Нарисуй Италию

Татьяна Александровна Грачева, 2021

Нелька рано научилась давать отпор и воевать с общественным мнением. Языкастая хулиганка, умеющая не просто увидеть, но и запечатлеть на рисунках мечты людей. После многолетней безответной любви сердце Алексея разбито на мелкие кусочки, чувства похоронены на дне души. Он думал, что разучился мечтать. Но Нелли не привыкла легко сдаваться. Ей по силам вернуть краски в его жизнь.Ведь мечтам положено сбываться.

10 глава. Башня

Алексей вяло ковырял наполеон вилкой. Распотрошил десерт на тарелке, но так к нему и не притронулся. Теперь уже и не понимал, зачем заказал. Словно ожидал, что явится зеленоволосая Клотильда и снова слопает его завтрак. Ему бы сейчас точно не помешала встряска в виде беспардонной Нельки.

Официантка поглядывала в его сторону с настороженностью и даже обидой, будто этот несчастный отвергнутый кусок торта она лично приготовила. Алексей злился. Только не мог понять, на что именно. На то, что не разрешил матери продать даданы, или на то, что всё-таки не поехал в Комсомольский и снова перевёл деньги за помощь соседу. Опять завис где-то посередине. Не хотел заниматься ульями, но и избавиться от них не мог. Мама снова звонила, а он опять не озвучил точную дату возвращения в посёлок. Что он вообще делает в Краснодаре? В Комсомольском — добротный дом без хозяина и висящая ярмом на шее пасека. В Питере — новенькая, недавно приобретённая квартира. Пока в ней из мебели только матрас и раковина. Но зато своя жилплощадь, купленная самостоятельно, благодаря вполне терпимой работе без стрессов и урезания выходных. А ещё в Питере ждут друзья, которыми он оброс за годы проживания в этом сером, но удивительном городе. В первую очередь, Даниил.

Стоило вспомнить друга, мысли тут же пустились вскачь, потянулась цепочка от Даниила к его ветреной возлюбленной Алсу, от Алсу к её сестре Марине. В груди тут же больно сжалось, вздрогнуло и заискрило.

Марина.

Лучше бы ему никогда не знать, как это, обладать ею, касаться её кожи, целовать. В голове закрутились яркие образы: ракушечные бусы, плетёная ковбойская шляпа, прозрачно-голубые, как море, глаза, гладкая смуглая кожа и та ночь, ставшая первой и единственной. Он выпросил её любовь, в ней было столько отчаяния и… жалости. Именно жалости, с её стороны любви никогда не было.

Алексей снова погрузился в воспоминания, но звонок мобильника не позволил окончательно в них утонуть. Телефон, вибрируя, пополз по столешнице, ткнулся углом в оплаченный счёт. На экране высветилось имя «Клотильда». С Алексея тут же слетел налёт минорности, сердце сжалось, но уже не от тоски, а от недоброго предчувствия. Он прижал телефон к уху и решительно отодвинул тарелку с варварски растерзанным наполеоном.

— Что случилось?

Трубка сначала зашуршала, потом громко выдохнула прямо в ухо.

— Привет, Алексей Екатеринович! Чё делаешь?

— С тобой всё нормально? — Алексей не отреагировал на искажение его отчества, кивнул официантке на счётницу, показывая, что расплатился, и направился к выходу. — Отец опять руки распустил?

В телефоне завывал ветер, собеседница пропала на несколько долгих секунд и наконец громко, но всё ещё нечётко сказала:

— Есть разговор. Нетелефонный.

— Где ты?

— Я на своём «месте силы», подзаряжаюсь.

— И где это место? — он с удивлением опознал среди вороха проснувшихся эмоций беспокойство. Голос Нелли глухой и какой-то хмельной, настораживал. — Можно точнее?

— Приходи к старой водонапорной башне. Она находится за десятым детским садом, с другой стороны, там ещё большой ангар. Знаешь, где это?

— Найду.

— Поторопись. Мне скучно. — В трубке снова завыл ветер, будто Нелли находилась в открытом поле или у моря, а потом раздался щелчок разъединения.

Алексей занервничал ещё сильнее. Опять эта странная Нелька вывела его из равновесия. Что ещё за башня, и какой серьёзный разговор его ждёт?

Остановившись у дороги, он привычно опустил руку в карман, надеясь нащупать ключи, и тут же вспомнил, что злосчастная машина снова в ремонте. В этот раз Костя посоветовал своего знакомого автослесаря. Видимо, гостеприимному другу не терпелось избавиться от третьего лишнего в своей квартире. Костя уже и велосипед готов был предложить, или оплатить билет на ракету до Питера.

Пришлось вызывать такси. Озвучив месторасположение башни, Алексей откинулся на спинку кресла и снова нажал вызов. Телефон протяжно и нудно гудел секунд десять, но Клотильда не ответила. Несколько дней назад она тоже проигнорировала его звонок, но тогда он не волновался, а сейчас, как ни странно, занервничал.

Таксист вывез его на окраину города и высадил напротив того самого ангара, о котором говорила Нелли, сейчас он использовался как склад мебельного магазина, прилипшего к металлическому боку гигантского строения, словно нарост. На фоне этих мебельных симбионтов мрачной громадой возвышался неровный, частично обрушенный край водонапорной башни. Алексей прошёл во двор, пересёк запущенную детскую площадку и нырнул под арку, соединяющую два обшарпанных домика.

Дорогу преградили верёвки с влажным цветным бельём. Он протиснулся боком между пододеяльниками и вышел на пустырь. Почти квадратную, заросшую сорной травой площадку с одной стороны ограждал забор детского сада, с другой — покатый бок ангара, ослепительно блестевший на солнце, а с остальных — жилые дома. Вдоль забора, видимо, чтоб скрыть заманчивый для детворы пустырь, росли кусты сирени, густо успыпанные белыми пышными соцветиями. У ангара ютились мусорные контейнеры, заполненные доверху обломками чужой жизни, остатками еды и бродячими котами. Воздух пропитался смесью приторного сиреневого аромата и вонью гниющего мусора. Чуть подпахивало мертвечиной, кто-то из местных обитателей мусорки почил с миром и теперь активно отравлял атмосферу.

Алексей сморщил нос, поднял взгляд. В третьем от земли окне виднелось подвижное ярко-красное пятно. Он приблизился к основанию башни, не отрывая взгляд от Нелли. Она расположилась на самом краю, спустив ноги вниз, постукивала босоножками на платформе по старой кирпичной кладке. Над коленками топорщилась алая юбка из фатина, затмевающая яркостью её зелёную шевелюру.

Алексея Нелли увидела издалека. Проследив его передвижение от самого такси, поймала взгляд ещё на подступах к башне и помахала рукой.

— Привет!

Алексей задрал голову, немного отступил, чтоб видеть лицо Нелли, а не только подошвы её обуви.

— С ума сошла? Спускайся сейчас же.

Нелли взялась за края рассохшейся рамы и опасно наклонилась вперёд. Зелёные пряди свесились, обрамляя лицо. Даже с такого расстояния он увидел шальной блеск в её глазах.

— Не хочу.

— Нелли, не будь дурой. Это опасно. Я не стану с тобой разговаривать, пока не спустишься. — Алексей с трудом сдерживал рвущиеся наружу ругательства, сердце глухо бухало в груди.

Он отступил ещё на шаг, подставил ладонь козырьком ко лбу и сощурился. Нелли поменяла положение, села на одно бедро, согнула ногу в колене, а другую снова свесила из окна. Выглядела расслабленной и вполне уверенной в себе, будто сидела не в окне старой башни, а в удобном кресле.

— Если поднимешься, я разрешу на мне жениться.

— Лучше ты спускайся. Я пока не тороплюсь вступать в брак. Разве что вымышленный, придуманный специально для твоего отца.

— Не женишься?

— Нет.

— Ну, раз не женишься, тогда вали домой. Ради этого я тебя и звала. Если не хочешь, на фиг ты мне тогда нужен. — Нелли махнула рукой, прогоняя его, чуть покачнулась, но вовремя ухватилась за торчащий обломок кирпича.

Алексей дёрнулся вперёд, внутри похолодело, в ушах зашумел адреналин.

— Спускайся сейчас же!

— Щаз! Иди домой, Алексей Ерундович. Не хочешь жениться, не надо. Без тебя как-нибудь обойдусь.

Она вскинула подбородок вверх, руки сложила на груди.

Алексей около минуты рассматривал её профиль, потом раздражённо фыркнул и приблизился к башне вплотную.

— Как ты сюда забралась, коза горная?

— Там внизу вход закрыт железякой, угол можно отогнуть, а внутри есть лестница. Почти целая. Пару метров придётся подниматься по выщербленным кирпичам, а потом начинаются ступеньки.

— Сиди и не двигайся.

Алексей прошёл несколько метров вдоль кирпичной стены и наткнулся на вход, частично забитый потемневшими досками и прикрытый сверху куском гофрированного железа. Нижний угол импровизированных дверей прилегал неплотно и, судя по облупившейся на сгибе краске, не раз отодвигался в сторону. Щуплая Нелли без труда просочилась в узкую щель между стеной и металлическим краем, а вот ему пришлось расчистить себе вход пошире. Протискиваясь в башню, Алексей умудрился зацепиться шлевкой на джинсах, чуть застопорился. Дёрнувшись вперёд, вырвал петлю с корнем. Оказавшись внутри, отряхнул джинсы и огляделся. Стены пестрели непрезентабельным уличным творчеством. Через несколько минут он уже знал, что у Тани и Валеры любовь, Паша — козёл, а Светка-шмара торгует телом. Брезгливым натурам явно не стоило рассматривать мусор, усеивающий пол, могло и стошнить.

Нелли сидела в той же позе, но, отвлекшись от разглядывания неба, пристально следила за перемещениями Алексея. Он вздохнул и приблизился к стене, прямо над ним болтался огрызок ржавой лестницы. Схватившись за выступающий кирпич, он подтянулся на руках, упёрся ногами в выступ и в один прыжок достал до нижней перекладины. Дальше подъём пошел быстрее и легче. Старая винтовая лестница петляла вдоль стены, нещадно скрипела, но обрываться не планировала. Некоторые ступеньки отсутствовали, пришлось перепрыгивать провалы, балансируя на погнутых перекладинах, обсыпающихся пылью под подошвами его кроссовок.

До окна, на котором расположилась Нелли, он добрался, немного запыхавшись, с хлопьями ржавчины на ладонях. Здесь лестница расширялась в небольшую прямоугольную площадку и снова уходила вверх к давно прогнившему баку для воды. Сквозь прорехи в его покатом дне проглядывало синее небо с росчерками пролетающих птиц.

Нелли снова перекинула обе ноги через край окна и сдвинулась в сторону, предлагая Алексею сесть рядом. Он остался стоять, но приблизился почти вплотную к стене, чтоб не позволить Нельке спрыгнуть или нечаянно свалиться. Какое у неё настроение, он ещё не понял, но выглядела она как бешеная лисица: непредсказуемая и безрассудная. В её застывшей позе чувствовалась готовность сорваться в любой момент, как у замершего на старте атлета, ожидающего выстрела.

Она бросила взгляд через плечо и снова повернулась к окну.

— Красиво, да?

Алексей успел заметить чёрные подтёки туши под глазами и размазанные стрелки на верхних веках, алая помада выходила за края губ и убегала полосой на скулу. Правый глаз все ещё пугал красной сеткой поверх склеры, на щеке через слой пудры проглядывал фиолетово-жёлтый синяк.

— Нелли, может, заберёшься внутрь?

Она снова обернулась, в этот раз посмотрела на него долгим немигающим взглядом. Своего потрёпанного вида явно не стеснялась, а может, просто забыла о нём.

— Такое синее небо бывает только в мае после грозы, кажется, оно куда-то плывёт.

Алексей с трудом оторвал взгляд от её лица и тоже выглянул в окно. Несколько минут они молча разглядывали лазурный небосвод с барашками облаков.

— Словно пена на кромке прибоя. Оно дышит.

Нелька хмыкнула.

— Да ты романтик!

— Раньше был, — откликнулся Алексей. Перестав колебаться, сел рядом, так же свесив ноги из окна. — Если всё-таки вывалимся, можешь меня подстелить, упасть сверху.

— Если хочешь, чтобы я оказалась сверху, сначала женись на мне.

Алексей осуждающе покачал головой.

— Ты же меня совершенно не знаешь.

— Был бы маньячело, повёз бы тогда не в больницу, а в лесополосу. И вообще, глаза у тебя добрые.

Алексей опустил взгляд на её ноги, обтянутые колготками в крупную сетку, через порванную на коленках ткань виднелись ссадины. На голени, прямо под ремешками босоножек угадывались очертания тату в виде распушённого облетающего одуванчика. Каблуки беспрестанно постукивали по кирпичам, вряд ли Нелли сама замечала, что бежит по воздуху.

Взгляд снова вернулся к её лицу.

— Что случилось? Отец?

Нелли слегка вздрогнула.

— И он тоже.

Почему-то совсем не хотелось раскрывать причину, по которой она оказалась в башне. Основную причину. И это был не отец, а Нодар.

Утро начиналось радостно и ярко, со сладкого и трепетного предощущения праздника. Последний звонок должен был стать особенным, и не только потому, что одиннадцать лет обучения остались позади, а потому, что вся параллель выпускников собралась отпраздновать окончание школы в кафе. Сама судьба преподнесла ей возможность открыться в чувствах Нодару.

Сразу после торжественной линейки, испорченной слезливыми завываниями некоторых одноклассников, ребята ринулись в открытое летнее кафе. По пути половина потерялась и рассеялась. Довольно большая компания образовалась из трёх классов на основе общих увлечений или симпатий. Нелька дружила с Виталиной, та, в свою очередь, ходила на фортепиано с Катей из одиннадцатого «А», а Катя оказалась троюродной сестрой Петьки Чернецова — лучшего друга Нодара. Так они и оказались в одной компании.

Как только Сергей увидел Нодара, подлетел к Нелли и, обняв по-свойски за плечи, ткнулся носом в ухо.

— Кузя, держи себя в руках. Не чуди.

С тех пор как Ялицкие высмеяли её симпатию к Нодару, она перестала брать их на охоту за Абеловым по школьным коридорам. Таскала за собой Виту. Подруга тоже не горела желанием ловить Нодара и выслушивать оды в его честь, но привычно подчинилась более деятельной натуре Нельки. Сергей знал, что её любовь не потухла, периодически язвил и подшучивал над ней, но никому о тайных чувствах не проговорился. При своей беспардонной прямолинейности он умел быть деликатным в важных вещах.

Сдвинув столики, выпускники заняли половину террасы кафе. Галдели и шумели, как на базаре, привлекая к себе внимание посетителей и случайных прохожих. Некоторые девушки принарядились в одежду, имитирующую школьную форму, которую носили ещё их мамы — тёмные платья и кружевные белые фартуки. Правда, форма выглядела слишком уж приталенной и укороченной, больше напоминала костюмы для ролевых игр или облачение анимешниц. Белые банты на хвостах и гольфы добавляли мультяшности, делая их похожими на с Сейлор Мун.

Нелька оказалась в числе тех, кто наплевал на чёрно-белый дресс-код. Она его и в процессе обучения практически не соблюдала, за что не раз выслушивала порицание от Геннадича.

Освобождение из школьного заключения праздновали шампанским. Выпускники громко переговаривались, вспоминали смешные случаи и даже вражду между классами. Теперь она казалась смешной и нелепой. Нелли не вслушивалась в беседы, она гипнотизировала взглядом Нодара. Несколько раз он зацепился глазами за её пристальное внимание, сначала не реагировал, но потом начал заметно нервничать.

Нелли волновалась ещё больше, мяла края алой юбки, накручивала на палец локон и совершенно не к месту заливалась смехом. Шампанское расслабило недавних школьников, кто-то даже, несмотря на полдень, ринулся танцевать среди столиков. Нелли не пила, её и так трясло хуже некуда, руки дрожали. Она направилась к барной стойке, чтобы попросить стакан воды. Выпила ее залпом в несколько глотков, будто осушила стакан с крепким алкоголем. Повернулась и нашла взглядом Нодара. Он сидел за столом, о чём-то беседовал со своим другом. С девчонками не танцевал и не буянил с одноклассниками. Выглядел как воспитатель, выгуливающий шумных и беспокойных детей, не в меру серьёзный, даже слегка уставший.

К Нельке подскочили одноклассницы Нодара, Вика и Таня, что-то быстро затараторили, хватая её за руки и выпихивая на террасу. В ладонь Нельки легла скомканная записка. С этими девушками она не дружила, даже хуже: в девятом классе у них был конфликт, так что дружелюбие немного настораживало.

Она выкрутилась из навязчивых объятий и разжала пальцы.

Таня заговорщически подмигнула:

— Это тебе от Нодара.

— Он просил передать, — подхватила Вика.

Девушки сразу же ввинтились в толпу танцующих, будто и не было этого разговора. Нелли развернула записку и прочитала. Замотала головой и перечитала ещё три раза, смысл не доходил до её сознания.

Ты давно мне нравишься. Решил признаться, пока мы не разъехались по разным городам. Давно хотел тебе сказать об этом, но боялся. Ты смелая, а я нет. Было бы замечательно, если бы ты при всех поцеловала меня и показала, что мы пара.

Неужели она нравится Нодару? Давно? Написал, что давно. Горячая волна прошлась от макушки до пяток, сконцентрировалась где-то в груди, завибрировала окрылённой мечтой. Вот и пришло её время, она всегда знала, что её судьба связана с Нодаром.

Поцеловать? Это она может. Нелли решительно сжала обрывок листа в ладони, убрала зелёные пряди за уши и направилась к столику, за которым сидел Нодар. Стремительно приблизилась, наклонилась и, не дав ему ни секунды на раздумья, схватила за подбородок и прижалась к его губам. Отреагировал он не так, как Нелли ожидала. Не просто отстранился, а оттолкнул. Вытерев ладонью губы, присмотрелся к напавшей на него Нельке и изумлённо округлил глаза.

— Ты с ума сошла? Это что вообще такое было?

Нелли растерянно оглянулась. На неё смотрели одноклассники, ещё более удивлённые, чем Абелов. Послышались смешки, перешёптывания, в толпе мелькнули лица Тани и Вики. А вот они потрясенными не выглядели совершенно. Нелли отступила назад, чуть не подвернула ногу на ступеньке между кафешкой и террасой. Чудом удержалась. Не хватало ещё растянуться на глазах смеющейся толпы с задранной кверху пышной юбкой! В ушах шумело, Нелли ничего не видела и не слышала, только крики детей, скандирующих: «Сыкуха»! Память перенесла её в день самого большого унижения и слила его воедино с сегодняшним днём.

Нодар смотрел на Нелли, пока она отступала. Удивление сменилось растерянностью, а потом и жалостью. Он не испытывал к Нелли неприязни и уж точно не хотел её обидеть, просто не ожидал такого нападения и резко отреагировал. Он и не подозревал о её симпатии, а она, вместо того чтобы поговорить, сразу кинулась с поцелуями. О её существовании он, естественно, знал. Больше никто не решался на такие эксперименты с волосами, но никогда не рассматривал её в качестве своей девушки. В выборе спутницы он отличался крайней консервативностью и последнее время поглядывал на Виталину Колесникову, подругу этой самой Нелли.

Нелли перекинула ремешок сумочки через голову, резко развернулась и убежала. Не смогла придумать другой способ спастись от унижения. Сергей пропустил всё представление, как раз уговорил одну из официанток показать ему подсобное помещение. А когда услышал пересказ того, что произошло, было уже поздно, подруги и след простыл, а на звонки она не отвечала.

Нелли бежала бесцельно, с одной мыслью — оказаться как можно дальше от этого дурацкого кафе и ошеломлённого лица Нодара. Собственные слёзы заметила, когда в глазах поплыла картинка. Зло размазала косметику по лицу, без следа стирая часовые усилия загримировать синяк и сделать выразительными глаза, как учила Виталина. Случайно зацепилась кольцом на пальце за пирсинг в носу, чуть не вырвала его. От обиды и боли разревелась ещё сильнее. Почему она вообще поверила Тане и Вике? Ответ лежал на поверхности: она хотела в это верить. Сергей не раз говорил: когда дело касается Нодара, она превращается в наивную пустоголовую идиотку, и розовые очки на её глазах запотевают от восхищённых вздохов.

Сначала Нелли бездумно брела по городу, игнорируя беспрестанные звонки сначала Сергея, потом Толика. Вскоре к телефонным атакам подключились Виталина и ЖанЭд. Говорить ни с кем не хотелось, пришлось отключить на мобильнике звук. Удивленные, а порой и брезгливые взгляды прохожих её не трогали, отскакивали горошинами, не проникая внутрь. Острая поначалу боль утихла, растеклась внутри тягучей серой горечью.

У фонтана Нелли села в такси и отправилась в своё «место силы». В башне ей всегда становилось легче. «Богатое убранство» этого места ярко сигнализировало, что есть люди, которым ещё хуже, гораздо хуже, чем ей.

Пробравшись в башню привычным способом, она уселась на окно и, достав телефон, пролистала список пропущенных звонков. Хотела уже спрятать мобильник в сумку, но передумала. Нашла номер Алексея и решительно нажала кнопку вызова.

Он пришёл, даже не попросил объяснений, просто пришёл.

Алексей повернулся к Нелли, аккуратно убрал в сторону зелёную прядь и слегка нахмурил брови.

— Долго заживает.

Нелли отмахнулась от его прохладной руки, не позволив коснуться.

— Поздравь меня, кстати, школа тю-тю.

— Так это ты в честь последнего звонка такая… нарядная?

— Нормальный фасад. Всё в рамках приличия. — Она взмахнула верхним слоем фатина и подтянула упавшую лямку чёрного топа. Мелькнула чуть более светлая кожа груди. Алексей быстро отвёл взгляд, догадавшись по очертанию тела, что нижнее бельё под топом отсутствует.

— Боюсь представить, в чём ты придёшь на собственную свадьбу.

Нелька бесстрашно высунулась из окна и рассмеялась.

— Цвет волос поменяю. Надоело быть Гринчем. Хочу наворотить на башке что-то розовое. Хотя бы фрагментами, как у тебя.

Алексей запустил пальцы под плотную резинку на юбке Нельки и потянул обратно в башню. Смотреть, как она болтается над несколькими метрами пустоты, не хватало терпения.

— Розовое? Как у тебя шевелюра не обсыпалась после таких экспериментов.

— Это ты меня ещё лысой не видел.

Он прищурился, пытаясь представить её без взъерошенных зелёных прядей. С изумлением понял, что у Нельки красивая форма головы и слегка оттопыренные уши, что её, в общем-то, совершенно не портит, а очень гармонично вписывается в образ. Ей даже подбитый глаз шёл, будто это новомодная тенденция в макияже.

— Лысой?

— Два года назад, — Нелька нахмурилась и тут же рассмеялась. — А ты в курсе, что мелирование давно не в моде?

Алексей устало вздохнул.

— Это не мелирование. Это меня природа так разукрасила.

Нелли перекинула одну ногу и оседлала проём по-ковбойски. Чуть придвинулась к Алексею и указала пальцем в край тату, выглядывающий из-за воротника футболки.

— Это тоже природа?

— Это Даниил. — Он тоже поменял положение, зеркально повторив её позу. От Нелли шел такой плотный поток энергии, что хотелось невольно выйти из зоны поражения. Пришлось отклониться назад.

Нелли опять смотрела на него изучающим взглядом, потом протянула руку и коснулась волос. На ощупь они оказались мягкими и гладкими.

— Это как у далматинцев?

Он усмехнулся.

— Почти. Моя фамилия Виртус. Раз уж ты собралась за меня замуж, должна знать. С латинского означает разукрашенный. Вот природа и постаралась. Это у нас наследственное.

Нелька широко улыбнулась.

— Мне подходит.

Алексей смотрел на неё молча почти минуту, Нелли не отвернулась, выдержала его прямой серьёзный взгляд, наблюдая, как яркие солнечные лучи пронзают изумрудную радужку и растворяются где-то в глубине. Смуглая кожа Алексея серебрилась короткой щетиной, около глаз обозначились морщинки от смеха. Видимо, когда-то он часто смеялся.

— Почему ты хочешь, чтоб я женился на тебе? Только честно, не юли.

Нелли склонила голову к плечу.

— Я хочу чувствовать себя… в безопасности. Хочу сбежать отсюда далеко-далеко. Ты же неместный?

Алексей качнул головой.

— Неместный.

— Я так и думала, говоришь ты немного не так. Хотя, кто вас, австралопитеков, знает, может, в каменном веке так все разговаривали.

Алексей непроизвольно едва заметно улыбнулся, но почти сразу снова стал серьёзным.

— Ты боишься отца?

Нелли задумалась. Интуитивно чувствовала, что именно эта причина может показаться убедительной, а не оскорблённое достоинство из-за публичного унижения и не несчастная первая любовь.

— Я хочу уехать.

Он нащупал её руку и слегка сжал.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось такое пережить. — Его взгляд задержался на татуировке в виде парада планет. Около земли, исполняя роль луны, расположилась родинка, она очень удачно вписалась в рисунок, став частью композиции.

Нелли вздрогнула, но руку не убрала, посмотрела на его огромную ладонь, полностью скрывшую её сцепленные в замок кисти.

Конец ознакомительного фрагмента.