Фокус-покус, или Волшебников не бывает

Татьяна Веденская, 2015

«…И жили они долго и счастливо»… Так обычно заканчиваются любовные истории о королевичах и простых девушках. Но в реальной жизни у каждого сказочного зачина есть свое отнюдь не сказочное продолжение. Василиса Ветрякова и мечтать не могла о принце, пока однажды красивый, уверенный в себе целитель Страхов не ворвался в ее мир. Околдованная его чарами, она теряет бдительность. В ее сказочный сценарий не входят измены и ложь. Но кто сказал Василисе, что она станет принцессой, а Ярослав Страхов – настоящий волшебник?!

3. Сделай или откажись. Не надо пытаться. (Fortune cookie)

Таксу звали Корицей. Василисе это имя не нравилось. Его было не слишком-то удобно произносить. «Корица, Корица, Корица». Звучало смешно, в основном из-за этого «ца», да и язык заплетался. К тому же, надо признать, что собака не слишком-то отзывалась на эту кличку. Слово «Корица» было слишком длинным, то ли дело — Рекс или Рич. Но Ярослав заметил, смеясь, что такому длинному, как сосиска, существу, вполне бы подошла кличка «Ваше высокоблагородие» — он произнес это в одно слово. Такса задрала острый нос вверх и одобрительно посмотрела на Страхова.

— Не слишком-то высокое благородие, не считаешь? — усмехнулась Василиса, наблюдая за тем, как Корица носится по дому и пытается запрыгнуть на стул. Коротенькие лапки она компенсировала упрямством и верой в себя.

— Альберт оскорблен до глубины души, ты в курсе? — спросил Ярослав, вынимая его из-под кровати. Кот смотрел на рыжую конкурентку с явной ненавистью. Он шипел, стоило Корице приблизиться к нему на метр.

— А сколько лет Альберту? — поинтересовалась Василиса. Страхов задумался, его взгляд почему-то затуманился, он пожал плечами и сказал, что не помнит. Вышел в кухню и принялся что-то выискивать в холодильнике, хотя Василиса была уверена — не голоден он и не может быть. Они только поели — и Корица с Альбертом тоже.

— Но хотя бы скажи, сколько лет он с тобой живет? Как ты его завел? — спросила девушка, наливая себе воду из стеклянного кувшина на столе. Ярослав продолжал копаться в холодильнике, словно бы ничего не услышал. Это ее злило. Почему нужно все усложнять? Почему нельзя дать ответы на простые вопросы. Он-то знал все, буквально все — даже то, что Василиса предпочла бы скрыть — о ней. Знал, каким была ребенком, о громадном чувстве вины за то, что не была такой, какой бы хотела ее видеть мама. Знал, что до него у нее был всего один настоящий парень и что тот был прагматичным козлом. Василиса даже не знала, как и когда в жизни Ярослава появился этот чертов кот. Не говоря уже о том, сколько женщин было в его жизни и кого из них по-настоящему любил.

— Почему нужно все усложнять? — Страхов развернулся к девушке и сверлил ее горящим взглядом. — Сколько можно доставать вопросами?

— Что не так с моими вопросами? Что такого не так с твоим котом?

— Все прекрасно с ним. Какая разница, сколько ему лет? Я забрал его у одной клиентки, потому что та переезжала. Ну, довольна? — Ярослав практически кричал, хотя, убей бог, Василиса не понимала, отчего он пришел в такую ярость. Корица, перепуганная криками, крутилась под ногами и гавкала.

— Что, это было так уж сложно?

— НЕТ! — гаркнул Страхов. — Это не сложно. Ты можешь оставить меня в покое?

— Почему ты кричишь?

Ярослав вдруг застыл на мгновение, словно раздумывал над ответом, затем взял себя в руки, спокойно повернулся обратно к холодильнику, достал апельсиновый сок и закрыл дверцу.

— Ты права. Я не должен был кричать. Извини.

— Спасибо, — кивнула Василиса, все еще раздраженная и взбудораженная. Она села на стул, позволив Корице впрыгнуть к ней на колени. Ярослав же молча выпил сок, тщательно вымыл стакан, протер его бумажным полотенцем — все это без единого звука или взгляда в сторону девушки. Он поставил стакан на место за стеклянными дверцами кухонного шкафчика, затем развернулся, вышел и оставил ее одну. Разговор был окончен, Василиса сидела, наглаживая бархатистую шерстку Корицы, и думала о том, что лучше бы они кричали и швырялись тарелками. Все лучше, чем излюбленная ледяная вежливость Страхова.

Василиса знала, что он ненавидит говорить о прошлом. Она предположила бы, что его прошлое наполнено чем-то, о чем не хочет даже вспоминать. На вопросы о том, что он на самом деле помнит, отвечал, что у него все равно никого нет, кроме нее.

Он был одинок, но, в отличие от Василисы, жил в полной гармонии с этим. Некоторым людям так идет одиночество. Его жизнь тоже разделена на «до» и «после». Ярослав Страхов жил так, словно родился только вчера — в этой самой квартире, с котом Альбертом, кучей проводов и электронных устройств. Так, словно ничего больше никогда не было.

Как Василиса ни пыталась убедить себя в том, что нужно оставить прошлое Страхова в покое, ее неспокойный разум возвращал к запрещенным размышлениям. «Много будешь знать — скоро состаришься» — эта угроза не работала на Василисе. «Любопытной Варваре» уже не раз пытались оторвать нос — и на базаре, и в самых разных других местах.

— Наверное, он совершил что-то, чего стыдится, — предположила девушка, разговаривая с Корицей следующим утром. — Преступление, из-за которого он становится таким психом, стоит только заговорить о прошлом.

Ярослава не было дома. Ушел еще затемно и не сказал, куда и зачем, и когда вернется. Это была его маленькая месть. Демонстрация силы. Целители не отчитываются перед своими девушками. Василиса тоже не собиралась говорить о своих планах, но проблема была в том, что о ее планах он знал и так. Волшебники все знают, они читают мысли. И эсэмэски.

Корица сидела напротив и периодически косилась на миску Альберта около холодильника. Василиса только что вытряхнула туда содержимое кошачьих консервов, и единственным препятствием между ними и Корицей был, собственно, сам Альберт, лениво и без энтузиазма обнюхивающий еду.

— Может быть, он убил свою прошлую девушку? А что, я читала книжку про такое. Думаешь, меня тоже когда-нибудь захочет пристрелить? Ярослав не выглядит как человек, способный причинить кому-то вред. А, Коричка?

Собаке — на то она и животное — было плевать, какие страшные преступления совершил красивый, атлетически сложенный хозяин дома. Ее больше интересовало, каковы на вкус консервы для котов. Что-то в воздухе подсказывало, что Корица не будет разочарована, если решится на собственное преступление и слопает порцию кота.

— Да-да-да, я понимаю, ни один преступник не выглядит как преступник. Что, кстати, не всегда правда. Я в прошлом году писала об одном убийце — он убил жену, а затем разделал ее на куски и вывез из квартиры в школьном рюкзаке своего сына. Так вот, скажу тебе, он очень даже выглядел, как преступник. Низкий лоб, красные глаза. Злые такие — хоть сейчас зарежет.

Корица в нетерпении ерзала на своем месте. Серый дымчатый кот Альберт доедал свою пайку, что невероятно нервировало собачку. Она подскочила, заглянула Василисе в глаза и тихонько взвизгнула.

— Ты ела, Корица. Сказали — утром и вечером. Не смотри так! — помотала головой Василиса, но собака только усилила психологическую атаку.

— Господи, такая маленькая, а такая прожорливая! — всплеснула руками девушка, и пошла к шкафчику с собачьей едой. — Если хочешь знать, я люблю его таким, какой есть. Высоким, загорелым и с кубиками пресса. И какая разница, если он кого-то когда-то убил и закопал. Знала, с кем связывалась.

Василиса достала банку и вытряхнула содержимое в миску, стоящую по другую сторону от холодильника. Корица пролезла под ее руками и набросилась на еду так, словно никогда в жизни не была голодней. Девушка покачала головой.

— Нет, никого Ярослав не убивал. Просто уверена. Просто не такой человек, как все. Это что-то другое. Я не знаю. И не хочу знать. Должна ему доверять, верно?

Корица никак не отреагировала на внесенное предложение. Собака лично была готова доверять кому угодно, при условии своевременного обеспечения питанием. Василиса вздохнула и отвернулась к окну. Она была готова доверять Ярославу, да. И любила его таким, какой он есть. Но это сложно — доверять и ни о чем не спрашивать у человека, у которого даже имя является частью хорошо продуманного плана — истории, лживой от первого до последнего слова.

* * *

— Он был в Индии, прожил там пять лет. Представляю, как много можно узнать, если так вот прожить в монастыре столько времени! — восхищенно присвистнула Вероника и покачала головой. Белая копна волос, многократно перекрашенных в чересчур светлый, вульгарный блонд, живописно ниспадала на ее плечи из-под вязаной шапочки. Джентльмены предпочитают блондинок, только если они лет на пятнадцать помоложе. Впрочем, она все еще была по-своему хороша — стройная фигура и несколько подтяжек скрашивали возраст, убавляя по крайней мере лет десять от ее пятидесяти. Солнцезащитные очки тоже выполняли маскирующую функцию — день выдался солнечным и морозным, как в стихах.

— Ничего себе! Пять лет? А сколько же ему сейчас? — полюбопытствовала подруга Жанна, среднего роста, тоже блондинка, если судить по кончикам волос, выбивающихся из-под массивной меховой шапки, тоже в солнцезащитных очках чуть ли не на половину лица. Она неуклюже двигалась по обледеневшему тротуару (сапоги с высокой платформой — не самая удобная обувь на свете) и внимательно слушала Веронику.

— Я думаю, около сорока, — пожала плечами та. Она остановилась на секундочку, достала из кармана пачку ментоловых сигарет и предложила одну Жанне. Та отказалась, и Вероника закурила, потратив немало сил на то, чтобы прикурить сигарету, не снимая теплых кожаных перчаток на меху.

— А на вид кажется моложе, — пояснила Жанна и стряхнула снег с громоздкого воротника своей длинной, в пол, шубы.

— Ты посмотрела программу, да? — улыбнулась Вероника. — А представляешь, что он же ничего не помнит о себе? Это не шутки — такое случается на самом деле. Десять лет назад его нашли окровавленным на дороге. То ли в Бурятии, то ли в Калмыкии, не помню точно. Он сам, кстати, не любит об этом вспоминать. Ретроградная амнезия бывает мучительной для человека. У меня была бабушка, тоже не помнила, когда и как вышла замуж. И сколько у нее детей не помнила.

— Склероз? — посочувствовала Жанна, чуть не поскользнувшись на очередной ледышке. Парк Победы застыл, обледеневший и красивый, как новогодняя открытка.

— Старость. Нет, ты скажи — Страхов впечатляет, да? Он лучше всех!

— Я бы ему сорока лет не дала, — заметила Жанна. — Скорее тридцать с небольшим. Так ты всерьез решила пойти к нему? Зачем тебе это надо?

— У меня у мужа проблемы, — заговорила Вероника после еле заметной паузы.

— Что-то со здоровьем? — обеспокоилась Жанна. — У моего после переезда спина до сих пор не прошла.

— Вы уже все? Окончательно переехали?

— Надеюсь, — вздохнула Жанна. — Не знаю, когда это кончится — эти переезды.

— Может, тебе тоже сходить на прием к Страхову? — предложила Вероника. Жанна покачала головой.

— Я больше всего боюсь, что нас опять перебросят из Москвы куда-нибудь в Австралию. Ненавижу кенгуру. Ладно, бог с ним. Пока живем — и ладно. Слушай, у тебя есть телефон? Я свой не взяла, а мне надо позвонить в клуб, перенести тренировку. Совсем про нее забыла.

Вероника положила сигареты в карман и достала телефон — IPhone, конечно, тут же с удовлетворением отметила про себя Жанна. Эта мода все делает удобнее. Она поблагодарила Веронику, набрала номер, поговорила — пришлось подождать, пока ресепшнистка, тупая коза, соединит с правильным внутренним абонентом.

— Глупая, — развела руками Жанна. Вероника заверила ее, что они все идиотки.

— У них такие требования при приеме на работу — берут только глухих, — рассмеялась Вероника. — Меня однажды записали на липосакцию вместо лапароскопии, можешь представить себе. И что интересно, они не только у нас такие. Это по всему миру — была в Германии, мне там делали операцию…

— Операцию? — заволновалась Жанна. — Что случилось?

— О, у меня были такие проблемы с суставом на левой ноге. Лыжный инцидент. Ты не представляешь, как это было больно — и пришлось делать две операции. Одну делали в Москве — неудачно. Пришлось полететь в Германию. Ненавижу эти лыжи. Муж до сих пор катается — и меня тащит. А я бы лучше в Индию поехала. Только он меня не отпустит.

— Ну, а сейчас с суставом все в порядке? — уточнила Жанна, поправляя чуть съехавшую набок шапку. Не угадала с размером, надо было брать меньше.

— Вроде ничего, — успокоила ее Вероника.

Со стороны могло показаться, что они знакомы сто лет и очень близки. Даже одеты были похоже — две респектабельные дамы, заботящиеся о том, чтобы яркое солнце не повредило им глаза. Но на самом деле они познакомились всего неделю назад — столкнулись в Парке Победы, где Вероника гуляла с собакой. Жанна только-только переехала в их микрорайон и еще никого тут не знала.

— Вот я и не понимаю, зачем тебе экстрасенс. У тебя ведь все хорошо. — Жанна остановилась, чтобы распутать поводок.

— Нет, мне нужно к нему. Я уже в очереди отстояла месяц. Просто так не попасть, — пожаловалась Вероника. — Запись на полгода вперед. Эти телевизионщики, которые его раскрутили, они же не дают подступиться, представляешь?

— Как это?

— А так. Они предлагают «поработать» с его помощниками. А те — сплошные шарлатаны. Развод на деньги, толку никакого. Лучше уж переплачу, но получу помощь.

— Правильно. Лучше уж наверняка. — Жанна старалась говорить и двигаться с той же частотой и ритмом, что и Вероника, но было непросто. Корица, объятая волнением от встречи с соплеменницей, таксой Вероники Принцессой, носилась из стороны в сторону со скоростью маленького коричневого метеорчика. Принцесса проявляла не меньший энтузиазм, из-за чего поводки постоянно переплетались и скручивались, периодически лишая обеих такс способности к передвижению.

— Ну вот, опять! — всплеснула руками Вероника. — Принцесса, ко мне!

— Корица, стой! — И обе женщины принялись распутывать очередной клубок. Пока стояли, Вероника рассказала, что хочет завести второго ребенка. Муж не знает об этом, а если узнает, скажет, что та с ума сошла. Возраст и все такое. Но ведь есть разные варианты.

— Варианты? — удивилась Жанна.

— У меня знакомая так родила. Ну, не сама. Она наняла суррогатную мать. Это несложно. И не так дорого. Нужно только сдать яйцеклетку и сперму, и все будет, как будто ты сама родила.

— Ты это серьезно? — нахмурилась Жанна. — Звучит очень непросто.

— Ничего не сложно. Вот только… Ты понимаешь, Славику за полтинник. Вдруг у него сперма уже не та?

— В каком смысле не та? — удивилась Жанна.

— В самом прямом. Столько квасить, как он, — и чтобы сперма в пятьдесят была «та»? Ты серьезно?

— И что делать? Брать донора? — протянула Жанна.

— Нет, это уже совсем не вариант. — Вероника замахала рукой в перчатке. — Надо будет пройти курс лечения, если что. Может же он ради такого не пить месяц? В общем, так все сложно.

— А не проще усыновить кого-нибудь? — искренне удивилась девушка. Но Вероника вдруг остановилась и посмотрела на нее таким изумленным взглядом, что Василиса, которая все время была в роле Жанны, поняла — переборщила.

Вероника, клиентка Ярослава, записавшаяся к нему на прием еще месяц назад и отдавшая за этот еще несостоявшийся прием серьезные деньги, ни за что не захочет растить какого-то там чужого, неизвестно от кого, ребенка. Хочет только своего, чтобы было о ком заботиться, ради кого жить. Свою кровинушку. Дополнительный хомут на шее Славика. Инструмент контроля, лучше которого еще никто не придумал. Василиса сталкивалась с такими клиентками не в первый раз.

— Что ж, — протянула она, поежившись. — Я могу тебя понять. Мы тоже думаем о ребенке.

— Ребенок — это очень важно. Жанка, а давай вообще вместе родим?

— В каком смысле? — вытаращилась Василиса, перепугавшись, что Вероника сейчас предложит стать суррогатной матерью.

— Если все сложится и Страхов поможет, то мой ребенок и твой могут быть погодками. Знаешь, как это здорово, когда дети — погодки. Можно будет вместе гулять с ними, вместе шопиться.

— А что, хорошая идея, — протянула Василиса без особенного энтузиазма. — Но сначала хочу убедиться, что нас не забросят черти куда через полгода. Знаешь, с его работой…

«Подруги» дошли до конца парка, и Вероника повернула в сторону массивного многоподъездного сталинского дома, на восьмом этаже которого жила ее семья. Адрес и прочие данные у Василисы были уже давно. Записавшись на прием к Страхову, Вероника оставила свой домашний телефон, так что вычислить адрес по базам данных было делом пяти минут.

— Ну что, увидимся? — улыбнулась Вероника. — Вы тут каждый день гуляете?

— Обычно я гуляю рано утром. Но давай будем созваниваться, — предложила Жанна-Василиса. — Твой телефон у меня есть.

* * *

Больше всего на свете Василиса сейчас мечтала о том, чтобы избавиться от этих ужасных сапог на платформе. Поразительно, как мало мы смотрим на лица людей, с которыми общаемся. Когда они только начали эту операцию, девушка волновалась по настоящему сильно, что такая ярая фанатка «Магии в действии», как Вероника, узнает подругу целителя Страхова из последнего эпизода. В конце концов, он публично поцеловал ее при всех, под камерами и под аплодисменты.

— Ну, как все прошло? — спросил Ярослав, помогая ей стянуть светлый парик с головы.

— Как по маслу, — заверила его Василиса.

— Я же говорил, — бросил он, протягивая ватные диски и жидкость для снятия макияжа. Искусственный загар сползал с лица с каждым движением руки.

Да, он говорил. С самого начала не сомневался, что схема сработает, переживая, что Василиса не справится с отведенной ролью. Но о том, как работает человеческий мозг, знал многое.

— Мы тянемся к людям, которые похожи на нас. Хочешь, чтобы она доверяла тебе? Чтобы поделилась персональной информацией, которая нужна? Ты должна скопировать ее.

— Я тянусь к тебе. Ты ни капельки на меня не похож.

— Это потому, что ты ненормальная. И слишком много думаешь. А обычные люди ищут себе подобных.

— И как я могу скопировать пятидесятилетнюю блондинку? — развела руками Василиса. Тогда Ярослав рассказал, что именно нужно скопировать.

— Одежда одного типа, лучше даже, чтобы одного цвета и формы.

— А бренд? Я оденусь в Дольче Габбана с ног до головы? — ухмылялась она. — Я не против.

— Ты проследишь за нею — ее ежедневная рутина, куда ходит, чем занимается, увлекается. У тебя должно оказаться такое же увлечение. Может быть, у нее есть собака или кошка.

— А что, если у нее игуана? Куплю себе ящерицу?

— Василиса, ты невыносима! Как много людей, по-твоему, держат дома игуан? — всплеснул руками Ярослав. У Вероники действительно оказалась собака. Банально, как у всех — избалованная донельзя Принцесса. Дальнейшее было делом техники.

— Что мы имеем?

— Она собирается завести суррогатного ребенка.

— Суррогатную мать, — поправил Василису Ярослав. — Почему?

— Почему пятидесятилетняя женщина с миллионом подтяжек не хочет рожать сама. Гхм, дай-ка подумать. — Она скорчила рожицу и приложила руку ко лбу, наподобие роденовского «мыслящего человека». — Есть несколько вариантов.

— Ладно, ясно, — кивнул Страхов. — Что еще?

— Была в Германии.

— Я уже видел страницу в «Фейсбуке». Думал, ты достанешь что-нибудь персональное, — фыркнул он. Василиса изобразила «обиду смертную».

— Ты меня недооцениваешь. Я профессионал. Она была там на операции. Больное колено, повреждено на лыжном курорте.

— А вот это уже может быть полезно, — одобрительно кивнул он.

— Я — очень полезна, да? — усмехнулась Василиса.

— Ты невыносима. Добралась до ее телефона? — спросил Страхов, позволяя девушке снять с себя кофту.

— Нет, ты скажи! Скажи! — потребовала Василиса.

— Да, моя дорогая. Ты почти такая же бессовестная мошенница, что и я.

— Почти? — обиделась она, расстегивая пуговицы на груди. Глаза Ярослава загорелись, а руки потянулись к талии, нырнули под футболку Василисы.

— Это зависит от того, хакнула ты телефон или нет, — прошептал он, возвращая ее поцелуй. Девушка простонала.

— Ну конечно, «хакнула», — прошептала она и сбросила футболку на пол. Ярослав хищно улыбнулся и подхватил ее на руки. Может быть, она и права. Они просто созданы друг для друга.

— Моя девочка. Но… ты должна помнить, что это не игрушки. Использовать людей в своих целях — это всегда опасно, — сказал он, строго глядя ей в глаза. Василиса обняла Ярослава за шею и с восторгом кивнула. Опасность возбуждает. Каждая минута, проведенная в Парке Победы с Вероникой, щекотала нервы.

Во время Василисиного долгого «звонка тренеру» на мобильный телефон Вероники была загружена небольшая, но крайне полезная программа. Они называли ее нежно «шелкопрядом». Набирая номер «внутреннего абонента фитнес-клуба», Василиса на самом деле загружала эту программу и устанавливала ее так глубоко в систему, чтобы потом никто не смог найти. Теперь Ярослав мог видеть, где именно находится клиентка в любой момент времени. Также мог скачивать все эсэмэски.

Для Вероники присутствие «пиратской» программы никаким образом не проявлялось, наличие «шелкопряда» было постоянным и незаметным. Никаких последствий. Разве что, загружая телефон после того, как из него вынимали батарейку, придется подождать на десять — пятнадцать секунд дольше обычного. Но кто вынимает батарейки из телефонов? Кроме того, у IPhone такая возможность в принципе отсутствует. Спасибо «яблоку» за это.

Неэтично? Противозаконно? Да, конечно. Опасно? Безусловно. Но что же взять с людей, которые зарабатывают на жизнь, читая мысли. Поневоле научишься находить лазейки. И доступ ко всем маленьким тайнам и скелетам в шкафах обеспечит глубокое потрясение клиента.

Доверие — это все. Сто процентов успеха, нерушимой веры. Расположение клиентов надо заслужить, и Страхов умел это делать, как никто другой. Они все — вся их команда — умели делать многое, позволяя людям верить в то, во что те хотели. Целитель Страхов предсказывал судьбу, пока программист Серега, его правая рука, наводил помехи на оборудование. Ну а Василиса писала статьи, раскрывала карты, а теперь еще — могла влезть в душу скучающей дамы, владелицы таксы по кличке Принцесса, и обеспечить таким образом незабываемый экстрасенсорный сеанс высшего класса, о котором Вероника будет рассказывать всем своим знакомым. Целитель Страхов имел в руках достаточно горячих козырей, чтобы поразить ее до глубины души. А она имела достаточно денег, чтобы позволить себе быть оболваненной по высшему классу.