Пиарщик для короля ада

Таня Тайлер (2024)

Это история о прекрасной Лауре, которая после смерти становится пиарщиком в аду. И Воланде, внуке Лилит, который сейчас правит темным миром. Получится ли у них возродить ад и привлечь туда больше душ?

Глава 2. Первый рабочий день в аду

Дешевые туры на горячие источники, скидки на жаркие курорты, отдых в тёплых озерах за полцены. Она стояла напротив киоска, смотрела на белые буквы Sale на красных листах и морщилась. Как же всё топорно.

Лаура тут новенькая, собственно сегодня ее первый рабочий день. Обычный рабочий день в аду. Она повторила последнюю фразу про себя ещё раз. Как-то не верилось. Хотя вряд ли это сильно отличается от её предыдущей работы. Собственно, из-за неё она сюда и попала. Впахивала в агентстве без выходных и праздников, всегда на телефоне. Много алкоголя, никакой личной жизни, антидепрессанты и литры кофе за день. Не удивительно, что схватила сердечный приступ в двадцать пять.

По распределению попала в ад, прямо по специальности. В рекламное агентство преисподней.

Коротко выдохнув, она заученно растянула губы в приветливой улыбке и шагнула к двери. Лаура ожидала увидеть нечто похожее на бывший офис: бесконечный трезвон телефонов, постукивание сотен кнопок клавиатур, трели печатающихся документов, вылезающие сотнями листы из принтера, скрип маркеров по доскам, запах отпечатанной бумаги и свежесваренного кофе.

Она стояла, обхватив пальцами ручку двери. Еще секунда, и тишина сменится какофонией привычных звуков.

Дверь открылась бесшумно.

В пустом помещении царила скрипящая тишина. Девушка робко вошла и встала посреди киоска. Не очень большое помещение. Пара окон, заклеенных дешёвыми афишами, два черных стола, два черных стула, покрытых пылью, и черный книжный шкаф, на полке которого одиноко лежала книга.

Лаура не очень понимала, как на это реагировать. Она вообще не помнила, когда такая тишина была в последний раз в её жизни. В этом была некая комичность.

— Первый рабочий день.

За её спиной раздался низкий глубокий голос, от которого по телу запрыгали мурашки. Неужели умершие тоже могут такое почувствовать? И хотя описать то, что она почувствовала, Лаура сразу не смогла, пришла к выводу, что это один из грехов, которому в аду самое место, а значит, все легитимно.

Лаура повернулась. В дверном проёме стоял мужчина с серой кожей и с укладкой в стиле бриолина. Сантиметрах в пяти над его головой парила золотая корона, казалось, она была объята золотым пламенем. Корона двигалась за Воландом, и Лаура подумала, что это похоже на ромбик жизни в игре Sims.

— Я сын Самого великого и Самого красивого Астрота, — он подошел и протянул руку. — Воланд.

У Лауры округлились глаза.

— Тот самый… — она машинально продолжала улыбаться и протянула руку. На миг показалось, что у него красные глаза.

— Нет, Тот самый — это мой отец. Просто у родителей хорошее чувство юмора.

Лаура молча кивнула.

— Я не понимаю.

Воланд мысленно опустил руки. Неужели вновь разочарование? Сколько не приводил он сюда пиарщиков, все охали, ахали и не понимали, где они и зачем. Предыдущий вообще захотел продавать туры на горячие источники, и ни одного не продал. Воланд уже собирался пуститься в объяснения, как она сюда попала и что происходит, как Лаура решительно пошла к столу и провела рукой по обложке толстой книги. «Божественная комедия» Данте Алигьери. От движения поднялся столб пыли. Она закрыла глаза, глубоко выдохнула, чтобы не зайтись в кашле.

Может это плохой сон? Это худшее рекламное агентство. Неужели в аду нет возможности всё сделать круто. В смысле, это же ад. Лаура резко повернулась.

— Какие у меня задачи и наша общая цель?

Король ада слегка опешил от такого напора, но обрадовался. Наверняка она сможет всё исправить или хотя бы постарается. Сиире был прав, описывая ее упорство.

— С момента «Божественной комедии» всё немного поменялось, — Воланд кивнул на книгу на столе. — И теперь, чтобы к нам завлечь души, нужен хороший пиар, реклама и всё такое. Это твоя задача. Сегодня чистилище — это главное место обитания душ. Они там чувствуют себя как при жизни: дома построили, учатся, работают, дружат и заводят семьи. И не заставишь упрямцев хоть на немного сюда спуститься. А у меня сотни демонов без работы маются, у многих началась депрессия, не с кого шкуру сдирать. Скука смертная. В аду должны души мучиться, а не демоны. Жалко их. Так что мне нужен хороший пиарщик.

— А тут прям всё по Алигьери?

— Всё немного хуже. Надо что-то заново отстроить, что-то поменять, навести лоск. Мне бы понять, что в приоритете. Я тут родился, вырос, и мне хочется, чтобы всё было как в детстве: крики, стоны, взмахи могучих крыльев над сонмами душ. В общем, мне очень нужна твоя помощь.

Она внимательно слушала. И пыталась вспомнить, что там писал товарищ Алигьери.

Воланд повёл её к стене, где висела большая карта.

— Вот план. Тут описаны основные круги, тропы и трассы воздушных полётов для демонов.

Девушка быстро окинула взглядом все угодья.

— А если захочу посмотреть своими глазами?

— Я тебе в помощь дам одного рогатого, он тут все знает. Молох!

Воланд постучал по окну, и в киоск зашёл демон. Во всём его облике было много человеческого, разве что из головы росли рога, позади на полу подрагивал кончик хвоста, и тенью отражались могучие крылья. Глаза у демона были полностью черные, от края до края: без белков, зрачков и радужной оболочки.

— Привет, я Лаура.

Она вновь растянула улыбку.

— Привет.

Воланд извинился, мол, адские дела не ждут, попрощался и ушёл, оставив их с ворохом пыли и задач.

— Итак, с чего начнём? Изучим нужды потребителей, распишем стратегию продвижения, составим смету?

— Сорвем вон тот ужас с окон.

— Прошлый пиарщик уверял, что сработает.

— Скидки? — она насмешливо фыркнула. — И где он?

Демон ловко сгреб объявления с окна и смял в большой комок.

— Сменил работу.

Лаура рассматривала его. Серая кожа, чёрные миндалевидные глаза, на рогах к концам серый цвет переходит в темно-коричневый. Вполне себе симпатичный для демона.

— А чем ты здесь занимаешься, Молох?

Он повернулся к ней.

— Разным, я прошёл многие уровни. Тут политика такая, можешь выбрать то, что интересно. Если не нравится, можно попросить перевод.

— Демократично.

Они не много говорили, но много мыли. Столы, окна, шкаф, пол. Спустя пару часов, перекинув тряпку через плечо, Лаура присела на стол и осмотрела результаты их работы.

— Не думала, что можно здесь устать.

— Всё как в жизни, да? — демон ухмыльнулся. — Пошли, отведу тебя домой.

— А где я живу?

— Где и все мы. Общежитие для демонов, — он замялся. — Ну, и тебя.

Она посмеялась, прихватила книгу и вышла вслед за демоном.

Шли по выстланной черным камнем дороге вдоль берега. Береговая линия тянулась далеко вдаль, мелкий черный гравий омывали красные волны, оставляя на камнях розовые водоросли. По мере приближения большой валун, который возвышался вдали, увеличивался в размерах и при ближайшем рассмотрении оказался неким подобием жилого дома. Большой, громоздкий, казалось, он как сыр покрыт дырами, но в хаосе этих зияющих дыр угадывалась система окон.

— Внешне не очень, но из комнаты открывается красивый вид.

Она шла рядом с демоном по длинному коридору, ведущему вверх. Вдоль стен тянулась цепочка дверей. Очевидно, демонские комнаты. По бокам коридора, светясь как линии, указывающие путь экстренной эвакуации, текли тонкие ручейки лавы.

Несколько демонов, общавшихся в коридоре, замолчали и во все глаза смотрели на Лауру. Они были похожи на Молоха: те же черные миндалевидные глаза, рога и хвосты с кисточками. Ей стало не по себе.

— Новый пиарщик, — буркнул демон, проходя мимо.

Они шли дальше, а она всё чувствовала на себе взгляды чёрных глаз.

Комната Лауры оказалась одной из последних.

— Я живу напротив, — сказал демон, кивнув на дверь. Дальше по коридору — выход на общий балкон и террасу.

Он толкнул её дверь, и та легко открылась.

— Так просто, ключей нет?

— Вместо окна у тебя дыра, ключи не особо помогут.

Лаура зашла в комнату. Кровать из камня с матрасом и подушкой, собранными улиткой, прямо как в поезде дальнего следования. У противоположной стены — стол, тоже высеченный из тёмного камня, около него — стул.

И то, что сразу бросалось в глаза — огромная дыра вместо одной из стен. А вид… Демон не обманул, вид был потрясающий. Полоса тёмного берега упиралась в красное море. Чернеющие тучи нависали сверху, а в море отражался яркий алый закат. Рассветов здесь не бывало. Общежитие находилось в спокойной бухте, ветров и штормов тут не видали, а вдали за скалами шел огненный дождь, поражающий всё на своём пути.

Дверь с грохотом захлопнулась. Видать,, демоны не слишком коммуникабельны.

Лаура подошла к столу и положила на него книгу. Еще раз осмотрела комнату и увидела в стене ручку. Дверь вела в гардеробную. В маленьком прямоугольном помещении висело овальное зеркало и на вешалках — черная юбка и белая блуза. Через гардеробную можно было пройти в душ. Лаура закрыла шкаф, села на кровать и углубилась в чтение «Божественной комедии».

Должно быть девушку вырубило от усталости. Открыв глаза, она увидела, что на столе появилась ваза с прекрасными полевыми цветами. Невозможно, чтобы такая красота росла в этом мрачном месте.

Лаура улыбнулась и открыла сложенный вдвое чёрный лист. На нём белыми буквами были написаны приветствие её в аду с надеждой, что она неплохо обустроилась. Подписи не было.

В дверь дважды постучали.

— Время еды, — раздался голос демона.

Лаура открыла дверь.

— Спасибо, что постучался.

— Пожалуйста.

Он развернулся и пошёл вниз по коридору. Она последовала за ним. Спустились, обогнули здание и зашли с другой стороны.

Здесь была столовая. При их появлении общий гул голосов смолк, но затем демоны продолжили болтовню и набивание брюх, решив, что Лаура не достойна их внимания.

В Дальнем углу стояли ленты шведского стола. Здесь были йогурт и творог, стояли бойлеры с водой, нарезка сыра и кровяной колбасы, а под большим колпаком — варёные яйца.

— Выглядит аппетитно.

— Много протеина и козеина.

— Козеина? — она плюхнула на тарелку пару ложек творога и налила воды в стакан.

— В молочных продуктах есть козеин, он способствует укреплению и росту рогов. Полезная штука. Иногда хочется чего-то нового, но мы не жалуемся. Теперь хоть кормят.

— Раньше не кормили?

— Нет.

Они пошли за дальний столик, никто на них не обращал внимания.

— Сколько всего в аду демонов?

Лаура оглядела столовую и решила, что серых слишком мало.

— Да уже не очень много. Часть переехали в мир живых, часть — в чистилище, работают там. Другие работают сменами, кто-то и вовсе сидит без дела. От безделья можно с ума сойти, когда ты сотни лет делал свою работу, а потом раз, и нет её. И ты, вроде как, больше не нужен никому. А ты всего себя в неё вкладывал. В общем, у нас тут не очень здоровая психологическая атмосфера.

Он говорил, опустив голову вниз, и, закончив фразу, начал чистить яйцо. Лаура молча ела творог. В голове вертелись сотни мыслей, и ни одну она не могла поймать и додумать до конца, одну мысль тут же сменяла другая. Она Все они были о том, что неважно, где ты — на земле или под ней, проблемы везде одинаковые.

После завтрака они пошли вдоль берега к киоску. На берег было выброшено много мусора: пластик, какие-то пакеты, металлические детали. Вчера она так устала, что ничего не замечала.

Зайдя в свой киоск, Лаура сразу пошла к карте.

— Так, давай нарисуем путь, который душа может пройти. С самого начала. Я буду говорить, а ты меня поправляй, если что, — демон кивнул. — Лимб, тут развалины замка, затем Минос с адскими ветрами. Дальше — ледяной град и Плутос, где тягают камни.

— Тут нет моста.

Она пристально посмотрела на Молоха.

— Вот тут, — он постучал черным когтем по карте. — Шестой мост развалился пару веков назад. Этот начали реконструировать, да совсем и снесли. А новый всё никак не построят.

— Погоди, а как тогда души туда попадают?

— Идут в обход этих скал.

Молох начертил когтем огромную дугу, почти через всю карту. Лаура присвистнула.

— Засчитывается как дополнительная мука?

— Если бы, — хмыкнул демон.

— Так, после развалин моста у нас Багровый ручей и Стигийское болото. Тут горячие гробницы, дальше — сыпучие пески и дождь из пламени.

— А мы сейчас вот здесь, — Молох указал на дорогу.

— О, значит, общежитие вот тут? — она провела пальцем по карте чуть левее.

Демон кивнул.

— Так, дальше перемещаемся вглубь, зловония и камень, где ноги опаляет огонь. Тут должен быть еще мост, но его нет… дальше смола кипит, души калечат и вмерзают в лед.

Демон снова ткнул когтем в карту. Там была изображена какая-то черная дыра.

— Вот здесь руководство адской империи заседает — министерства всякие и сам король ада. В Нижнем аду — жилые постройки и фабрики. Там же живут нолы.

— Так, расскажи подробнее, что за министерства и кто такие нолы.

Молох начал рассказывать, что раньше царила анархия, когда к власти пришел Воланд то решил, будто старая система больше не работает, и надо всё структурировать.

Во главе империи — Воланд. Его правая рука — премьер-министр Люцифуг Рофокал. Последнему подконтрольны 4 министерства, 3 управления, 2 сектора и Секретариат. К министерству труда приписаны демоны и нолы. Демоны вроде, как рабочие, а нолы — что-то типа обслуживающего персонала.

Следующие несколько часов Молох и Лаура рассматривали карту и думали, как оптимальнее будет проложить маршруты и распределить транспортные потоки.

В итоге, они начертили то, как видят идеальное перемещение между кругами.

— Нам нужен транспорт, — в пылу дискуссии выпалил демон. Он глубоко дышал, распалённый интересным проектом. Чёрные глаза с блеском осматривали карту. Затем он повернулся к Лауре.

— Какой транспорт бесит людей?

Она задумалась. Сначала хотела сказать, что любой, где есть люди. Потом, что это тешки, куда набиваются по утрам и вечерам как селёдки в бочку. Но вдруг её осенило.

— Я знаю, знаю! Траволатор! Он таааак медленно всегда едет, что хочется помочь прокрутить колесо и разогнать эту чёртову дорожку.

Он захохотал, она тоже рассмеялась.

— Знаешь, нам надо подумать над общей концепцией. Чем мы сюда привлечем души.

— И чтобы демонам было больше работы.

— Тооочно, — протянула Лаура. — Надо мучить души так, чтоб всем это нравилось!

Он не очень понимал, о чем она, но адреналин тек по крови и заставлял сердце быстрее биться.

Они договорились, что пойдут отдохнуть, а после осмотрят все круги и подумают, что можно организовать.