Моцарт в метро. Альманах

Татьяна Евгеньевна Помысова

Проект «Живое Авторское Слово» объединяет авторов Москвы и Санкт-Петербурга, Германии, Франции и Украины, Польши, Америки и Израиля. Современные поэты и прозаики говорят с читателем на языке сердца… «Моцарт в метро» – пятый по счёту альманах в этой серии.Дорогой читатель, поделись своим мнением либо на сайте РИДЕРО, либо по электронной почте.

Татьяна Помысова

Вот так и Феникс

Лавина музыки накрывает меня, ложится мне на плечи

мягкими лапами. Заставляет закрыть глаза и закинуть голову,

выгнуть спину и застыть. Пока звучит музыка от камертона

губного до нахлынувшей резко тишины…

Снова и снова, и уже невыносимо терпеть…

И опять резкая тишина, по мановению руки дирижёра.

А он, как настоящий Маг, делает это без волшебной палочки.

Его музыка творится только голосами и поднимается

надо мной пульсирующим шатром, из которого выход —

только вверх, в это узкое горлышко.

Свиться в канат вместе с ними, с ним и распасться, когда

резко наступит тишина.

Вот так и Феникс…

Долго ли?

«Лодочки жёлтых лилий осколками солнца в пруду. Очень ли долго ждать, пока снова тебя найду в белом Божьем Саду?»

Михаил Просперо

Долго ли ждать лепестков асфодели белой

Знает лишь тот, кто этот мир сделал.

Встречи разлуки наши пунктирной строкой

В том бесконечном свитке, писанном твёрдой рукой.

Сыну предписано мать с отцом чтить и любить.

Если закончилась жизнь — порвалась ли нить?

Вжаться

Вжаться в тебя. Вдавиться.

Грудью, лицом, животом.

В крепком объятии слиться,

Думать о прочем — потом.

Всё на потом оставляем,

Даже желание спать.

Запах друг — друга вдыхаем.

Пробую руки разжать.

И от тебя отстраниться.

Вышло. Ура! Разошлись.

Лучше сегодня проститься.

Встретимся завтра.

Не злись.

Прогулка по голосу

По первым звукам слышать настроение

И чувствовать биение души

Учитесь. Пригодится несомненно вам,

как чистый лист, перо, карандаши.

Сумейте боль почувствовать во взгляде

И радость распознать из под ресниц.

Согрейтесь солнцем жарким в винограде.

Пшеницей покормите стайку птиц…

И радуга заполонит вас светом,

Подобно зрелому колосу,

Гудок. Не спешите с ответом…

Губами по жданному голосу…

Луны сияющая долька

Луны сияющая долька

Отрежет лето от меня.

Не больно в осени нисколько,

Лишь дождик сыплется звеня,

Жару с ветвей с листвой смывая

И суть нагую обнажая.

Любовью осень открываем

И яблоки с ветвей срываем…

Осеннюю листая непогоду

Осеннюю листая непогоду,

Я вспоминаю сладостное лето…

Увы, оно укрылось нам в угоду

В туманах и росе. Всё было спето —

Романсы, марши. Горькое «прости»

ни разу не звучало в ритмах этих.

Господь простит, а ты — меня спаси.

На этой тёплой и живой планете.

Осенняя трава

А за зимой — весенняя капель,

Тепла и солнца ждем мы от погоды

Всего сто дней и мы услышим трель

Весенних птах, по правилам природы.

Унынию не стоит предаваться,

Ведь мы природе — прелая трава,

В которой не захочется валяться,

Когда она подмерзла и мертва

Осенней ночью

Осенней ночью слёзы

другие, чем весной.

И розы — хризантемы,

не с запахом мимоз.

Но всё-таки придётся,

ей к нам прийти опять.

Весна вот-вот начнётся.

Я начинаю ждать!

Невероятье красоты

Невероятье красоты

Свои раскрыло мне объятья.

И я лечу, я с ним на ТЫ!

По ветру волосы и платье.

Меня несёт ночной автобус.

Увозит в завтра из вчера.

Листаю видов пёстрый глобус,

Полей, лесов и рек сестра.

Летят года

Летят года стремительно, как птицы,

Морщинками раскрашивая лица.

Чем больше их, тем наша жизнь богаче,

Танцуем и приветствуем удачу.

Работа и учёба, дети, дом.

Всё это между прочим. «На потом»

откладываем часто, забывая,

что наша жизнь короткая такая.

А с возрастом она нам слаще стала.

И жизнь любить душа не перестала.

Нежнее греет на закате солнце.

Любовью заливая все оконца.

Вот так и мы добрее, и светлее

стремимся стать.

И хоть чуть-чуть мудрее.

Разве можно жить без синяков?

А разве можно жить без синяков,

Без этой боли ежедневной.

Когда твой пик повыше облаков.

И дух живёт твой не в одной Вселенной.

А без преодоленья можно жить?

Без боли в сердце, если всё не так.

Наверно можно, но не жить, а стыть

И день любой — оброненный пятак…

Совет стервы

Бросанье трубок, шварканье дверями..

Опять я что-то главное забыла,

Расслабилась, втянулась, упустила,

А глаз да глаз, ведь, нужен был за вами.

Включаю стерву, где она там спит?

Мужчина мой любимый разошёлся:

Не пишет, не встречает, не звонит,

А может быть он с кем-нибудь сошёлся?

И стервочка спешит на помощь мне:

«Пропал — и ты пошли его подальше,

Уйди из дома, свет оставь в окне,

И не спеши, гуляй на все, без фальши!

Себя побалуй тем, чего так ждёшь,

Будь тортик то, или другой мужчина.

Но лучшее. Ведь раз всего живёшь.

И обойдись, прошу, без бесовщины!»

Штиль

Легко другим давать советы —

По ним я не умею жить…

Как объяснить, найти ответы,

Когда нет времени любить?

Работа всё желанье съела,

И времени нет у него,

На первом месте — только дело,

Да не ропщу я, для чего?

Пишу ведь о себе, приватно

И мне не стать уже другой,

Эмоций — море, хоть накладно,

Характер — в меру деловой.

Когда все страсти угасают

И есть давно уже семья,

Мужья о жёнах забывают.

Понятна многим мысль моя…

А мне вот с этим — не смириться,

Махнуть, списать себя в утиль?

Домохозяйкою остаться,

Кому он нужен этот штиль?

Минск

Минск, туманный, как Альбион.

С серебристыми звёздами, птицами.

Спит в ладонях мужских крепких он.

Этот сон будет долго мне сниться.

Мечтаю

Мечтаю снова отдохнуть в Крыму,

Такое вот несложное желанье.

Мне кажется, лишь в море я пойму,

и смысл слов, и таинство касаний.

В горах проверю крыльев чистоту,

Хоть белизной горят, в свету играя,

Рванусь вперед, теряя высоту,

В полёте равновесье обретая.

И лёгкие свои там разверну,

Наполнюсь ароматом кипарисов,

С улыбкой детской на траве усну,

Под ветерком, что ласками неистов.

***

Нанижу на штык все что было ДО.

До утра, до этой самой минуты…

Всё прошедшее — словно сон в ведро,

Канет в лету. Но кто мы? Но кто ты?

Дотянись

Дотянись до облака над собой

И вздохни запахнутой грудью!

Всё прекрасное будет с тобой,

Чашка кофе, вишнёвый штрудель.

Бред с твоих не услышится уст,

Знаешь точно, что он неуместен.

Все пустые слова опускают в грусть,

Нам же хочется новых песен!

Волга

Разлеглась, как женщина, Волга!

Красотою своей пленяя,

Невозможно не смотреть долго,

Взглядом тело реки обнимая.

Хороша в любую погоду.

И бурливая, и золотая,

Смотрит солнце в неё, ей в угоду,

Красоту её утверждая.

Омывает закатами небо,

А восходами лечит душу.

Дорогая моя, молодая!

Разливайся в крови моей пуншем!

Подарок Сысоле

Красивый перстенёк был у Тани. Тёмно-зелёный плоский овальный камень, вправленный в серебро. Купила Таня его по случаю в индийской лавке, очень большой оказался, слетал со всех пальцев. Таня и забыла про него. Пролежал перстенек пару десятков лет в шкатулке с другими женскими штучками: серьгами, кольцами, браслетами, которые уже разонравились хозяйке или стали малы.

Тут Таню пригласили на свадьбу и она решила к зелёному платью надеть давно забытый перстенёк. А он обнял её пальчик крепко, как нужно. Так, что ей уже не захотелось расставаться с ним. Отшумела свадьба и Таня отправилась в путешествие. Колечко отправилось с хозяйкой. Зелёный камень загадочно мерцал на её пальце, казалось, он прописался там навечно оберегом.

Была у Тани одна особенность, любила она плавать во всех встречных и поперечных речках, которые попадались им по пути следования. А ехали они с мужем в далёкий северный городок Сыктывкар, на родину мужа. Плавала Таня в Волге, в Сухоне, что в Великом Устюге. Перстенёк тоже. Течение быстрое, Сухона уносила Таню далеко по течению и Таня смеялась, и боролась с молочно-серебристой шаловливой рекой. Радости — через край!

Сысола, речка, протекающая в Сыктывкаре, оказалась другой по характеру, отличной от своей белокурой добродушной сестрицы Сухоны.

Сысола — рыжая, коварная, с илистым неровным дном, Тане приходилось сопротивляться и грести изо всех сил, чтобы просто удержаться на одном месте. Удавалось через раз. В общем, радовало, что недалеко от берега, на воде дежурили спасатели, в жару много горожан с детьми отдыхают на речке и спасателям всегда есть работа. Таня полюбила купания в Сысоле. Поединки с рекой доставляли ей удовольствие.

Вот и последний день отдыха. Прогноз обещали дождливый, но Таня поехала искупнуться и попрощаться с рыжей рекой. Янтарная Сысола нахально вынула камень из Таниного кольца, на память, а Таня, увидев пустую оправку, рассмеялась и бросила кольцо в реку, сказав ей: «Носи с удовольствием, дорогая!»

Теперь Таниным оберегом стала целая река — Сысола…

Хранитель Пчёл

Пчёлы путались и засыпали в его бороде и усах.

Нет, они не жалили его и не кусали. Они начинали гудеть все тише и тише, пока совсем не затихали. А он молча и лукаво улыбался и казалось, что пчёлка уснула на его языке. Такая маленькая и безобидная.

Усы и борода становились черными, пышными. И казалось, что они живут своей тайной жизнью.

Дети прибегали к нему частенько и для каждого была готова баночка особого мёда — Мёда от Хранителя Пчёл. И был этот мёд сказочно вкусным. И сны от него снились волшебные. В этих снах пчёлки превращались в снежинки, а сам Хранитель превращался в Деда Мороза.

Его борода становилась серебристой, а за спиной вырастал мешок с подарками…

Новогодний подарок

«Да не бывает чудес, ты же сама всё знаешь, уже такая взрослая девочка,» — говорила Томе Лиза.

«Он хороший психолог, ты прекрасно проведешь с ним время, пока не появится на горизонте кто-то подходящий. А Геннадий поможет тебе повысить самооценку. Просто подружись с ним.»

Тома, шла на встречу, желая задать несколько вопросов о чудесах. Ей регулярно приходили на почту письма от ворожей, магов, магистров и прочих ясновидящих. Она вконец запуталась и решила проконсультироваться у тех, кто сможет дать ей ответ.

Лиза пригласила Тому убить сразу двух зайцев: хотела познакомить Тому со своим женихом, чтобы узнать её мнение о нём, и познакомить Тому с Геннадием, чтобы вытащить её из замкнутого круга бесперспективных отношений.

Лизин друг оказался очень интересным собеседником, но Тома, при всей своей любви к фанатикам, не долюбливала религиозного фанатизма, и откровенного проповедничанья. У неё свои интимные отношения с Богом и вряд ли они нуждаются в обсуждении. Лиза и не пыталась, но её друг… Тома для себя определила, что он не в её вкусе. И порадовалась за Лизу, так как она была увлечена и её глаза горели счастьем. Геннадий — высокий, широкоплечий, бритоголовый мужчина с удивительно бледным лицом и проницательными глазами произвел на Тому двойственное впечатление. Когда она садилась за стол, напротив него, ей на долю секунды увиделся католический священник, седой, с белым воротничком и в тёмном платье… Во время разговора в компании, Томе казалось, что напротив неё сидит донской казак, с глазами Деда Щукаря. Такие симпатичные морщинки и такие замечательные хитринки вылетали из его глаз. Такие же замечательные, как и его суждения. Когда они остались вдвоём, а это произошло довольно быстро, так как Лиза и Фёдор быстро убежали по делам, Тома захотела вернуться к разговору о волшебстве. Ей ведь очень хотелось стать настоящей Волшебницей. А Геннадий, кажется, мог ответить на её вопросы, как это сделать.

Их разговор растянулся на много много дней. Но не ночей… Даже отправив её домой на метро, или такси, он уезжал. Длинные ночные разговоры, прогулки, встречи… Тома могла тысячу раз утонуть в нём, но не так то просто было это сделать. Он ей не давал. Женские штучки — кокетство и прочее — радовали и забавляли его, капризы — расстраивали. Но он был рядом. Он был и рядом с ней, и в её голове. В мыслях. Тома перестала бояться себя и своих поступков. Своей «плохости», потому что он видел её даже когда она была не с ним. Тома ужасалась и говорила, ну и что, что же ты видел???

— Да ничего. И улыбался. — Так, лёгкая эротика…

И так от встречи к встрече. Они гуляли, говорили, обнимались крепко, расставаясь. Даже массаж ей делал. Мануальный. Это когда знаешь, что сейчас встряхнут и сдавят больно, но надо расслабиться… Вдох, выдох..Аааа!!!

Новогодняя Москва, огни, гирлянды… Дед Мороз ходит без шапки и перчаток…

Тома пошла и купила ему шапку и перчатки, хоть он и не мёрзнет. Должны же и Деды Морозы получать подарки.

Тем более, настоящие…