Принц на белой оке

Тата Златова, 2020

В свои двадцать два каратистка Маша успешно занимается любимым делом и неплохо зарабатывает. Ее не интересуют отношения, все, чего она жаждет – отомстить отцу, разрушившему жизнь матери. А тут как снег на голову свалился Димка, парень из прошлого, напористый и наглый, всерьез решивший ее захомутать. И у него тоже есть своя тайна…

Глава 2

Воспоминания продолжали мучить, даже музыка не спасала. Стоило закрыть глаза, как в сознании воскресала картина: вот она в панике мечется по комнате и открывает всевозможные ящики. А с губ лихорадочно срывается:

— Должно же что-то у них быть!

Вспомнила, как летели на пол бумаги, книги и все, что попадало под руку. Но нигде не было того, что она так отчаянно пыталась найти.

— Хоть что-нибудь, хоть какую-то подсказку, где искать этого мерзавца!

Опустошив содержимое ящиков и ничего не найдя, Маша не успокоилась. Кинулась к шкафу, начала открывать обувные коробки и перебирать одежду. Нужно покончить с этим как можно быстрее, а потом убрать весь бардак, чтобы родители ни о чем не догадались.

Тогда Маше казалось, что она готова ко встрече. Пять лет занятий каратэ не прошли даром: она заняла достойное место на соревнованиях, получила опыт, стала уверенней, выносливей, упорней. Научилась ставить цели и достигать их. Она наивно думала, что уже готова лицом к лицу встретиться с чудовищем.

Но поиски не дали результата. Маша опустилась на корточки посреди комнаты, обстановка которой больше напоминала погром, чем беспорядок, и закрыла лицо руками.

Не может быть. Не может быть, чтобы Вероника и Влад ничего не знали о мучителе матери! Что за несправедливость! Убила на поиски кучу времени, а в итоге получила кукиш! Маша скрестила пальцы и сжала их до боли. Надо успокоиться. Паника не поможет, нужно мыслить трезво. Досчитав до десяти, снова поднялась и подошла к кровати. Немного подумала и открыла отсек для хранения вещей. Взгляду открылись аккуратно сложенные запасные комплекты белья.

— Надеюсь, повезет!

С этими словами наклонилась и стала осторожно перебирать вещи. И уже спустя несколько минут нашла какую-то зеленую папку. Внутри оказались документы об удочерении, свидетельство о смерти Анастасии Валерьевны Гончаровой, ее родной матери, заявление Андрея Гончарова о согласии на удочерение ребенка и другие, не особо интересные. Маша сделала несколько снимков на телефон, чтобы сохранить информацию, и принялась собирать бумаги, как вдруг увидела какой-то толстый потертый блокнот на дне отсека. Сердце дрогнуло от предчувствия чего-то важного. Полистав страницы, Маша убедилась, что интуиция ее не подвела: находка оказалась дневником ее родной матери…

***

И вот сейчас, отбросив наушники, она стояла уже возле своей кровати и доставала из своего отсека пыльную коробку.

Ты сильная, ты справишься, ты сможешь!..

Повторяла эти слова, как мантру, а эмоции все равно срывались с крючка. Как бы ни хотелось, но в грудной клетке жила не холодная льдинка, а самое настоящее сердце, умеющее чувствовать и болезненно сжиматься. И в эту минуту оно стучало очень сильно. Ведь за картонной крышкой скрывались не только воспоминания, но и боль. Боль ее настоящей матери.

Онемевшими пальцами стиснула уголки фотографии, на которой была запечатлена красивая молодая женщина: волосы, отливающие бронзой, небрежно лежали на плечах, а в зеленых глазах застыла грусть, хоть губы и изгибались в улыбке. Лицо ангела, терпевшего страдания, лицо чертовки, ненавидевшей собственную дочь… Такой она была, ее мама. Конечно, Вероника и словом не обмолвилась, как Настя относилась к Маше, но записи в дневнике прояснили все… Несмотря ни на что, она ее любила. Пусть в минуты озарения, пусть на короткие мгновения, но любила… Маша в это верила. Вера давала ей силы жить дальше, не позволяла угаснуть желанию отомстить.

Смахнув подступившие к глазам слезы, отложила снимок и достала потертый блокнот в коричневой обложке.

«Каждое утро просыпаюсь с диким нежеланием жить, потому что дышу тем же воздухом, что и он, вижу то же солнце, что и он, хожу по той же земле, что и он! Везде меня преследует. Каждое утро мечтаю прекратить этот кошмар одним лишь движением… Но останавливает мысль: будет ли это чудовище преследовать после смерти? Что вообще ждет меня на том свете? Кипящий котел за причиненные близким страдания или лестница в небеса за земные муки? Я не знаю. В любом случае, приму любой исход, лишь бы никогда больше не видеть звериных глаз своего палача…»

Каждая строчка кричала о боли, в каждой завитушке чувствовалось отчаяние. Она жила на грани. Она видела в смерти спасение. Она видела… Маша опустила голову и зажмурилась, сдерживая слезы.

Она видела в дочери отражение монстра.

***

Утром Машу разбудил телефонный звонок. Приоткрыв один глаз, взглянула на часы: стрелки показывали почти семь утра. Кто этот негодяй, решивший испортить ей утро?! На экране высветилось: «Оля».

Провела пальцем по сенсору и недовольно пробурчала:

— Ну почему так рано? В первый раз в жизни позволила себе чуть-чуть расслабиться и поспать подольше!

— Извини, я думала, тебе сегодня опять на тренировку…

— Нет. Что-то важное?

— Ну во-первых, привет! То есть… как там говорят каратисты?.. Осу! — голос подруги звучал подозрительно бодро для такого времени.

— Осу, — ответила Маша и, не удержавшись, полюбопытствовала: — Не ожидала услышать тебя в такое время. Обычно ты просыпаешься не раньше десяти.

Ольга рассмеялась:

— Сегодня решила встать пораньше, чтобы приехать к открытию торгового центра, а не стоять в пробке, как в прошлый раз. Хочу успеть обновить гардероб к вечеринке. Может, присоединишься?

Маша ответила не сразу. На языке так и вертелся вопрос, откуда у подруги столько денег — и на вечеринки ходить, и гардероб постоянно менять… Ведь у нее много лет болеет мама, лекарства дорогие, как и лечение в стационаре, где та сейчас находится.

Поначалу на все вопросы друзей Оля отвечала, что ее материально поддерживает отец. Правда, никто и никогда его не видел. Потом появился Павлик, который, с ее слов, помогал оплачивать лечение матери. А теперь они расстались… Но в голосе подруги — ни капли грусти, словно ничего не изменилось. Она по-прежнему жила одна в квартире, оплачивала учебу, поддерживала мать и даже не думала устраиваться на работу.

Маша отмахнулась от этих мыслей. Ей-то какое дело? У подруги все хорошо, значит, нужно только порадоваться!

Осознав, что на том конце провода ждут ответа, она уточнила:

— А что за вечеринка?

— Как? Ты забыла?! Я же с Павликом рассталась!

— Про него ты говорила, а про вечеринку — ни слова.

— Ты просто не помнишь, потому что всегда мыслями в своем каратэ! Так как с Павликом мы разошлись окончательно, я решила отметить это событие в клубе.

— Да-да, «окончательно»! — поддела Маша, накручивая локон на палец и закатив глаза. — Где-то я это уже слышала…

— Сделаю вид, будто не улавливаю в твоем тоне сарказма! Жду тебя сегодня в клубе в одиннадцать. И не ищи предлог, чтобы не прийти. Возражения не принимаются!

Маша включила телефон на громкую связь и, положив его на тумбочку, начала одеваться.

— Ладно. У меня все равно перерыв в тренировках. И на работе завтра выходной.

— Круто! Теперь точно не отвертишься! Слушай, а как же твой этот… ну как его?

— Чемпионат?

— Он самый!

— Уже закончился. Привезла «золото».

— Вау, молодец! Я ни минуты в тебе не сомневалась. А отдохнуть и вправду надо. В парикмахерскую сходить, маникюр сделать! Кстати, ты видела мою новую фотку в Инстаграм? Сейчас в моде…

Маша уже не слушала. Олька любила поболтать, порою растягивая это удовольствие минут на сорок, а то и больше, так что научилась слушать ее вполуха. И пока та рассказывала о модных тенденциях маникюра, заплела волосы в косу и посмотрела на свое отражение в зеркале. Удовлетворенно улыбнулась: черные лосины обтягивали гибкие ноги, а скрученная в узел футболка открывала упругий живот. За окном расцветал день, по стенам прыгали озорные солнечные зайчики, и жизнь на мгновение показалась прекрасной. Но как только зацепила взглядом край картонной коробки, выглядывающей из-под кровати, горечь моментально заполнила душу.

И угораздило же ее там забыть! Вчера так сильно расстроилась, что просто задвинула коробку с дневником, отвернулась к стене и провалилась в сон. Даже не подумала, что могут увидеть родители. Ох и влетело бы тогда, даже представить страшно!

Строчки из дневника матери пронеслись перед глазами, и в тело словно вонзили иголки. Тягучая и вязкая ненависть заструилась по венам, день за окном померк, на небо набежали тучи.

— Я отомщу ему, обязательно отомщу! — прошептала Маша. Темно-русая коса упала на плечо, а на глаза навернулись слезы. Сердце бешено и тревожно застучало. В который раз представила, как встретится взглядом с настоящим отцом и задаст один-единственный вопрос: «Зачем?» Зачем он столько лет издевался над матерью? Зачем испортил ей жизнь? И наконец, зачем убил ее?

— Алло! Ты меня слушаешь? — возмущенный голос подруги прервал мрачные мысли.

— Да-да…

— А, по-моему, ты просто летаешь в облаках! — догадалась Ольга. — Совсем от меня отгородилась! Надеюсь, сегодня все-таки придешь, и мы нормально пообщаемся. Продиктовать тебе адрес или сама найдешь?

— Продиктуй.

Попыталась собраться с мыслями, но перед глазами все еще мелькала тень человека, которого она никогда не видела, но презирала долгие годы. Тень чудовища. Тень отца. Интересно, как он выглядит? Брюнет? Блондин? А может, совсем седой? С бородой или без? Чем он занимается? Чего боится? Он представлялся ей высоким и властным, с крепким подбородком, черными глазами и жестким взглядом. Да, наверняка он сильный и безжалостный, раз так легко справился с матерью…

— Кстати, забыла сказать! — вклинился в ее мысли веселый голос подруги. — Печкин продолжает тебя разыскивать. Представляешь, звонил мне вчера, номер твой выспрашивал. По-моему, он очень решительно настроен! Ты его еще долго динамить будешь?

Машу словно холодным душем окатили. Не Печкин, а Питькин, вечно Олька его фамилию коверкает. Этот поганец еще имеет наглость ее искать?! Еще и так настойчиво. Просто фантастика! Столько лет не интересовался ее жизнью, а тут на тебе! Ох, неспроста все это!

— Оль, ты, наверное, его с кем-то перепутала или что-то не так поняла, — все никак не мола поверить в услышанное. — Мы с ним сто лет не виделись, с чего бы ему мой номер спрашивать?

— Вот еще! Ничего я не перепутала! Он спрашивал про тебя! Только я ему ни слова ни полслова, и номер, конечно, не дала…

— Большое спасибо! — от души поблагодарила Маша, все еще сомневаясь в том, что это был именно Димка. Он же не идиот, в самом деле, чтобы лезть в клетку к разъяренному тигру. То есть тигрице. Злой такой тигрице, которая так и жаждет расцарапать ему физиономию…

— Ладно, фиг с ним, с этим Пенкиным! — отмахнулась Олька, прервав ее красочные фантазии.

— Питькиным, — сквозь зубы поправила Маша.

— Ой, хрен редьки не слаще! Значит, встречаемся сегодня в одиннадцать, как и договаривались. Придут еще Ира и Наташа.

— А где?

— Господи, да ты все прослушала! — представила, как Оля картинно закатила глаза, и улыбнулась. — В центре, в клубе, адрес я скину в What’s Up. Только, пожалуйста, надень платье и каблуки!

— Хорошо, — вздохнула Маша.

Платье и каблуки! Подошла к шкафу и распахнула дверцы. Скользнула взглядом по полочкам и плечикам. Увы, ничего подходящего не нашлось. Маша предпочитала спортивный стиль, юбки и платья надевала редко. А Оля уже видела все из того, что есть! Не хочется повторяться. Что же делать?

Словно в ответ на ее просьбу раздался робкий стук в дверь. Маша быстро задвинула коробку с вещами матери. И очень вовремя.

— Не спишь? — на пороге показалась Вероника. — Слышала, ты с кем-то разговаривала…

— Оля звонила ни свет ни заря. В клуб пригласила.

— М-м, как вовремя. — Она зашла в комнату — как всегда ухоженная и стильно одетая, несмотря на раннее время. Маша не переставала восхищаться ею. А как Влад ее ревнует! Порой такие скандалы бывают, мама не горюй! Вероника-то в основном работает удаленно, но стоит ей заикнуться, что едет на встречу с клиентом, что тут начинается! И смех и грех. Все, конечно, в разумных пределах: папочка бушует и через пять-десять минут успокаивается, а мама бухтит и уходит. А потом как ни в чем не бывало: разговаривают, шутят, обмениваются новостями. Идеальный брак, по мнению Маши.

— Ты забыла в коридоре. — Ника положила на кровать подарочную упаковку. — Еще не смотрела, что там?

— Неа. Папа привез?

— Да, из командировки.

— Ой, я даже внимания не обратила… — хлопнула себя по лбу.

Вероника присела на край кровати и лукаво прищурилась:

— Что-то ты какая-то рассеянная в последнее время. Неужто влюбилась?

«Делать больше нечего!» — хмыкнула про себя и почему-то подумала о Димке. Когда-то плакала из-за него в подушку и мечтала, что станет его женой. Первая любовь, первое разочарование… Такое сильное, что ярость бурлит в крови, как только вспоминает тот день.

В комнате повисла неловкая тишина, нужно было что-то ответить, и Маша деланно вздохнула:

— Боже упаси! Просто началось лето и захотелось ярких эмоций, — опустилась на кровать и развязала ленты коробки. Восхищенно оглядела платье изумрудного цвета. Против такого великолепия даже она не устояла. — Какое красивое! У папы отличный вкус. Вот что я в клуб надену. А то у Оли строгий дресс-код, она все мои наряды помнит.

Старалась напустить на себя беззаботный вид, прогнать несвоевременные и глупые мысли о Димке, чтобы Вероника ни о чем не догадалась. И, кажется, получилось, потому что та произнесла с улыбкой:

— Ты пройдешь его на «ура», даже не сомневаюсь, — подмигнула ей Ника. — А что это вы так спонтанно решили развеяться?

— Оля с Пашкой рассталась. На этот раз окончательно, по крайней мере, она так сказала. Да и потом, ты же ее знаешь! Она всегда все делает спонтанно.

— Это точно. Что ж, тебе не помешает сменить обстановку. Удивишь подругу новым платьем, заодно и папу порадуешь.

Вероника мягко улыбнулась и доверительно погладила дочь по плечу. Посмотрела в глаза и словно заглянула Маше в душу, увидела там самое сокровенное. То, как нелегко примириться с прошлым; как, несмотря на любовь приемных родителей, ей всегда не хватало настоящей матери; то, каким потрясением было узнать правду об отце-насильнике и как хочется отомстить…

Но Маша не признавалась. Слезы защипали глаза, но она справилась. В который раз справилась и не поделилась переживаниями. Незачем им знать, как больно. Пусть они видят в ней сильную и целеустремленную девушку, а не слабого и беспомощного ребенка, который плачет и зовет свою маму.

Внезапно дверь распахнулась, на пороге появился Владислав. Для своих неполных пятидесяти он выглядел довольно молодо: коротко постриженные темно-русые волосы, глаза болотного цвета, крепкое, подтянутое тело… Но на лице все же угадывались следы усталости, а виски слегка посеребрила седина. Он подошел ближе и, посмотрев на жену, с тревогой спросил:

— Ты ей уже рассказала?