Возможна ли Жизнь на Земле. Часть 2

Татьяна Жданова, 2023

Над бизнесом Богдана и Виктора Сергеевича нависает реальная угроза. Некто влиятельный, заказывает военизированный рейдерский захват, привлекая к этому мероприятию значительные силы. Трое известных наемников, профессионалов своего дела, команда зачистки, прибывающая на территорию противостояния Добра и Зла, выступают против необстрелянной команды охраны турбазы. Защитникам турбазы помогает Елена, владеющая неземными способами лечения и реанимации, не идущими ни в какое сравнение с земной медициной. Им помогает и хранительница Телецкого озера, принцесса Ак-Кадын, захватывающая вертолет с группой зачистки в свои владения – страну справедливости Беловодье. После произошедшего боя, террористы погибают, произведя опустошение в рядах охраны. Погибает и Богдан – убивая кровожадного врага, он пропускает смертельный удар стилетом в сердце…. Смерть приходит раньше, чем он оказывается на операционном столе Елены. Его душа, оторвавшись от тела, летит над бескрайним простором любимого ею океана…. Она уходит все дальше и дальше от Земли, попадая в уловители тонких ментальных структур лаборатории спутника «Нерон». Проходя барьеры времени и пространства, измученная душа Богдана оседает в уникальной бионической системе, где проходит восстановление тела по заданной матрице души…. Спутник «Нерон» находится в звездной системе Фондаум, рядом с планетой Антея, где совсем недавно жила и трудилась жена Богдана, Ева…. Герои романа проходят тяжелые испытания, чтобы вновь обрести свою любовь и свое счастье…. Верность, преданность, доброта – эти качества сопровождают их мысли, поступки и дела. Но, как это бывает в жизни, им противостоят силы зла, с которыми происходит постоянная борьба…. Ознакомившись с этой историей до конца, каждый читатель сделает свои, личные выводы, что так необходимо в наше непростое время.

Глава 3

А тем временем на турбазе шли самые быстрые приготовления к обороне. Жуков приехал сюда еще с вечера и переселил сорок семь отдыхающих в спортивный зал, обеспечив всем необходимым. Антонио и весь штат кухонных рабочих был в сборе. Обычно зимой сюда приезжали отдыхать пожилые супружеские пары, которым хватало для полного счастья горного воздуха и великолепного вида заснеженной тайги на многочисленных перевалах. Покрытые снегом горные вершины дополняли гордое безмолвие скованной морозом природы. Рядом с такой суровой зимней красотой не замерзающие воды озера смотрелись благодатью Божьей, поддерживающие пожилого человека в надежде дожить до грядущей весны….

На сей раз, на базе находились и влюбленные парочки, решившие удалиться ото всего мира в забытый всеми уголок. Определенная публика приезжала сюда не по первому разу, отдавая дань хорошему отношению обслуживающего персонала, и возможности получить оздоровительные процедуры без дополнительных капиталовложений.

Говоря попросту, люди ощущали разницу в цене местного оздоровления и того же самого на дорогих южных курортах. Вечером Жуков аккуратно объяснил отдыхающим, что, возможно, будет проведена террористическая акция сторонними третьими силами. И поэтому всем предлагается пережить опасные времена в несколько некомфортабельном помещении. Галина Константиновна прибыла на базу вместе с двумя медицинскими сестрами для оказания помощи всем нуждающимся.

Богдан припарковал машину на своем обычном месте. Увидят ли его нападающие, большого значения уже не имело. А в том, что за зданием гостиницы внимательно наблюдают, сомнений не было. Жуков встретил его у парадного входа. Друзья обменялись рукопожатием и быстро поднялись на третий этаж — мысль о том, где именно нападающие смогут проникнуть на территорию гостиницы, тревожила обоих. Вроде бы, были учтены все варианты и, исходя из этого, расставлены боевые посты. Они с Жуковым уже вычислили заказчика предстоящей акции рейдерского захвата бизнеса. Оба надеялись, что у них хватит сил для отражения предстоящего нападения. Жуков спустился в спортзал, а Богдан прошелся по этажам, приглядываясь и прислушиваясь к доносящимся отовсюду звукам. В глазах своих подчиненных он был самим спокойствием и невозмутимостью. На самом деле сердце его ныло и жало в груди. Разум отказывался верить в предстоящую бессмысленную бойню, которую им навязывали извне. Сейчас, вглядываясь в серьезные лица своих ребят, ему было тошно от одной только мысли, что кто-то из них может сегодня погибнуть. Он сам отбирал и тренировал этих бойцов, которые сейчас доверили ему свои жизни. На занятиях он старался дать необстрелянным новичкам все навыки рукопашного боя, которыми владел сам. Конечно, моральная обстановка на его тренировках, в корне отличалась от той, какая возникнет в экстремальных условиях реального боя с реальным противником. Сам он не владел, например, приемами Джиу джицу, но основы боевого самбо и основные приемы Саньда своим подопечным дал. Богдана сейчас волновала эффективность сопротивления, которое смогут оказать его ребята, реально превосходящему по силе и умению, противнику. В том, что нападающие будут отлично подготовлены, он не сомневался. В таких операциях принимают участие только профессионалы своего дела. Сейчас он осознавал, что физическая сила, тайминг и меткость стрельбы в данной обстановке, будут решать больше, чем владение техниками ближнего боя. Все посты остались позади. Каждому из бойцов он сказал несколько слов о том, на что будет нужно обратить особое внимание. Его ребята были вооружены пистолетами Макарова, дубинками и ножами. В необходимости последнего он долго сомневался, но ребята-алтайцы, которые составляли чуть меньше половины всей команды, владели короткими, с широким лезвием, охотничьими ножами в совершенстве. Они охотно делились своим искусством с остальными и вооружили всю команду этим холодным оружием. Задумавшись, Богдан снова поднялся на третий этаж. Ему не нравилось местоположение своего часового. Окно находилось почти напротив него и удачный выстрел снайпера, если он будет, моментально выведет из строя боевую единицу. Он снова и снова оглядывал широкий коридор с колоннами посредине — очень неудобное для расстановки людей пространство. Большая его протяженность давала преимущество для вооруженного огнестрельным оружием противника. Ожидание накаляло обстановку. Богдан медленно спускался по широкой лестнице вниз. Исход предстоящего боя был под большим вопросом. И кто-то из его ребят останется здесь навсегда…

Его бойцы были готовы идти до конца даже не за конкретный бизнес, который им не принадлежал. Как и во все времена, люди собирались отвоевывать свое право на жизнь, на работу и мирное существование. Против хаоса и беззакония, которые буквально рвались к власти, любыми доступными способами… Богдан болезненно поморщился. Сколько раз он мучительно спрашивал себя — а что, если они проиграют в этой кровавой схватке? На смену привычной жизни придут наркотики, пьянство, никем не ограниченная власть руководства туристического бизнеса, закрытие последней во всей округе больницы. Он перетасовывал в своем сознании черные карты народного несчастья. Где то в глубине души ворохнулись забытые картины детства, еще полные сил, молодые родители… Рыбалки до рассвета и долгие походы за грибами. И над всем этим неизменно светило ласковое теплое солнце родительской любви. Особое настроение полной свободы, особые запахи, особые краски, наполненные безудержными фантазиями и жаждой свершений! Счастливое солнечное детство было рядом — ему казалось, стоит только протянуть руку, и прошлое вернется! В напряженное до предела «сейчас» и неясное будущее катастрофически не хотелось смотреть. Мысли о жене, будущих детях и невероятно ярком счастье обоюдной любви остались там, в счастливом прошлом, рядом с ушедшим детством…

Мокрицкий притормозил на пустыре между сельскими улочками, с утопающими в снегу домами. Из окон его громоздкого внедорожника гостиница была видна, как на ладони. Большое село располагалось на взгорке, плавно переходящем в приозерную часть. Турбаза была в стороне, у самого озера. К ней примыкала зона летнего отдыха — небольшие деревянные домики-шале, веером разбегались по отлогому горному склону, пробиваясь через прихотливо разбросанные вековые кедры. И все это великолепие безмолвно прикрывало какое-то тихое природное умиротворение. Настолько сильное, что и Мокрицкий, далекий от любования природными красотами, неожиданно почувствовал это, недоуменно передернув плечами. Кроме него в машине находилось еще трое блестящих «специалистов» такого рода операций. Они обошлись ему в такую же сумму, как и вся специальная группа зачистки, прибывающая сюда на МИ-8, многократно подтвердившем свои высокие технические характеристики вертолете. Олег Петрович, не прерывая молчания, с опаской покосился на своих подельников. Ведь он был лишь «мозговым центром», а они исполнителями его замыслов. Самым опасным из этих трех был Мерген. Конечно, это был его профессиональный ник, тогда как мало кто знал, кем на самом деле был этот человек. Мерген был высокого роста, гибким и сильным, обладая мускулатурой скрытого типа. На его бледном неподвижном лице выделялись непроницаемые глаза желтоватого, будто у тигра, цвета. Эти глаза имели свойство мгновенно зажигаться поистине адским огнем, если хоть что-то вызывало его недовольство. Сейчас на его правой ладони бережно покоился червленый четырехгранный стилет без гарды. Блаженно прикрыв свои глаза, он любовно ласкал смертоносное лезвие своими длинными гибкими пальцами. При этом лицо его озарялось эмоциями высшего порядка. Поглядывая на него, Мокрицкий чувствовал, как обыкновенный животный страх липко ползет по спине, закрадываясь в душу. Вторым членом группы был Бык, которого всегда и везде называли только так. У него не было имени, по крайней мере, его никто не знал. Этот малый, с гипертрофированно развитыми мышцами длинных суковатых рук и плечевого пояса, славился своей способностью моментально ломать любого противника в ближнем бою. Переломом шеи в единоборстве он пользовался из чистого баловства.

Сейчас Бык задумчиво перебирал что-то в своей голове, и его мохнатые брови шевелились в такт его страшным железным пальцам, которые он неторопливо разминал. Третьим был смазливый черноволосый снайпер и признанный мастер восточных единоборств. Кличку имел запоминающуюся и звучную — Мазарини. Все молчали, привычно сосредоточившись перед предстоящим «делом». Все трое были экипированы в униформу хаки камуфляж, точно такую, какую носили ребята охраны на базе. Этот факт должен был способствовать возникновению полной неразберихи в ходе операции, когда молодые необстрелянные юнцы не смогут сразу разобраться, что рядом чужой.

Мокрицкий закинул ногу на ногу и закурил, это помогало несколько успокоиться. Где то в глубине души он уже почти жалел, что впутался в эту историю. Жил бы да жил в свое удовольствие. Так нет, будто черт толкнул его в эту кашу, вскружил алчную натуру будущими дивидендами. От прибылей курортного бизнеса до попутной наркоты и отлаженной торговли лесом…. И как это все еще аукнется — с опаской думал он. Но как раз думать ему надо было раньше. Сейчас дьявольская программа была уже запущена, исполнители куплены и ему оставалось только ждать. Мысль о том, что высокие покровители его «начинаний» спокойно ждут результатов, уже не грела душу, а вызывала бурный протест и возмущение. Хоть он при этом и понимал, что каждый сверчок должен знать свой шесток. Так говаривала его старая бабушка, наказывая своего непослушного внука. Теперь его «шесток» был именно здесь, на краю земли, среди дикого, заснеженного и холодного мира. Здесь ему уже с трудом верилось в существование теплого бирюзового моря, желтого песка и высоких пальм рядом с роскошными виллами на обратной стороне планеты. Горькая досада старательно грызла его смятенный мозг, и визжащую от дурных предчувствий душу.

Наконец, пилот вертолета вышел на связь. Он доложил, что покинул базу и через три часа будет в заданном районе. Борт нес на себе двенадцать бойцов спецгруппы Кобра, призванных зачистить место столкновения и поставить в деле рейдерского захвата бизнеса жирную точку. Мокрицкий оглядел своих людей. В иное время он даже не удостоил бы их взгляда, но сейчас прошипел: «пора»! Трое отделились от машины и бесшумно заскользили вниз по холму. Все детали были разработаны достаточно подробно еще накануне. Этой ночью, когда над миром бушевала метель, они откопали старую вентиляционную шахту, сохранившуюся в здании гостиницы с прошлых времен. Она находилась в стене с прибрежной стороны, и это позволило террористам подойти к означенному месту, не замеченными бойцами гостиничной охраны. Спрятанные ночью инструменты, для демонтажа возможных препятствий, оказались на месте. Поднявшись по шахте, каждый из нападающих мог выйти на территорию гостиницы непосредственно на своем этаже. Бык на первом, Мерген на втором, где находилась приемная с компьютером и всей документацией. Мазарини на третьем, где должен был начать прицельный огонь из своей винтовки с глушителем, создавая отвлекающую ситуацию и уменьшая численность охраны.

Никем не замеченные, террористы поползли по глубокому снегу. Лаз, который они приготовили, за ночь полностью забило снегом, сделав его абсолютно незаметным на общем фоне. Лежа в снегу, три дьявола ударили по рукам. Пока что все шло очень хорошо. Задача виделась простой и требовала небольшой концентрации внимания и сил.

Первым пошел Мазарини. Шахта сохранилась на удивление хорошо, ему почти не пришлось прокладывать себе дорогу с помощью прихваченных инструментов. Добравшись, он чуть слышно свистнул, подавая условный сигнал. Вторым ушел Мерген, последним втиснулся в шахту Бык. От помещений гостиницы их теперь отделяла почти разрушенная стальная решетка, старая изоляционная прокладка и древесно-стружечная плита. Имея с собой все необходимое, каждый быстро справился со своей задачей и вскоре они уже затаились в номерах и коридоре помещения. Первым обнаружил себя Бык. Он намеренно громко появился в холле первого этажа, давая Мергену время для маневра. Ведь у того была самая сложная задача — уничтожение нужных документов. У входа в спортзал, где располагались отдыхающие, несли дежурство двое охранников, у парадного входа еще один, готовый в любую минуту прийти на помощь остальным. По четыре охранника находилось на каждом этаже. Плюс Жуков и Богдан.

Бык с грохотом вывалился из своего укрытия посредине коридора. Через несколько мгновений трое охранников уже подбегали к нему, оставив свои посты. Бык мгновенно оценил ситуацию, довольно посмеиваясь в душе. Не увидев у противника огнестрельного оружия, ребята приблизились к нему ближе, попав в зону непосредственного контакта. И вот тогда Бык, проявляя невиданную быстроту реакции, одним широким низким подкатом свалил всех троих нападающих на пол. В следующие мгновения он жестоко травмировал бойцам руки, а тому, кто оказался к нему ближе всех, просто сломал ногу своими железными пальцами. Через разорванную штанину хлынула горячая алая кровь. Несколько секунд боец смотрел остановившимся взглядом на расползающуюся лужу собственной крови, а потом медленно завалился на пол, лицом вниз, пораженный болевым шоком. Выбежавший из спортзала Жуков, одним взглядом оценил ситуацию. Обманчиво спокойный и расслабленный костолом, внимательно смотрел на него прищуренными глазами, оценивая возможности противника. Пальцы на его руках подергивались и шевелились, предвкушая очередную добычу.

На третьем этаже, подобно ядовитой змее, притаился Мазарини. После того, как он снял часового метким бесшумным выстрелом своей винтовки, в душе у него воцарилась сладостная эйфория. Состояние кровавого опьянения сдвигало рассудок, выдавая желаемое за действительное. Он привычно прослушал окружающее пространство. Довольно кивнул сам себе. Через несколько секунд, внезапно вынырнув из-за колонны, он подстрелил в грудь еще одного охранника. И затих. День определенно задался. Мазарини восторженно улыбнулся, сдерживая дыхание. Взял на прицел дальний угол коридора. Оттуда, по его соображениям, должен был появиться следующий боец…. Дуновение ветра смерти, когда от ужаса зашевелились волосы на макушке, он все-таки пропустил. Состояние победного транса притупило остальные чувства. Невысокий коренастый алтаец-охранник возник с противоположной стороны, в бесшумной охотничьей манере двигаться. Он точно и метко вонзил лезвие своего широкого ножа в шею Мазарини. Любимая винтовка убийцы мягко скользнула на настил пола. Некоторое время он изумленно смотрел на выпавшее из рук оружие. Страшное осознание смерти вползло в изумленную душу. Кровь фонтаном хлынула у него изо рта. Через некоторое время, уже мертвое тело упало, прямо к оптическому прицелу своего оружия. Подбежавший боец брезгливо оттащил мертвое тело к стене, а снайперскую винтовку, в качестве военного трофея, собрался отнести вниз. События этого дня шли своим неотвратимым чередом. Елена тоже прибыла в гостиницу, едва в ней начались боевые действия. Поприветствовав Галину Константиновну, она занялась устройством реанимации по «земному» варианту. Оперируя определенными силами и энергиями, она привычно увеличила объем помещения и отгородилась от внешнего пространства невидимой простым глазом стеной. Расставила удобные медицинские столы и принялась собирать пострадавших ровно через пять минут после ранения или гибели. Для этого было достаточно ее мысленного приказа, и больной оказывался на медицинском ложементе незамедлительно. Осматривая первого пострадавшего бойца, она увидела картину варварски переломанной конечности и множества острых обломков берцовой кости, кровавым месивом торчащих из разорванной штанины. И Елена, в который уже раз, поразилась немыслимой жестокости окружающего ее мира. В это время за спиной Быка появился охранник, замерший на месте, когда Жуков жестом приказал ему не приближаться. Применение оружия отпадало. Виктор Сергеевич метнулся к застывшему противнику, левой рукой блокировал ему шею и провел простейший прием с подсечкой ноги и переворотом через бедро. Бык, в свою очередь, нейтрализовал правую руку Жукова, сломав ему не только пальцы, но и раздавив всю кисть. И если бы костолом не потерял равновесия в результате подсечки, он с легкостью вырвал бы руку противника вместе с плечевым суставом. Они упали на пол. Несмотря на страшную боль в раздробленной кисти, Виктор Сергеевич продолжал идти к своей цели, как танк. Два подоспевших бойца с трудом блокировали смертоносные руки Быка, а Жуков прижал его шею согнутой в локте левой рукой, навалившись всем своим весом на одну точку. И, как Бык не сопротивлялся, ему пришлось услышать хруст собственной шеи, на его губах выступила кровавая пена, глаза медленно вылезли из орбит. Жуков отпустил его только тогда, когда убийца перестал дышать. Виктор Сергеевич отполз к стене. Он с трудом сел, восстанавливая дыхание. Сломанная кисть посинела и распухла. Здоровой рукой успел махнуть своим ребятам — наверх, где слышались приглушенные хлопки выстрелов. Что-то вдруг изменилось…. Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на жестком медицинском столе. Успев увидеть большие синие глаза Елены, он провалился в спасительное забытье….

Мерген осторожно проник в коридор. Прислушался. Внизу раздавались звуки боя. Наверху тихо заговорила винтовка Мазарини. Он не спеша вытащил клинок из специальных ножен, провел пальцами по темному лезвию — такое трудно увидеть даже при хорошем освещении. Тем более, что лежало оно в его правом кулаке, подобно жалу ядовитой змеи, затаившейся и смертельно опасной…. Мерген прокрался до середины коридора. Буквально слился с высокой колонной. Напрягся, и молниеносно развернувшись, нанес точный удар стилетом под ключицу крадущегося сзади бойца. С удовлетворением услышал хруст рассекаемых тканей. Нож полностью погрузился в тело. Мерген выждал несколько секунд и освободил своего друга, даже не взглянув на поверженного врага, тело которого распростерлось на полу. Четырехгранное лезвие любимого оружия несло свою смертельную службу, пробивая в теле противника глубокую колотую рану. Снаружи она бывала небольшой, зато внутри открывалось сильнейшее кровотечение. Убийца любовно вытер нож о специальный квадрат кожи африканского гепарда, что служило гарантией дальнейших побед.

Укрывшись за колонной, он привычно прослушивал пространство. Мерген обладал превосходным, отлично тренированным «профессиональным» слухом. По коридору крался еще один охранник, тревожно оглядывая притихшее помещение. Убийца презрительно улыбнулся, внутренне напрягаясь для очередного броска. Парень почти поравнялся с колонной, подставив свою открытую спину для молниеносного удара. Он умер мгновенно, так и не успев ничего понять, приняв смерть от подлейшего удара в спину…. Мерген снова затих. Он слышал, что боец, охраняющий дверь приемной, покинул свой пост, едва заслышав звуки борьбы на втором этаже. Чем продемонстрировал ему полное отсутствие опыта в подобных ситуациях. Так мог поступить только очень неопытный воин, не знакомый со стандартной динамикой вооруженного столкновения противоборствующих сил. То обстоятельство, что гостиницу охраняют плохо обученные мальчишки, несколько убавило напряжение его нервов, натянутых до самого предела. Мерген был суеверен и такое везенье его настораживало. Слишком гладко все пока катилось, слишком размеренно…. Он, никем не остановленный, бесшумно преодолел большой кусок коридора и сосредоточился на дверном замке. Простая отмычка в руках профессионала сработала на раз, два, три. Замок оказался несложным и, открываясь, тихо щелкнул. «Вот деревня» — подумалось ему. Мерген уже приоткрыл заветную дверь, когда внезапно почувствовал тихое движение воздуха за своей спиной. А когда медленно повернулся, то увидел невдалеке от себя высокого гибкого человека в защитной форме. Его напряженный разум от неожиданности выпал из окружающей обстановки. А придя в себя, Мерген ощутил свое тело, танцующее страшный смертельный танец. Лица противника он различить не мог, но по манере двигаться угадывался настоящий мастер единоборств. Противники молча совершали обманчиво ленивые медленные движения друг вокруг друга, прощупывая при этом возможности другого, его слабые и сильные места. И крепость натянутых струной нервов. Их не отвлекали крики и звуки борьбы, раздающиеся с нижних этажей. Богдан, а это был он, обнаружил своих убитых ребят, заколотых умелой рукой, не ведающей жалости. Перед ним находился профессионал экстра-класса, дорогой и опасный наемник-убийца. Он различил и стилет, спрятанный в правом кулаке убийцы, ждущего удобного момента для точного и сильного удара. Этому дьяволу в обличье человека, сама ЖИЗНЬ казалась небольшим, раздражающим и легко устранимым препятствием, мешающим ему в достижении поставленной цели. И сколько еще его ребят зарежет этот матерый зверь, словно хорек в курятнике, упиваясь своей неуязвимостью! ЕСЛИ ЕГО НЕ ОСТАНОВИТЬ. Время застыло. В его раскаленном горниле заискрились все чувства и эмоции, накалившиеся докрасна…. Каждый из двоих знал, что ценою проигрыша будет смерть! Сила СОЗИДАНИЯ боролась с силой уничтожения. Развязка боя была уже близка…. Силы были равны и противники одновременно решили нанести друг другу решающий удар. Под громкий стук своего сердца, Богдан с разворота плечевого пояса и соединенных в замок рук, совершил быстрое и мощное движение к шее противника. Тогда, как Мерген, с быстротой ядовитой змеи, бросил вперед свою правую руку и попал противнику прямо в сердце! И сейчас всего доли секунды отделяли Богдана от неминуемой гибели. Разум и железная воля совершили настоящее чудо. Он, стиснув зубы, воспользовался последними мгновениями уходящей ЖИЗНИ. И ударил замком, как молотом, в кадык противника, наглухо забивая его в гортань…. Последним, что предстало перед его меркнущим сознанием, была бесконечная гладь моря, величественная и спокойная, уходящая своей синевой за далекий горизонт….

Через несколько минут, его лежащее на полу тело, обнаружил Жуков, прибежавший с группой бойцов к месту поединка. Богдан неподвижно лежал с открытыми глазами, а остановившийся взгляд и посеревшее лицо указывали на то, что ЖИЗНЬ уже покинула его. Жуков упал на колени и попытался прослушать сердце. Оно молчало. Зато на щеке Виктора Сергеевича остался небольшой теплый след крови единственного друга. Повисла звенящая тишина. Бойцы, плотным кругом обступившие тело убитого командира, молчали, не в силах поверить в произошедшую трагедию. На небольшом отдалении лежал убийца, с неестественно вывернутой шеей. Под его головой медленно расползалась лужа густой темной крови. Первым пришел в себя Жуков. Он трясущейся рукой отдал беззвучное распоряжение — и бойцы, бережно подняв на руки тело своего командира, медленно понесли его вниз. Они шли осторожно, будто стараясь не причинить ему никакой боли…. Жуков задержался, брезгливо переворачивая труп мертвого противника носком форменного сапога. И вдруг заметил матово сверкнувшее, окровавленное лезвие стилета! Богдан, умирая, уже чисто рефлекторно, выдернул его из своей груди! Виктор Сергеевич стиснул зубы. Разум отказывался верить в такую страшную потерю. С трудом справившись с собой, он поспешил вниз, оставив бандита лежать рядом со своим смертоносным оружием….

Тем временем, в блоке реанимации Жизнь побеждала смерть. Все пострадавшие получили программу восстановления и находились в состоянии медицинского сна. За их жизни Елена была уже спокойна. Зато сейчас на медицинском столе перед нею покоилось тело ее зятя. Сказать, что Богдан был ей глубоко симпатичен — значило, не сказать ничего. Она любила мужа дочери как собственного сына. Его личностные качества импонировали ей. И лишний раз доказывали, что человек, все-таки эволюционирует, несмотря на многочисленные проявления регресса на планете Земля…. Сейчас, глубоко передохнув и подавляя все эмоции, она приступила к своим прямым обязанностям. Лицо Богдана было бледно и спокойно. Глаза открыты. Но в них не было обычного блеска и отражения света. Казалось, еще мгновение, и он их закроет навсегда. Елена внутренне собралась, активизируя свои силы и умения. Одним движением она удалила с тела одежду, заменив ее на стерильную зеленую простынь. С левой стороны груди обнаружилась небольшая гематома около незначительной проникающей раны. Елена закрыла глаза. Перед ее мысленным взглядом открылась полная картина внутренних повреждений. Граненая сталь безжалостно пробила сердце насквозь. Но кровотечение было не настолько фатальным для такого ранения! Крупные сосуды сердца и аорта задеты не были. Казалось, кто-то намеренно выбирал самую безопасную траекторию удара. Елена знала, кто. У Богдана был сильный Ангел Хранитель! Левое легкое тоже не было повреждено. Сломано ребро, но это мелочи. Закончив диагностику, Елена занялась восстановлением поврежденного органа. Тысячи ремонтных клеток заняли свои места, затягивая ужасную рану и восстанавливая состав и качество травмированных тканей. Тихий-тихий мелодичный звук сопровождал это чудодейственное исцеление. И пока звучал восстановительный процесс, Елена внимательно проверяла все сосуды органа, удаляя из них большие и малые сгустки потемневшей неподвижной крови. Каждый удаленный сгусток звучал падением железного шарика на металлическую поверхность. Чужеродный неживой звук…. То очень громкий, то более тихий. Затем раздалось гудение разной тональности — это начала удаляться кровь из внешней области сердца и полости плевры. Елена внимательно вслушивалась в эту какофонию звуков.

Через некоторое время сердце уже было готово к работе. Несколько дорогостоящих минут ушло на восстановление состава крови до нормального и удаления из общего кровяного русла избытка углекислого газа. И вот команда! Кровь тихой мелодией двинулась по сосудам, мягко толкнулась в сердце. Несколько напряженных мгновений оно молчало, собирая мелкие ручейки, очищенной от примесей, крови в большую, однородную по составу реку. Когда были заполнены эти животворящие пути, Сердце неспешно совершило свой первый удар, словно пробуя его на вкус. А затем и второй, более уверенный и громкий…. У Елены пересохло во рту. Она со стоном прислонилась к медицинской стойке, не в силах молча справиться со страшным напряжением, которое сейчас испытывала. Она вслушивалась во внутреннюю симфонию, выдаваемую организмом. И слышала нестройные звуки, пусть и целостных органов…. Не хватало мощного дирижера, и неудивительно — легкие до сих пор молчали! Ситуация становилась критической! Елена медленно и точно, чтобы не нарушить того, чего уже смогла добиться, вставила энергетический мост в устье легочной артерии. Теперь вся работа легких зависела от него. Ее напряженный слух различил еле слышные скрипящие и гудящие звуки наполнения легких долгожданным кислородом; секунды ожидания растянулись на века, эмоциональная нагрузка возрастала. И поэтому, когда произошел первый долгожданный вздох, на глазах реаниматора заблестели неожиданные ею самой слезы. Несколько вздохов прояснили общую картину. Состояние организма было пограничным — здесь, на Земле, его называли комой. Елена внимательно всматривалась в лицо лежащего перед ней Богдана. Землистый цвет лица исчез, как и синюшные губы. Все казалось нормальным, и симфония отлаженной работы органов уверенно звучала в организме. Но слух невольно резало слишком правильное и скучное построение звуков. В них не было этих прекрасных взлетов и падений тональностей, этих великолепных аккордов, эмоционально утверждающих каждую предыдущую ноту, каждый будущий звук…. Полу прикрытые глаза Богдана не блестели под густыми ресницами, бросающими тень на осунувшиеся скулы. Эти глаза были обращены внутрь себя. Елена поняла, что душа его уже далеко, в неведомых далях тонких полевых структур. И когда она, что-то накопив или, наоборот, растеряв, воссоединится с телом, оставалось абсолютно неясным, никак не прогнозируемым процессом. Слишком сложные ментальные и личностные факторы оказываются задействованы в единении души и тела…. Это в далеком будущем люди уже научились по состоянию тонкой душевной субстанции определять все, вплоть до облика того человека, которому она принадлежала при его жизни.

Елена медленно вышла из реанимационного блока. К ожидающим ее людям. Жуков сидел, привалившись к стене, в окружении его, оставшейся невредимой, команды. Все удрученно молчали. Виктор Сергеевич, запрокинув голову, прижимал к носу платок, пытаясь остановить внезапно открывшееся кровотечение. При появлении врача, все встали, ожидая известий. Елена некоторое время молчала, всматриваясь в хмурые лица обыкновенных ребят, которым выпало тяжкое жизненное испытание. Они переживали за своего командира, за раненых и убитых друзей. О том, что они все были спасены, никто из бойцов и представления не имел! Она вздохнула:

— Ваш командир жив. Но находится в коме. Сейчас нужно переместить его в более спокойное место. — Жуков, напряженно слушающий ее, облегченно вздохнул. Все разом заговорили — у каждого бойца появилась надежда….

Она оглядела осунувшиеся лица бойцов. И сочла своим долгом сообщить им о судьбе пострадавших товарищей. Подняла руку, призывая к молчанию.

— Я должна сделать заявление — негромко произнесла Елена. В наступившей тишине прозвучали ее слова, мгновенно залечившие душевные раны присутствующих. — Все бойцы, пострадавшие во время боевых действий, живы и находятся в состоянии медицинского сна для более действенного процесса выздоровления. — И глядя в недоуменные, полные желания верить в чудо, глаза окружающих ее людей, уже более мягко, не так официально, добавила:

— Уже очень скоро вы сможете пообщаться со своими товарищами. Передовые методы медицины позволили совершить практически невозможное — все люди живы. Передаю все оставшиеся заботы о них, Галине Константиновне. А сама займусь вашим командиром. — Виктор Сергеевич подошел к Елене, взял ее прохладную руку, не зная, как сможет отблагодарить доктора за такое чудо. Медленно поднес к губам и легко поцеловал пальцы, передавая этим жестом общую благодарность. Как ни странно, но такой мимолетный знак великой человеческой благодарности моментально снял напряжение, владевшее ею. Ужасное осознание того, что она не смогла справиться со своей задачей, бесследно прошло. Елена тихо сказала ему:

— Я думаю, что уже можно переместить Богдана домой. Сейчас ему нужны специальные условия, которые помогут оптимизировать все силы организма. — Жуков понимающе закивал головой, потихоньку двигаясь за ней и заглядывая в реанимацию. Увидев друга, он с трудом проглотил вставший в горле ком. Через несколько мгновений и сам больной, и Елена просто исчезли из помещения, причем никто из бойцов этого даже не заметил.

Жуков почувствовал мощный прилив сил. Расслабляться было рано. Впереди угрожающе маячил бой с группой зачистки, которая была где-то на подходе. Война войной, но голод уже давал о себе знать. И уже совсем скоро бойцы обедали в пустой столовой. Антонио со своими рабочими привез из кухни полный рацион обеденных блюд, вторые блюда, выпечку и фрукты. Обедали и отдыхающие. Все это время они собирались группами, тревожно прислушиваясь к разговорам медицинского персонала. Поняв, что опасность пока миновала, они тоже принялись за горячий обед, успокаивающий разгулявшиеся нервы. На стене висел огромный телевизор, на котором бесшумно двигались диснеевские герои. Прикроватная тумбочка приютила осиротевшие шахматные фигурки, расставленные в привычном порядке. Ребятишки, как птички, сбились в стайку на одной из кроватей и тихо сидели в телефонах. Угроза, исходившая из реального мира, заставила их спрятаться в мире виртуальном. При этом, они все слышали, все видели и были в курсе всех новостей этого напряженного дня. Несколько пожилых пар принимали еду лежа, страдая от высокого давления. Медицинский персонал не оставлял их своим вниманием — рядом с кроватями стояли стойки для систем. Молодые папы и мамы, а так же влюбленные пары, обедали вместе, сдвинув все столы большим кругом. Антонио и его команда постарались на славу. Вкусно обедая, люди невольно расслаблялись, отвлекаясь от тревожных мыслей. Шеф повар знал, что военные ждут группу зачистки и ужасался тому, что при патовой ситуации, всех этих людей, вместе со стариками и детьми, возьмут в заложники. Тогда их судьба станет абсолютно непредсказуемой.

Про худший вариант он даже боялся подумать. Ведь дома его ждала беременная жена и дети….

Мокрицкий уже заждался новостей. Подручные на связь не выходили. Гостиница выглядела притихшей и безлюдной. Неизвестность терзала. Группа зачистки опаздывала на полтора часа. Последний раз пилот выходил на связь час назад и докладывал, что на перевале сошла лавина, и он будет вынужден сделать крюк, чтобы выйти на заданный маршрут. Все это безмерно раздражало Олега Петровича. Но факт того, что его человек подорвался на своем же взрывном устройстве, злил Мокрицкого больше всего! Пусть кто-то и предупредил Метлева — это он допускал. Но как Прохор мог подорвать сам себя! Это просто технически невозможно, если он лично отрапортовал, что поместил взрывчатку на крышу метлевского гаража! Местная чертовщина — озлобленно думал Мокрицкий. — Уж чего — чего, а всякой природной аномалии здесь до хрена и больше. Олег Петрович криво усмехнулся. В этот момент подъехал его личный водитель Лева Зубов. Не спеша, закрыв свою машину, Лева взгромоздился рядом, разом занимая все свободное пространство и потребляя весь кислород. По крайней мере, Мокрицкому стало нечем дышать и он противно взмок, неприязненно поглядывая на Леву. Сегодня утром Зубов добрался до условленного места. Углубившись в лес, он, вместо напарника, обнаружил на ветвях, развешенные в художественном беспорядке, анатомические подробности, оставшиеся от Прохора. Это простое, но неожиданно-кровавое, зрелище произвело на него удручающее впечатление. Сейчас, он с плохо скрытым раздражением покосился на хозяина.

— Когда уже вертушка эта долбаная подойдет, а Петрович? И от ребят что-то ни слуху, ни духу. Они должны были уже передавить этих ускоглазых, как кур в курятнике. Времени прошло много, а это значит, что исход боя не в нашу пользу. Мне, конечно, трудно в это поверить. Абсурд! Спецы высокой квалификации, проворачивали и не такие дела! А тут прокололись в какой-то глухой дыре?! — Он подозрительно взглянул на как-то сразу обрюзгшего Олега Петровича, который непрерывно вертел в пальцах фляжку из-под коньяка.

— Тебе кофеек сейчас надо пить и думать, что делать дальше, а не коньяк глотать! — С нажимом произнес Лева и подумал — Эх, разбить бы ему сейчас морду! Кому-то, видно, болтанул про свои планы. А сейчас притих. Привык чужими руками угли загребать. Все к Черниченко этому ездил ночевать, принимали его там, видите ли, хорошо. Сауна, обхождение, любая кухня мира по вашему капризу! Вот язычок то и развязался. И поскольку Мокрицкий упорно молчал, Лева решил высказаться вслух.

— А ты хоть знаешь, что у Черниченко этого, баба давным-давно с Метлевым моталась, замуж за него собиралась? — И по тому, как вскинулся босс, Лева понял, что попал в яблочко. — А ты там под водочку, да селедочку, растрепал все наши планы! Вот тебе и результат, Метлев жив, а взрывника нашего, Прошку, по тайге разметало…. Все язык твой поганый, на месте не держится. Может, стоит тебе отрезать его? Или укоротить, хотя бы наполовину? — Этого Олег Петрович стерпеть не мог. От кого исходили эти угрозы — от простого водилы, которому, и за баранку-то подержаться было за счастье?! Мокрицкий внутренне собрался. Такого он допустить не мог. И совсем было собрался дать в зубы своему обнаглевшему водителю, как вдруг они оба ясно услышали шум винтов вертолета.

Рация ожила. Мокрицкий облегченно вздохнул. Не все еще было потеряно! Кульминационный момент всей операции был не за горами, в самом прямом смысле этого слова. Он кисло усмехнулся — нервное напряжение сдвинуло его сознание в непонятную сторону. В нем появились мало знакомые понятия — свежесть снега, красота заснеженных кедров, удивительная картина незамерзающих вод озера на фоне пейзажей морозной зимы…. Пилот докладывал, что цель видит хорошо и заходит на посадку со стороны озера. Место посадки — площадка стадиона — было оговорено с самого начала подготовки операции. Бандиты, позабыв свои распри, выскочили из машины, вслушиваясь в мерный рокот винтов. В звук, который своей мощью подавлял кристальную тишину округи. И являлся грубым инородным элементом, самовольно вторгающимся в вековую гармонию зимней Природы…. Но на террористов он производил, как раз таки, обратное впечатление, наполняя упавший было дух уверенностью в удаче мероприятия. Наконец, из-за отлогого хребта, находящегося на противоположном берегу озера, буквально выскочил небольшой вертолет цвета хаки, хорошо различимый на фоне белых снегов. И направился к месту посадки. Мокрицкий, в немом экстазе, энергично потирал руки. Лева, широко расставив ноги и прищурившись, наблюдал за приближающимся транспортом. Наконец, он спросил:

— Слушай, босс, как-то он медленно двигается…. Тебе не кажется? Смотри, смотри, винты молотят, и движок ревет на полную мощность, а вертушка зависла на месте! — Мокрицкий уже и сам заметил, что вертолет будто натолкнулся на невидимую преграду и замер на месте, тщетно силясь ее преодолеть. За прошедшее время можно было успеть совершить посадку! И пока в его голове носились лихорадочные мысли о возможной неисправности летательного аппарата, вертолет резко нырнул вниз, теряя высоту. Через несколько секунд машина зависла над водяной гладью. Еще миг — и вертолет плавно коснулся воды…. А в следующее мгновение озеро с готовностью приняло свой дар — его поверхность зримо расступилась, и летающая машина точно приводнилась на своей последней посадочной площадке. Вода сомкнулась без единого всплеска, восстановив зеркальную гладь своей поверхности. В Природе установилась звенящая тишина, и только место падения вертолета еще какое-то время обозначал светящийся оранжевый круг, уходящий в глубину, и угасающий с каждой минутой….

Мокрицкий затравленно молчал, его лицо искажал неподдельный ужас, а тело била крупная дрожь.

— Минута молчания прошла. Мент родился. — Сплюнув себе под ноги, спокойно проговорил Лева, глядя на босса сверху вниз. Тот сейчас лишился в своей жизни очень и очень многого. Кстати, насчет самой жизни Мокрицкого, у Левы имелись свои соображения. Олег Петрович содрал шапку со своей вспотевшей головы. Вызывающие слова подручного, наконец, дошли до его парализованного сознания. Он оскалился, как дикий зверь, в бессильной ярости кинувшись на Зубова.

— Да что ты треплешь своим языком, козел драный?! — Его голос перешел на визг. — Гнида, ты понимаешь, что вообще происходит?! — Он не успел договорить, как оказался лежащим на снегу. Под глазом саднило, а шапка улетела далеко в сторону. Последовавший за этим болезненный пинок сапогом по почке, заставил его успокоиться.

Самым сильным желанием Левы было удавить Мокрицкого и рвануть отсюда куда подальше. С трудом переломив себя, Зубов ухватил лежащего на снегу босса и без труда закинул большого начальника в машину. Положение было критическим. Мокрицкий затих, надвинув шапку на глаза. Мороз на улице крепчал, короткий зимний день подходил к концу. Маленькое, кроваво красное солнце, уже повисло над горами, собираясь уходить на покой. И уступая свою власть крепкому ночному морозу, который еще очень долго будет хозяйничать в этом суровом краю….

Лева успел хорошенько обдумать свои дальнейшие действия. Надо было собираться в дорогу, прихватив с собой и этого слюнтяя. А еще он задумал одно очень щекотливое дельце — не годилось уезжать из этих приятных мест с пустыми руками. И нереализованной жаждой мести. Как говорится, привет на привет! Он довольно улыбнулся своим мыслям. Застоявшийся за день двигатель завелся с первого предъявления и довольно заурчал, несмотря на холод. Вторую машину придется оставить здесь. Тем более, что она зарегистрирована на левого человека. Да еще с фальшивыми номерами. Пусть себе менты разгадывают этот ребус. В общей неразберихе это не повредит. Телефон Олега Петровича требовательно звякнул. С Олимпа требовали отчет. И пока он прокручивал вереницу неутешительных событий, произошедших за этот длинный, несуразный день, та сторона связи раскалилась докрасна. При любом раскладе, завтра в здешние края прибудут специалисты в области крушения летающих аппаратов. Толпа экспертов и несколько водолазов, оснащенных современнейшей диагностической аппаратурой. И, конечно же, люди в погонах. Процесс дознания будет серьезным и дорогостоящим. Иного поворота событий большие люди допустить не могли!