Как научиться забывать любимых

Тарас Балашов, 2003

Он успокаивает себя тем, что выводит закон цикличности бытия, согласно которому девушка, бросившая его, должна обязательно вернуться, пусть даже через много лет. Сеанс психотерапии, который предлагает данная книга, основан на ритуальных действиях с предметами.

На обложке: Москва, вечер. Фото Сергея Саканского, модель Ольга Пуреховская

Мне не на что потратить деньги

Мне не на что потратить деньги — с тех пор как ты бросила меня. И меня удручает равнодушие витрин. Впрочем, это не стеклянное равнодушие витрин ко мне, а мое живое к витринам безразличие.

Витрины демонстрируют мысль о том, что львиная доля товаров производится в мире для женщин. Если у тебя нет женщины, то и нет никакого смысла тереться у этих зеркальных стекол.

Мои карманы полны мятых ассигнаций. Червонцы я обычно держу в левом кармане штанов, полтинники и сотни — в правом, а пятисотки — за пазухой, в кармане рубашки. Валюту ношу в паспорте, а паспорт — в ксивнике, в старом кожаном ксивнике с бахромой, который проехал со мной десятки тысяч километров автостопа. Кошельков и бумажников я никогда не имел. Как и часов, колец, всяких браслетов или кулонов.

Я ненавижу деньги. Не люблю, когда они у меня есть. Всегда стараюсь их как-то потратить, желательно, без следа — не купить какую-то вещь, которая тратой и не является, а просто переводит деньги из одной формы в другую — не купить, а со свистом выбросить: прокатать, пропить, подарить, заказать музыку.

Почему-то меня все мучит вопрос: что ты сделала с моими подарками? Неужели ты и в самом деле до сих пор носишь все это, стираешь и гладишь?

Лучше так. В один прекрасный летний день, еще в начале лета, когда тебе уже стало ясно, что со мной покончено, ты собрала два багажных места — большое и маленькое.

В бауле была одежда и обувь, носки, платки, полотенца и прочее… Его ты отнесла на ближайшую помойку (как раз у тебя под окном) и торжественно водрузила на гору мусора, над ящиком, который уже был с верхом, пенился, как пивная кружка.

В пакете были бумаги — ноты, стихи, фотографии, диски, записки, макет недоделанной книги… Все это ты отнесла в лес (Лосиный остров) и сожгла на поляне, вытряхнув для затравки духи из флакончика. Возвращаясь, ты бросила беглый взгляд на мусорный ящик, убедившись, что баул с одеждой уже утащили бомжи.

Войдя домой, ты огляделась по сторонам. Никакого следа от меня не осталось в доме твоем. Нет, один все же ты пропустила. Это была буковая кухонная доска, которую я купил на Вернисаже в Измайлово, да не просто так, а у знакомого художника, Пети Валеева, с которым подружился на Арбате еще в начале девяностых, когда был уличным музыкантом.

Конец ознакомительного фрагмента.