На углу Пскопской и Йеллопуху

Татьяна Абалова, 2017

Студент Макар Птичка попадает в весьма странное место, именуемое Заставой. Двухметровый кот, гном, ведьмы, эльфы, метаморф и ребенок, которому более тысячи лет – вот с кем Макару предстоит жить в Междумирье до скончания веков. Да, Застава делает бессмертными тех, кто ей служит, но в то же время пограничники – ее пленники. Строго по расписанию на Заставе открывается портал в один из магических миров. Вампиры, гоблины, эльфы, гномы переходят через границу, чтобы попасть на Землю. На Заставе Макар узнает, что был похищен ведьмами, опознавшими в нем Ловца времени. По предсказанию он тот, кому предстоит спасти Заставу от гибели.

Глава 1. Введение. И выведение из себя

«Вся карусель началась с того момента, когда плачущая Ната резко встала и, не заметив проходящего мимо официанта, выбила из его рук поднос.

Сидящая за соседним столом элегантная дама только начала поворот головы, привлеченная какофонией звуков, а я уже представил, как женщина вздрогнет от боли, безобразные пятна горячего кофе испортят белизну ее блузки, а пирожные врежутся в тщательно уложенную прическу.

Добавившееся чувство вины из–за того, что цепную реакцию «Ната–поднос–дама» запустил я, заставило кинуться на амбразуру и принять чей–то десерт на грудь. Ожидая получить ожог, я закрыл глаза. И задохнулся, когда вместо кипятка на меня выплеснулся ледяной кофе–глясе. Пирожные в лучших традициях американского кино шмякнулись взбитыми сливками прямо в лицо и, не удержавшись на двухдневной щетине, сползли на рубашку, добавив к кофейным пятнам жирные кремовые.

Но больше всех постарался поднос. Его осложненная кульбитом траектория оборвалась на пару дюймов ниже ремня, заставив меня сложиться пополам.

— Так тебе и надо! — Ната добавила «вишенку на торт», больно пнув под коленную чашечку острым носом своей туфли. В голосе бывшей подружки звучало нескрываемое торжество.

Ее красные лодочки (все, что я мог видеть в г–образном положении) очень быстро сменились начищенными штиблетами официанта.

— Позвольте, я провожу вас в туалетную комнату.

Даже если бы я смог ответить, сердобольный официант, скорее всего, не понял бы моего «ы–ы–ы», но в наш разговор внезапно вмешался кто–то еще.

— Нет, — возразил женский хорошо поставленный голос. — Джентльмен спас мою подругу, и мы сами позаботимся о нем.

Две пары дорогих туфель вытеснили из поля зрения штиблеты официанта.

Дожидаясь пока боль в паху утихнет, я отстранено слушал, что говорят женщины, неожиданно крепко вцепившиеся в меня с двух сторон. А потом они и вовсе заставили меня двигаться к выходу, хотя больше всего мне хотелось свернуться калачиком на полу и держаться руками за ушибленное место. Но, понукаемый незнакомками, я все–таки добрался до открытой автомобильной двери. Крепкий толчок в спину позволил осуществить мечту — улечься в позе эмбриона. Пахнущее хорошей кожей сиденье гораздо лучше пола, заляпанного кофе и остатками пирожного. Я мысленно поблагодарил женщин, усевшихся напротив меня, за предоставленную возможность страдать в комфорте.

Машина мягко тронулась с места, что, помимо шикарного салона, говорило о ее высоком классе.

Хотя с момента расставания с Натой прошло всего несколько минут, они показались вечностью. Боль продолжала мучить, вынуждая дышать тяжело.

— Выпейте, вам полегчает, — мягкий голос второй незнакомки заставил взглянуть на протянутый высокий фужер. Приподнявшись на локте, я постарался окончательно не опозориться и не пролить содержимое на сиденье. В нос ударил сильный запах мяты. Последнее, что я запомнил — улыбающиеся женские лица, склонившиеся надо мной».

— Значит, так он представляет события в кафе? — Дама в белой блузке сняла обруч с головы спящего молодого человека, отчего мыслеграмма, развернутая в воздухе широким экраном, тут же померкла. — Увидел, понял, пожалел, подскочил и спас? И все это за долю секунды?

— Сида, мне хочется прыгать от счастья! — Вторая дама, одетая во все черное, пересела из кресла на кровать и порывисто обняла подругу. — Наши проблемы решены!

— Не забудь убрать пакет со льдом, иначе мы заморозим спасителя. — Та, которую звали Сидой, похлопала по обнявшей ее руке и потянулась к стоявшей на прикроватной тумбе шкатулке. Откинув тяжелую крышку, женщина дунула на обруч, и тот уменьшился до размеров ручного браслета. Уложив поблескивающую темным металлом вещицу в отведенное для нее место, дама закрыла ларец на ключ и, устало вздохнув, произнесла: — Я сама доложу сторку Игеворгу, что у нас появился новый жилец. Позови Бай–юрна, пусть он поведает, — Сида взглянула на лицо молодого человека, — спящему красавцу, что он никогда не покинет нашу заставу.

— Согласна, кот лучше всех справится. — Улыбающаяся дама в черном поднялась одновременно с подругой, двумя пальцами, стараясь не задеть брюки мужчины, подцепила пакет со льдом, и поспешила к выходу.

Через час спящий пошевелился, сморщил лоб и накрыл ладонью ушибленное место.

— Хочешь, я подую, и все пройдет? — голос говорившего был необыкновенно певуч, его хотелось слушать и слушать, но смысл слов заставил мужчину резко подняться.

— Ух ты, впервые вижу, как широко могут открыться глаза человека! — произнес огромный серый кот, расслабленно лежавший в кресле, которое совсем недавно занимала дама в черном. Его пушистый хвост свисал до самого пола и лениво поглаживал лакированную мебельную ножку. — Хотя нет. Крошка Пиу распахивает их на пол–лица. Но она же не человек! Да. Ты победил.

— К–к–кто вы?

— Кот Бай–юрн, в простонародье именуемый Баюном. И все из–за картавой ведьмы, с которой я связался по молодости лет. Делай выводы, дружище: женщины — зло. Старухи и след простыл, а исковерканное имя сохранилось на века.

— Ба–ба–юн?

— Что еще за «Бабаюн»? — Шерсть кота на загривке заметно вздыбилась, а хвост нервно стукнул по ножке кресла. — Рыбья кость мне поперек горла! Неужели мой новый подопечный заика?

Кот закрыл лапами глаза и зашептал:

— Я не переживу, если на оставшиеся века ко мне прилипнет кличка Бабаюн!

— Простите, — произнес мужчина, сглотнув комок. Его кадык нервно дернулся. Рука потянулась к голове и озадаченно взъерошила волосы. — Где я?

— Подожди–подожди! — Кот сел как человек, распрямив спину и спустив лапы вниз. Он трижды постучал когтем по подлокотнику кресла. — Давай по порядку. Мы еще не завершили знакомство. Тебя зовут…

— Макар Иванович Птичка, двадцать один год, холост, студент четвертого курса экономического факультета…

— Вот таким, значит, макаром к нам залетела птичка! — Кот улыбнулся, а студент поменялся в лице, увидев клыки под стать «пушистику», вес которого явно перевалил за сотню килограммов. — А занесло тебя, дружище, в дом на углу Пскопской и Йеллопуху.

— Йелло…

— Не тужься понапрасну, Макарка. Ни ту, ни другую улицу ты не найдешь на карте своего города. Отныне ты, Птичка, пограничник, потому как жить тебе до скончания веков в Междумирье.

— Что за бред! — Макар ретиво соскочил с кровати и кинулся к приоткрытой двери. Та захлопнулась перед самым его носом. Студент дернул за ручку раз, другой, но металлическая загогулина вдруг осыпалась песком. Прижав горячий лоб к прохладной поверхности двери, мужчина обреченно спросил:

— Я в дурке?

— Эх, Макарушка! — Кот поднялся, и, подойдя, участливо положил мохнатую лапу на вздрогнувшее плечо мужчины. — Все было бы гораздо проще, если бы ты оказался в сумасшедшем доме. Там хоть остается надежда, что прежний мир вернется. Здесь, сколько ни бейся головой об дверь, без волшебного слова замки не послушаются.

— Сим–сим, откройся? — Макар обернулся на возвышающегося над ним кота, в очередной раз поразившись: он и сам был немаленького роста, но «это существо» (студент так решил называть говорящего кота, пока не классифицирует свои галлюцинации) явно перевалило за два метра. Бай–юрн дернул усом в кривой ухмылке.

— Пожалуйста. Это слово — пожалуйста. И подумай, чего хочешь.

— Пожалуйста.

Дверь резко распахнулась, ударив Макара по пальцам босой ноги.

Кот, сложив на груди лапы, спокойно смотрел, как студент прыгает на одной ноге, и, когда тот, прихрамывая, вернулся к кровати и сел, кот плюхнулся рядом.

— Привыкай, Макарушка. Вежливость и ясность мысли позволят тебе выжить в нашем мире.

— Почему угол Пскопской и Йело–как–там?

— Когда наша застава впервые открыла дверь в ваш мир, на пороге, впустив стылый воздух, появились два мужика в сермяжках и с котомками за спинами. Сняв шапки, они поклонились в пол и произнесли: «Мы пскопские. Пустите переночевать?».

— Пустили?

— Да, застава не может отказать тем, кто стоит у открытой двери.

— А кто живет с другой стороны?

— Все остальные. Гномы, эльфы, оборотни, вампиры. Да чего перечислять? Людям хорошо известны все расы йеллопухцев. Ваш Хэллоуин — прямое тому доказательство.

— Зачем я здесь?

— Ну наконец–то! — обрадовался кот. — Я думал, ты никогда не спросишь! Ты, Макарка, ловец времени. Очень нужный нам человек.

— Боже, какой я ловец времени? — Студент схватился за голову. — Нет, я все–таки в дурке!

— Начальство не ошибается. Сейчас докажу.

Крутанув ключик, торчащий в замке шкатулки, кот приподнял тяжелую крышку. Под его когтями звякнула фарфоровая чашечка, которую Баюн с величайшей осторожностью поставил на тумбу.

— А теперь пригласим свидетеля. — Сделав пас лапой, словно фокусник в цирке, кот явил Макару ту самую изящную ложечку, что совершила в кафе полет в содружестве с подносом и парой пирожных. — Исида всегда прихватывает сувениры с места событий.

Заметив, что рот Макара открылся для очередного вопроса, Баюн мягко захлопнул его, поддев когтем подбородок студента.

— Все узнаешь потом.

Ложечка, ударившись о край фарфора, издала мелодичный звук. Макар не удержался от возгласа, когда из чашки вверх брызнул сноп искр, словно Баюн зажег яркий бенгальский огонь, мгновенно ослепивший студента.

— А теперь закрой глаза, — приказал кот.

За закрытыми веками поплыли цветные блики, которые вдруг стали приобретать четкие очертания, словно кто–то в голове подкрутил настройку.

Макар увидел кафе с непонятного ракурса и только по маячившей рядом голове официанта понял, что телетрансляцию ведет — …чайная ложечка. Вот мир качнулся, зазвенела посуда и вдруг все замерло. Макар в деталях мог рассмотреть безмятежные лица клиентов, еще не понимающих, что поднос потерял опору. В застывшем мире двигался лишь один человек, который поднялся с места так быстро, что его стул отлетел в сторону. Макар узнал свои темные волосы, взметнувшиеся над высоким лбом, разглядел, как напряглись его скулы, широко распахнулись серые глаза, выступили капельки пота над верхней губой. Ложечка, отразившись в перламутровых пуговицах его рубашки, стукнулась об плечо, скользнула по рукаву и упала к ногам, показав напоследок ползущие по замшевым мокасинам капли кофе.

— Видишь? Ты остановил время, — услышал Макар шепот Баюна. — Совсем на чуть–чуть, но тебе хватило, чтобы загородить собой Исиду. Тея сидела к тебе лицом, поэтому поняла то, что не заметили остальные — ты переместился мгновенно. Но мы знаем, что люди не способны на такую скорость, а вот ловцы времени…

Макар открыл глаза. Кот спрятал фарфоровую чашечку назад в ларчик, где поблескивали боками лежащие в мягких нишах предметы. Щелчок закрываемого замка вывел студента из оцепенения.

— Зачем я вам? Почему должен жить до конца своих лет на заставе?

— Давай сначала поговорим о плюсах. — Кот опять сел рядом с Макаром и по–отечески обнял его. — Ты будешь жить в Междумирье не до конца своих лет, а до конца веков. Шагнув за предел, ты стал практически бессмертен.

— Какой еще предел? — застонал Макар.

— Что–то меня волнует твое состояние. — Кот понюхал воздух. — Я прямо чувствую, что ты перегружен информацией и твой мозг вот–вот сбойнет. Надо выйти из закрытого пространства и явить себя Междумирью. Новые впечатления отвлекут от попытки объять необъятное.

— Ы–ы–ы–ы.