнями.

Я не знаю, как тебя спасти,

Как сберечь то, что ломаем сами?

Мельничными режем лопастями

Да своими бурными страстями.

Шар земной, не гибни! И прости…

Ненавижу

Не хватает тебя —

А ви та ми ноз,

Рев котов во дворах,

В лифтах — запах роз.

Грязь и лужи сквозь снег,

Говоришь мне: «Не жди,

На работе — аврал!»

Задолбали дожди…

Ненавижу тебя!

Ненавижу себя!

За весну,

За влечение

И за «нельзя».

Храни меня

Храни меня

хорошую, плохую,

храни меня любую

в самом сердце.

Мне там уютно,

радуюсь, ликую…

Храни меня —

пожизненное скерцо.

К тебе прижаться

К тебе прижаться

Влажным талым снегом,

Растаять,

Погрузившись в океан,

Воскреснуть утром

Трепетным побегом,

Тебя обвив нежнейшей

Из лиан.

Тоска

В солнечном сплетении

Камешком коричневым

Горькая тоска болит

Приступом ненужности.

Барахолка

— Дедушка! Дедушка!

Ваши иголки?

Крики и вопли на барахолке.

Пыльные шляпы.

Бархат обвислый.

Cтрашно коснуться.

Пискнула крыса.

Старые книги, рюшки, браслеты.

Сломанных два водяных пистолета.

Что потеряли на торжище этом?

Пару бесхозных

в счастье билетов.

Закончилась зима

Ну что сказать?

— Закончилась зима.

Нелепо, по-старушечьи спесиво.

Сырые пучеглазые дома

Вовсю грохочут ставнями крикливо.

И мартовская звонкая капель

Толпе срывает головы и множит

Любовную святую канитель,

Что в марте на ноябрь приплод ворожит.

Шаг в весну

Я сделаю однажды шаг в весну,

Взлечу под небо ошалелой птицей

И вышедший навстречу — удивится

В ладони вдруг свалившемуся сну.

Желание

Росток багряный тайного желания

Внезапной страсти залпом воду пьёт.

Он аморален, он ещё вне знания,

Благодаря ему весь Мир живёт.

Ночное

А ты попробуй, ближе… ближе,

так близко, чтобы мной дышать.

На сердца бой меня нанижешь,

целуя сонную терзать.

Мечтать

Слова уводят нас от нас же. В лесть.

Так страшно душу вдруг открыть. Болезнь.

Откроешь, а навстречу — пустота.

Она стерильна и проста. Не та.

А ты так много говоришь. Хрипишь.

Еше чуть-чуть, казалось, и взлетишь.

Всего-то трудных слова три сказать

И потерять, а не обнять.

Мечтать.

Поэт и Муза

Трепетно гладил, сек по щекам,

бился в истерике, сил не хватало.

Выбившись, молча рухнул к стопам,

но безучастная Муза молчала…

Он вдохновенья страстно просил,

хоть кислоты, пусть бы глотку сжигала,

Бритва была бы — жилы бы вскрыл.

Но бессердечная Муза молчала…

Веру живую в себе — истребил,

дева холодная томно ласкала,

Росчерк бича — cердца алый акрил…

Муза вернулась. А воздуха мало.

Часики

Часики идут совсем не слышно…

За руку никак мне не поймать

мальчика того, который ищет,

стрелку часовую как сломать.

Сыплются секунды и минуты,

солнце и луна летят в прибой,

потому, что стрелочки погнуты,

время вдруг застыло надо мной.

Терпким глотком вина

Терпким глотком вина

Нас отравила надежда.

Может быть, это — весна,

Жгучим лучом под одежды.

Или проказник февраль

Дунул в морозную трубку…

Ты на груди моей шаль

мнёшь, раскрывая шубку.

Домашнее задание

Домашнее задание от Мага:

Взять краски, кисть и жизнь нарисовать.

Так корчится и морщится бумага,

И краски не желает принимать.

Но я карандашом черчу упрямо,

На листике рождается сонет,

И водевиль, и даже мелодрама…

Вот только жизни в том рисунке нет.

Почему?

«Почему в твоих глазах так много грусти?» —

заглянув в них, как-то ты меня спросил,

«Не смотри, — прикрыв, сказала быстро, — пусть их…

Просто вижу чуть вперед, хоть ты — так мил».

Гаснет свет…

Гаснет свет под веками. Стыдливо

и стремительно сближаются уста.

Слишком быстро. Жадно. Некрасиво…

Алчность страсти. Жизни простота.

Планетам вредно читать

Ночные фонари, как рыбий жир,

Испачкали оранжевым планету,

Уснувшую за столиком «ампир»…

Планетам вредно так читать газеты!

Ревизия себя

Всё не то и всё не так:

Жизнь — не в радость, смерть — пустяк.

Столько долгих дней болела — излечиться захотела!

Разложив себя по полкам, по кусочкам, по осколкам,

Начала грехи считать, душу тряпкой оттирать!

Только вскинулись осколки, как живые, что иголки,

вдруг поранили шальную… «Не хотим тебя другую!»

Страсть

Губы в губы. К телу тело.

Замереть, отдавшись чувству.

Всё излить, что накипело…

Позже — можно про искусство.

Опять захотелось мне в сказку…

Реальность порою такая,

Что тянет укрыться под маску,

Лишь в сказках чудес не бывает.

Верь, в сказках, все с нами — реально

И ноша нам та, что по плечи,

И домик — дворец-то хрустальный,

А транспорт — ковры, волки, печи.

Волшебники — в трудностях рядом

И если нам плохо — спасают,

Захочешь на бал c маскарадом —

На тыкве и крысах впускают.

И Принц — не какой-нибудь нищий!

(Скорей потерять босоножку),

Не слишком вас балуют пищей?

С любимым вкусна и картошка…

Там — все справедливо и честно.

Раз друг, значит, друг твой — до гроба…

С врагами и драка уместна.

И жизнь в сказке — жизнь, а не проба.

Попробуй поверить

Попробуй в этот раз поверить в Чудо!

Им дышит каждый миг от Сотворения,

Ведь жизнь твоя — изысканное блюдо,

Приправленное Богом в день рождения.

Ещё о страсти

Твой разум рьяно борется со страстью.

Зачем? Рвись огневищем в небо страсть!

Не удалось ни одному, к несчастью,

Надолго в жаркий плен её попасть.

Потом привычку обзовут любовью:

Повяжут долгом, льготами, семьёй.

Вздохнешь о страсти, да посыплешь солью.

Ожог на сердце — мёртвый, хоть живой.

Дарю

Дарю тебе себя. Дарю.

Охапками, летними грозами,

Дарю вопреки январю,

Не мучаясь долго вопросами,

Дарю, как внезапный пожар,

Его погасить не пытался ты —

Луны наблюдающей шар

Ласкает холодными пальцами.

Любовь — ненависть

Любовь моя на ненависть похожа.

Борюсь я с ней, почти успешно, днём,

Ночами же она меня тревожит

Видениями, мыслями, огнём,

Который, как горячка, все сжигает.

Мечусь я на подушке до утра…

Небесная полоска серебра

И солнца луч почти не помогают.

Молчания седая канитель

Молчания седая канитель

Укутала печаль мою и плечи,

Назойливая липкая метель.

Сегодня — спутница на целый вечер.

Поможешь эту сеть мне разорвать

И выплеснуть свой крик за подоконник?

Печати тишины хочу сломать

С тобою, виртуальный мой поклонник.

Огонь и я

Агония. Огонь и я.

Ещё так жжёт

Тот, твой огонь.

Не тронь меня!

Нет… Просто тронь…

Хочется

Хочется руки к тебе на плечи,

Хочется губы к твоей щеке,

Хочется длинный и тёплый вечер,

Утром проснуться, рука в руке.

Хочется… Мало ли, что мне там хочется,

Можно попасть в заколдованный сон,

Сон наяву растворяет пророчества,

Как загудевший некстати клаксон.

В плену неверия

Ты, милая, давно в плену неверия.

И так тебе привычен этот плен,

Открыть своим ключом пытался двери я —

Тебя встревожил ветер перемен.

Ты стать другой уже и не пытаешься,

А, может быть, в упорстве ты — права.

То ластишься ко мне ты, то прощаешься,

Упрямо игнорируя слова.

Всё хорошо

У него — взрослый сын,

У неё — крошка дочь,

Так бывает, увы,

И ничем не помочь,

Да и в чём помогать,

Если всё хорошо?

Дом, семья, благодать,

Только что-то с душой:

Плачет — хочет любить,

Рвётся в небо — летать,

Чтобы вместе побыть,

Раз вдохнуть и опять…

Дом, семья, благодать

И налаженный быт.

Никого не отнять,

Ничего не забыть.

Ты ко мне приходишь ночью

Ты ко мне приходишь ночью,

Когда выключенный свет

Гасит глупые вопросы

И ответы «Да» и «Нет».

Ты меня находишь ночью,

Как маяк свой. Как причал.

Путь по запаху. Губами…

Почему ты замолчал?

Cтены

Бумажную тонкую стену

Могла так легко разорвать

И махом решить все проблемы,

Да жаль маникюр поломать.

Тряпичную мягкую стену

Ножом бы могла распороть,

Спустить надоевшую пену,

«Авось» не смогла побороть.

В бетонную стену без края

Всё бьюсь я своей головой,

Мне больно и я умираю…

Ах! Стать бы чуть раньше другой.

Цена за полёт

У неё в руке был пистолет водяной,

Брызнула струйкой воды в солдата

Улыбаясь ему, взмахнула рукой,

Налетев на очередь из автомата,

В цель расстрелял обойму походя,

Не заметив ни ошибки, ни улыбки.

Помехи — вон! На неё и не глядя…

Челюсти стиснуты, позвоночник гибкий.

В глазах — мирок со следами лекала,

Ей — ещё повезло: небольшая цена за полёт.

От того, что было, к тому, что стало.

Далеко ведь не каждой так повезёт.

Новогоднее

Город, отпетарженный

Ночью новогодней,

Мишурой загаженный —

Так не стал нам сводней.

Праздник мы отметили

На привычных флэтах,

Даже не заметили

Смерть мечты в сюжетах.

Мишурой новогодней улицы

Мишурой новогодней улицы

Занавешены — ждут Новый год.

Разукрасились и волнуются,

Вдруг заблудится, мимо пройдёт?

Суетливое это волнение

Так прекрасно, наивно, свежо…

Заражаюсь им на мгновение,

Верю я — будет всё хорошо!

Я тебя убаюкаю сказкой

Я тебя убаюкаю сказкой…

Знаешь, взрослые — тоже летают.

Ненавязчивой сонной лаской,

О которой к утру забывают,

Превращу для начала в котёнка.

Белоснежно-смешная мечта,

Приголублю тебя, как ребенка,

Не стесняйся, я — именно та,

Кто сумеет с тобой это сделать,

Не царапнуть тебя, не задеть…

Потому что во сне умудрилась

Твой заветный секрет подсмотреть.

Мы от измен давно не режем вены

Мы от измен давно не режем вены

И не играем пафосных ролей,

Раз в чувствах наших реже перемены —

Поклонников всё меньше у дверей.

А, может быть, всё к лучшему сложилось?

Хоть чужд нам идиллический уют

И Шамбала нам так и не открылась,

Но всё-таки нам верят, любят, ждут…

Уметь любить

Уметь любить — не Божий дар, а мука.

И я не знаю, как её избыть.

Ни расстояния меж нами, ни разлука

Не помогают мне тебя забыть.

Волшебное

Волшебное волнение в душе —

Не спутаешь ни с чем и никогда,

Чуть поздно понимаешь, что «уже»,

Но сомневаешься ещё в ответном «да».

Понимая свою эфемерность

Понимая свою эфемерность —

Бурно радуюсь каждому вдоху.

Отменяется нынче безмерность,

Что само по себе и неплохо…

Отменяются лишние встречи,

Депрессивные скользкие темы

Продолжительно-вычурной речи.

Жизнь — подарок!

Прощайте, проблемы!

Как пишутся стихи

Не чернилами пишет — кровью,

Не царапает — высекает…

Под изломанной тонкой бровью

Ангел с Демоном в кости играют.

Стих — как выигрыш: Чья победа?

Чьё пророчество сбудется первым?

Утомленная Лебедем Леда

Не закончила стих. Сдали нервы.

Как свойственно нам искушать гаданьем

Как свойственно нам искушать гаданьем

Судьбу свою, листая календарь,

Хрустальный шар не обладает знаньем,

Но верим мы пророчествам, как встарь.

Так пестуем в себе стремленье к Чуду,

Поставив крест на черновой странице,

Любовь и силу дать мы просим Вуду —

Потом летать мечтаем, словно птицы.

Безысходность

Безысходность одновариантности

компенсируешь бурной фантазией,

Позволяя желанные слабости

лишь во сне… Да и Бог с ней, с оказией.

Она жила в неведомом мирке

Она жила в неведомом мирке,

Цветастом и наполненном любовью…

Хоть падала в немыслимом пике,

Во снах своих, дорогой к изголовью

Желанного объекта своего,

В кармашках сердца спрятав его имя,

И вверх, по эскалатору бегом

Взлетала, ожидая, что обнимет…

Пусть выглядит как Ад подобный Рай,

Ты выбора её — не осуждай.

Так и живём

Извиняться пред тобой не научилась,

Даже если тоннами вина,

Извинение не принесёт мне милость,

Наказанье выберу сама.

Не сама, так тот, который выше,

Не забудет за ошибку носом ткнуть,

Громом вдруг пророкотав по крышам,

Каждую оплошность помянуть.

Может быть, потом и станет легче,

Боль однажды выльется дождём,

Всё проходит: правя ли, калеча…

Так вот, ошибаясь, и живём.

Я вдыхаю тебя

Я вдыхаю тебя… Не целую,

Слишком много — тебя целовать.

Отпуская тебя — не ревную.

Только к сказкам тебя ревновать.

От улыбчивых глаз улетаю

В край лазорево-синих небес.

Ты уходишь и я умираю,

Потому что немыслимо без…

Не казни

Он — несчастный. Не казни!

Прикоснись ладонью к ранам.

Любишь? Крепче обними!

Подари любви сто граммов,

Больше не принять ему!

Очень хочет, но не может…

Не вменяй ему в вину —

Лев живёт в овечьей коже.

Души

Заглянуть в глаза. Ещё глубже…

Сквозь зрачки вдруг увидеть Душу

Или нежную, или из стали —

Души разные… Долго искали,

Узнавая свою, родную,

Очень чуткую и живую:

Вся трепещет и в небо рвётся,

То рыдается ей, то поётся…

Или строгую, терпеливую,

Ироничную и молчаливую.

Слов не скажет, но отзовётся,

С ней спокойнее сердце бьётся.

Пусть мы гости здесь

Пусть мы гости здесь, и взираем

В жгучий глаз небесного круга,

Только душами мы подпираем

Свод небесный, любя друг друга.

Дежурные слова

«Прости-прости…» — дежурные слова,

Ненужной вежливости сахарная дрянь.

Зачем они? Пугает вас молва?

Постылой пустоте изысканная дань…

Мозаика жизни

Изучаю мозаику жизни:

До чего прихотливы узоры!

Из задорных и пёстрых кусочков

С золотинками — детские споры.

Чёрно-белые снимки: улыбки,

Стройотряд, дискотеки, ошибки…

Нашей юности звонкое эхо —

Планы, действия, жажда успеха.

Шоколадно-кофейные ноты:

Нашей зрелости полные соты.

Хоть местами мёд тот с горчинкой —

Делим поровну, на половинки.

Дальше розовая страница —

Внуки, ясли, лошадки в Битце.

Не проходит уже усталость…

— Эй, Мозаика! Много осталось?

Ты целуешь — как кусаешь

Ты целуешь — как кусаешь,

Сводит судорогой рот…

И меня — не замечаешь,

Страсть вглядеться не даёт.

Отвечать не успеваю,

Я под натиском огня —

Распаляешь, увлекаешь

За собой… Увидь меня!

О любви не надо говорить…

О любви не надо говорить…

Щедрость жестов,

спонтанность в поступках,

глаз не отвести и рук не расцепить…

Расставаться — будто бегать на обрубках,

расставаться — это просто шаг в реальность,

там — семья: родители и дети,

тут — сам я и ты — моя витальность,

промолчу, что лучшая на свете.

Она писала стихи по ночам

Она писала стихи по ночам,

А утром стирала ниточки строк,

Он находил и не верил глазам,

Только ответить ничем ей не мог.

Как ей сказать, что в толпе — одинок?

В обществе женском живёт без любви,

Той, что хотелось, той, что в крови,

Той, что отдать только ей бы и смог.

Она писала стихи по ночам.

Белой ночью

Бело-розовой ночью

так хочется звёзд, слышишь?

Хочется звёзд!

Притомилась, устала…

Разделить бы с тобой

Покрывало из слёз,

На двоих разделить

из дождя покрывало.

Голод или жажда

— А тоска по человеку — это голод или жажда?

Озадачила вопросом я друзей своих однажды.

— Жажда! — мне ответил первый,

— Голод! — мысль изрёк второй.

Ну а третий отказался

Чувства сравнивать с едой…

Эсэмэска про расстояния

Ты срываешь с меня расстояния,

Словно ставшее лишним платье.

Этот сладостный поиск касания —

И как в омут, в твои объятья.

Может и страшно

Детская страсть — прикоснуться, потрогать,

Хоть на мгновение сделать своим…

Горечь потери, ревности коготь,

Это — из взрослого, это — с другим.

Может и страшно наткнуться на локоть…

Грань

Вот она, грань, осторожно иди:

Ближе — нельзя, невозможно — дальше.

Руку тяну, ну какая ты дрянь —

не помогаешь… Зато без фальши!

Тонкая грань, только не упади!

Сам удержись, найди нам дорогу,

Звёздная грань серебрится, блестит,

Знаешь, мне страшно. Что за порогом?

Спокойной ночи

Сон — к чертям!

Спокойной ночи, ясноглазый!

Сто набатов ухают в груди…

Желание до рвоты, страсть проказой

и шансов ноль на встречу впереди…

Твоя тигрица

Идет на поводке твоя тигрица,

то лижет пальцы, то кусает-злится,

хоть страха рык уже не вызывает —

будь чуток к ней, она ведь не играет.

Оскал её — не спутаешь с улыбкой

Она — умна. Шутить над ней — ошибка.

Расправа коротка — такую рану

И пять других тигриц лечить устанут.

В тебя уткнувшись, спит твоя тигрица…

А кто-то с журавлём или с синицей.

Свяжи меня

Свяжи меня и ослепи собой!

Своим напором, лаской огневой,

Раз вместе мы — нам нечего терять,

Хочу всецело страсть твою познать!

Давно ты понял — не могу делить.

Я откажусь, коль вместе нам не быть…

Но где же та последняя черта,

Что возвращает на свои места

Любовью растревоженные чувства?

Вернёт — и воцарится пустота.

Жизнь без любви — печальное искусство.

Примечания

1

Цикл опубликован в сборнике «Серебряные стихи виртуального века».