Нам пора

Татьяна Владимировна Старовойтова, 2023

Парнишка Джимми, вдохновившись рассказами отца о морском существе по имени Марменниль, решает отправиться вместе со своим верным псом на его поиски, чтобы услышать свое предсказание будущего.

Он ощущал, как холодные, бестелесные руки держали его за край полосатой футболки, худощавые ноги и впалую грудь. Лишь его пальцы разгоняли зеленоватую муть в плотном состоянии его последнего образа. Он попытался крикнуть, но безуспешно. Где-то внутри, за ребрами давил мягкий пузырь, обволакивая каждую альвеолу…

Джимми проснулся от того, что ему на живот запрыгнул абсолютно мокрый охотничий пес. От него несло болотом и затхлой тиной. Влажным языком он провел по веснушчатым щекам и по лбу мальчика и обдал его горячим дыханием:

— Вставай, Джимми! Нам пора, пора! — черная морда пса вцепилась короткими зубами в вязаный плед и потянула его за собой.

Недавно отремонтированную комнату обогревало летнее солнце, пробившее себе путь сквозь шторы. Игрушки были расставлены по своим местам, будто недвижимые экспонаты музея. Ни одного предмета не коснулась и пылинка. На письменном столе лежала открытый научный журнал.

— У тебя изо рта так пахнет… — сонно пробубнил мальчишка и прикрыл глаза ладонью от солнечных лучей.

— Это все стейк, — закружился на месте пес, собирая под крупными мохнатыми лапами плед, — он случайно упал со стола, случайно.

— Как это «случайно»? — Джимми убрал руку со лба, чтобы привстать на кровати и зажмурился от света.

— Не совсем… я ему чуть-чуть помог упасть, — пес немного опустил влажные глаза вниз и повел вытянутой мордой, отмахиваясь от навязчивого чувства вины, — но хозяйка не ругалась, не ругалась. — Тут он резко привстал на лапы и завилял хвостом из мокрых сосулек, как будто его уже простили за все шалости. — Пойдем! Нам надо спешить, спешить!

— Куда, Фисташка? Я только проснулся. И почему ты весь мокрый?

— Хозяин! Хозяин нам сказку читал вчера, помнишь?

— Ну да, помню. Про Марменниля. Папа говорил, что у него рыбья голова и есть хвост, как у форели…

— Да, да, да! — запрыгал Фисташка и завилял мягким хвостом, закачались опущенные уши с волнистой шерстью, которые больше напоминали продолжение уложенной прически. — Он предсказывает будущее, будущее!

— Да, помню. Папа говорил, что он на болоте живет и его не так-то просто повстречать…

— Так пойдем, пойдем! Узнаем наше будущее! Это же так интересно, интересно!

— Полностью с тобой согласен, Фисташка, — мальчишка охотно зевнул и вытащил тощие ноги из-под пледа, — Ладно, пойдем.

— Идем?

— Да, идем. Мне еще со вчерашнего дня жуть как интересно.

Черно-белый спаниель спрыгнул с кровати и притопывал на месте в ожидании своего друга:

— Там же будут утки? Много уток?

— Я так не думаю, — Джимми протер глаза тыльной стороной ладони. — Еще прошлым летом то болото опустело: ни рыбы, ни птиц.

— Вдруг есть, вдруг есть!

— Посмотрим. Я бы больше хотел увидеть этого Марменниля, чем уток. Потом бы сочинение про него написал, как он мне предсказал машину и самокат с фонариком…

— А мне уток!

Мальчик поднялся с кровати и пошлепал голыми ногами по холодному полу, пес постукивал на месте мощными лапами. Они открыли белую дверь и вышли из теплой, светлой комнаты. По коридору доносился запах жареного лука.

— Эй, Джимми!

— М?

— Если у него башка рыбья, так я может его того…

— Что «того»?

— Схвачу его, вот! Потом его на суп, на суп.

— Так нельзя. Он и так может испугаться при виде нас, уплыть обратно к себе на дно и что тогда?

— Что?

— Ничего. Не видать нам своих предсказаний: ни уток, ни самоката.

— А, понял, понял.

В конце коридора они спустились по крутой лестнице. Пес забурчал, стуча когтями по свежему паркету:

— Не люблю лестницы, не люблю.

— Тихо ты. Лучше под но… под лапами смотри, вот.

— Ладно, ладно.

Они вышли на небольшую светлую кухню. Запах лука заиграл ярче. У чистой столешницы стояла стройная женщина в клетчатом платье. На ее тонкой талии был повязан белый фартук. На голове золотился аккуратный пучок волос. Во время появления сына и собаки женщина не повела ни скулой, ни стукнула каблучком и не изменилась в осанке — она продолжила нарезать морковь, прижимая ее красным маникюром к разделочной доске. В воздухе кололо тревожное напряжение. На плите бурлила одинокая сковородка, в которой плавали, погруженные в масло, два стейка.

— Вкусно, вкусно, — облизнулся пес и клацнул вытянутой пастью.

Джимми снова протер глаза из-за витающего химического соединения, выделяемого от предшествующей нарезки головок лука.

— Мам, я завтракать пока не хочу, — снова зевнул мальчишка.

Женщина никак не отреагировала. Она продолжила заниматься приготовлением пищи, глубоко погрузившись в думы повседневной жизни.

— Мне тут… погулять надо, вот. Папа говорил, что есть возможность встретить Марменниля только на болоте. Только там его можно поймать в сетях. Ты же сама помнишь.

— Ты ей лучше расскажи, как он еще всем рыбаками вредит и наживку их жрет, — завилял хвостом пес как мокрым, шелковым помелом, — Надо бы, надо его за такое поймать и в суп, суп.

— Да всё она знает, Фисташка, — вяло отмахнулся рукой Джимми, — она же не глухая. И на суп его ни в коем случае ловить не будем! Так вот. Папа мне рассказал, как он с одним дядькой в последнее время стал часто рыбачить. И тот ему шепнул, что на днях Марменниль ему будущее предсказал. Так, может, и мне стоит попытать счастье, как думаешь, мам?

Женщина сильнее прижала кончик скользкой морковки и не оторвалась от процесса нарезки. Она и до сегодняшнего дня всегда была скупа на слова.

— Джимми, молчание — знак согласия. Она мне так стейк разрешила. Идем, идем!

Пес энергично ринулся к открытой двери, выходящей в маленький дворик. Мальчик приложил ладонь к бровям и всмотрелся в голый зеленый газон, залитый солнцем. Мать глубоко выдохнула и проскрипела горлом.

— Ладно, мам, я туда и обратно.

Конец ознакомительного фрагмента.