Лишние

Тата Апполонова, 2021

Это история взросления, самопознания и пути к вере. Когда ты находишь то, что потерял, все остальное становится лишним. Все становятся лишними. Студентка московского вуза Таня Кутузова встречается с сыном местного криминального авторитета. Она мечтает о настоящей любви, видит странные сны и размышляет о смерти. На карантине подруга Тани знакомит ее со своим возлюбленным, известным актером. Между ними завязывается любовный треугольник, а может, и более сложная геометрическая фигура. Героине предстоит разобраться в себе, понять, кто она, и сделать выбор. События разворачиваются в ковидный год, на районе.

— Пятница! Слава Богу, пережили ещё одну неделю!

Пожилой итальянец поправил шарф, взмахнул седой шевелюрой и достал из портфеля замшевый футляр с очками.

— Без них я вижу оттенки, но не вижу детали! А я, как вы поняли из моих лекций, человек любопытный…

Надев очки, Мишель Фееричи обратился к сидящей напротив студентке.

— Мариночка, отметьте, пожалуйста, отсутствующих…

Резкая головная боль пронзила виски.

Зажмурившись, я споткнулась о дверной порог и врезалась в груду стульев, сложенных друг на друга за ненадобностью.

Деревянная пирамида с грохотом рухнула.

— Явление Христа народу… — староста щелкнула ручкой.

— Bella… Bella! — преподаватель доброжелательно улыбнулся. — Оставьте! Этим займутся наши мужчины… — с некоторой долей азарта он смерил взглядом двух молодых парней, которые были тоньше, чем их натуры, и разразился громким смехом.

— А вы, Кутузова, расскажите, что послужило причиной вашего опоздания.

— У меня был день рождения, профессор. Я проспала. Извините.

— Молодость! Как много в этом слове жизни! Надеюсь, вы хорошо повеселились?

Перед глазами яркими вспышками промелькнули ночной клуб, тучные женщины в перьях и стриптизер… Пьяные танцы. Разноцветные коктейли. Такси. Утро поставило меня на лопатки и уложило в кровать. Проснувшись ближе к полудню, я приняла холодный душ, надела первое, что попалось под руку, и, выкурив натощак сигарету, отправилась в институт.

— Да, профессор, — я поспешила сесть.

— Друзья мои, я не знаю, как ваше поколение… потому что я так чувствую, что вы — немножко уже не я… но я стремлюсь к вам!

— Ты как? — шепнула Лиза.

— В порядке. Сходим в «Алые» после пары?

С Лизой мы спелись на первом курсе. Жили на концах одной ветки. Я — на севере Калужско-Рижской, Лиза — на юге. Усердием к учебе мы не отличались… Шлейф академических заложенностей и пересдач тянулся за нами на протяжении пяти лет.

— Раз двадцать тебе звонили…

— Алексей Назаров… — профессор облокотился на трибуну. — Вы, конечно же, слышали эту фамилию… Мне довелось читать курс лекций на киностудии его отца…

— Кто это? — тихо спросила я. — Что-то знакомое.

— Сын Константина Назарова, — отозвалась Кира. — Тоже режиссер.

— Не знала, что у него есть сын…

— 30 лет. Не женат. Говорят, Алексей Назаров ходил на лекции нашего Фееричи, и тот произвёл на него неизгладимое впечатление…

Кира увлекалась кинематографом и мечтала снять фильм. В ее кофейном стаканчике из Старбакса плескался Бакарди, а в водянистых глазах плавали звездные корабли.

— Фееричи может, — Лиза вздернула указательный палец вверх. — Один из титанов нашего института!

— Если меня феерично вырубит, разбудите… — я прилегла на парту.

— Тебе не мешало бы наладить режим, — Зухра поставила рядом со мной бутылку воды. — И не забудьте с Лизой продлить студенческие. Деканат работает до пяти. С двух до половины третьего у них перерыв.

— Спасибо, Зу, — я сделала глоток. — То, что нужно…

Из нашей компании Зухра, или, как мы привыкли ее называть — Зу, была старшей. Ответственности и дисциплины ей было не занимать.

— Красивый, образованный, интеллигентный! — продолжал профессор.

— Девчонки-и-и… — усмехнулась я. — Держите юбки!

По рядам пронеслись короткие смешки и сдавленное хихиканье однокурсниц.

— А что вы смеётесь, Кутузова? Между прочим, очень интересный молодой человек!

— Извините, профессор. — я выпрямилась. — Мы отвлеклись.

— Они отвлеклись! А у меня к вам… Да… Именно к вам… — Мишель Фееричи на секунду задумался. — Вопрос! Были ли вы когда-нибудь на киностудии, Кутузова?

— На какой такой киностудии? — переспросила я.

— Весной я веду очников на экскурсию… вы тоже приходите. Обязательно приходите! Пусть это будет моим подарком. В честь дня рождения! Есть еще желающие?

Лиза, Кира и Зухра переглянулись, и, без промедления, подняли руки.

— Bellissimo! У кого-нибудь из вас есть мой номер телефона? Кутузова, у вас?

— Нет, профессор.

— Бе-зо-бразие! Записывайте! 8 *** *** **** Буду с нетерпением ждать фамилии ваших товарищей. Листочек может и потеряться, а СМС-ка — никогда! Если, конечно, я сам не напортачу… Вас так много… Очень много! А я один! На вас всех…

— Записала, профессор.

— И вот еще что! До весны… напишите мне к следующей сессии… эссе об одном из представителей экзистенциализма!

— На выбор? — уточнила я.

— На выбор.

***

Адриан спит на кухонном полу. Он мог спать и на кровати, но не захотел стеснять Юлю, мою подругу. Адриан переехал к ней пару месяцев назад. Они все время ругались, и он почти не выходил из кухни.

С самого рождения Адриан жил в Париже, но после смерти отца перебрался в Москву, к родственникам. Отец Адриана был французом, мать — русской.

В Москве Адриан стал успешным актером. Окончил ВГИК, снимался в сериалах на СТС, в кино, играл в театре. Еще бы, талант! Казалось, его ждет большое будущее, но что-то пошло не так…

До карантина Адриан работал на съёмочной площадке, разнорабочим. Ночевал в подсобке съемочного павильона или в служебном гараже.

С первого дня знакомства Адриан убеждал мою подругу в том, что у него в голове опухоль. Юля позвонила своей маме, подключили бабушку-врача, оплатили Адриану МРТ… И каково же было всеобщее удивление, когда выяснилось, что никакой опухоли нет, а если у Адриана и есть проблемы со здоровьем, то не в голове, а с головой.

Обычно Юле не везло с парнями: один — наркоман, другой — уголовник, а тут… некогда известный актер. На какие только ухищрения ни шла подруга в попытках ему понравиться. Устроилась к Адриану на работу, подарила ему телефон, а как начался карантин, настояла на том, чтоб он переехал к ней.

Интерес Адриана сменился скукой и безразличием.

Юля не теряла надежды, сетуя на то, что кто-то из отвергнутых им женщин, а их у него в прошлом — предостаточно, навел на Адриана порчу, и вся его жизнь пошла под откос именно по этой причине. Юля даже ведьме писала, которую на Ютубе нашла, чтоб та ей на картах погадала. Свечи на чистку жгла, заговоры на растущую луну читала… Но сердце Адриана билось ровно, а нечистая сила была ни при чем.

***

С Юлей мы дружим со школы, живем на одной улице, в соседних домах. Район у нас небольшой, все друг друга знают. Отец Юли уехал в Нижний Тагил. Мать постоянно работала.

За распадом Советского Союза последовал «развал института семьи и брака», а с лихими 90-ми закончился и детский праздник жизни.

Мои родители развелись, когда мне не было и пяти. Счёт у них был, как в футболе, что по числу браков, что по количеству детей, 3:3. Меня ввели в игру ещё в первом тайме, но после свистка соседки об изменах отца мама показала ему красную карточку, и в реку бракоразводного процесса и его последствий упал не мячик, а я — Таня.

В таких случаях на помощь молодым и неопытным родителям приходит старшее поколение, которое намного лучше знает, как и кого нужно воспитывать, ведь «в наше время такого не было».

Вот и росли мы в бетонных блоках на севере Москвы.

Последние дети разрушенной империи.

Первые дети новой страны.

***

Когда объявили о режиме всеобщей самоизоляции, жизнь в городе остановилась. В сознании всех и каждого отпечаталось слово КА-РАН-ТИН.

Жителям нашего района в берлогах не сиделось… Мы ходили друг к другу домой, гуляли по окрестностям. Был ли COVID-19 мировым заговором против человечества, или действительно смертоносным вирусом, никто до конца не понимал.

Соблюдая на всякий случай меры предосторожности, Юля с порога опрыскивала меня антисептиком, я мыла руки, проходила на кухню, и, устроившись удобно в потертом кресле, рассказывала о последних новостях.

В очередной раз придя к подруге, я заметила, что дверь на кухню закрыта.

— Там Адриан, — прошептала Юля.

Невысокая. Худая. Платиновая блондинка.

Она собрала сожжённые от частой покраски волосы в небрежный пучок и закрепила их несколькими шпильками. В маленьких вороньих глазах отражалась болезненная застенчивость, а на остром треугольном лице читалась показная уверенность в себе. Юля была привлекательной девушкой, но относилась к себе весьма критично и нередко прибегала к услугам врача-косметолога, чтобы увеличить губы, или при помощи безоперационной ринопластики поправить нос.

— Пошли в комнату. Только тихо…

— А почему он на кухне заперся и свет выключил? — я не могла сдержать смех. — Это твой домовой? На людях не показывается?

— Адриан боится, что ты его заразишь…

— Зараза к заразе не пристает! — рассмеялась я.

— Тише, Тань, он просил не шуметь…

— Живет у тебя, еще и правила свои устанавливает. Тоже мне Наполеон…

Комната представляла собой жестяную коробку средних размеров, доверху набитую вещами. Два раскладных дивана. Плазма. Многоярусный стеллаж… На металлических полках — сувениры из путешествий и подставка под благовония. Разноцветные скляночки с эфирными маслами были аккуратно расставлены рядом с духами. Книги, покрытые тонким слоем пыли, стояли строго в алфавитном порядке. Над небольшим рабочим столом висела картина с изображением берберийского льва. Он напоминал мне о благородстве и силе духа. Я могла подолгу рассматривать его массивные лапы, мускулистое туловище и темную, почти что черную гриву…

— Куда не повесь, все равно в интерьер не вписывается. — вздохнула Юля.

— Ты слышишь его рык?! — я широко раскрыла рот, оголив клыки, и, подобно дикому зверю, развалилась вальяжно на диване.

— И почему тебя до сих пор не увезли в саванну? — засмеялась подруга.

Смех у неё был резкий, пружинистый, как стрельба из рогатки по стеклянным бутылкам.

— А что? Я бы хотела жить в Африке!

— А я бы хотела жить в Париже…

Юля частенько воображала, как прогуливается с Адрианом вдоль Лувра и королевского дворца Пале-Рояль, а я представляла себе богемный Париж 1920-х годов и встречу с Эрнестом Хемингуэйем где-нибудь в районе Монмартра…

Кошка запрыгнула мне на грудь и шершавым языком облизала веки.

— Маркиза, где ваши манеры? — я зажмурилась и сморщила нос.

— Остались при французском дворе, — Юля беспечно улыбнулась.

Мы разговорились и забыли о просьбе Адриана не шуметь.

Звукоизоляция в квартире была плохая…

— Как Ираклий? — спросила подруга.

— Ика? Расстроился, что тренировки отменили, «С»-Спортсмен.

Ираклий был сыном вора в законе, но от криминальных дел старался держаться подальше. Свободное время он посвящал боксу и мечтал стать вторым Мухаммедом Али.

— Вы обсуждали ваши отношения?

— Отношения без обязательств в обсуждении не нуждаются.

— Он ведь предложил тебе встречаться…

— И что?

— А ты согласилась.

— Это ничего не меняет.

— Почему?

— Меня и так все устраивает.

— Только не говори, что и с ним не получится… Хороший ведь парень!

— Никто и не говорит, что он плохой, просто… не тот.

— Не понимаю тебя я, Тань.

— Без любви со временем наступает пресыщение.

— Пресыщение… звучит мерзко.

— Потому что это мерзко.

— Тебе не угодишь! Ладно Ираклий, а олимпийский чемпион чем был плох?

— Это был не чемпион, а настоящий Отелло! Он бы когда-нибудь меня задушил своей золотой медалью…

— Я знаю, непорочна Дездемона! — засмеялась Юля.

— Хочется простого человеческого… — я зевнула и потянулась.

— Только не говори, что тебе опять приснился таинственный незнакомец…

— Да… — закрыв глаза, я постаралась воссоздать его образ. — В саду. Он сидел ко мне спиной и читал книгу, я слышала шелест страниц… И внутри такое чувство было, как будто…

— Ты разглядела его лицо?

— Не успела. Он спросил: «Это ты?» — и обернулся, в этот момент я и проснулась. Запомнила только, что у него чёрные волнистые волосы, чуть ли не до плеч… на мушкетера чем-то похож… эдакий Д’Артаньян!

— Под носом такой красавец, а тебе подавай мушкетера!

— Знаешь, будь он хоть мушкетером, встреть я его наяву…

— Еще скажи, что влюбилась бы!

— А что? — усмехнулась я. — Разве может быть что-то важнее любви?

— Конечно, не может…

— А дружба? Мечты? Карьера… Семья в конце концов? Столько ведь всего в жизни перемешано… — я задумчиво взглянула на Юлю. — Вот ты, о чем мечтаешь?

— Хочу быть актрисой и сниматься в кино!

Юля закончила колледж по специальности «Реклама и связи с общественностью», но создание рекламной продукции давалось ей с трудом. Тетя Инга, мама Юли, поддавшись уговорам дочери, наняла ей репетитора по актерскому мастерству и записала Юлю на разные курсы. Несмотря на отказы из ведущих театральных вузов, многочисленные истерики и срывы, отчаиваться Юля не собиралась и готова была на все.

— А почему ты хочешь стать актрисой?

— Престиж! Слава! Успех и деньги! Да и… Помнишь, ты после школы думала поступить в театральный? Я до сих пор задаюсь вопросом, почему ты не захотела как следует подготовиться и пропустила прослушивания. Я бы ни одной возможности не упустила!

— Не екнуло…

— Что не екнуло?

— Сердце. У нас с ним договор. Если не екает, значит не мое. Когда ты там, где должен быть, ты…

— Говорят, не всегда нужно слушать сердце.

— Так говорят те, кто с ним не в ладах…

Я лениво сползла с дивана. Лопасти вентилятора бесшумно рассекали воздух. Лежа вверх ногами, я всматривалась в пустоту перевернутого мира и чувствовала себя…

— У тебя сигареты с зажигалкой выпали, философ. Курить не хочешь?

— Можно…

— Вставай тогда.

Мы вышли в подъезд.

— Угостишь? А то у меня закончились.

— Держи, — я протянула пачку.

— Тут две…

— Бери, мне как раз последняя достанется.

— Перевернутая которая?

— Да. С желанием.

— А что ты в этот раз загадала?

— Любовь.

— Тебе еще не хватило любовей? — Юля сделала затяжку и закашлялась.

— Крепкие, однако…

На лестничной клетке было прохладно. Водопроводные трубы окутал стойкий запах сырости. Разрисованные стены, местами бледные, местами смущенные от признаний и посланий, были покрыты плесенью. В потрескавшихся горшках ютились засохшие цветы.

Перекурив, мы вернулись обратно в квартиру.

— Чай попить мы тоже не сможем из-за твоего оккупанта?

Я сняла тапочки и прошла в комнату.

— Сейчас принесу. — отрезала Юля.

Она проскользнула на кухню и вынесла китайский поднос для чайной церемонии.

— А сахар? — спросила я. — Жизнь без сахара не жизнь…

— Положила, 2,5 ложки.

— Горячий… — я поставила чашку и взяла телефон. — Устроим корона-вечеринку? Пока остывает.

— Адриан…

— И не говори, что Адриан просил не шуметь, это твоя квартира, а не его.

— Ладно… — согласилась подруга. — Что там у тебя?

«МОЛОДОСТЬ»

Я открыла ВКонтакте и рандомно выбрала один из плейлистов.

Бумбокс, Руки Вверх, МакSим… В этом же списке были Корни, Звери и многие другие исполнители 2000-х.

— Подключишь колонки?

— Уже.

ПЕРЕМЕШАТЬ ВСЕ

— Вы готовы, Олимпийский? Я не вижу ваших рук!

— Вот черт, осталось меньше 10 процентов!

Вдруг… за стеной раздался шум.

Я бросила взгляд на Юлю, та удивлённо смотрела на меня.

Дверь на кухню открылась.

Маркиза выбежала из комнаты. Юля поспешила поправить прическу, втянуть живот и грациозно сесть. С каждой секундой мое любопытство предательски нарастало. Я облокотилась на спинку дивана и запрокинула голову назад.

Еще до карантина Юля не переставая говорила мне и нашей подруге Лене, что у Адриана «настоящий мужской голос».

Вместе с тетей Ингой и старенькой консьержкой они пересмотрели всю фильмографию Адриана, и было решено, во что бы то не стало, женить его на Юле. Членство в кружке любителей «французского кино» совпадало с моим рабочим графиком, а потому мне оставалось лишь догадываться, что же из себя представляет Адриан, и как ему удалось за считанные дни завоевать сердца всех женщин подъезда…

Вытянув шею, я выглянула из дверного проема. В коридоре показалась высокая мужская фигура. Не успела я разглядеть темный силуэт, как он закрылся в ванной, обронив лишь короткую фразу:

— Пардон, не хотел прерывать!

Голос Адриана действительно был по-своему необычен. Это не тот голос, от которого по телу бегут мурашки или в животе начинают летать бабочки, нет… это голос-колокол, грохочущий, как небесная твердь, и проникающий в самую душу. Было бы ошибкой назвать его голос «настоящим мужским», в нем было нечто большее, чем мужское или женское…

— А твоего одичавшего с людьми здороваться не учили?

— До душа дошел — уже хорошо, хоть на человека станет похож…

Юля не могла определиться, как ей лучше сесть, закинуть левую ногу на правую или наоборот, но после десятка взмахов ногами пришла к выводу, что в горизонтальном положении она смотрится куда лучше, и, вздохнув с облегчением, легла на диван.

— Кстати, Тань, тебе Лена звонила? Где она вообще? Ни на звонки, ни на сообщения не отвечает…

Лена жила этажом выше, но уже неделю от неё не было вестей.

Конец ознакомительного фрагмента.