Сбежавшее детство. Рассказы для детей

Татьяна Муратова

Родя большой мальчик, но верит в Деда Мороза, Олька не желает становиться педагогом, как родители, Петя ломает голову над вопросом «кем быть»; о чём кричат с небес журавли двум сёстрам, как справиться с летней жарой и страхом от встречи с волками, чего боится бабушка — об этом рассказы «Сбежавшее детство».

Дизайнер обложки Мария Фролова

© Татьяна Муратова, 2024

© Мария Фролова, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0062-8570-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Камелёк

Ночью Родя стоял у окна и смотрел во двор, где сверкала нарядная ёлка, а втоптанные в снег конфетти напоминали о прошедшем празднике. Переводить взгляд в комнату не хотелось. Много лет они вместе с каждым предметом мебели радовались, а теперь и стол, и книжный шкаф, и даже торшер стыдили, что он усомнился. В том, что Дед Мороз существует. Даже не так: в том, что Дед Мороз существует конкретно для него, Родиона Новикова.

На Святках они с мамой ходили к Сидоровым. Их, как всегда, вкусно накормили. После чая бабушка Карина Германовна с усмешкой поинтересовалась:

— Что, Родион, посылку Дед Мороз прислал?

Мальчик откликнулся:

— Да! Завтра с мамой пойдём на почту.

— Гм. Тебе ведь уже двенадцать лет. Неужели до сих пор веришь, что подарки Дед Мороз присылает? — скрипуче, некрасиво прозвучало у Карины Германовны, будто приоткрылась та дверь на несмазанных петлях, что у них в спальне.

— Верю, — он растерянно посмотрел на смущённую маму и на снисходительно хихикнувших Сидоровых, двух девчонок постарше него.

Сейчас мама спала, а Родя пялился в окно. В душе теплился камелёк, и это казалось важным. Как же не верить? С первого класса они с мамой писали Деду Морозу письма, а на Святках бежали на почту за посылкой с подарками. Ни разу за эти годы Дед Мороз не подвёл, всё, что Родя просил, присылал. И обязательно — шоколадку сверху, хотя шоколадку Родя не просил.

Мальчик на цыпочках подошёл к письменному столу, достал фотоальбом; открыв последнюю страницу, погладил единственный снимок отца, что хранился у них дома: папа стоял, раскрыв широко объятия, словно намеревался обхватить весь мир руками, улыбался, а на шею к нему забралась мама, она тоже улыбалась и держалась за папины плечи. Папы не было в живых уже девять лет, и самое ужасное, что Родя его совсем не помнил.

Он закрыл альбом и вновь посмотрел на яркую счастливую ёлку во дворе. Нельзя, чтобы огонёк в душе погас, с ним погаснет что-то очень важное. Единственное. Если для огонька в камельке нужно верить, Родя будет верить.