Меридиан

Татьяна Донченко (2024)

В мире, где прошлое преследует каждый шаг, а будущее полно опасностей, Лера решает начать все с чистого листа и спрятаться в большом городе. Но судьба сводит ее с Егором — красавцем-обольстителем, больше не верящим в любовь. На кухне "Меридиана" Лера и Егор сталкиваются как соперники. Ведь только один из них может стать помощником повара. Искры страсти разгораются среди кулинарных шедевров. В то время как Лера скрывает свои тайны, Егор стремится их разгадать. Сможет ли Лера довериться человеку, который разбил не одно сердце? И не навлечет ли тем самым беду на него? Кто из них окажется на кухне "Меридиана" в конечном счете? В этой игре на выживание может и не быть победителей…

Глава 6. Лера

Шаги за углом стали громче, послышалось чье-то матерное чертыхание. Я не стала дожидаться появления чужака и напала первой. Разбежавшись, сделала подсечку, сбив человека с ног. Эффект неожиданности сработал: человек упал на спину, а я быстро оказалась сверху и со всех сил надавила локтем на его шею.

Хриплая ругань быстро меня отрезвила.

— Булочка, фигасе! Ты чо творишь?!

Все еще напуганная, на пике адреналинового скачка, я продолжала сидеть сверху и держала локоть на его шее. Мои ребра вспыхнули адским пламенем, как будто в них вонзили копье. Я еще пожалею об этом выпрыге, когда буду глотать обезболивающие.

— Иванов? — спросила я, задыхаясь. Сердце клокотало словно по нему кто-то методично бил, как по боксерской груше. — Ты что, следил за мной?

— А это не очевидно?

— Зачем? — строго спросила я, ослабляя давление.

— Хотел узнать, где ты живешь, — он откашливался, хватаясь за горло. — Сдурела идти пешком в ночь? До ближайшего жилого района дофига топать.

— Я живу в отеле, — кивнула я на «Континент».

Егор тяжело откашлялся, не сумев выдавить из себя ни слова.

Меня охватила злорадная радость — удалось положить такого здоровяка на лопатки. Муж бы мной гордился.

— Зачем тебе знать, где я живу?

— Да не знаю я! — он вскинул руки, сдаваясь. — Теперь вижу, что идея была тупая!

Отпустив его, я все еще сидела сверху. Постепенно успокаиваясь, чувствовала, как напряжение сходит с тела.

— Тебе повезло, что я не успела достать нож, — фыркнула я, когда он жалобно застонал подо мной. Наверняка неслабо приложился спиной о камни. Я не испытывала ни капли угрызения совести. Сам виноват.

Собака осторожно подошла, оскалившись на Егора. Секунда — и я потеряла бдительность. Иванов сгруппировался, перевернув меня и уронив на камни. Его руки оказались под моими ребрами, смягчая удар. Я вскрикнула от боли.

— Это тоже была тупая идея… — признал он, нависая надо мной, стараясь не придавить своим телом. Собака залаяла, щенки начали подражать, визгливо тяфкая на Егора, который при этом весело заржал.

— Защитнички у тебя что надо, булочка! Выращиваешь свою личную стаю?

— Скажи спасибо, что не научила их команде «фас».

— Дрожу от страха, — паясничал он.

Боль мешала дышать, я едва говорила, но не хотела сбрасывать его. Занималась борьбой целый год, но никогда не чувствовала столько адреналина и возбуждения, как сейчас.

— Кто ты такая, булочка? — его хриплый голос пробирал до нутра. — Еще никому не удавалось уложить меня на лопатки. Я имею в виду татами. В постели — ради бога!

Егор поднялся и помог мне встать. Я кряхтела, как развалина, и тихо скулила от боли.

— Сильно задел? — его голос смягчился, в нем засквозила неподдельная забота. — Прости, я не хотел сделать тебе больно…

Я обняла себя руками и кивнула, давая понять, что он прощен. Собака перестала лаять, щенки тоже. Я потрепала мамашку за ухом, благодаря за поддержку.

— Так вот для чего колбаса, — заметил Егор.

— А ты думал я живу впроголодь?

Мы молча смотрели друг на друга при свете луны. Чертов Иванов пьет кровь девственниц, не иначе. Он бессовестно неотразим даже темной ночью.

— Этот взгляд нужно запретить, — с усмешкой заявил Егор, сделав шаг ко мне, — на законодательном уровне.

Я подняла руку, чтобы не подпустить его к себе, но потом поняла что это глупо и сделала вид, что она — для пожатия.

— Спасибо, что волновался и пошел следом. Но это было лишним.

— Я уже понял, — он потер шею.

— И спасибо, что готов помочь с документами. Я буду в долгу.

— Забей, это не трудно, — он пожал мою руку и задержал в своей. — Отблагодаришь, когда все будет готово.

— Кто бы сомневался!

— Ты не надела кольцо, — заметил он, помассировав мои пальцы. Я не убрала руку, желая посмотреть, куда это приведет.

— Не надела.

— Почему?

— Ты знаешь.

— Я знаю только, что оно не удерживает тебя от секса со мной.

Я закатила глаза и отдернула руку, будто ошпарилась. Не надолго меня хватило. Кого я пытаюсь обмануть? Он таких как я на завтрак съедает, видит меня насквозь. Единственное, что могу — принять наше влечение и признаться в нем. Хотя для него это не секрет.

— Не удерживает, — согласилась я, осознавая, что бессильна перед его дьявольской притягательностью. — И чувство собственного достоинства, похоже, у меня отсутствует напрочь.

— Поясни…

Он подошел вплотную, его дыхание стало рваным. Взгляд оставался темным, но осторожным.

— Я поняла одно: единственное, что меня удерживает от того чтобы не завалить тебя на «те самые» лопатки, — это мои ребра.

Мои переломы — отличное напоминание о том, что может случиться со мной снова, если я позволю себе отвлечься и забыться. И с ним, кстати, тоже, если я впущу его в свою жизнь. Но, что делать, когда так… хочется?

Егор мучительно долго смотрел в мои глаза, пытаясь выяснить шучу я или нет. Когда понял, что говорю всерьез, немного отпрянул, как будто я снова его душила.

— Но если будем ждать, когда они заживут, ты к тому времени можешь стопятьсот раз передумать.

— Егор, к тому времени меня может и не быть…

— В каком смысле?!

Я промолчала. В этом городе, в этом мире — какая разница?

— Может, — он запнулся, будто сбился с мысли. — Я могу… быть весьма изобретательным и, когда нужно, нежным…

Я помотала головой. Раз уж мы снимаем друг перед другом маски, то подержи-ка мою.

— Не сомневаюсь, что ты все это умеешь. Но… я не хочу нежно.

Иванов тихо простонал, а я сама приблизилась к нему.

— Я хочу грубо. Так жестко и дико, чтобы я нахрен забыла, как меня зовут. Все имена: настоящие и вымышленные!

— Бля… — прошептал он, закрывая глаза. — Булочка…

— Что, Егор? — я с вызовом ткнула указательным пальцем в его грудь. — Меня Лера зовут, это мое настоящее имя, кстати.

— Ле-ра… — тихо проговорил он, словно пробовал два слога на вкус и уставился на мои губы. — Не провоцируй меня.

— А то что?

— Иначе я не ограничусь просто знанием, где ты живешь.

— Пойдешь со мной в мой номер?

— Да.

— И сделаешь все, что я захочу?

— Блять, да…

— И нарушишь свои правила?

Иванов протянул руку и коснулся моего подбородка. Я откинула голову назад, чтобы сохранить обжигающий зрительный контакт. Наши вздохи становились чаще, я сходила с ума от этой чувственной перегрузки.

— Может, мне и не придется их нарушать, — прошептал он. — После сегодняшнего разве не очевидно, кто останется?

— Рано радуешься.

— Я просто реалист, — он вздернул бровь. Улыбка соблазнителя поплыла уголками вверх. Быстро он совладал с собой и вернул на лицо свою маску! Я бы так не смогла.е

— По-твоему, мы все равно, рано или поздно, сделаем это?

— Обязательно, Ле-ра, — он мягко коснулся кончиком большого пальца моей родинки над верхней губой и прерывисто выдохнул. — Но только после трех условий.

Я выдохнула с облегчением и разочарованием. Егор печально улыбнулся.

— У меня нет ни малейшего желания нежничать с тобой. Я и сам хочу тебя до одури, и не успокоюсь, пока не оттрахаю всеми возможными способами!

Пожалуй, это самые горячие слова, которые я когда-либо слышала.

— Поэтому, первое условие: твои раны должны быть в полном порядке, не хочу на них отвлекаться. Второе: ты на этот момент не будешь моей коллегой. И третье, самое главное: ты расскажешь мне свою историю.

— Сдается мне, что мы не схлестнемся на этом татами никогда… — скептически цокнула я.

— Что ж, тогда продолжим играть в детские гляделки и раскраски на фартуках!

На этих словах раздался визг одного из щенков — малыши переусердствовали в игре и один больно укусил другого. Егор огляделся, разводя руки в стороны, и со смешком сказал:

— Ты реально чокнутая, ходить тут в два часа ночи!

— Это далеко не весь перечень безумия, на которое я способна. Я только что была готова позвать тебя в номер и переспать.

— А я чуть не согласился…

Я взяла его за руку и повела к отелю через гаражные закоулки.

— Ты в курсе, что перелом ребер заживает от трех до шести месяцев, — я бросила на него лукавый взгляд.

— Угу.

— Что будешь делать все это время?

— Жрать фалафель.

Я рассмеялась, но схватилась за бока, расцепив наши руки.

— А что, если мы оба не уйдем после стажировки?

— Тогда у меня через пару месяцев появятся жесткие мозоли на руке.

Мы вышли к освещенной территории отеля, где я четко видела триумфальную улыбку Егора.

— Ну, а если серьезно, у тебя есть идеи, как нам работать бок о бок и не… не знаю, не пересечь красную линию или вообще нечаянно не влюбиться друг в друга?

— О, можешь не переживать на счет этого, булочка, тут ты в полной безопасности!

Он очертил свой силуэт указательным пальцем и сказал:

— Эта территория закрыта для чувств.

Вот оно что.

— Тогда, ты тоже можешь не волноваться. Мне совершенно точно нельзя никогда и ни к кому привязываться.

— Даже спрашивать не буду, что это, мать твою, значит.

— Хороший мальчик, — я встала на цыпочки, потрепала его густую каштановую шевелюру, а он отдернул голову. — Иди поспи, Иванов.

— А ты лечи свои долбанные ребра, больно смотреть, бу… кхм, Лера.

Я ушла в отель, не оборачиваясь. Тело трясло мелкой дрожью, как после пережитого состояния аффекта. Да, что с тобой, Валери?!

Когда Егор Иванов рядом, мой разум будто ослепляет белой вспышкой. Мне нельзя ошибаться. Это очень опасно! Правила и условия — все это надуманная фигня!

Есть гораздо больше реальных причин не сближаться с ним. Вообще ни с кем. Потому что всем, кто станет мне хоть как-нибудь дорог я принесу… в лучшем случае, быструю смерть.