Мама, я принесу тебе радость

Татьяна Владимировна Хайдукова, 2017

Жизнь каждого человека уникальна и удивительна. Мы рождаемся в этот мир с неповторимой судьбой. Жизнь человека – это путь, который проходит каждый из нас от момента рождения до времени, когда Бог предназначил нам отойти в Вечность.

ГЛАВА 1

Итак, ОНА ЗВАЛАСЬ ТАТЬЯНОЙ…

Как всё начиналось

В этом году мне исполнится пятьдесят лет, это мой юбилейный год, и я хочу сделать ревизию своей жизни.

Начну с самого начала. В далеком 1967 году, в прекрасном городе Астрахани, его еще называют Южной Венецией России, родилась необычная девочка, которую назвали — Таней. Моя мама рожала меня три долгих дня. Я никак не могла родиться. Мама теряла сознание, у нее кружилась голова. Ей казалось, что огромный высокий белый потолок, раскачиваясь из стороны в сторону, сейчас обрушится на нее.

После долгих и утомительных родов, моя мама решила, что рожать больше не будет, и поэтому в моей жизни нет ни родных братьев, ни родных сестер. Я у мамы одна.

Была еще одна неприятность. Раньше кесарево сечение не было распространено. Я шла ножками, меня тянули щипцами, пытались повернуть и в результате порвали губу. Мне ее сразу зашили, поэтому нитки торчали, как усы у кота. Маме меня принесли «с усами». Сейчас это смешно читать, но тогда было страшно. Я ведь девочка, а девочки должны быть красивые, а тут такое. Три операции мне пришлось перенести в детстве, чтобы лицо выглядело более-менее сносно. Даже врачи говорят, что это лучший результат. Вот парадокс: сейчас мне все говорят, что я очень красивая. Может оно и так. Слава Божья меня преображает.

Мама говорила, что в детстве я много болела и часто лежала в больнице. Мне делали много уколов. Все мое маленькое тельце было покрыто следами от уколов: на попе, на ручках, на ножках, на лбу. Мама не могла смотреть на меня без слез. Что-то внутри говорило маме: «Бери ребенка и беги!». Однажды она не выдержала и забрала меня из больницы. Отпросилась у врача погулять со мной на улице и ушла на троллейбусную остановку. Шла и плакала. В троллейбусе все смотрели на маму с удивлением: у нее ребенок был в ползунках и кофточке с больничными штампами. Подошла мама к дому, а заходить не хочет. Сидит на лавочке у дома, держит меня на руках и плачет. К счастью, в нашем подъезде жила врач-педиатр Инна Владимировна. Идет эта Инна Владимировна с работы домой, увидела заплаканную маму и, узнав в чем дело, посоветовала ей меня закалять и прополисом поить. Мама последовала её совету, и вскоре я поправилась и больше в больницу не попадала.

Город моего рождения Астрахань стоит на великой реке Волге. Летом астраханцы любят отдыхать на волжском пляже. Я всегда ждала выходных, чтобы с родителями отправиться на пляж. Помню, что на пляж мы переправлялись на пароме. И вот однажды, когда мы отплывали от берега, у меня с ноги соскользнула туфелька и упала в бурлящую воду. Я заплакала: «Моя маленькая, красненькая туфелька». И тут один мужчина, прыгнул в воду и достал мне ее. Сколько было радости! Это огромный подарок для маленькой девочки. Бог обо мне заботится! Может этот человек не потеряет награду свою?!

Узбекистан

Когда мне было пять лет, мы переехали в Узбекистан, в город Зарафшан. Это был многонациональный город, всесоюзного значения. Молодые специалисты со всей страны ехали работать на золотообрабатывающий завод. Город находится в пустыне, и если дует ветер, то песок буквально везде. Он — в глазах, волосах, ушах, он — в квартире: на полу, на столе, в постели. Обращаясь сегодня к чтению Библии, я невольно вспоминаю этот песок моего детства и могу зримо и явственно представить себе, как израильский народ ходил сорок лет по пустыне. Это были трудные условия жизни, под палящим солнцем.

Через год мы переехали в поселок Зармитан, находившийся в горах, недалеко от города Самарканда. Я до сих пор помню, как мы в 50 — градусную жару въезжаем в поселок по каменистой дороге, а по краям стоят бараки, и в одном из них нам предстоит жить. Ни одного человека не встретили. На душе у меня уныние и тоска. Я приехала в неизвестность.

Из-за страшного зноя нас, детей из детских садов вывозили в горные оздоровительные лагеря. Я ездила в детский лагерь под названием «Золотинка", он находился в горах и поднимался снизу вверх так, что площадка каждого отряда находилась на несколько ступенек выше предыдущей. Посередине лагеря, располагалась аллея, украшенная вазами с цветами, она орошалась родником из скалы. А если выйти из корпуса вечером, на закате дня, то на противоположной стороне можно увидеть спящего великана: так выглядели силуэты гор на фоне вечернего неба. Казалось, будто исполин расположился на ночлег, долго смотрел на звезды и уснул. Я смотрела на него, и мою душу наполнял великий мир, верилось, что кто-то сильный охраняет тебя.

По местным легендам и поверьям, в этих местах любил отдыхать Амир Тимур (Тамерлан) со своей женой Сарай-мулькханым. Предание гласит, что местные садовники, готовясь к посещению этого места Тамерланом, привили к деревьям различные цветы. Увидев такое чудо, Тимур назвал это место «Гульбог», что в переводе означает «Сад цветов». Тамерлан любил отдыхать здесь не только с любимой женой, но и уединенно, не допуская к себе никого на расстояние 100 метров, и только его внук Улугбек мог потревожить властителя империи.

Сегодня Узбекистан — это самостоятельная страна. В сравнении с Россией здесь абсолютно другая природа, другой климат, другая культура, другой менталитет, другой быт и обычаи — все другое. Узбекистан удивительная страна, не зря говорят, что восток — дело тонкое. Там совсем иное, что называется, «восточное» отношение к родителям, к старшим, к друзьям. Там царит закон гостеприимства. Он гласит: если гость пришел в первый раз к тебе в дом, то нельзя отпустить его с пустыми руками: хозяин должен подарить то, что понравится гостю. А когда тебя приглашают в гости, то не принято идти с пустыми руками.

В ту осень в детский сад меня не отправили — мест не было. Как-то родителей пригласил к себе в гости, в соседний кишлак (постоянный сельский населённый пункт), один зажиточный человек. У него было большое хозяйство, и там мне показали маленькую козочку, которая только родилась и была совсем крохотной. Когда меня спросили, что мне больше всего понравилось, а я ответила: «Козочка», то мне ее и подарили. Вот таким образом у меня появилась своя коза. Я назвала ее Нэля. Она спала со мной в комнате на раскладушке, и кормили мы ее молоком из бутылочки. Нэля была очень умная, все понимала. Мы научили ее, прыгать со стульчика на стульчик, и это было великолепно! За морковку она кружилась на задних ножках в вальсе. Мы веселились с ней каждый день.

По соседству с нами жила семья шорцев (народ севера), их папа работал в шахте, и у них было четверо детей: Валера, Алик, Гена и самая маленькая Надя, ей было года три. Их папа часто напивался и материл всю семью. Малютка Надя тоже материлась, а моей козе это не нравилось. Если Нэля видела Надю, то бегала за ней по улице, старалась зажать ее рогами в угол и бодала ее. Я же бежала за ними и кричала: «Надя! Не матерись больше, проси прощения!» И Нэля ее отпускала. И потом мы вместе смеялись.

Однажды моя Нэля забрела в огород к соседу, и он сильно ударил ее по хребту палкой. После чего коза моя сильно заболела, и ее пришлось застрелить, а мне сказали, что она потерялась. И вот как-то раз захожу я к нам в сарай и вижу: на стене висит растянутая шкура моей любимой козочки. Это была моя первая потеря, первый обман, мое горе и разочарование.

В сентябре я пошла в первый класс. Учительница Анна Яковлевна была педагогом старой закалки. Очень строгая! И если мы не понимали, то била всех, головой об парту и говорила, что мы тупые дети. Своих детей у нее не было. Это сейчас можно нажаловаться на учителей, и этот вопрос будут решать, а тогда все молча сносили обиды. Различные унижения, через которые мне пришлось пройти, рождали в моем детском сердце понимание и сострадание к людям, испытывающим какую-либо боль. Слава Богу, она не была моей вечной учительницей! В четвертом классе все изменилось: моей классной руководительницей стала завуч школы Любовь Моисеевна. Мне вообще повезло, я ходила у нее в любимчиках. Мы в классе, ласково называли ее Любушка. Думаю, она об этом знала. Это удивительная еврейская женщина, которая много помогла мне в жизни. Я очень желаю, чтобы Бог помиловал ее, простил и спас. Я звонила ей, говорила о Христе, но она только смеялась. Она из С.-Петербурга, ее родители и старшие братья и сестры пережили блокаду Ленинграда, сейчас многих нет. Любовь Моисеевна живет в Израиле.

В Узбекистане, учебный год начинался 31 августа, в мой День Рождения. И вот, в пятом классе, я, нарядная, с бантиками в волосах, с букетом цветов в руках, падаю в обморок прямо на торжественной линейке. Меня увозят в больницу, в районный центр Кушрабат. Целый месяц в больнице, три раза в день мне колют по три укола. Мама приезжает редко: это далеко от дома. У меня появились друзья узбеки, я перепробовала много национальных блюд.

В школе мне очень нравился предмет «Ботаника». На одном из уроков я узнала о том, что тля на листьях портит деревья. Я вспомнила, что у меня дома, на нашем участке есть мое любимое персиковое дерево. Летом на нем всегда вырастали вкусные красивые плоды. Все наши знакомые любили плоды с этого дерева. И никто из нас, домашних, даже не подозревает, что дерево вот-вот погибнет. Его прекрасная пышная крона в опасности. У персикового дерева листья необычные, такие немного бархатные и волнистые, и мне показалось, что тля уже пожирает мое любимое дерево. Придя из школы, домой, сразу взялась за дело. Я взяла ножницы, подставила лестницу к дереву и срезала почти все листья. Я думала, что родители, придя с работы, поблагодарят меня, что я спасла нашу семейную гордость. Но они не обрадовались. Дерево в этот год не принесло плода, я ошиблась, а мне так хотелось спасти дерево! Раз плодов персика не будет, я решила на нашем участке, недалеко от дерева, посадить картошку, мама ведь любит картошку. Я копала и сажала, но в Узбекистане из-за жары картошка не растет. В эту весну все мои старания на благо семьи не принесли успеха.

В Узбекистане все школы, с 5 по 10 класс вывозили в кишлак собирать хлопок с полей. Мы находились там с октября по ноябрь. У каждого была норма 25 кг в день. Если выполняли, нас поощряли, если нет штрафовали. Жили мы там в чьих-то домах, один раз жили в школе. Учителя варили суп из кильки, иногда рис. А ученики собирали хлопок, по вечерам все читали книжки и иногда были танцы.

В дни смерти и похорон генсека КПСС Брежнева Л.И., в стране был объявлен траур. И мы, ученики, по этому поводу, сбежали с полей, сели на рейсовые автобусы и уехали домой. А вечером, к нам домой пришла Любовь Моисеевна. Я видела, как ей было неприятно, что ее класс убежал да еще и я, ее лучшая ученица. Но она мне не сказала ни слова. Мне было очень стыдно.

Любовь Моисеевна проводила с нами много времени. Она занималась театральным кружком, и весь наш класс там был задействован. Моя мама всем шила костюмы: то я принцесса, то королева, то мушкетер, то разбойница. Так было интересно!

В нашем классе учился Уткур Серлиев. Он из многодетной бедной семьи. Его голова напоминала огурец, она была вытянутая. Девчонки в классе его не любили. И однажды после школы, собрались его отлупить. Я почему-то в этот день задержалась в школе. Выхожу. А девочки набросились на Уткура, стали бить по голове и душить пионерским галстуком. Он терял сознание, мне было его жалко, я видела его слезы. Мне это не понравилось, и я побежала его защищать. Я не понимала тогда, откуда у людей жестокость.

Горы и озёра

В школе я ходила в туристический клуб и ездила в туристический лагерь, в Таджикистан, в Фанские горы. Такое удивительное место на Земле, сюда непременно хочется возвращаться, видеть, чувствовать и впитывать всю эту красоту. Если говорить о Фанах коротко, то это прекраснейший горный район, с потрясающим ландшафтом и, самое главное, с невероятным количеством разнообразный озер. Не зря все-таки Юрий Визбор так воспел Фанские горы:

Я сердце оставил в Фанских горах,

Теперь бессердечный хожу по равнинам,

И в тихих беседах, и в шумных пирах

Я молча мечтаю о синих вершинах.

Когда мы уедем, уйдем, улетим,

Когда оседлаем мы наши машины —

Какими здесь станут пустыми пути,

Как будут без нас одиноки вершины!

Лежит мое сердце на трудном пути,

Где гребень высок, где багряные скалы,

Лежит мое сердце, не хочет уйти,

По маленькой рации шлет мне сигналы.

Когда мы уедем, уйдем, улетим,

Когда оседлаем мы наши машины

Какими здесь станут пустыми пути,

Как будут без нас одиноки вершины!

Я делаю вид, что прекрасно живу,

Пытаюсь на шутки друзей улыбнуться,

Но к сердцу покинутому моему

Мне в Фанские горы придется вернуться.

Когда мы уедем, уйдем, улетим,

Когда оседлаем мы наши машины —

Какими здесь станут пустыми пути,

Как будут без нас одиноки вершины!

28 июля 1976г.

Фанские горы

Наш маршрут проходил через перевал Тавасанг. Мы шли по нему пять часов, в альпинистском снаряжении с пристегнутыми к страховочной веревке карабинами, потому что тропа на склоне была осыпной. В момент прохождения сложного участка нам по цепочке передавали по кусочку сахара, чтобы восстановить силы.

На седловине перевала еще оставался снег, хотя был жаркий месяц июль. Ребята тут же набросились на этот снег и начали обстреливать им друг друга. Потом мы катались по снегу: кто на животе, кто на попе — было весело. У нас произошла высотная акклиматизация, у некоторых распухли губы, это не больно, но смешно. Еще, мы любовались величественными пиками соседних вершин и словно ощущали их дыхание. А с другой стороны перевала открывался великолепный вид на долину Маргузорских озер, которые спускаются каскадом. Местные жители их называют «Семь красавиц». Издалека озера кажутся, огромными жемчужинами необычайной красоты, будто кто-то рассыпал их в горах. Вода в озерах хрустально чистая. На дне, сквозь толщу воды, видны камни, которые меняют свой цвет в зависимости от расположения солнца на небосклоне. Вода в озерах переливается всеми мыслимыми оттенками от нежно — голубого, синего, фиолетового, до ярко-зеленого, бирюзового, желтого и даже красного цвета. Днем мы купались в ледяной воде одного из озер. Удивительно, что никто не заболел. Это огромное наслаждение, купаться в прозрачной воде и видеть на дне красивые камни. Машина с продуктами задержалась в пути, а есть очень хотелось. Наш инструктор и проводники в горах наловили несколько крупных черепах и сварили из них черепаховый суп. Мальчишки тоже не растерялись: сделали рогатки и настреляли перепелов, потом их ощипали и зажарили на костре. Ужин был великолепный. Всем надоела тушенка. Наша ночёвка была на берегу озера, в палатках. Долго сидели у костра и рассматривали звезды. Звезды там так близко, величиной с кулак. Все это было незабываемо, красиво и трогательно. Смотря на эту красоту, понимаешь, что есть Кто-то больше тебя, есть автор этой красоты, есть художник мироздания.

Мое детство и отрочество прошли в Средней Азии, оставившей неизгладимый след в моей душе. Я помню эту волнующую красоту, эти великолепные пейзажи. Я люблю узбекские фрукты. Там они настоящие, сладкие и сочные. Особенно инжир, персики, черешня, дыня. Мне нравится вкус узбекской лепешки. И, конечно же, доброе, заботливое, гостеприимное отношение к людям я увезла с собой в Россию.

Закончилось мои школьные годы. В это время начался распад Советского Союза. Мы в семье решили, что учиться дальше я буду в России, хотя мама с отчимом переехали в Белоруссию.

Мама меня одну поступать не отпустила. Мы поехали в Пермь с ней вместе: поступать в Институт культуры. Я мечтала поступить на театральное отделение, мне хотелось стать актрисой, но мама меня отговорила. И я поступила на библиографическое отделение.

Экзамены я сдавала хорошо. А на последнем экзамене забыла экзаменационный лист. Это значило, что на экзамен меня не допустят. Мама стала кричать на меня на весь институт, о том, что я растяпа, разиня и капуста, чтобы я бежала скорее обратно за этим забытым листом. И я бежала по мраморной лестнице вниз, волновалось, но почему-то мамин крик согревал душу. На улице был сильный дождь. Трамвай подошел быстро, я успела, но была вся мокрая. А мама все продолжала кричать: «Попробуй не сдай на пятерку, я тебе устрою». Толи от страха, толи мне повезло, не помню, как сдавала, но «пять» я получила. Потом мы с мамой смеялись и обнимались, даже пошли фотографироваться в фотоателье, на память об этом удивительном дне.

По окончании института мне предложили на выбор два места работы в Перми. Удивительно, что я, ничего не подозревая, выбрала работу рядом с домом, где жил мой будущий муж Виталий с мамой и сестренкой.

ГЛАВА 2

СОТВОРИТЕ ЖЕ ДОСТОЙНЫЙ ПЛОД ПОКАЯНИЯ… (мф3:8)

О моём покаянии

Удивляюсь моему Спасителю, скольких людей Он задействовал, чтобы привести меня ко Кресту.

Господь пришел в мою жизнь неожиданно. Несколько раз Он стучал в мое сердце.

Когда я была в шестом классе, нам в поселок Зармитан, привезли фильм «Иисус». Иисус, произвел на меня неизгладимое впечатление. Я не понимала, зачем распяли Иисуса, ведь Он так много хорошего сделал: исцелял больных, одержимых, Он такой добрый и понимающий. Господь работал с моим сердцем. Удивительно, но только я, имею спасение из моих сверстников, живших там в то время. Я писала им об Иисусе, но никто не откликнулся.

Когда я училась в институте, моя подруга, Марина, рассказала, что женщина в платочке, дала ей пригласительный в церковь. Она испугалась, а мне хотелось туда сходить. Мне все это было интересно.

Еще был момент, уже когда мы встречались с Виталиком (моим будущим мужем, а тогда еще женихом), на улице нам дали пригласительный, в котором были картинки из фильма «Иисус». Я сохранила пригласительный, ведь я уже была знакома с Ним.

Женщина на работе рассказала о том, что Бог может мне помогать и сейчас, Он живой. Мне было это важно.

Летом, Виталик сдавал диплом и ГОСЫ, а мы с Максимом, нашим сынишкой — первенцем уехали к маме в Белоруссию. Ее подруга, тетя Роза, тоже переехавшая из Средней Азии в Россию, год назад приняла спасение и прощение своих грехов от Иисуса. Этой радостной вестью она делилась со всеми. Роза и меня познакомила с Иисусом и пригласила в церковь. Помню, слушая рассказ Розы, я плакала, и в моем сердце появилась вера. В тот вечер я поняла, что Иисус умер за меня и простил мне мои грехи. Бог может все, Если Его попросить, Он поможет. Я поверила, что Бог изменит моего отчима, и он станет другим человеком.

В воскресенье вместе с мамой и Розой, я пошла в церковь. И в церкви со мной произошли перемены. В церкви я почувствовала, как будто пришла домой, мир Божий наполнил мое сердце. Я все больше узнавала Того, о Ком так много слышала. Это удивительная встреча перевернула всю мою жизнь. Я хотела, чтобы перемены произошли с отчимом, а перемены настигли меня.

Отчим

Мы с отчимом никогда друзьями не были. Я всегда ревновала к нему маму. Он постоянно был во взвинченном состоянии и всегда нервничал. Мы не общались. Без Бога люди не могут любить друг друга, прощать, оказывать милость, как Христос. Отчим был очень хозяйственный, он всегда держал свиней, кроликов, кур. Отчим работал пожарником; сутки через двое дежурил. Когда он был на работе, за хозяйством нужно было следить мне. Утром надо было бросить пшено курам, нарезать клевер кроликам, я всегда боялась это делать, мне казалось, что сейчас на меня выползет змея, было так страшно. Нужно было сходить за отходами в общественную столовую и принести два ведра полные до краев жирными, вонючими, помоями. Я носила ведра окольными путями, чтобы никто из сверстников меня не заметил, мне было стыдно.

Отчим был рыболовом и охотником. Однажды на охоте он поймал молодого варана и привез домой. Отчим смастерил ему огромную клетку, так как варан был полутораметровый, и поставил эту клетку возле сарая, у калитки. Заходить в калитку было очень жутко и выходить из дома тоже. Я терпеть не могу ящериц, а эта — огромная, хищная, со страшным оскалом, и пряталась в клети так, что не найдешь. Она была серо-коричневой масти и сливалась с землей, становясь невидимой. В тайне я хотела, чтобы она укусила отчима, Слава Богу, этого не произошло. Однажды утром клетка оказалась открытой, а варан исчез. Я этому обрадовалась.

У отчима была дочь от первого брака — Ирина. Мама настояла на том, чтобы забрать ее из детского дома, и она жила с нами. Сначала я радовалась, а потом плакала. Теперь, если дома что-то не так, мне доставалось вдвойне. «Ты родная, ты поймешь, а чужих детей трогать нельзя», — говорила мама. В результате, Ирина всегда от всего отлынивала и притворялась больной. Она много врала и делала, что хотела. А еще ей купили новый дипломат, а я ходила в школу со старым портфелем, и чувствовала себя ущербно.

После окончания восьмого класса она сбежала с соседским мальчишкой в горы. Отчим ее нашел и вернул, а мама устроила мою сводную сестру учиться в техникум. На третьем курсе она вышла замуж. Потом родители переехали в Белоруссию, а Ирина с мужем и детьми осталась в Узбекистане. Больше мы с Ириной не виделись.

Летом, когда сыну Максиму было уже полгода, мы приехали в Белоруссию к маме и отчиму погостить. Он не очень обрадовался. А когда мы с мамой стали бывать в церкви, озлобился еще больше. Однажды мы приехали из церкви, он ругал и обзывал нас монашками, плюнул маме и мне в лицо. Это было очень неприятно. Потом достал ружье и хотел в нас стрелять. Мы спрятались у соседей. А он ушел к другу, напился и брел по проезжей части дороги домой. Ехала патрульная полицейская машина, он голоснул, его заволокли в машину. Избили резиновыми дубинками и выкинули из машины. Он еле-еле доковылял домой и сказал, что это мы полицию подговорили. Это была смешная история для нас, а для него не очень. Он болел неделю, лежал, а мама за ним ухаживала. Когда он поправился, снова стал вредничать.

А тут еще одна наша корова неожиданно сдохла. Оказывается, она съела много травы сразу после росы, и у нее вздулся живот. Сделать прокол в животе и выпустить воздух ей не успели. Отчим узнал об этом, взял топор и зашел в дом. Я стояла у раковины, мыла посуду и слушала музыку, ничего не подозревая. Вдруг открывается дверь, заходит отчим, сбрасывает магнитофон со стола, замахнулся топором и идет на меня. Бежать мне некуда. Я стала молиться про себя, топор соскользнул с топорища и залетел под стол. Отчим кинул топорище, плюнул и ушел. Вот это да! Бог закалял и охранял меня. Перед отъездом домой я попросила у него прощения и рассказала об Иисусе. Больше я не желала ему зла. Любовь и сострадание пришли в мое сердце. Я хотела, чтобы отчим стал верующим человеком.

Я уже не я

Я вернулась в Пермь другим человеком. Виталий нас встречал на машине. Я радостно сообщила, что теперь мы не одни, с нами в машине едет Иисус, потому что Он жил в моем сердце. А Виталий меня не понял, кинул свой взгляд на заднее сидение и никого не увидел. Даже предложил мне проверится у психиатра: он когда-то читал, что у молодых мамаш бывает послеродовая депрессия.

Виталику было нелегко со мной. Он говорил, что я сильно изменилась, и он думал: «Надолго ли эти изменения или нет?!» Слава Богу, что эти изменения во мне произвел Бог, а значит они навсегда. Виталик за мной следил, я же об этом не знала. Он засыпал позже меня и просыпался раньше меня. Когда я занималась с Максимом, он подглядывал за мной, переживал, чтобы я ничего плохого Максиму не сделала. Виталику было странно, что я другая, что из меня исходят мир и доброта, что у меня появились святые привычки: молиться, читать Библию, поститься. Каждый день я молилась и благодарила Бога за спасение, посвящала Максима Богу, просила, чтобы Господь, помог моему любимому мужу на работе. А в это время Виталик подслушивал, и его сердце сокрушалось от того, что я с такой любовью прошу Бога за своего мужа.

В церкви я узнала, что муж — священник в семье. Муж должен распоряжаться финансами. Я пришла домой, отдала Виталику все деньги и сказала, что он у нас теперь священник и он должен распоряжаться деньгами, как посчитает нужным. Для Виталика это было большое удивление. Он к этому не привык. Раньше он все заработанные деньги приносил мне. И как покупать продукты, и как платить за квартиру — всему этому ему пришлось учиться.

Виталику нравилось, что я с ним не спорила, а, наоборот, во всем соглашалась. Я очень хотела, чтобы Виталик скорее поверил в Иисуса. Я знала, что Бог призвал меня, для того чтоб я Ему служила. В церкви звучал призыв служить в книжном магазине. Я так хотела туда пойти, да и род занятий мне был знаком. Но в моей голове пронеслась картина: я встаю утром, ухожу в церковь, а Виталик и Максим остаются дома одни. Таким образом, они никогда не придут к Иисусу. Я отказалась, от своего желания, хотя мне очень хотелось. Я подумала в тот момент, что сначала, мне нужно послужить семье, привести их в церковь, а потом мы вместе будем служить Богу. Так и получилось, Слава Богу! Я начала ходить на домашнюю группу и там все знали, что если я пришла, значит, будем молиться за Виталика. Я сильно желала, чтобы он был спасен, я не могла себе представить, что я попаду на небо без него. Мне попалась книжка «Исцеление по платкам», автора я не помню, там говорилось об Апостоле Павле: «Бог же творил немало чудес руками Павла, так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них.» (Деян.19:11-12) Тогда я мало что понимала, я была верующей всего четыре месяца. Я поверила, что если есть исцеление по платкам, то есть и спасение через платки. Взяла платок в церковь, положила в корзину с нуждами, чтоб за него помолились. Дома положила этот платок Виталику под подушку и помолилась с верою, чтобы Виталий принял спасение, хотя бы в 1995 новом году. Ждать результат, долго не пришлось. На Рождественские праздники 1995 года, Виталий пришел в церковь! Бог ответил на мои молитвы! У Бога много способов как спасать людей, главное верить, что для Бога нет ничего невозможного.