Письма узелковые: между любовью и литературой

Татьяна Владимировна Краюшкина, 2020

Всё происходит вовремя. И любовь происходит вовремя. Неважно, сколько лет Мужчине и Женщине: за 40, 50, 60, 70… Так случилось и с нами, Поэтом и Музой. Мы встретились, и от нашей встречи появились стихи, из которых сложилась эта книга. Книга об освобождении от прошлого, о доверии настоящему. Книга о потребности и способности любить и быть любимыми, о таланте принимать и отдавать любовь в нашем, зрелом, возрасте. Для счастья нужно лишь… разрешить себе любовь. Нужно лишь… прочитать эту книгу.

ИЗ СИНЕГО БЛОКНОТА

Молитва к твоему ангелу-хранителю

ВВК

Храни его утром, израненным месяцем острым,

Храни его ночью, ослепшей от звезд и щемящей прохлады,

Храни его летом, ошпаренным солнцем, и осенью пестрой.

О чем-то другом не прошу. Мне другого — не надо.

Храни его путь из селения в дальние страны

И стежку, что к Дому однажды его приведет.

Храни и в секущих снегах, и в немых океанах,

Когда под ногой скользкий камень и призрачный лед.

Храни его, слышишь, от пули, сквозь время летящей,

Пусть ржавью кипят все ножи, что нацелены в спину,

Напрасны усилия ведьм, над отравой корпящих,

И злоба, к нему что стремится, навеки пусть сгинет.

Храни его сердце от боли, тоскливо щемящей,

И душу храни от сырого унынья и скверны,

И мысли храни от печали, как небо, на плечи давящей,

И честь навсегда сохрани от погибели верной.

Храни его жизнь, этот светоч, дарованный Богом,

И в призрачном сне, и в реальности, Словом объятых.

И эта молитва пусть станет тропой и прологом.

Храни его вечно. Услышь, мне другого — не надо.

10 августа 2019 г.

Цикл «Эмпатия»

ВВК

Визуальные образы июня, нанизанные на

I и II строфы «Колыбельной Трескового мыса» И. Бродского

I

Пространство

Онемевшей гармошкой, испанским дырявым веером,

Нецелованными запястьями голубых танцовщиц

Сложило время.

И отныне не ногу — в стремя,

А наоборот.

Перекошен рот.

Вернее, перечеркнут зигзагом слова подбородок.

Глаза — отдельно.

И вдоль левой части лица

Начинается

Улица,

Которую взглядом не перейти,

Нюхом не переплыть,

Только волком

Вынуть степенно

Степное солнце Куинджи, Луну из кармана,

Расстегнуть циферблат

И скованно выть.

Выпь

Где-то в болотах

Акварельно

Рисует шаг

Циркулем, растущим из пуза.

Медуза

Пыжится подражать зонтику,

Смятому коврику, юбке, надутой ветром.

Побуду немного уткой.

Украшать гнезда так глупо.

Но хочешь — землю со дна достану

Или сама землею стану,

Землей сто первого километра,

Песком твоего Туркестана,

Где зноем лениво размазан запах шафрана.

17 июня 2019 г.

II

Над головой пиала голубая,

В ней медленно солнце горит, притяженьем влекомо:

Так манго падает в море,

Эмпатия бьется о горы в горе.

Затухает вечер под Шуберта в ля миноре.

Затихает волны вспененной бег,

Аритмия изранивших чувств — тише.

Так — ток и всё ток — каштаны по крыше

Трамвая¹,

Так — ток и всё ток — к небу и выше

Стремится твоя душа.

У лестниц прогнили ступени,

Надломлен и стебель бобовый.

Эмпатия смахивает со лба

Пот рудокопов и прах рудниковый.

Родник всё чище.

Сошью тебе крылья.

Слышишь,

Трепещут уже?

Сошью тебе крылья из облака, стали, малиновой пенки.

Приклею их, как подорожник к израненной в детстве коленке.

17 июня 2019 г.

III

И пагубно увечье пустоты,

Рождающей фонтаны и фастфуды.

На каждой улице, на каждом блюде —

Ты,

Как рыба, бьющая о лед плавник.

Простуде

Дай дорогу. И фагот

Немедленно концертом не умрет.

Источник слова ищешь,

Как утеху.

Побуду для тебя — библиотекарь.

Следуй за белым кроликом ковылем Юга,

мхами

Севера

Страусом, в землю ввинченным.

Пусть все восторги и покаяния

Вымучены

На полотнах Да Винчи

В ночь со среды на пятницу.

Сквозь прощения и прямиком в рай

Меня пока отлихорадит стихами.

Ты полетай на крылышках, полетай.

Для тебя сегодня заштопаю матрицу.

17 июня 2019 г.

Я поняла, что можно быть живой

Я поняла, что можно быть живой:

Стремиться к небу, как стремятся травы,

Быть птичьей трелью, памятью отавы,

Желанной жаждой, что на водопой

Ведет волков и малого ягненка,

Прикосновеньем серого крыла

Зигзицы к водным покрывалам.

Пусть кто-то думает: «Другой была».

А я поправлю: «Не была, но стала».

Теперь жива! Быть силою смогу,

Той, первозданной, что приоткрывает

Ладони-лепестки навстречу ветерку,

Кривую шейку стебелька равняет

И полусферу рифмой надевает

На тонкий перст судьбы или опенка.

Теперь жива! И верю: стать смогу

Мерцающей любовью колыбельной,

Спокойной дремой спящего ребенка,

Лучом закатным, акварельно

Дарующим покой воде и очагу,

Над очагом — привычно-пряным дымом,

Как пледом, затихающим пейзажно.

Теперь смогу весь этот мир любимый

Нанизывать на грифель карандашный.

6.07.2019 г.

Человеки и Серафимы

ВВК под «Пилигримы» Бродского

Стрелы пронзают Небо.

Вода в пересохшую сушу льет.

Беда в пересохшую душу льет.

Новый Всемирный потоп.

Башня кривится,

Небо стремится

Проткнуть, словно бубен шаман неуклюжею палкой.

Как уязвленное эхо,

Захлебывается сознание человека:

Изъедено пыткой постичь,

Только нечем.

Прикоснуться к беде человечьей —

Будто грязные ногти старухе подстричь

Или седую траву на газоне.

В бело-зеленом вазоне

То ли прах, то ли дрожжи сухие

Для нового белого хлеба.

Так намазывать шаг на кривую струю бытия,

Так стремиться вживаться в чужую, как боль, безысходность.

Что трава, что вода. Помутнение смысла в словах,

Вскользь озвученных, произнесенных, пронзенных.

Между пальцев катать пластилиновый шарик,

Вязать и никогда не довязать тебе шарфик,

Составить и никогда не выполнить график.

Сказку не, песенку не. Слушай

Всполох сгоревших комет.

Это лучше,

Лучшее, что создам для

Дождавшегося своей очереди дня

За похлебкой, покоем, фиалками.

Ввергнуться в душу

чужую, своей отраженье.

Завернуться, как в плед.

Мы были. Мы будем любимы.

Аллюзией Бродского,

Тропами скотскими,

Да сквозь проулочек,

Над огнями и дымом,

Терзаньями плотскими

Бредут по земле Серафимы

Нас выковыривать из бед,

Словно изюм из булочек.

15 июля 2019 г.

Пальцы запутались в волосах

Под «Вальс дождя» Никитина

в ожидании Бетховена и Моцарта

Пальцы запутались в волосах,

Заплутали. Чувства поставь на паузу.

Как медуза вздутая — вот он страх,

По Ефрону и по Брокгаузу.

Заверчу

Цигаркой твое сознание

Поздним вечером.

Всё подкину монеткой в небо и всё прощу

Так доверчиво.

Словно женщина,

У которой — всё впереди,

Нет ни боли, ни расставания.

У любимого на груди

Спать — естественное желание.

Господи, как хочу

Соколом приникнуть к плечу

Святого Трифона!

Но рытвинами путь выстелен,

Морское дно — рифами

И сознание уже бурлит рифмами.

Выпустить их, как рыбе кишки,

Как на улицу — кошку —

Все терзания,

Вырастить в горшке кишмиш

Из горошины,

Из тюльпановой луковицы.

Впустить в себя ритм,

Чувствуя, как медовый профиль

Заменяется на анфас,

Как мир по полу деревянному катится

Оторвавшейся пуговицей.

Потом, как часики, и меня починят.

И единственное — без сомненья сейчас:

Отдаться музыке, как мужчине.

Жеманный взгляд,

Желанное послевкусье.

Жалейка стелется,

Как в Приэльбрусьи

По сочным травам, куда упала бы.

Теперь иначе все: под нами — палуба,

Над нами — серое,

Седое облако.

В твоих объятиях я точно сдохла бы.

Но жизнь отмерила

Иное качество:

Кому — затмение,

Кому — чудачество,

А нам — болезненна первопричина.

На лист альбомный налью штрихи,

На лист кленовый — тугие жилы

Навью.

Метелью музыка заворожила.

Преобразовывать всю музыку в стихи.

Отдаться музыке под мужчину.

И с наилучшими пожеланиями,

Пожалованиями, пожиманиями

Плечами, взгляд, как в бруствер:

Наименьшее неискусство,

Как лакрица — больным — на палочке дирижёра,

Как пшеница — голодным — в неурожайный год.

Как лошадке несущейся — шпоры, шоры.

И почувствовать, и прочувствовать Турандот,

Что влечется к принцу, сжимая губы,

В спину — ногти, по спине — кровавые ручейки.

Что стремится к принцу — как в руки бубен

И к запястьям наручники.

И по полу катятся, как арбузики,

Бусинки, бусики.

Отдаться мужчине, как музыке.

17–19 июля 2019 г.

Господь — мне

СВП, ушедшему прошлому

Всё, милая, ты наигралась

В эту любовь, затянувшуюся на годы,

Как сеть рыбацкая тянет траву морскую,

Как пряха серую нить — из комка льняного,

Выдалбливает дятел

Из жучков суету пустую.

Вы разные, вы другой породы

Друг другу. Покоя

Прими, как валерьяновых капель.

Устрицею вжималась

В его ладони,

Горячие,

Будто слезы декаданса.

Поэтому агония

В ритме сальсы.

Загостившаяся приживалка, падчерица

В собственной любви.

Покоя, говорю тебе, прими.

Он разрушает тебя, не понимаешь?

Жизнь вытекает березовым соком.

Он вылакал тебя всю,

Как мед, распятый на сотах,

Он выплакал тебя всю —

Этакий сюр —

Сплясал не на костях — на душе твоей, электричеством играющей, — в резиновых ботах.

В обратную сторону чужой попутчик.

В самое яблочко — лучник,

Без промаха маузер,

Солнечный лучик,

Превращающийся в лазерный.

Хвататься за отношения

Нет больше сил:

Не красная нить — линия магистральная.

Да, он хороший, он самый лучший,

Который почти убил.

Завершена сю-

ита.

Идея банальная:

Любовь, словно чашка, разбита.

Я изгоню его из твоей жизни,

Как жужжание мухи,

Затаившейся в августе — в избе — под глиняной крынкой,

Тополиный пух, труху — последствие саранчи —

Не путать с корой дубовой! —

Как бешеную корову,

Как пасквиль,

Ядерный удар по соседнему государству.

Не кисни.

Возьми и устрой по ушедшей любви поминки

С размахом.

Ты сама себе пряха?

Ты сама себе нить сучишь?

Не смеши.

Вселюдская игра

В царей и цариц природы…

А годы,

Как деревянные пароходы

По Волге

На кофейно-белых выцветших фотографиях,

Щепки в ручье, текущем из детства в марте,

Не существующая страна на карте,

Пульсирующая в глóтке ратафия,

В глоткé — эпитафия.

Пространство искрится в полозьях дугокопыльных нарт,

Складывается в дрожащей руке, как веер для первого бала.

Где-то по горам Кавказским гарцуют нарты,

Смешивая прелюдию и азарт.

Какой смысл в лампочке без накала?

Отдайся Промыслу Моему

Я в руки бережно,

Как дитя новорожденное,

Тебя приму.

Видишь, Промысел Мой мягок,

Сахарной ватой сладок,

Земля под стопой тверда.

Он был — на тебе живой — мраморный памятник,

Он был — по тебе живой — Орда,

Что насилует, жилы тянет и жжет,

Уходя, вспарывает живот

И лжет, теплохладно лжет.

Он был тебе горшок пустой,

Врач в шестой,

Прививал не чувство вкуса —

Чувство вины,

Разводил в печи не огни —

Турусы.

Набылась Авелем,

Циклом Кальвина,

Стриженой Мальвиной,

Стрижами и Марианской впадиной,

Несостоявшейся Марининой Тарусой,

Ядовитой гадюкой и просто гадиной,

Гербарием нехранимым.

Было единственное мнение — его,

А твое — всегда неправильное.

И потребность — что пальто,

Молью изъеденное —

Пора избыть,

И вину — навязанную — забыть:

Не способна стать любимой

Не умеющему любить.

Ты уже навходилась в эту Реку, наплавалась, нахлебалась всласть,

До сытости, до икоты.

Вся твоя рыболовная снасть

Поделена на заботы

Раскатанной до поднебесья губой.

Лепила из глины себе человека,

Слепила — свистульку,

Козульку,

Незаполненную люльку.

Твой дом пуст.

Забудь навсегда эту Реку

С застывшей, гнилой водой.

Вот и завершилась затянувшаяся расплавленным сыром история.

А теперь… Ты слышишь?

Со всех чувств

Беги к своему Морю.

23 июля 2019 г.

Знаешь, как его вымаливала?

Знаешь, как его вымаливала?

Мышку из норки выманивала,

Музыку из клавиш выдавливала,

Тесто пельменное выдалбливала

О столешницу.

Тельца на аркане

Волокла,

Гоблина в пустом чулане

Кормила.

Домик строила из битого стекла,

Небо крыльями брила,

Пересмешница.

Небо — брызжущая звездами твердь, —

Как мне успеть

Воспеть

Ту любовь, что гложет,

Тащит на ложе,

Наложницу,

Режет тупыми ножницами?

Оживляет почти умершую

Не царицу Савскую —

Простую женщину

Вне возраста и вне пути.

Как, как мне его найти?

Дай уверенности душе,

Как молока парного,

Парящего сокола,

Семена пшеничные — земле парящей.

Однажды загорятся звезды —

Чу! загораются уже —

В луже грязной и над высотками,

Над моим убогим пристанищем,

Над твоим покинутым ристалищем,

Наживулят путь лучиками к моему порогу,

Выплаченному оброку,

Выплаканному,

Вытканному, как алмаз.

Все произойдет в самый нужный и единственно верный час.

Не торопи Бога!

23 июля 2019 г.

Люди

Есть люди-барханы, есть люди-пустыни.

Песком пересохшим —

Что хлопнут в ладоши —

Глаза запорошат, тебя запорошат.

Душа высыхает от них до песка:

Днем перегреется, ночью — остынет.

Такая трагедия, такая тоска.

В жизни встречаются люди-болота,

Нутро их — всего лишь грязная жижа,

Которым ты будешь испачкан, унижен,

Сознание — в щепки, как в волнах гашиша.

Болота затянут, ты в них захлебнешься.

Станут чужими чистые воды,

Бризы морские, зеленые рощи.

Случаются люди — бесплодные пашни.

Как будто готова принять та землица,

Как будто бы с плугом готова дружиться.

В них сеешь и сеешь, не всходит пшеница.

Душой, как о скалы, о них разобьешься.

Прошлым живут, словно днем настоящим.

Ты с ними в сегодня никак не сойдешься.

Являются миру люди-алмазы.

Одних нарезают в котлету баранью,

Других защищают каждою гранью,

Третьих одарят спонтанным мерцаньем.

Жизнь с ними — праздник или закланье.

С чем ты столкнешься — узнаешь не сразу:

Непредсказуемо существованье.

Есть люди невзрачные — пакли комочки.

Тепло в твоем доме они сберегают,

Рану кровящую всю закрывают,

Пламени время они продлевают.

Их не заметить — усилья не надо:

В яркой картине — мелкие точки.

А отыскать их — это награда.

25 июля 2019 г.

Рецепт

То, что доктор написал

ВВК

Сейчас — безусловно жить,

Веровать в точность каждого дня,

Заточенного под меня,

Заточенного под тебя.

Сейчас — беззаветно плыть

Щепкой в потоке дней.

С каждой минутой сильней

Становится твой каркас.

Крепче становится плот

От омывающих вод,

Яростней и ясней

Станет и суть вещей.

Душу покинет гнёт,

Сердце покинет мрак.

Те, что на небесах,

Выведут твой баркас.

Сковывающий лёд

Будет разрушен в прах.

Остойчив, морской орёл,

Выйдет твой ледокол.

Вверх подними твой взор:

Выверен Млечный путь.

Те, кто ткали узор,

Нас не дадут согнуть.

Те, кто нам пряли нить,

Нас не дадут сломить.

Станем только сильней

С переплетеньем путей.

26 июля 2019 г.

Ощущение

ВВК

Ощущение, будто мы снова едем в одном купе,

И каждый раз — идентичные входы и выходы на вокзал.

Вот только мысли по-новому стеблями хризантемовыми сломлены:

Никто из нас этого не ожидал.

Вот только мысли по-новому сложены

(Майки для пионерского лагеря, оригами, пресные канапе),

Которые когда-то недосказал.

А теперь незачем — да и нет тех,

Которые не простят, не прощены, просрочены,

Словно вафельки или обезжиренный кефир.

И головы задурманены — затуманены — заморочены,

И из старых событий новый созидается мир.

Выворачивается дальневосточной устрицей,

Становится гусем, непраздно ждущим перед праздником гусятницу,

Ноем, почти пережившим тот великий Потоп.

И мы бредем по ночным, туманом вымазанным улицам

Этого города, похожего на распластанный сыр.

Не выдумывай, всё это — вовсе не матрица.

Это чей-то огромный дурацкий калейдоскоп.

Мы — набор стеклышек в странной вертящейся трубочке,

В зеркалах искажаются остатки самоценности и прочих наивных чудес.

Мы с тобою катимся горошинами к Крысолову, играющему на дудочке,

Чтобы когда-то однажды превратиться в безликий словесный всплеск.

28 июля 2019 г.

Странные люди

Живут в этом мире странные люди:

Они жарят пышки и ближних не судят.

С медом, вареньем иль без затей

Едят они пышки, а не людей.

Кормят не страхи, а кошек и птиц.

Свет теплый исходит от их ясных лиц.

Они о любви громко не говорят.

Стоят себе тихо, молитву творят:

За счастье в душе и за мир во всем мире,

За сыр на столе и за дырочки в сыре,

За дождик на землю, цветение трав,

О том, чтоб одумался тот, кто не прав.

За злобных соседей, бесплодные семьи,

Господь их молитвам тихонечко внемлет.

Ты их не узнаешь в безликой толпе:

Они неизвестны ни мне, ни тебе.

Быть может, они моют пол в средней школе

Или стремятся зажечь на танцполе,

Может, ночами ведут электричку

Иль охраняют в клубе певичку,

Заводом иль фабрикой руководят.

Верь, злобу мира они победят.

30 июля 2019 г.

Словакия

ВВК

Теперь не слова дирижируют мною,

А я — словами.

Грезится все также по ночам Словакия.

Небо, переполненное, как вдох и выдох, лишь Вами,

И по строчкам струится

Уже не кровь, а победоносно — ракия.

Отстраненно все чувства становятся в строй

И живы,

Я жива, вместе с ними — к птицам.

Вместе — к пчелам — в рой.

Нет, какая иллюзия!

Слова все также диктуют мне то, что сбудется.

Я завишу от них, как собака, бегущая за мячиком улицей,

Петушок, рисующий клювиком в небе, —

От основания флюгера,

Как слепец — от ведущего его зрячего,

Между мной и словами царит не покой —

Диффузия.

Не разъять их на звуки, меня — на атомы.

Я и слова навеки запаяны, запечены, залатаны,

Как металлические детали, шиллинг на счастье в хлебе

Для бюргера,

Как одежда клоунов цирка бродячего.

Вот, смотрите, уже наступает время,

Когда все слова написанные — невнятны,

Мысли — непривычно обескровлены и ранимы,

Самый вечерний чай перестает быть мятным,

Конфета к нему — в фантике затаенной,

Словакия сбрасывает с себя европейскую сдержанность

И становится пульсирующей Бразилией,

Близким — сценарий еще не сыгранной пантомимы,

То ли раздвоенной каким-то внешним усилием,

То ли тем же самым усилием — запланированно соединенной

Грифельными — сквозь глиняную дощечку, берестяную грамоту, смартфон — стержнями.

Чтобы понять все то, что сейчас стремится

В наши жизни, не хватит вымусоленных прежде истин.

Пусть наконец-то сбудется то, что должно сбыться.

Знаете, я почти поверила:

Только вместе прочтем и поймем все узелковые письма,

Бегущие по Вашим венам и по моим артериям.

31 июля 2019 г.

С себя снимаешь закончившиеся отношения

ВВК

С себя снимаешь закончившиеся отношения,

Как слои потрескавшейся краски тупым ножом с деревянной рамы,

С созревшего сыра корку, показания кардиограммы.

Непонятно, что ожидает: повешение или повышение,

Но однозначно хочется понижения

Градуса драмы.

Впрочем, вернее будет: корейской дорамы.

Душа устала биться

Между непониманием и отчужденностью.

Альфа — всем неосуществившимся планам,

Омега — всем нереализованным амбициям.

Там, за спиной, все абстрактно теперь,

Как в Зазеркалье дверь.

Там, за спиной, все липко:

Слепилось в грязный ком разноцветного пластилина,

Вонзилось в губы фривольно

Высохшей солью,

Царапает ноги озлившейся кошкой,

Не получившей рыбку.

Что было любовью,

Стало ошибкой?

Нет, лишь прошлым.

Там, впереди, что будет — не знаю точно,

Я не гадалка, не пророчица, не фокусник,

Даже не фарфоровая балерина.

Но непременно случится главное:

Жизнь, разъятая на лопасти,

Рассыпавшаяся на бусины,

Осколки фальшивого драгоценного камня,

Соединится в бутон лотоса.

Плавно,

Почти рустикально

Создастся новое будущее,

Припудренное избытой навеки болью.

И точно будет другая нежность —

Нержавой комолью.

А сейчас — замри.

Не свались со своей земли,

Которая пока — болотная кочка,

Для Куллерво — дубовая бочка,

Не вытканная еще материя, пишущаяся сцена

Продолжающегося сериала.

Засохшее Мировое Древо

Вот-вот выпустит лист

Весенний.

Да, да, в июле.

И разбегутся тени.

Мой реалистичный фатализм

С ароматом пачули —

Лучшее удобрение,

Незаменимое покрывало.

Из будней сверни оригами.

Пей свое начинающееся счастье

Крошечными глотками.

2 августа 2019 г.

Кицунэ

²

Всё длится ровно столько, сколько длится:

Секунду, три аккорда, пару актов

Старинной пьесы.

Переход с вуали на лица,

Морды лисьи,

Клавишами проваливающиеся, проявляющиеся на фотографиях

Утопающего в тумане японского леса,

Кислоту расплавленного дюшеса

Не смыть с языка.

Кицунэ становится женщиной.

Ее поступь легка,

Заманчива и изменчива вязь слов.

Мужчины к ней — мухи на варенье

Из лепестков морского шиповника,

Что будет отнесено в храм.

Дзинь колокольчик, дзинь.

Бам колокол, бам.

Глупость какая — инь,

И несусветная — ян.

Кицунэ изыскивает вдохновенье

Для не вытканных пока ею холстов,

Рассматривает цветные нити

С влечением садовника

К семенам самых ароматных цветов.

Аппроксимация

Жизней не чудо разве?

Не чудо разве выращивание ветвями соцветий

В подтверждение истинного регламента?

Уязвленное самолюбие, самолюбивое любование

Перечеркнуто. Сублимация

Судеб без передышки —

Как из рояля настырное ля —

Вываривается в огромной кастрюле,

Лишенной крышки,

Именуемой попросту — планета Земля.

Поднимаемся на палубу. Нам пора к чистому морю плыть.

Впереди секунда, три аккорда, пара актов старинной пьесы?

Нет, четыре счастливых десятилетия.

Именно так выбито на железе,

Выведено палочками на папирусе, пером белого гуся на пергаменте.

Все давным-давно предначертано. Не изменить.

Ветер попутный. Небо зигзагами от крика чаек,

Все теплее свет от рассыпанных неловкой ночью звезд.

Взаимная нежность — верная направленность подголовника.

Просачивается сквозь сети,

В море заброшенные,

Жизненная коллизия

Растворяется куском рафинада в горячем чае.

Выткан с благословением и оживлен очередной холст.

Звук удаляющихся гэта

Камешками по склону, по ткацкому станку сухими горошинами.

Заворожившая была сама заворожена.

Где-то в кустах зацветающего морского шиповника

Сквозь вьюнковые плети

Лисий

Мелькает хвост.

3-4 августа 2019 г.

Зачем я тебе?

ВВК

Зачем я тебе?

Заветных три слова

Иные,

Но эти сейчас — аксиома.

Я выбралась из своего горя.

Гризайль из трагически серого станет кораллово-нежным.

И утро, как море, безбрежным

И сладким, словно, черешня.

Нет, утро теперь больше моря.

А ты мне зачем?

Пустые замолкли отзвучья,

И так очевидны ответы, что верить не смеешь.

Отброшены маски стальные,

Экраны исписанных вееров сомкнуты в прочные струны.

Леденчиком нежно лелеешь

Обрéтенный смысл бытия,

Надежду, мечту, что-то проще.

С чутьем ослепленной собаки

Привычные издавна буквы заменим на новые руны.

И в чашу судьбы или просто в проржавленный ковшик

Нацедим из вымени облака белого

До самого края прозрачной воды.

Отправим в горнило на обжиг,

Прочтем проступившие знаки:

Ты всплыл на поверхность к звенящему солнцу

Из ртутной своей беды.

Что делать нам дальше?

Радарами найдена зона,

Где счастье возможно

Без тщетных усилий и фальши,

Апатии или страданья,

Цветастых цикад кортизола.

Заглянем в блокнотик судьбы осторожно,

В нем каждый стремящийся день

Предначертан всему мирозданью:

Девочкам из одуванчиков сплести венок,

Мальчику — для малины кузовок,

Паучку свою паутинку без пяльцев

Из ниток серебряных выплесть,

Цапле — гнездо, чтобы птенчикам ее не выпасть,

Нам с тобою — сплести все пальцы.

8 августа 2019 г.

Икитааль

ВВК

Имя мне — Икитааль —

На вашем языке — Претворяющая Слово.

Я из тех, что поют с ветром,

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Отсылка к гениальному рассказу В. Набокова «Благость».

2

Кицунэ превращается в женщину, чтобы привлечь мужчину. Умеющая завораживать, сама оказывается завороженной. После происходит необыкновенное: мужчина забирает с собой в совместное плавание женщину, а Лиса, отделенная от женщины, части ее самой, создав долгое счастье, уходит.