Зелье забвения

Татьяна Нильсен, 2018

На пляже в турецком курортном городе обнаружен труп неизвестного, пожилого мужчины. Полиция не нашла никаких вещей принадлежащих покойному, только солнечные очки которые, как потом выяснилось, стоят больше 60 тысяч долларов.Желание получить свою долю наследства, приводит молодого москвича на остров Кипр, где проживал до своей кончины его предполагаемый отец. Он обращается за помощью к местному адвокату. Однако после эксгумации, которая показала отрицательный результат в тесте на близкое родство, молодой человек возвращается в Россию. Только череда ужасных и странных событий наводит адвоката на мысль, что прекращать расследование ещё рано.

Глава 1

Турция

Солнце поднималось из-за гор вяло и медленно, жарким светом разгоняя последнюю, ночную прохладу. Над водой разнёсся голос муллы из ближайшей мечети, который призывал верующих на утренний намаз. Витиеватая песня эхом прокатилась по тихим улицам и улетела в горы. И лишь сонная, рыжая дворняга, крепко спящая на тёплых камнях, дрогнула ушами, и опять погрузилась в сладкую дрёму. Снова наступила утренняя тишина, только море еле слышно катало прибрежную, разноцветную гальку. Лохматые, соломенные зонты закрывали шезлонги длинными рядами теней. Пляжная, шумная жизнь оживёт через несколько часов, а в половине шестого утра только заспанный уборщик — молодой парень в шортах и оранжевой жилетке на голое тело, лениво брёл по берегу. Ему невыносимо хотелось спать. Накануне вечером не сдержался и перебрал с ракией в уличной забегаловке «Старый дом». Вроде и выпил не много, но голова трещала, как ржавый чугунок. Всё потому что курил сигареты одну за другой, и ракию пил, не разбавляя холодной водой. Хотел попробовать, как русские за соседним столиком. Те закидывали стаканчики с чистым алкоголем часто и без закуски. У него уже в глазах плыло, а русским всё нипочём, ржали как кони, ещё и в пляс пускались. Упасть бы на один из лежаков и вздремнуть минут двадцать. Но парень взял себя в руки, потер глаза и дальше поволок большой пластиковый мешок, в который собирал бутылки из-под пива, минеральной воды, банки из-под Кока-Колы, стаканчики из-под мороженого и всякий мусор, который ежедневно оставляют после себя беспечные туристы. Мешок наполнился быстро, и уборщик свернул между ровными рядами лежаков, чтобы высыпать содержимое в большой, пластмассовый контейнер, стоящий в глубине пляжа. Он удивился, когда увидел одинокого туриста. Тот то ли остался со вчерашнего вечера, то ли пришёл до зари. Мужик полусидел в шезлонге в расслабленной позе. Из одежды на нём были только цветные плавки и тёмные очки. Парень с завистью подумал:

«Как хорошо быть туристом, можно нажраться пива или винища и уснуть без горя на пляже, а утром пойти в ресторан отеля, съесть жареную яичницу с сосисками или маленькие, куриные котлетки кёфте со свежими овощами и всё это запить горячим чаем или холодным морсом».

От мыслей о еде у него зажурчало в животе, но время для завтрака ещё раннее, рестораны, кафе, разные забегаловки откроются не скоро. Чтобы заглушить голод, он остановился недалеко от лежащего мужика, достал из кармана жилетки небольшую, пластиковую бутылку тёплой воды и жадно присосался. На свежем воздухе шум в голове постепенно затих. Он вернул ёмкость обратно в карман, вытер рот тыльной стороной ладони и присмотрелся к мужику. Казалось ничего особенного в том, что пожилой человек комфортно расположился в шезлонге. Странным показалось другое — мужчина худого телосложения имел мёртвенно-бледную кожу. Его руки расслабленно лежали вдоль тела, а самое отвратительное — изо рта выползла муха. Парень нагнулся, тронул старика за плечо и спросил сначала по-турецки, потом на ломаном английском:

— Простите, сэр, с вами всё в порядке?

Но пожилой человек молчал, и только солнечные очки криво сползли с качнувшейся головы. От прикосновения к холодному телу уборщик поёжился и брезгливо одёрнул руку. Где-то в груди, как чернильное пятно разлился страх. Он вдруг понял, что скорую помощь вызывать уже поздно. Парень бросил мешок и припустил бежать в ближайший отель, чтобы вызвать полицию.

Буквально через двадцать минут пустынный пляж запестрил голубыми рубашками полицейских и зелёной формой работников скорой помощи. Территорию пляжа опоясали полосатыми лентами, ранние туристы и сотрудники отеля толклись неподалёку и тихо переговаривались, прячась в тени деревьев. Солнце поднялось высоко и жарило во всю свою мощь, как всегда в начале июня на турецком побережье Средиземного моря.

Офицер криминальной полиции Эрин Исан через час собирался уходить домой после ночного дежурства. Он допивал кофе и мысленно планировал, как проведёт сегодняшний день. Полицейский вздрогнул от неожиданности, когда зазвонил внутренний телефон. Дежурный по управлению доложил, что на пляже близ отеля «Луна» обнаружен труп мужчины. Эксперты и скорая помощь уже выехали на место. Тот факт, что он не попадёт во время домой, турка не раздосадовал. Во-первых: он любил свою работу, а во-вторых: дома в это время никто не ждал. Эрин посмотрел на часы. Наташа, его жена уже спешила на службу в офис. Она работала в крупной, международной, туристической компании. В её компетенцию входило встречать, провожать, размещать туристов со всех стран бывшего СССР. Её рабочий день не ограничивался временными рамками, иногда уходила очень рано и возвращалась поздно, тем более в разгар туристического сезона. Они познакомились около года тому назад в Турции. Наташа проходила свидетелем по делу, которое вёл Эрин. Он не сразу разобрался в своих чувствах. О какой любви может идти речь? Пошёл пятый десяток, голова седая и работа сумасшедшая. Однако когда девушка уехала в Россию, он понял, что без неё жизнь теряет всякий смысл. Неизвестно, сколько времени Аллах отмерил для него и необходимо этот остаток прожить не в погоне за преступниками и не в обнимку с пистолетом, а рядом с любимой женщиной.

Эрин запер сейф, выключил кондиционер, рассовал по карманам телефон, сигареты, зажигалку, записную книжку, жетон, потом осмотрел кабинет ещё раз — не забыл ли чего, схватил со стола ключи от машины и вышел в пекло улицы.

Оказавшись на месте, полицейский осмотрется. Недалеко от кромки воды находилась волейбольная площадка с провисшей сеткой. Пляж в виде подковы не принадлежал какому-либо отелю и сюда мог зайти любой желающий. Несколько ресторанов, которые располагались по сторонам, поделили территорию, понаставив шезлонги — каждый своего цвета. Официанты, не без конкуренции обслуживали каждый своих клиентов. Плату за пользование лежаками не брали, но настойчиво приглашали или на обед, или охладиться ледяным пивом, или как минимум выпить чай. Уборщика нанимали в складчину. Ранним утром он чистил пляж от мусора и вывозил на общественную свалку за город. Всё это рассказал взволнованный парень, который обнаружил труп. Больше он ничего не знал, никого не видел и странные предметы не подбирал, даже мусор от страха в общую кучу не свалил. И после всех обязательных процедур уборщика отпустили восвояси, наказав находиться в границах города, во всяком случае, до выяснения личности мёртвого человека. А с личностью разобраться оказалось не так-то просто. О мёртвом мужчине не было известно ничего, даже то, каким образом он покинул этот мир — самостоятельно, или же по чьему-то принуждению. Следов насильственной смерти, при первичном осмотре не обнаружилось, документов удостоверяющих личность тоже. На немолодом теле наблюдались только плавки, и на носу скривились очки от солнца. Осмотр места происшествия тоже ничего не дал и когда перерыли весь собранный мусор, то сделали только один вывод — алкоголя за прошлый день и вечер праздная публика выпила гораздо больше, чем других напитков, но этот факт вряд ли мог пригодиться в расследовании.

«Да и будет ли расследование, — думал Эрин, — по всей видимости, пожилого туриста от жары и алкоголя хватил сердечный приступ, и вскоре надо ждать заявление от родственников или туристической фирмы на розыск соотечественника».

И всё-таки он дал указание оперативникам опросить сотрудников и туристов близлежащих отелей, ресторанов, кафе, на предмет выяснения личности бездыханного мужчины. С первых минут осмотра полицейский отказался определять человека в жертвы или плохого здоровья или убийцы. Пока не доказано одно из утверждений, безликий дядька, просто мёртвый старик. И даже, нельзя назвать смерть преждевременной, потому что человек на вид достаточно пожилой — лет семьдесят — восемьдесят, а может и больше. Эрин всегда возмущался в душе, когда читал в газете или слышал по телевизору слезливые соболезнования по поводу смерти какого-нибудь престарелого видного политика, научного деятеля или знаменитого артиста. Качал головой, когда слышал, что мол, так рано ушёл, преждевременно покинул этот мир, а мог так много ещё сделать…

«А сколько надо? — думал полицейский, — Двести лет? Недостаточно прожить восемьдесят пять, девяносто пять и умереть просто от старости, от того, что организм просто устал носить и питать это тело?»

К старости и смерти полицейский относился философски. Самое главное с достоинством принимать любое состояние своего организма. Умирает только оболочка, душа вечна. В голове всплыли слова из Корана:

«Он — тот, кто даровал жизнь вам, и Он ниспошлёт смерть вам, а затем снова жизнь».

Эрин не считал себя строгим приверженцем Ислама, но жить с верой в бесконечность бытия легче, чем ждать неминуемого и мучительного конца. Его мысли прервал невысокий, толстенький патологоанатом, он махнул рукой, чтобы санитары уносили тело в карету скорой помощи, а сам подошёл к полицескому.

— Ну, что я могу тебе доложить: смерть наступила более восьми часов назад, примерно в девять — одиннадцать прошлого вечера. И пока точно сказать не могу, но предполагаю, — коротышка поднял толстый палец, — что его отравили. Завтра утром доложу всё точно. А если хочешь, так можешь присутствовать на вскрытии, приходи часа через два, предварительно будешь знать кое-что.

— Спасибо, я постараюсь, хоть и не очень нравится мне эта мрачная процедура.

Полицейский ехал на машине по большому, курортному городу, который только начинал просыпаться. Служащие торопились на работу в свои офисы, бакалейщики протирали огромные витрины, заставленные свежей выпечкой, дворники катили газонокосилки, распространяя аромат свежескошенной травы. Эрин любил этот город, свою работу и русскую жену Наташу. Они поженились несколько месяцев назад и ещё не успели наговориться, насмеяться, да и просто насладиться друг другом. Она самостоятельная, умная, эффектная, слегка за тридцать. Ему, опытному полицейскому глубоко за сорок. У каждого своя прошлая жизнь, своя религия, воспитание и понимание счастья. И только одно общее — они любят друг друга. Этого чувства оказалось достаточно, чтобы построить семью. А они её складывали по кирпичикам, уступая друг другу и уважая интересы каждого. Когда он думал о ней, то становилось радостно и тепло, наверное, так думает каждый человек, который долго жил в одиночестве, а потом встретил свою вторую половинку.

Несмотря на то, что сегодня законный выходной, Эрин решил заехать домой, принять душ, перекусить и снова отправиться в управление. Интуиция подсказывала, что с утренним трупом не всё так гладко, вероятно придётся много потопать и попотеть, пока выяснится что это за человек. Но он даже не подозревал, сколько запутанных узлов придётся развязать в этой странной и страшной истории.

В управление полицейский вернулся к концу рабочего дня. Он не горел желанием присутствовать на самой процедуре, и надеялся, что коротышка патологоанатом уже закончил вскрытие, и ему есть что рассказать. Так и оказалось, доктор начал без предисловий:

— Так вот слушай: мужчина возраста лет семидесяти-восьмидесяти. Отравлен лимонадом, в котором находился цианистый калий. Алкоголя в крови не обнаружено. Скончался примерно в девять часов вечера. Вероятно европеец. Рост сто восемьдесят пять. Без особых внешних примет. Наколок и татуировок нет. Есть шрам на правом колене и на предплечье небольшой. Давний перелом левой ноги и перелом рёбер. Интересно одно, что шрамы и переломы все разного возраста. Все телесные повреждения характерны для автомобильных аварий, из чего я бы мог предположить, что этот человек имел профессию, связанную с вождением автомобиля. У него очень дорогие зубные импланты. Такие процедуры в Турции делает только несколько клиник в крупных городах, но в производстве используются немного другие компоненты, отличные по химическому составу. Так что зубы из другой страны, — толстяк хихикнул над своей шуткой, но быстро взял себя в руки и продолжил. — Очень похожие делают в Германии, Чехии, Греции, но я не уверен и буду проверять. Далее, он не имел процедуры циркумцизии, то есть у него не было операции по обрезанию крайней плоти.

— Он что не мусульманин? — вклинился в доклад Эрин.

— Похоже на то, — на секунду задумался доктор, — так я продолжу: внутренние органы в относительном порядке для этого возраста, но имеется сосудистое заболевание. Мужик мог прожить ещё много лет, но смерть поджидала в любую минуту. От закупорки рисковал умереть в любой момент. Медицина справляется с такой болезнью. Европейские клиники делают эти операции очень успешно, но достаточно дорого. Судя по зубам, этот человек был далеко не бедным, и, наверное, мог позволить решить эту проблему, но смею предположить, что её никто не диагностировал. А если точнее, то, скорее всего мужик долгое время не посещал доктора. А может и посещал, и знал, да только решил, сколько отпущено, столько и проживёт, потому что в таком возрасте ложиться под нож хирурга, достаточно рискованно, — патологоанатом с отрешённым видом погладил себя по круглому животу. — Но сейчас для него уже ничего не имеет значения, смерть пришла с другой стороны в виде лимонада, напичканного ядом.

— Может он самостоятельно и добровольно выпил яд? — рассуждал Эрин. — Жизнь не сложилась, жена изменяет, знал, что умрёт скоро и решил не дожидаться страшного конца, причин может быть множество.

— Он и выпил добровольно, но вероятнее всего мужик не знал, что в лимонаде есть ещё и яд. Дело в том, что рядом с трупом ни стакана, ни бутылки из-под лимонада не нашлось. Предположим, что мужчина выпил напиток, потом встал, сделал несколько шагов, чтобы бросить всё в урну с мусором, потом вернулся, устроился удобней и отдал богу душу. Только концентрация яда была настолько высока, что он не смог бы даже подняться.

— Я понял, тот, кто дал зелье, всё выбросил в урну с мусором или забрал с собой. Мужчина скончался вечером, а уборщик начал уборку рано утром следующего дня.

— Именно! Поэтому версию о самоубийстве, я бы не рассматривал. И самое интересное: о состоятельности говорят его очки, они сделаны из жёлтого золота и инкрустированы бриллиантами!

Эрин присвистнул удивлённо, и задумчиво произнёс:

— Так получается, помер себе мужик на второсортном, общественном пляже, а на переносице у него целое состояние, и тот кто цианид подсунул, наверное, не догадывался о ценности этой безделицы, иначе бы не оставил драгоценности на мёртвом носу?

— Очень может быть, — живо откликнулся коротышка, — то, что эта вещь очень ценная и дорогая, может понять только профессионал, и то при ближайшем рассмотрении.

— Что с отпечатками пальцев?

— Ничего, по нашей картотеке не проходят. На очках пальчики только этого старика.

— Мужик ел что-нибудь перед смертью? Может его запомнили в одном из ресторанов?

— Нет, желудок пустой, только лимонад и такая доза цианида, что можно завалить трёх слонов. Яда не пожалели, сыпали чтоб наверняка помер. Если концентрация цианида превышает 0,2 миллиграмма, то смертельный исход наступает за десять минут. При высоких дозах яда, симптомы острого отравления развиваются молниеносно: человек теряет сознание, потом наступает мгновенный паралич дыхательных путей и блокируется работа сердечной мышцы.

— Поэтому никто даже не заметил, что рядом мёртвый человек, и как он умирал. Как же теперь узнать кто он, как попал на пляж и за что его умертвили?

— Думай дорогой, а я сказал всё, что узнал на данный момент. Хотя ещё не закончил, может, будут другие, интересные детали, завтра принесу письменный отчёт. Да, ещё вот что: у него ухоженные руки и ноги, профессионально сделан маникюр и педикюр. На левой руке он носил часы и кольцо, рука загорела, а белая полоса осталась, и на пальце тоже, но ни часов, ни кольца при нём не было, как ты знаешь.

— Из мусора удалось что-нибудь наковырять?

— Побойся бога, Эрин, прошло всего несколько часов после обнаружения тела. Мы же не фокусники, дай время! Эксперты работают буквально в поте лица!

Эрин поблагодарил доктора и быстрым шагом пошёл по длинным коридорам в прохладу своего кабинета. Закария — его помощник сидел со скорбным лицом за столом и печатал на компьютере отчёт. Его дружбу с оргтехникой никак нельзя было назвать крепкой. Оформлять документацию являлось для него трудом просто непосильным. Этот здоровый, крепкий, сорокалетний мужик предпочитал работу живую — опрашивать свидетелей, сидеть в засаде, задерживать преступников, а не тыкать большими пальцами в клавиатуру, при этом придумывать грамотный текст.

— Приветствую шеф! — вскочил помощник.

— Привет, — Эрин показал жестом, чтобы Закария сидел. — Есть новости по мужчине с пляжа?

— Пока ничего. В нашей базе данных его отпечатков пальцев нет. О пропаже никто не заявлял. Я опросил официантов и владельцев ресторанов, но его никто не помнит, да и в это время — после девяти вечера посетителей почти нет, и они закрывают свои лавочки. Оперативники ещё работают, показывают фото в городе, на пляже и в близлежащих отелях. Позднее художники подредактируют фото трупа, и объявим розыск через средства массовой информации.

Дальше Эрин заскочил в аналитический отдел, где с важным видом восседал его друг и коллега Феррат. Он пил чай от чего пот струился по лицу, и голубая рубашка прилипла к полному телу.

— Ты что измываешься над собой? — усмехнулся Эрин, — или это новый способ для похудения?

— Не смешно. В такую жару сидеть в закрытом кабинете со сломанным кондиционером, это преступление, — заныл Феррат и тут же оживился, — а давай махнём на берег, купим по бутылочке холодного пива и искупаемся.

— А давай, только без пива и купания.

Они приехали на пляж, где утром обнаружили тело. Владельцы ресторанов уже сняли заградительные, полосатые ленты, чтобы не пугать отдыхающих. Берег кишел полуголыми людьми, дети с визгом прыгали на волнах и яхты, бросив якоря, качались в лазурной воде. Как будто никогда и не лежал здесь мёртвый человек. Только сейчас Эрин понял, почему обслуживающий персонал не обратил внимания на задержавшегося туриста. Лежаки стояли лицом к морю, а рестораны располагались за спиной отдыхающих. Шезлонг с мёртвым мужиком был поднят, он как бы полусидел, поэтому ни официанты, ни редкие в этот вечерний час посетители не могли его видеть. Но как-то он попал сюда, не с неба же прилетел? Они разделились — Феррат отправился побеседовать с отдыхающими, а Эрин в рестораны. Он решил поговорить с обслуживающим персоналом не потому, что не доверял Закарии, который с утра уже беседовал с каждым, а потому что коллега мог что-то пропустить и лучше ещё раз всё проверить. Вскоре кое-что выяснилось. Прыткий, молодой официант, увидев фотографию трупа, узнал мужика. Когда он ходил, собирал посуду, то предложил выпивку и пожилому мужчине, но он, махнув рукой, отказался. В его ресторане есть камера видеонаблюдения, которая направлена на вход, можно просмотреть и выяснить, когда пришёл этот мужчина. С ним официант не разговаривал. Появился дядя один, или с кем-то, не знает, просто не обратил внимания. Видел около восьми вечера. Помнит точно, потому что в девять на ужин ждала тёща, и он следил за тем, чтобы не опоздать. И ещё одна туристка сообщила, что её лежак находился рядом. Она уже собиралась уходить, как мужчина и красивая дама устроились под зонтом. Женщина обратила на них внимание, потому что в это время солнце уже пряталось за скалу, и для загара было время не совсем подходящее. Дамочка была в красивом, закрытом купальнике, на голове повязан платок, в пол лица тёмные очки, и, кажется, небольшая, пляжная сумка. Но не эти мелочи ей врезались в память, а красивое кольцо на среднем пальце с большим бордовым рубином. Почему запомнила именно это? Так потому что на пляже все в купальниках, все с пляжными сумками и в солнечных очках, а вот драгоценности люди не одевают, боятся потерять в волнах. На пожилом мужчине видела только плавки и очки. Да и не рассматривала она его толком. Самая большая странность, которая удивила сыщиков, заключалась в том, что на паре не было никакой другой одежды. Не могли же они в таком виде появиться из города, если только не приехали на машине. Вся надежда на камеры видеонаблюдения. Вот этим он и загрузил Феррата, а напоследок наказал:

— Попроси женщину со всеми подробностями описать, а лучше нарисовать кольцо. Когда закончишь здесь, зайди, пожалуйста, к патологоанатому, у него есть дивные очки, которые были на трупе. Может, что-нибудь нароешь через них на хозяина. Я поехал спать. Завтра встретимся.

Собственно на этом следствие застопорилось. Они на сто раз просмотрели видео с камер наблюдения, но эта парочка не проходила через главный вход из города и назад. Значит, они попали на пляж другим путём. Но каким? Только с воздуха или моря. Воздушный путь они исключили сразу — незаметно на парашюте не приземлиться, и осталось только море. Пляж с двух сторон окружен скалами, есть возможность вплавь причалить к берегу, оставить за валунами лодку, и пробраться на многолюдный берег незаметно. Но вот для чего вся эта морока? Затащить старика на берег, напоить цианидом и опять раствориться в море? Вероятно, что так и было, и лимонад с ядом приготовила спутница умершего. Эксперты из всего мусорного хлама выудили пластиковую бутылку и стаканчик с остатками цианида, из которого мужчина выпил отравленный напиток. Эксперты обнаружили на пластике отпечатки пальцев трёх разных человек. Одни пальчики принадлежали покойному, а остальных нет в базе данных. Они сделали запрос в береговую охрану, но у тех никакой информации не имелось, никто не нарушал закон, нелегально в турецкие воды не заходил. Пришвартованные яхты, которые находились в прибрежной зоне стояли под турецкими флагами, а проверять каждое частное судно у них нет ни причин, ни полномочий.

Очень интересную информацию раздобыл Феррат. Несколько лет назад немецкая автомобильная компания «Майбах» заказала в ювелирной компании всего пять пар роскошных, солнцезащитных очков в честь одной серии автомобилей «Майбах». Заказчик не поскупился на расходы. Оправу ювелиры выполнили из восемнадцати каратного, жёлтого золота и инкрустировали ста семидесяти четырьмя бриллиантами весом в один и восемьнадцать карат. Дужки очков с логотипом «Майбах» изготовили из воловьего рога. Казалось, эта информация сузит круг, и они смогут выяснить имя владельца шикарных очков. Но автомобильная компания отказалась открывать имена покупателей, в основном по тому, что восемь из десяти были анонимами, а двое до сих пор являются представителями совета директоров концерна, находятся в добром здравии и на своих постах. И всё-таки главная причина неразглашения информации состояла в другом — оценивались очки в 60 тысяч долларов! А для любой уважающей себя коммерческой компании, конфиденциальность одно из условий существования.

Тело умершего, по правилам, пролежит в морге ещё месяц и если не обнаружатся родственники, то его захоронят на общественном кладбище, как неопознанное. Разные, важные дела закрутили следователей, и на папку с делом по отравленному мужику в дорогих очках легли другие более важные и насущные дела.