Здесь и сейчас

Татьяна Михайловна Василевская, 2018

Порой кажется – жизнь не удалась. Но нужно посмотреть вокруг. Вспомнить о хорошем и светлом, что с нами было, и что есть сейчас. Не нужно ждать призрачного счастья, которое наступит когда-нибудь. Счастье в каждом мгновении. Здесь и сейчас. Нужно только уметь почувствовать его. 80-е годы. Трое мальчишек, живут и воспитываются в разных условиях, имеют различные интересы и стремления. Случайная встреча в одном из московских дворов, когда все трое уже стали студентами, явилась началом крепкой дружбы. Судьбы всех троих неразрывно переплетаются раз и навсегда.Содержит нецензурную брань.

Глава 6

Сентябрь 2006г. Москва

— Вот, смотри, не дворец, но если тебе нужно просто помещение, где можно хранить документы и печатать на компьютере, мне кажется, вполне подойдет, — с мягким восточным акцентом сказал Фарик.

Помещение напоминало большую коробку, в одной из стенок которой прорезали окно, а в другой дверь. Бежевые стены, подвесной потолок, кажущийся в тусклом свете, пробивающегося через окно, пасмурного осеннего дня, скорее серым, а не белым. В углу комнаты старый офисный шкаф с полками, пошарпанный и облезлый, рядом примостился не менее старый и потрепанный стул. Больше мебели в комнате не было. В противоположном углу, на полу был свален какой-то хлам. Коробки, свертки упаковочной бумаги, пустые пачки из-под сигарет, электрический чайник с отломанной крышкой. Общее впечатление было весьма унылым.

— Могу прислать кого-нибудь вынести это барахло, — кивнув на мусор, предложил Фарик, с некоторым сомнением. «Кто-нибудь» разноется, что нужно бы заплатить за вынос мусора. Проще самому убрать, тут не так уж много.

— Да, нет, спасибо, сам справлюсь! Все — супер! — улыбнулся Михаил, пожимая руку владельца склада, которому пару лет назад помог разрешить кое-какие юридические проблемы, с одним из не вполне законных дел, которыми тот занимался. Время от времени, Михаил брался за подобную работу, что бы заработать побольше. Не криминал, но на грани.

Утонченное восточное лицо расплылось в улыбке. Хлопнув Михаила по плечу, Фарик мягкой, кошачьей походкой направился к выходу. Дорогой костюм, шикарные ботинки и изысканные манеры несколько странно смотрелись на фоне обшарпанных темных стен неуютного помещения склада, наводящего на мысли о казенных заведениях строгого режима. Михаил был уверен, что Фарик, замешан и в делах куда менее невинных, чем то, с которым ему помог разобраться он. Но ему не было дела до темных, скрытых от посторонних глаз, сторон жизни Фарика. Как арендодатель он его вполне устраивал, а все остальное его не касалось.

— Будут проблемы, заходи, — крикнул утонченный, заподозренный в причастности к криминалу Фарик, дойдя почти до выхода.

— Спасибо, Фарид! — кивнув головой, ответил Мишка.

— Хорошему человеку грех не помочь, — ослепительно улыбнувшись, Фарик скрылся за дверью.

Михаил еще раз обвел взглядом помещение, в котором теперь ему предстояло проводить большую часть своего времени. По крайней мере, времени посвященного работе. Ничего, навести порядок, повесить пару светильников помощнее, и получится вполне приличный рабочий кабинет. Хороший офис ему был, в общем-то, не нужен. С клиентами он встречался «на нейтральной территории» — в ресторанах, кафе или, если таково было их желание, у них дома или в их офисах. Ему нужно было место для хранения бумаг и рабочий стол. И еще тишина. Место есть. Стол и кое-какую мебель он уже заказал. Сегодня должны привезти. А с тишиной здесь точно проблем нет. Ни с одной стороны не доносилось ни звука. Как будто он вообще один во всем трехэтажном здании склада.

— Ну, что ж Михаил Алексеевич, Ваши новые, шикарные апартаменты, — пробормотал юрист и улыбнулся, представив лицо человека, который случайно заглянул бы сейчас в комнату, и услышал, как он разговаривает сам с собой.

–

Два года назад Мишка завел с Лидой разговор о том, что пора бы им подумать и о продолжении рода, обзавестись ребенком. Лида сразу расставила точки над и. В такой тесноте, в крошечной двухкомнатной квартире, в которой они проживают, и речи о ребенке быть не может. Алексей понял, что если он намерен стать отцом, то придется «расширяться». Настал тот момент, которого он так страшился — приобретение новой квартиры. Но, ради ребенка он был готов. В чем-то жена права. Ребенку нужен простор. Конечно он и все его поколение, да и ее, да и, что там, многие и многие поколения до них, рождались, росли и вполне нормально вырастали и в маленьких квартирках, деревенских домах без удобств, в комнатах в коммуналках, в бараках и вообще бог знает в каких условиях. Но, естественно, в любом случае ребенку будет лучше в просторной квартире, где есть место и побегать, и поиграть. Что ж, Михаил был готов на все. Будет работать день и ночь, а ради малыша купит большую хорошую квартиру.

–

Лида прошлась по просторной комнате, заглянула во вполне приличную по размеру «темную комнатку» — отличное место для гардеробной. Подойдя к окну, она посмотрела на открывающийся вид. Вид, конечно, так себе — дома, дорога, страшненькое здание магазина с пестрыми вывесками, но это не важно. Вид это так, она же не в окно смотреть собирается. Лида постучала каблучком по бетонному полу. В этой комнате будет гостиная. Сюда нужно положить натуральный паркет. Что-то из ценных пород дерева. Мишка, конечно, начнет упираться. Опять заведет свою вечную песню, про деньги. Лида вздохнула. Как все сложно, как она устала! Почему муж постоянно пытается все испортить? Ведь все равно сделает по ее, но сначала ему нужно, обязательно помотать ей нервы, поныть, заставить ее подергаться. Почему нельзя сразу сказать — да, и не осложнять жизнь им обоим? Ужасный человек!

В соседней комнате будет, что-то типа кинозала. Лида видела в одном журнале — смотрится шикарно! Она прямо дождаться не может, когда усядется на мягкий диван обтянутый малиновым бархатом, с наваленным на нем множеством подушек в восточном стиле и элегантным движением включит пультом огромный экран домашнего кинотеатра на стене. А из колонок, укрепленных под потолком, польется стереозвук, как в настоящем кинозале. Лида улыбнулась. Как приятно мечтать, а потом воплощать мечты в реальность! В дальней комнате, по размеру чуть меньше гостиной будет ее спальня, в бежево золотистых тонах — изысканная сдержанность. Лида даже зажмурилась от удовольствия. А в самой маленькой комнате? Да, точно! Лида криво усмехнулась. Про мужа-то она и забыла! Ха-ха-ха! Смех, да и только! В новой квартире он вряд ли согласится ночевать в гостиной, капризничать начнет. Ну, пусть маленькая комната будет его. Так уж и быть, всегда приходится чем-то жертвовать.

— Ну, что? — спросил Михаил, закончивший разговор с риэлтором.

— Мне кажется, вполне, — пожала плечами Лида, не выказывая излишнего восторга. Нечего мужа баловать — расслабится, возомнит себя благодетелем. Квартиру больше и лучше этой, он точно не купит. Деньги, черт бы их побрал! Нужно соглашаться на эту. Четыре просторные комнаты, два санузла, три лоджии и огромная кухня — это не двушка. Да и район престижный — она настояла. Нечего среди всякой пьяни и нищеты жить. — Думаю — подойдет. Нормальная.

Михаил улыбнулся.

— Уже придумала, где что будет?

— Ну, да… Здесь — гостиная, там — кинозал.

Брови мужа удивленно приподнялись. Кинозал!

— Ну, комната, где можно отдохнуть, кино посмотреть, почитать, — объяснила Лида. Михаил пожал плечами — как скажешь. Кинозал, так кинозал.

— Дальше спальня.

— Подожди, последняя комната самая маленькая. Не думаю, что это удачная мысль, сделать детскую в самой маленькой комнатке. Уж если есть возможность, пусть у ребенка будет простор. В конце концов, это вообще все ради него, — Михаил сделал широкий жест рукой. — Можно кинозал устроить в маленькой комнате. Мы же не будем устраивать массовые просмотры, чтобы заработать на продаже билетов. Правда? — засмеялся он. Лида поджала губы и покосилась на мужа. Черт! Про ребенка-то она и забыла! Ведь Мишка и вправду вообще согласился на покупку квартиры только из-за ребенка. Из-за того, что она сказала, про тесноту и нежелание рожать в ней ребенка. Господи, ну сколько хлопот доставляет ей ее муж! То одно, то другое. Теперь, вот, с ребенком с этим придумал. Не может человек просто жить и дать жить ей, спокойно, без нервотрепки, без волнений и ненужных переживаний.

— Ты прав, я не подумала, как-то, — улыбнулась Лида. Ладно уж, пусть домашний кинотеатр будет в последней комнате, так и быть. Повезло Мишке — ему тоже досталась просторная комната. Ведь в предполагаемой детской предстоит жить ему. Лида чуть не хихикнула, подумав о том какой лопух ее муженек.

Спустя полгода, по окончании ремонта нового семейного гнезда, Миша и Лида переехали. Михаил взял кредит на покупку квартиры, на ремонт и, зная жену, на обстановку. О размере долга, он старался даже не думать. Новую квартиру обставили, почти полностью, новой мебелью. Михаил ничего не говорил. Он мечтал о сыне или дочери и готов был на все, лишь бы стать отцом. Пока подвижек в этом стремлении, правда, не было. Лида занималась обустройством. Михаил пахал день и ночь. Нужно было выплачивать кредит, покупать все новые и новые вещи — мебель, люстры ковры и всякую дребедень, совершенно необходимую, по мнению жены, для создания атмосферы уюта, комфорта и счастливой жизни в принципе. Естественно, старая дребедень, из прежней квартиры, которой имелось с избытком, для нового жилья категорически не годилась. Когда он вновь поднимал вопрос деторождения, Лида удивленно смотрела на него как на неразумного, плохо соображающего человека и с некоторым раздражением говорила: «Миша, ты же понимаешь, что сначала нужно закончить с обустройством квартиры. Да и глупо и безответственно рожать ребенка, пока на тебе висит долг. Мало ли, что… Расплатишься, и сразу займемся этим вопросом». Вначале Михаил пытался объяснять, что кредит он взял с рассрочкой на шесть лет. Это очень долгий срок и, неужели, жена собирается целых шесть лет ждать? Но постепенно до него дошло, что его слова уходят в пустоту. Жена не собирается менять решения. Ее срок в шесть лет не пугает. Она не спешит. И у него даже начало закрадываться подозрение, постепенно все более и более переходящее в уверенность, что и через шесть лет Лида найдет какую-нибудь новую отговорку. Возможно, ему вообще не грозит стать отцом. Мысли были неприятными, наводили на размышления, а для чего тогда все?

Но мысли мыслями, а новая денежная кабала вконец измотала его. Михаилу казалось, что он задыхается. Что он постоянно барахтается в воде, даже не в воде, а в вязком болоте. Захлебывается, стремится сделать глоток воздуха, а как только выныривает на поверхность и делает живительный вдох, его сразу снова окунают в темную жижу и так без конца. Дошло до того, что он стал экономить на всем чем можно. Вот, теперь пришлось отказаться от прежнего офиса и перебраться на склад. Фарик, по-приятельски, по старой памяти, сдал ему помещение, с чисто символической арендной платой. «Во что превратилась моя жизнь?» — с грустью подумал Михаил. Но жалеть себя, занятие не достойное мужчины, да и времени на сожаления не было. Нужно работать, как всегда. Зарабатывать и раздавать долги. Он энергично принялся за уборку помещения. Бог с ним. Сегодняшний день он потратит на обустройство, а с завтрашнего дня возьмется за дело. Выбора-то у него все равно нет. Нужно поднажать.

–

Настя опустила кисть в растворитель. Вытерев руки, она отошла подальше и посмотрела на результаты своего труда. Получилось нормально. Следов «вмешательства» не было заметно. Настя села в кресло и придвинула кружку с остывшим кофе. Слава богу, закончила. Бывали такие заказы, которые надоедали ей до чертиков. Особенно если вещь, которую отдавали на реставрацию ей самой, в принципе, не нравилась. Эта картина была именно такой. Насте она сразу показалась ужасно скучной, наводящей тоску и хотелось предложить заказчику не реставрировать ее, а просто заменить. Купить, что-то жизнерадостное, что-то, что будет приятно глазу. Но, ее дело восстанавливать утратившие прежний вид вещи, а не выступать в роли художественного критика. Настя провозилась со скучной картиной три дня. И сейчас была просто счастлива, что наконец-то они расстанутся. Картина вернется к владельцу, а она получит оговоренную сумму и займется следующим заказом — намного более интересным. Накануне ей привезли старинное бюро и зеркало в великолепной резной деревянной раме. И то, и другое нужно привести в хорошее состояние, при этом, сохранив «налет времени». Старые вещи тем и хороши, что несут в себе историю прошедшего времени. Большинство вещей-долгожителей, за время существования неоднократно меняют и хозяев, и места «обитания». Они, если уметь правильно взглянуть и «прислушаться», могут многое о себе рассказать. И о людях, с которыми они были связаны. И о пережитых событиях. О целой эпохе. Довоенные вещи, к примеру, могут рассказать и о тех временах, когда послереволюционная Россия кипела и бурлила, приходя в себя после первой мировой и волнений, беспорядков и хаоса, вызванного революционными событиями, а затем и очередной, междоусобной гражданской войной. О том времени, когда молодая страна советов, едва отойдя от революции и войн, начинала свой, так и не окончившийся путь к светлому коммунистическому будущему. Комсомолки в красных косынках ходили по улицам бодрым шагом, с горящими глазами, радостно улыбающиеся, с твердой верой в правильность происходящего, преданные делу комсомола, коммунистической партии и заветам Великого Ленина. Мужчины в военных галифе и начищенных до блеска хромовых сапогах, разгуливали, в свободное от службы и общественно-политических мероприятий время, под ручку с женщинами, одетыми в легкие платья, с аккуратно уложенными в хитроумные прически волосами, поверх которых красовались маленькие шляпки. А в воздухе пахло и новой, еще более страшной, надвигающейся войной, и репрессиями и лагерями, и грандиозными стройками всесоюзного масштаба, типа БАМа и Беломорканала.

Настя была уверена, что вещи, даже если и не наделены способностью говорить словами, могут пробудить воображение и заставить видеть картины прошлого, вполне ярко и реально. Пусть, что-то мы и нафантазируем, и добавим от себя. Но дух той или иной эпохи, атмосферу, они умеют передавать прекрасно. Потому, что они непосредственные очевидцы и даже участники. И, в отличие от людей, они не имеют склонности преувеличивать или наоборот преуменьшать, скрывать или искажать факты. Чем старше вещь, тем больше воспоминаний она хранит. Тем больше событий запечатлено в ее «памяти». Светлых, радостных. Трагических. Курьезных. Тайны милые и безобидные, или напротив темные и даже страшные. Эпохальные события, повлиявшие на ход истории, изменившие судьбы миллионов людей…

Размышления об особенностях старых вещей и приятных моментах в работе реставратора, дающих пищу безграничному воображению, были прерваны диким грохотом и чьим-то не менее диким матерным воплем, за соседней стеной. В наступившей после этого тишине, Насте показалось, что она расслышала слабый стон. Может, кто-то пострадал? Кто его знает, что там рухнуло в соседней комнате. Сегодня целый день что-то шуршало, громыхало. Наверное, кто-то арендовал помещение за стеной. Поднявшись из кресла, Настя отправилась на помощь, кому бы там ни было, находящемуся по соседству, искренне надеясь не обнаружить бездыханное тело, раздавленное тем, что обрушилось с таким шумом. Если же все в порядке и помощь не нужна, ничего страшного. Здорового любопытства, еще никто не отменял — она посмотрит, кто будет ее соседом, соседкой или соседями, почему нет?

–

Комната была заставлена картонными коробками. Они стояли на полу, на, совсем новеньком письменном столе, с которого еще не успели даже снять защитную полиэтиленовую пленку, на подоконнике. Дальняя часть комнаты представляла собой мини свалку из валяющихся на полу папок, вылетевших из них бумаг, книг и обломков, того, что до этого, вероятно, было шкафом. Посреди всего этого разгрома, с недоуменным выражением на лице стоял высокий симпатичный блондин. В одной руке он держал полку от развалившегося шкафа, в другой одну из папок. Вид у него был немного глуповатый и забавный. Услышав шаги, он обернулся и, взглянув на Настю, широко улыбнулся. Улыбка у «устроителя погрома и хаоса» была необычайно обаятельная. И глаза голубые, как яркое летнее небо, излучали добродушие и веселье. Настя улыбнулась в ответ крайне симпатичному незнакомцу.

— Шкаф, зараза, развалился, — немного смущенно сказал он и засмеялся.

— Рада, что с Вами все в порядке, — Настя тоже рассмеялась. — По крайней мере, Вы живы. Был такой грохот, что я думала, тут и стены, и пол, и потолок рухнули.

Он бросил полку и папку в общую кучу на полу и направился к ней.

— Михаил, — продолжая весело улыбаться, представился он и протянул большую, широкую ладонь.

— Настя. Я Ваша соседка. Очень приятно. — Она показала на заляпанный краской, растворителем и бог знает, чем еще комбинезон. — Не обращайте внимания, я не местная бездомная. Я — реставратор.

— Здорово! А я, в отличие от Вас, занимаюсь занудной, скучной бумажной работой. Я — юрист.

— Отлично! Как раз юрист иногда бывает крайне необходим, — улыбнулась она. — Порой такие заказчики попадаются, что жизни не рада становишься. А тут раз, все документально оформили и никаких лишних вопросов и претензий.

— Всегда рад помочь, — не в силах оторвать взгляд от ее лица, засмеялся Михаил.

— Давайте я Вам помогу тут убраться, — Настя обвела рукой заваленную бумагами комнату. — Я как раз только, что закончила свою работу. Вы со шкафом вовремя рухнули.

Они оба расхохотались.

Михаил, скорее ради приличия, немного поотказывался от предложенной помощи. Но, на самом деле, помощь действительно была нелишней, один он до ночи провозится. И еще ему не хотелось, что бы она уходила. Это было глупо. Он видел ее первый раз в жизни, но в ней было, что-то удивительно притягательное. По крайней мере, ему она казалась удивительно притягательной. Он почувствовал, что впервые за последние несколько лет, ему хорошо и легко. Новая знакомая напоминала ему весеннее солнышко. Так же, как и оно, соседка Настя, казалось, излучала и дарила мягкое, живительное тепло, радость и светлую надежду.

–

— Ну, вот, все оказалось не так страшно, — улыбнулась Настя, когда они закончили. Все бумаги были собраны. Папки сложены у стены. Обломки шкафа Михаил вынес в коридор.

— Спасибо, без Вас я бы, наверное, до завтра провозился, — совершенно искренне поблагодарил он.

— Да, не за что. Если у меня в мастерской, что-нибудь рухнет, Вы тоже можете мне помочь, — засмеялась она. «Я бы даже не возражал, если бы прямо сейчас что-нибудь рухнуло», — подумал он и едва не расхохотался от глупых мыслей, лезущих в голову.

— Я Ваш должник, — он посмотрел на нее. Была, не была! — Настя, может быть, после работы зайдем куда-нибудь перекусить? Я, если честно, со всеми этими перекладываниями бумажек, страшно проголодался. Заодно, выразил бы Вам свою благодарность.

— К сожалению, не получится. После того как заканчивается рабочий день реставратора, начинается вторая рабочая смена — мамы двух несносных детей, — она говорила совершенно естественно, без жеманства или каких-то глупых уловок, которые, порой, любят использовать женщины, набивая цену или стараясь повысить интерес к себе.

— Дети — это здорово, — улыбнулся он.

— Подозреваю, что вы ими еще не обзавелись, раз говорите такое, — рассмеялась Настя.

— Пока нет, — покачал он головой. — Ну, раз не получится, может как-нибудь в другой раз. Должен же я Вас отблагодарить за то, что вы так самоотверженно пришли мне на помощь.

— Договорились, как-нибудь. До встречи, — она помахала рукой и пошла к себе.

— До встречи, — глядя вслед фигурке в рабочем комбинезоне, заляпанном краской, пробормотал Михаил. Он чувствовал, что просто не в силах перестать улыбаться. И это было очень приятное, почти совершенно забытое состояние.