Мир БОКИ

Татьяна Михайловна Василевская (2024)

Жизнь самой обычной семьи подчинена условиям современного мегаполиса. Родители заняты работой. У детей подростков те же увлечения, что и у большинства их сверстников. Сын Вадик фанат компьютерных игр. Его сестра Люся мечтает увеличить число подписчиков своих видео и стать популярной. Все, вроде бы и неплохо, но то и дело возникает вечный вопрос взаимопонимания отцов и детей. Не очень серьезная история с элементом фантастики, рассказывающая об очень серьезной проблеме.

ГЛАВА 4

В приятную расслабленность утра выходного дня, когда организм на подсознательном уровне настроен на долгий сон и последующее за ним блаженное бездействие, без какого-либо намека на деликатность и крайне настойчиво, ворвался громогласный голос вожака стаи, главы семьи, «вечного победителя по жизни».

— Подъем! Через час выезжаем!

За окнами непроглядная чернота и холод. И нет ни малейшего желания вылезать из под мягкого теплого одеяла.

Пытаясь спрятаться от требовательного, словно бы «вгрызающегося» в мозг голоса отца, Люся с головой зарылась в одеяло, и плотно прижала его ладошками к ушам.

— Люся!!! Вставай!

— Ну, еще пол часика! Пожалуйста! Пап! Ну сегодня же суббота… — пропищала девочка несчастным голосом.

— Вставай! Час до выезда! Уже даже меньше, — все также настойчиво повторил бессердечный отец.

— Ууу!… — всхлипнула Люся, усаживаясь в кровати и жалея себя, несчастную жертву тирании и диктата.

— Вадик, подьем!

— Пап, сейчас… Пять минут… — прошелестел Вадик, не открывая глаз и тут же вновь проваливаясь в сонное забытье.

— Вставай, сказал! — рявкнул отец.

— А-а-а-а! — застонал Вадик, принимая сидячие положение, безвольно скрючившись под одеялом и покачиваясь из стороны в сторону.

С кряхтением и тяжкими вздохами, подгоняемые, время от времени, раздающимися из кухни окриками отца, дети покинули кровати и с сонным, недовольным видом, вяло занялись приготовлениями к отъезду. Вадик справился с задачей достаточно быстро. Почистив зубы, и сбрызнув прохладной водой лицо, он натянул джинсы и толстовку, закинул в рюкзак ноутбук, зарядку, наушники и поплелся на кухню завтракать. Люся с надутым видом перебрала висевшую на вешалках и сложенную на полках шкафа одежду. Выбрав наряд она направилась совершать ежеутренний и ежевечерний «ритуал омовения». В дверях ванной произошло столкновение с выходившим оттуда братом. Вадик скорчил рожу, передразнивая надутое лицо сестры.

— Отвали! — сердито огрызнулась Люся, отталкивая брата с дороги.

Вадик снова скорчил рожу и засмеялся.

— Фи! Как грубо. Вас наверное в подворотне воспитывали, мадам?

— Идиот! — со злостью сказала Люся и захлопнула дверь ванной перед носом брата.

Когда до назначенного времени отьезда осталось пятнадцать минут, Сергей решительно подошел к двери, за которой скрылась его дочь, более чем пол часа назад.

— Люся!!! Выходи, давай! Ты там уснула что ли? — гаркнул Сергей, перекрывая звук льющейся воды.

— Я моюсь! — донеслось из-за двери полное гордого достоинства восклицание.

— Через две минуты не выйдешь, будешь домываться в темноте, — предупредил отец.

— Мне еще голову нужно вымыть!… Ну что такое?! — возмущенно закричала Люся. — Мне что теперь помыться уже нельзя нормально?!

— Люсь, хорош выступать! Не испытывай мое терпение, — рявкнул Сергей.

Спустя пару минут дверь ванной открылась. Замотанная в пушистый махровый халат «самодостаточная личность» с гордым видом прошествовала в свою комнату.

— У тебя пять минут, — крикнул Сергей вслед дочери. Люся фыркнула и скрылась за очередной дверью.

В ответ на хмурый взгляд мужа, Надежда развела руками, мол, что ты хочешь? Вчера это уже обсуждали. Подростковый возраст. Тяга к протесту и упрямство…

Дорога, с небольшой «санитарной» остановкой на одной из заправок, заняла три часа пятьдесят семь минут. Надежда специально посмотрела время на телефоне, когда они садились в машину. Кошмар!!! Привалила удача.

Первую половину пути каждый был счастливо занят своим делом. Глава семьи вел машину, одновременно решая по телефону нескончаемые, даже в выходной день, рабочие вопросы. Надежда проверяла документацию подготовленную ее сотрудниками за последнюю неделю. Вадик с сосредоточенным видом смотрел видосы по играм, а Люся вела нескончаемую переписку в мессенджерах.

Спустя два часа с момента выезда из дома связь начала подтормаживать, а потом стала и вовсе время от вемени пропадать. К концу третьего часа повалил густой снег, а связь исчезла окончательно. Закрыв ноутбук, Надежда прикрыла глаза. Просто подремать тоже не плохо, раз уж нет другой альтернативы.

— Блииин!!! Ну что за фигня?! — возмущенно пискнула с заднего сидения Люся. — Почему интернет не рабоает?!!!

В голосе дочери зазвучали истеричные нотки.

Надежда вздохнула. Подремала называется, воспользовалась моментом…

— Пааап! Ну почему интернета нет?!

— Люсь, значит тут место такое. И снег валит, может из-за этого, — невозмутимо ответил Сергей.

— Ну блииин!!! Ну это полный трэш!… Нам долго еще ехать?! — В голосе девочки звучало негодование и обида.

— Минут сорок, если снегопад не усилится, и если затор на дороге из-за него не образуется, — все так же невозмутимо казал отец, расставляя сразу все точки над «и». — Включи себе музыку и сиди слушай. Вон, Вадька сидит и не парится…

— Он никогда не парится!… Я не хочу никакую музыку слушать! — заверещала Люся. — Как такое вообще может быть?! Мы же не в глухой тайге, не на другой планете или необитаемом острове! Что за дичь!!! — все больше впадая в истерику и меняя тональность высказываний с гневно-возмущенной на полную безысходной тоски и страдания, не унималась юная пользовательница интернета, лишенная доступа к нему. — А в этой деревне… ну куда мы едем…, интернет надеюсь будет?!…

Сергей покачал головой.

— Понятия не имею. Наверное будет… Местные жители наверняка тоже им пользуются. Не в тайге же,чай живут, — передразнил Люсю отец.

— В смысле «наверное»?! То есть может и не быть?! Пап, ну ты шутишь? Ну неужели правда такое может быть в наше время! — чуть не плача сказала Люся. — Как вообще можно жить в месте, где нет интернета?!

— Возможно, очень даже счастливо, — ухмыльнулся Сергей. — Человечество вообще большую часть времени выживало без этого изобретения. И ничего, справилось. Здоровее было.

Губки у Люси задрожали и она всхлипнула. Почему ее заставили ехать в это ужасное-ужасное место?! Она практически смирилась с насилием над личностью. Потому что ей не оставили выбора. Она поехала в эту идиотскую деревню против собственной воли, под давлением тирании… А теперь оказывается, что там куда ее насильно везут, возможно, вообще нет цивилизации. Дикая дичь. Полный кринж. Место не пригодное для пребывания нормального человека… От жалости к себе Люся готова была расплакаться.

— Я не хочу никуда ехать! Не хочу! Ну почему всем плевать на мое мнение?! Я хочу домой! Я…

— Люсь, прекрати! — сердито сказала Надежда. Это уже явный перебор в прямом смысле слова истерить из-за какой-то ерунды. Возникает желание надавать по одному месту, восполняя пробел воспитания, допущенный ранее. — Дай спокойно посидеть! Сколько можно уже разыгрывать трагедии на пустом месте?

Люся всхлипнула. Никто, никто ее не поддерживает и не понимает. Всем плевать! Родителям плевать. Они живут своей скучной жизнью, ничего не понимают и их все устраивает, потому что они уже старые… Брату плевать, потому что он просто кретин… Сидит себе спокойно, наушники воткнул в уши и слушает свою дебильную музыку. Ему вообще все пофиг. Непробиваемый. А она, единственная из всех, многогранная натура, живущая не как ее емья. Интересно, наполненной смыслом жизнью. И вот она лишилась возможности общаться с нормальными, адекватными людьми. Потому что ее силой повезли в эту отстойную глушь. И она тепрь пропустит что-то очень важное, интересное, будет не в теме… Люся снова всхлипнула и отвернулась к окну. «Ненавижу, ненавижу эту дебильную Бобровку! Зачем эта бабка, про которую никто знать не знал, оставила свой идитский дом папе! Кто ее просил?!А-а-а-а!» Люся смахнула тонкими пальчиками катившуюся по щеке слезу. Какая же она несчастная!

Сидевший рядом с Люсей Вадик, в общем-то, тоже не испытывал особого восторга от поездки, еще и начавшейся с раннего подъема. И, разумеется, отсутствие интернета его тоже вовсе не радовало. Он бы с удовольствием продолжил просмотр обзоров по любимым играм. Раз уж нет возможности играть самому… Но и терзаний в стиле «драмы-драмы», как у сестры, у него по этим поводам не было. Он мужчина, а не безмозглая помешанная на тик-токах и прочей подобной ерунде девчонка. Мужчина должен уметь адекватно принимать реальность. Даже если реальность не соответствует его желаниям и предпочтениям. Конечно, Вадик с радостью остался бы дома и рубился все это время на компе. Но орать, как идиот — я личность, не нужно мне ничего навязывать, это для тех, у кого вместо мозгов вата, как у Люськи.

Покосившись на сестру, Вадик хмыкнул. Ну вообще шиза полная. Сидит рыдает, в глазах безумие. Интересно, хватит мозгов не начать выкидывать что-то такое чтобы выбесить отца окончательно?

Отвернувшись от сестры, Вадик рассеянным взглядом «скользил» по мелькавшему за окном хмурому мартовскому пейзажу. Снег и черные контуры деревьев. Место, где отсутствует связь, где даже не верится, что в нескольких часах езды, здания могут возвышаться на сотню и более метров над землей… Покачивая головой в такт музыке, громыхавшей в наушниках, Вадик мысленно выстраивал тактику очередной катки, когда они вернутся домой и он получит, наконец, возможность сесть за комп. Вот будет кайфово!

С момента, когда, машина свернула с основной трассы на дорогу ведущую в сторону Бобровки, передвижение по этой самой дорге превратилось в настоящий экстрим тест, представлявший собой непрерывное маневрирование между ямами и ухабами. Замёрзшие колдобины выпирали из дороги словно ледяные зубы так и норовя повредить днище или оторвать бампер. Снег, к счастью прекратился, а то и вовсе невозможно было бы проехать еще и при плохой видимости. Сергей, то и дело матерясь, про себя, а иногда и не про себя, изо всех сил старался выбирать более менее пригодные для проезда участки.

Наконец впереди показался наполовину утонувший в снегу указатель с названием нужного им населённого пункта. Метров через триста, за росшим по обеим сторонам чертовой дороги подлеском появились очертания неожиданно внушительных для такой глуши недостроенных зданий. Застывшие на фоне свинцово-серого неба уже явно давно заброшенные постройки создавали несколько зловещую атмосферу.

Через следующие триста метров, преодолев подъем на невысокий холм, машина въехала, наконец, в жилую часть Бобровки. При ближайшем рассмотрении и тут добрая половина домов производила впечатление заброшенных.

— Уродское место! — сказала Люся. Ее укачало на последнем экстремальном участке пути. И в данный момент ей было плевать на недовольство отца. И вообще на все. Она всеми силами души ненавидела это место.

— Это деревня, а не центр Москвы, — усмехнулся Сергей.

Люся засопела. Как реально можно жить в таком месте?! Отстой! Просто отстой! Треш!

— И какой из них твой? — скептически оглядывая занесенную снегом улицу и притулившиеся вдоль нее неказистые домишки, поинтересовалась Надежда. Ничего не скажешь, на этот раз даже с мнением их дочери трудно поспорить. Место, до которого пришлось тащиться четыре часа вообще никаких положительных эмоций не вызывало. Назвать данный населённый пункт «уютной глубинкой» язык ну никак не поворачивался. Удружила дальняя родственница, добрая душа…

— Я, честно говоря, достаточно смутно помню, — повертев головой туда-сюда, сказал Сергей. — Давно дело было… Дом тетки,вроде, на самом краю деревни стоял. Сейчас должен подойти тетин Нинин знакомый, Фёдор Валерьевич. Он покажет где дом и отдаст ключи и документы.

Через несколько минут из-за заборчика чуть впереди них появился мужчина. Высокий худой старик с интеллигентным лицом и бородкой клинышком, как у Антона Павловича Чехова.

— Здравствуйте, — подойдя к приехавшим поздрровался он неожиданно сильным хорошо поставленным голосом.

— Добрый день, — поздоровался Сергей, протягивая старику руку. Надежда и дети тоже поздоровались.

Бывший коллега тетки улыбнулся. Морщинки словно лучики разбежались от глаз.

— А я ведь Вас помню, Сергей, — улыбнулся Федоров Валерьевич. — Нина Афанасьевна, как-то в школу Вас с собой брала. Нам тогда учебники новые привезли. Нужно было их принять. И она Вас с собой привела.

Сергей кивнул и улыбнулся.

— Да, точно. Сейчас вспомнил. Там еще собака во дворе была рыжая, большая, со щенками. Я их все погладить пытался, а она на меня рычала, не подпускала к ним.

— Да, была у нас такая, Милка. Она к школе прибилась, и так, с тех пор и жила во дворе. Ее все подкармливали, и учителя, и дети. Она потом вот такая стала, — старик со смехом развел руки в стороны, изображая размеры до которых раскормили собаку Милку любители животных. — Ну что ж, добро пожаловать в Бобровку. Вы, наверное, уж забыли как тут что… Столько лет прошло.

Сергей кивнул.

— Да, забыл. Смотрю и не могу узнать. Может, если бы летом приехали и вспомнил бы, а сейчас ещё и все снегом занесено…

— Ну, ничего, — улыбнулся Федор Валерьевич. — Сейчас я вам все покажу. Я с утра сходил, печь протопил, что бы вы не замерзли, когда приедете.

— Ой, спасибо Вам большое! — расчувствовалась от проявления такой заботы Надежда. Старик был очень приятный. Может, все же не так уж и ужасно, в этой Бобровке?

Дом тети Нины действительно располагался на дальнем краю деревни. В самом конце улицы. Дом, стоявший за ним, был последним, и явно давно нежилым. Окна и двери заколочены. Краска на стенах и на наличниках облупилась. Вокруг дома сугробы в человеческий рост. Дальше начиналось заснеженное поле, а за ним темной стеной с нанизанными поверх нее белыми шапками стоял лес.

— Ну, вот ваше владение, принимайте, — указывая на сложенное из потемневших от времени бревен, строение, сказал Федор Валерьевич. — У Нины Афанасьевны дом замечательный, теплый. Вы не смотрите, что он с виду неказист. У нас тут мало таких хороших домов, как этот, чтобы из цельных бревен был сложен. Крепкий дом. Еще много-много лет простоит и ничего ему не сделается, — старик улыбнулся. — Нина Афанасьевна очень его любила…

— Ох! А я смотрю, с утра Федор Валерич к Нина Афанасьевне приходил, печь топил., А сейчас смотрю, машина подъехала. Ну, думаю, не иначе как новые хозяева приехали!

Придерживая руками, норовивший сползти с головы большой вязаный платок, к собравшейся перед домом компании, на всех парах неслась тетка внушительных размеров. Что не мешало ей ловко перепрыгивать через наметенные сегодняшней метелью сугробы.

— Здрассьте, я Марья Захаровна, соседка Нины Афансьевны, — пыхтя и отдуваясь, сообщила тетка радостно улыбаясь. — А я же говорю, с утра Федор Валерич, сейчас гляжу в окно, машина. Ну, думаю, точно, племянник Нины Афанасьевны пожаловал. Думаю, нужно пойти, поздороваться с новыми соседями-то…

Федор Валерьевич неодобрительно покосился на отличающуюся не только неожиданной прыткостью но и столь удивительной наблюдательностью Марью Захаровну.

— Маш, когда ты только успеваешь своим-то хозяйством заниматься, если ты целый день у окна? — довольно саркастично сказал старик. Марья Захаровна насупилась.

— А Вам, Федор Валерич, все бы ворчать. Вот поэтому-то бобылем всю жизнь и прожили, что только и ворчите всегда. — Марья Захаровна одарила старика торжествующим взглядом.

— Принесла нелегкая, — чуть слышно буркнул Федор Валерьевич и распахнул калитку во двор дома…

Марья Захаровна, первая потопала вперед с решительным видом.

— Вот! Дом-то у Нины Афанасьевны неплохой. Хороший дом. Она его в порядке держала. Да. Его если только малость подновить, так и вообще загляденье будет, — радостно доносила до новых владельцев полезную информацию словоохотливая тетка, улыбаясь всем по очереди и заодно внимательно разглядывая цепким взглядом темных любопытных глазок каждого из них.

«Прямо как рентген» — с неприязнью подумала Надежда. Так все спокойно, даже можно сказать хорошо шло…

— Так пойдемте, пойдемте, чего на улице-то стоять! — не переставая суетиться поманила всех за собой Марья Захаровна. — Ключи-то у Вас есть Федор Валерьич? Да?Есть… Это хорошо… А то, если что, у меня ведь тоже запасные имеются. Мне Нина Афанасьевна давала, давно еще. На всякий случай. Знаете, ведь всякое бывает. Поэтому нужно запасные чтоб были.

В доме, как и обещал Федор Валерьевич было тепло. И пахло, как и когда-то в детстве выпечкой. Может, не так сильно, но все же запах сохранился… Сергей оглядывался вокруг, испытывая странное чувство узнавания чего-то давно позабытого, но в то же время очень хорошо знакомого. Он как будто совершал неспешное «погружение» в прошлое. Вспоминал детали, ощущения. Это действительно было странно. И необычно. И немного грустно, но вместе с тем очень приятно…

— А мне ведь Нина Афанасьевна говорила еще в том году, что она дом-то племяннику хочет оставить. Да. Она беспокоилась только, что племяннику-то он, дом-то, может и не нужен. Городские-то ведь не привыкли в деревне жить. А ей-то так уж хотелось, чтобы дом-то, как другие у нас тут не пропал. А то ведь многие дрма-то побрасали. Да. У нас ведь столько народу разъехалось. Ой, полно! — Марья Захаровна всплеснула пухлыми руками. — Не хочет молодежь-то в деревне жить, все в город рвутся. Вот дома пустые и стоят… — не закрывая рта стрекотала тетка-соседка. Федор Валерьевич страдающим взглядом посмотрел на Сергея.

— Вот, посмотрите. Все чистенько у нее тут. Прямо загляденье! Нина Афанасьевна порядок любила. У нее всегда все хорошо, аккуратненько, по своим местам… Она про Вас вспоминала. Да. Все мне рассказывала, как Вы тут у нее гостили, — умильно улыбаясь Сергею, и всем остальным членам семьи, тараторила тетка обо всем, что приходило ей в данный момент в голову.

Подойдя к притулившемуся у стены старенькому буфету, она потыкала в него пальцем.

— Вот, тут у Нины Афанасьевны посуда вся. Тарелки, чашки, ложки, ножи… А кастрюли возле печки, и чугунки там, и сковороды… В комнатах тоже все чистенько. Всегда везде порядок… А в спальне-то ковер! Да такой красивый! — восторженно всплеснула руками тетка. — Я все говорила, как у нее бывала: «Какой у Вас, Нина Афанасьевна ковер-то! Прямо глаз не оторвать! Загляденье!…»

« Убейте меня!» — мысленно простонала Надежда, чувствуя, как к горлу подкатывает истерический смех.

— Ох, а какие помидоры Нина Афанасьевна выращивала! Вы таких помидоров в жизни не видели! Правда-правда… А уж как она их солила! Отродясь я таких помидоров ни у кого больше не пробовала. Она мне рецепт давала, да все одно, таких как у нее не вышло. Хоть и по одному рецепту, а вкус все одно не тот…

— Маш! Ты уж людей заговорила, — не выдержал Федор Валерьевич. Он с откровенной неприязнью смотрел на незатыкаемую тетку. — Люди только приехали. Устали с дороги. И дом им посмотреть нужно.

Марья Захаровна сверкнула на старика темными глазками.

— А я что же?! Я дом-то как раз и показываю. И рассказываю, что и как. По соседски. Соседи должны помогать друг другу, правда ведь? А вы, Федор Валерич, как всегда. Что люди-то подумают, что мы тут какие буки. Не хотим общаться, помогать друг другу… — Марья Захаровна махнула на старика рукой. — Да, ну Вас. Прям неудобно даже…

— Мам, она чокнутая?! — прошептала Люся на ухо матери. Надежде пришлось сделать неимоверное усилие, чтобы не начать хохотать.

— Могу вам баньку еще показать. — Продолжила проявлять не знающее меры добрососедство несносная тетка. — Хорошая баня, хоть и малость тоже подновить нужно. Некоторые доски-то подгнили. Давно ведь строили. Еще муж Нины Афанасьевны баню-то строил… А его, уж почитай, сколько лет нет… С руками был мужик. Ничего не скажешь. И дом мог сам построить, и мебель мастерил, и печи сам клал… А баня-то хорошая, париться в ней можно… Так проводить вас в баню-то? — улыбаясь во весь рот тетка сделала приглашающий жест рукой, переводя возбужденно-выжидательный взгляд на каждого из новоиспеченных владельцев.

— Не нужно, спасибо. Мы после посмотрим. Пока здесь ммм… оглядимся. — твердо сказала Надежда, которой очень-очень-очень хотелось заорать во весь голос: «Заткнись!!!»

— А, ну да, ну да… Оглядитесь, оглядитесь. Конечно. Нужно ж оглядеться, все посмотреть… А вы с домом-то как поступить думаете? Жить-то тут не собираетесь? У нас тут, так-то, места хорошие, природа, речка. И рыба водится. Мужики ловят. Бывает и по многу. Да… А осенью-то грибов много бывает. Но это какой год, конечно. Бывает иногда, что и не очень-то грибы поспевают. Вроде и погода подходящая, а грибов нет… Огород вот тоже свой, хорошо ведь… Хотя вы в городе-то, наверное, не привыкли к огороду-то… Так что насчет дома-то, я говорю? Как поступить думаете?

— Мы пока не решили, — сказал Сергей. По его лицу было заметно, что соседка его утомила.

— Маш! — уже повышая голос сказал Федор Валерьевич. — Уймись ты. Ты людей заговорила. Они с дороги, неужели не ясно…

— Кого я заговорила?! Вам вечно все не так, — гневно зыркнула на старика оскорбленная до глубины души его высказываниями Мария Захаровна.

«Капец!» Надежда с тоской закатила глаза.

— Тут интернет тоже не ловит! — появляясь в дверях кухни, подала возмущенную реплику Люся. — Я уже весь дом обошла. Нигде нет соединения! Ну что за фигня?!

— Люся! Выбирай слова, — шикнула на дочь Надежда.

Марья Захаровна, наконец-то замолкнув, жадно следила за происходящим сверкающими как у зверька глазками.

На нежном личике Люси отражались негодование и обида. Капризно изогнутые губы дрожали.

Взглянув на дочь, Сергей твердо сказал:

— Ничего, отдохнешь один день от своего интернета. Вот, книжку почитай. Намного полезнее.

Он взял с полки, висевшей возле кухонного стола одну из лежавших на ней книг и протянул дочери.

— Ремарк. Хороший писатель…

— Д!… д!… Да не хочу я никакую книжку! Я хочу домой! А тут мне не нравится! Вообще все! — выкрикнула Люся и швырнув книгу на стол добавила: — Тут просто ужасно!!!

Сергей сверкнул глазами, да так, что Люся быстро ретировалась из кухни.

— Ох, батюшки… — всплеснула руками Марья Захаровна восторженно наблюдавшая за разыгравшимся на ее глазах действом. — А интернета-то этого самого, которым молодежь-то сейчас вся пользуется, и правда нету у нас. Это, некоторые тарелки такие большущие прицепляют на дом прямо. Тогда, говорят, через эти тарелки-то и интернет этот появляется. А нам-то с Ниной Афанасьевной он зачем? Это молодым теперь он нужен. Мода такая… Недавно, вот, к соседке моей, Галине Филлиповне, родственники из Твери приезжали. Так она говорит, тоже недовольны уж очень были что интернета этого нету. «Как вы тут живете?» сказали. А как живем? Так и живем, как всегда жили. У нас-то отродясь этих интернетов не было. И ничего, ведь жили же… — вновь, набирая обороты, затараторила соседка.

— Люська!!! — раздался откуда-то сверху радостный вопль Вадика. — Лезь на крышу! Тут ловит!

— Отстань! — огрызнулась сестра из глубины дома. — Я себе шею свернуть не хочу. Это ты у нас больной на всю голову!

— Вадик! — встревоженно крикнула Надежда. В данный момент ей было все равно"что люди подумают» о воспитании и манерах общения ее детей. Сын может и вправду свалиться с крыши. Ну что за наказание с этим домом! — Вадик! Слезь сейчас же! Сережа!!! Что ты молчишь?! Скажи ему!

На этот раз глаза закатил Сергей.

— Парню почти семнадцать. Он — мужик уже, а ты готова до пенсии за ручку с ним носиться и сопли утирать.

Надежда возмущенно посмотрела на мужа. Ну что за человек ее муж?! И что что «почти» семнадцать? С крыши может и взрослый человек свалиться. Муж строитель, как никто должен это понимать…

— Вадик!!! Сейчас же…

В этот момент в дверях кухни появился Вадик. Целый и невредимый. У обеспокоенной матери отлегло от сердца. Она вновь сердито покосилась на мужа, решив, что как только они останутся без посторонних, она выскажет и ему, и сыну, который по мнению его отца «мужик уже», все что она думает по поводу их безответственности вообще, и этой ситуации с крышей, в частности… Из глубины дома раздался душераздирающий вопль. У Надежды, в один миг, все похолодело внутри и остановилось сердце. Все присутствующие бросились к двери кухни.

Отталкивая мужа, чуть не снесшего ударом кулака дверь, за которой его дочери грозила неведомая опасность, Надежда, задыхаясь от сковавшего и сердце, и легкие, и вообще все внутренние органы ужаса, влетела в комнату.

— Что?!…

— Паук! — жалобно пискнула Люся,пристроившаяся на накрытой лоскутным одеялом кровати, тыча в угол комнаты дрожащим пальчиком.

Вадик жизнерадостно заржал.

— Б… — выдохнул Сергей.

Надежда почувствовала себя ужасной матерью, и вообще ужасным человеком, потому, что желание отвесить дочери пару-тройку хороших затрещин было в данный момент почти непреодолимым.

— Это он на тепло выполз, — хмыкнул Федор Валерьевич немного смущенно. — Дом-то давно не отапливался, а тут…

— Ты нормальная?! — прорычал Сергей испепеляя дочь наполненным гневом взглядом. Люся всхлипнула и надула губки.

— Тут все отстойное! — она снова всхлипнула. — Все! И еще и пауки ползают. Мерзкие… Я хочу домой! Когда мы назад поедем?…

— Хорош ныть! — рявкнул отец. — Когда нужно, тогда и поедем!

Люся издала жалобный звук, похожий на поскуливание щенка. Весь ее облик представлял одно сплошное невыносимое страдание.

Тетка-соседка, привстав на цыпочки, выглядывала из-за Надеждиного плеча, стараясь не упустить ни одной детали очередной сцены «из жизни приехавших в деревню городских». Она с явным восторгом наблюдала за разворачивающимся действом. Бегающие глазки горели жадным любопытством. Семейство новых владельцев дома, однозначно, внесло долгожданное разнообразие в ее не слишком насыщенную событиями жизнь.

— Ох, а я уж думала невесть что! Сердце так и зашлось!… А пауков-то этих тут полно, их чего бояться-то? Они ж дурного-то ничего не делают. Ползают себе и ползают. Вот мыши, мыши-то да. Они-то вот вреда много могут принести…

Услышав про мышей, Люся еще сильнее скукожилась, с ужасом озираясь по сторонам.

— Спасибо, Мария Захаровна, что зашли, — сказал Сергей, давая понять, что соседке пора на выход.

— Ну а как же, соседи ведь, — заметно погрустнев ответила тетка. Она была бы не прочь задержаться подольше и поучаствовать во всем, что ещё будет происходить. По соседски… с нескрываемым разочарованием она неохотно проворчала: — Ну, пойду я…

Марья Захаровна с неприязнью посмотрела на Федора Валерьевича. Старый хрыч явно уходить не собирался. Вот ведь бывают же бессовестные люди! Сам ведь сказал, что людям осмотреться нужно, отдохнуть. И, гляди-ка, сам же, как ни в чем ни бывало, расположился тут, как у себя дома! А хозяевам-то неудобно его выгнать. Люди воспитанные…

— Федор Валерьич, а Вы, что не уходите еще? — «ненавязчиво» намекнула Марья Захаровна бессовестно пользующемуся гостеприимством новых владельцев дома старому дурню, что пора и честь знать.

— Нет. Пока не ухожу. Нам еще с Сергеем кое что обсудить нужно, — ответил Федор Валерьевич сухо.

— Аааа… Понятно-понятно. Насчет дома, наверное?… А вот знаете! Я ведь к Нине Афанасьевне частенько заходила. Почитай, чуть ни каждый день виделись. Да. А то она ко мне бывало заглянет. Соседи ведь. У нас же тут народу-то мало. Вот и ходили друг к другу. То по хозяйству что, то новости рассказать. А то просто чай попить. Да и то, тут новостей-то особо и нет. Разве что из Оленево кто заглянет, расскажет что-нибудь. Вот, недавно-то, почтальон у них помер, в Оленево. Так там странно все так вышло. Даже милиция разбиралась. Да. Теперь-то, по-нынешнему, полиция, да я все по привычке называю… Правда, там, с почтальоном-то, потом всеж решили, что сам он помер. Почтальон-то. А все одно странно было, странно… но, уж раз милиция так решила… — уже стоя на пороге, вновь затараторила Мария Захаровна, все естество которой противилось тому, чтобы лишить себя маленькой радости пребывания в месте, где хоть что-то происходит.

«Боже!» — в который уже раз, мысленно, простонала Надежда.

— У меня от общения с Марьей Захаровной всякий раз словно приступ мигрени случается, — сказал Федор Валерьевич, когда неугомонная соседка все же отправилась восвояси. — Не сочтите меня любителем посплетничать, но мой вам совет, не поощряйте ее беспардонную манеру навязывать свое общение. Поверьте, мы с ней давно знакомы и если дать послабление, отвязаться после уже невозможно… Вы уж извините, что лезу с подобными советами.

Федор Валерьевич смущенно кашлянул.

— Да ну что Вы! — поспешила успокоить старика Надежда. — У меня у самой приступ мигрени чуть не начался. Просто стихийное бедствие…

Федор Валерьевич достал из внутреннего кармана куртки большой конверт и протянул его Сергею.

— Документы на дом и завещание. Как Нина Афанасьевна и просила.

— Спасибо Вам, Федор Валерьевич за все, — улыбнулся Сергей. Хороший дядька. Видимо они с теткой дружили. Жаль, что тетя Нина, была, как выразилась мать, чудачка. Лучше бы она не проявляла такую «деликатность», что бы не дай Бог, кого-то не побеспокоить. Лучше бы побеспокоила. А так, ушла тихо, и ничего уже не изменишь. Нет уже возможности поблагодарить за то что она была доброй. И заботливой. И что помнила… И за себя и за других…

— Ну, пойду. Не буду вам мешать. Вам ведь и правда нужно дом осмотреть. Да и отдохнуть… — Старик улыбнулся. — Надеюсь, будете хоть иногда приезжать. У нас ведь тут и правда хорошо. Сегодня день такой хмурый. А так, когда солнышко, так совсем другое дело.

— Федор Валерьевич, может быть, Вы хотя бы чаю с нами попьете? — предложила Надежда. — У нас бутерброды есть и печенье вкусное. Правда, я не знаю, где тут чай и все остальное, но, думаю мы с этим сейчас быстренько разберемся.

Она рассмеялась. Федор Валерьевич тоже засмеялся. Хорошие люди. Может и правда будут приезжать, не бросят дом. Городским ведь все же хочется иногда, наверное, отдохнуть от суеты. А тут у них тишина, покой, природа.

— Спасибо за приглашение, но нет, уж пойду я. В другой раз с удовольствием попью чаю… Рад был познакомиться, отдыхайте.

Сергей вышел из дома вместе со стариком, проводить его до калитки.

— Федор Валерьевич, мы там прямо перед самой деревней проезжали недостроенные здания. По виду стройка давно остановлена. Просто любопытно стало, почему бросили строительство? Денег-то явно не мало вложили. Что-то серьезное планировали построить.

Федор Валерьевич усмехнулся.

— Да, был тут у нас один предприниматель. Наверное через год, или может через два, после того как ты у Нины Афанасьевны гостил, обьявился такой Бока. Говорили бандит. Ну и судя по всему похоже, что правда… А уж так или нет, на самом деле, не знаю, но человек был не простой, точно. Со связями, и с деньгами… В то время ходили слухи, что рядом с нами большая трасса будет проходить. И даже проект уже был. Вот этот Бока и купил тут землю. Начал целый коплекс строить. Гостиницу, ресторан, магазин и даже баню с салонами всякими. Чтобы те, кто далеко едет тут останавливались. Тогда ничего такого, нигде здесь по близости не было. Поэтому, ясное дело, что подобное заведение пользовалось бы большим спросом и приносило бы очень хорошую прибыль. А потом строительство трассы сначала отложилось, а после и вовсе решили в другом месте ее проложить. А, там уже свои умники нашлись с такими же идеями, и сюда никто точно ехать не стал бы… Ну, Бока понял, что деньги, на ветер выброшены, ну и свернул строительство. Попытался найти покупателей хотя бы на землю. Да желающих не нашлось. Ну а в скором времени он и сам пропал. Ходили слухи, что убили его. А кто-то говорил, что, вроде бы посадили. Но здесь он больше не объявлялся. А здания недостроенные, пока сами не развалятся, так, скорее всего, теперь и будут стоять…. Ну, а место то у нас до сих пор «Бокиной усадьбой» называют. Бока этот свой придорожный бизнес «Усадьбой» собирался назвать. Уже и вывеска даже была готова. Так там и лежит до сих пор.

Сергей покачал головой.

— Ясно, занятная история. Прямо экскурс во времена, когда такие Боки либо урывали себе кусок пожирнее и взлетали на самый верх, либо исчезали бесследно.

— Можно и так сказать, — улыбнулся старик. — Этого Боку, тут сильно не любили. Неприятный тип был. Наглый. Вел себя, как будто ему вообще тут все принадлежит и он тут полный хозяин. Было дело, что требовал из совхоза, который ещё тогда не развалился, работников к себе на стройку давать. Вел себя и впрямь, как настоящий бандит. Председатель сказал, что людей не даст, у них своя работа. Бокины подручные начали грозить и председателю, и работникам. Но мужики им сказали идти по-добру по-здорову. А неделю спустя дом председателя сгорел ночью, и он вместе с ним. Официальная версия — неисправная проводка, а не официальная, сами понимаете… В общем, все обрадовались, когда строительство свернули. И когда Бока сам пропал тоже никто не расстроился… Совхоз вскоре развалился, и народ разъезжаться начал. Тяжелое время было, но такой неспокойной жизни как при Боке все равно ни до, ни после у нас не случалось. Вот такая история. Действительно любопытная и даже трагическая… Ну все, пойду, а то я прямо, как Марья Захаровна разболтался.

Мужчины рассмеялась. Федор Валерьевич вышел за калитку, а Сергей пошел обратно в теперь уже свой дом.