Один сон на двоих

Татьяна Корсакова (2023)

И вот ты прошел посвящение: поверил в упырей, Тёмного пса и даже собственную исключительность. Ты всё ещё не готов к бою, но тебе не оставили выбора. Тебе нужно спасти любимую, защитить друзей и не умереть при этом самому. И ты принимаешь вызов! Вот только с каждым разом все сложнее понять, кто друг, а кто враг. Нужно ли бояться тех, кто скрывается во тьме? Можно ли доверять тем, кто рядом?..

Глава 9

Подъезжать к усадьбе Людмила не стала, высадила Мирона неподалеку, помахала рукой, а потом, кажется, украдкой перекрестила в спину. Харон наблюдал за этим со стороны, не глуша мотор и не выходя из катафалка. Он подождал, когда Людмила вернется за руль и лихо развернется на пустынной дороге. Когда ее машина поравнялась с катафалком, Харон опустил стекло со своей стороны, посмотрел вопросительно. Людмила тоже опустила и тоже посмотрела. Во взгляде ее Харону почудился какой-то отчаянный азарт. Это плохо! Азарт еще никого не доводил до добра. Во всем должен быть план и здравый расчет.

— Что дальше? — спросила Людмила.

— Едем в ресторан, — предложил он.

— Я не голодна, — она едва заметно поморщилась.

— Заберем твой мобильный.

— Разумно. — В голосе ее было разочарование. Или ему просто померещилось?

— Езжай вперед, а я за тобой.

— Будешь прикрывать тылы?

— Буду за тобой присматривать.

Людмила больше ничего не сказала, молча подняла стекло, тронула машину с места.

Водила она лихо. На взгляд Харона, чересчур лихо. Наверное, стоит ей об этом сказать, как-то образумить. Вот только сначала ее придется догнать.

Гнаться за Людмилой пришлось до самого ресторана. Харону показалось, что она нарочно не дает себя обогнать — назло! Она за что-то на него обиделась. Он пока не мог понять, что сделал не так, но обиду ее чувствовал отчетливо. Почти так же отчетливо, как свою недавнюю тревогу. Рядом с Людмилой все его чувства делались острее и ярче. Некоторые из них даже причиняли неудобства. Харон к такому не привык.

В ресторане еще было полно посетителей, из распахнутых по случаю ночной прохлады окон лились звуки джазовой музыки. Сразу после открытия заведения клиенты требовали шансон и попсу, но Харон был непреклонен — только классика и джаз. А кому хочется шансона, тот может отправляться в ближайшую шашлычную.

Людмила выбралась из машины так быстро, что Харон не успел ей помочь.

— Что дальше? — задала она все тот же вопрос, на который он, как ни старался, все никак не мог дать правильный ответ.

— Давай выпьем. — Предложил он, жестом подзывая официанта.

— Мы за рулем. — Людмила посмотрела на него с изумлением, неужели думала, что он сядет пьяным за руль.

— Пить будешь только ты, — сказал Харон, осторожно беря ее под локоток и увлекая к дальнему столику на веранде. — Тебе нужно снять стресс.

— А ты? — Людмила не то чтобы упиралась, но шла с явной неохотой.

— А я буду минералку, — сказал Харон, помогая ей сесть за стол.

Вслед за официантом прибежал Семен Михайлович с телефоном Людмилы в одной руке и меню в другой. Харон отдал телефон Людмиле, сам сделал заказ. О том, что стоило бы поинтересоваться у дамы, чего она хочет, он подумал лишь тогда, когда Семен Михайлович удалился.

— Надеюсь, ты доверяешь моему вкусу? — спросил он.

— Я доверяю тебе, — сказала Людмила.

Ответ получился какой-то неоднозначный. Харон задумался. С доверием к миру у него были определенные трудности. Сам он давно привык обходиться без доверия и прочих социальных обязательств и никогда не требовал ничего подобного от других. С Людмилой все было несколько иначе. Харон еще не решил, плохо это или хорошо.

— Я купил тебе туфли, — сказал он первое, что пришло в голову.

— Какие туфли? — Людмила подняла на него удивленный взгляд.

— Взамен испорченных. Красивые. Надеюсь, ты доверяешь…

— Я доверяю, — не дала она ему договорить, — главное, чтобы размер подошел.

— Подойдет, — сказал Харон.

— Откуда такая уверенность?

— У меня хороший глазомер, а у тебя идеальная форма ступней.

— Идеальная? — впервые за все это время Людмила улыбнулась. — Это комплимент?

— Это констатация факта.

Вернулся Семен Михайлович с подносом в руках, решил, наверное, лично обслужить дорогих гостей. Работал он споро и четко, за что Харон его и ценил. Ровно через минуту они с Людмилой снова остались наедине.

— Оказывается, я голодная, — сказала Людмила. — Думала, после сегодняшнего на еду вообще смотреть не смогу. Крепкие у меня нервы, Харон. Что скажешь?

— Очень крепкие, — подтвердил он, наливая Людмиле вино. — Ты поразительно смелая женщина.

— Это констатация факта? — спросила она.

— Это комплимент, — сказал он.

Никогда и никому, ни одной женщине он не говорил комплементов. Он даже не знал, как их правильно говорить. С Людмилой получилось как-то само собой.

Какое-то время ели молча. Людмила углубилась в свои мысли. Харон не хотел ей мешать. Она немного расслабилась лишь на третьем бокале вина, взгляд ее сделался мягче и, кажется, игривее. Наверное, это было хорошо. Плохо было другое: расслабившись, Людмила захотела танцевать. Вот прямо тут — на уже почти опустевшей веранде, вот прямо под эту легкомысленную джазовую музыку, которую приятно слушать, но под которую невозможно двигаться.

Харон задумчиво посмотрел на Людмилу, не говоря ни слова, встал из-за стола.

— Ты куда? — спросила она чуть обиженно.

— Я сейчас, — сказал он. — Скоро вернусь.

Весь музыкальный репертуар ресторана он знал наизусть, он сам его подбирал и одобрял, поэтому нужную композицию искал недолго. Это было «Зимнее танго» Оскара Строка, одновременно прохладное и страстное, лед и пламя, как сказал бы Мирон.

Конец ознакомительного фрагмента.