Вокруг солнца
Новая книга Тамары Квитко объединяет классический стих с экспериментами, определяющими поиск современного направления поэтического звучания, давая возможность читателю в разнообразии представленных текстов найти наиболее близкое, созвучное, дорогое. В книге опубликованы посвящения М. Цветаевой, И. Бродскому, пьеса-фантазия «Сон любви», эссе о стихотворном творчестве. Предназначено широкому кругу читателей.
Оглавление
- Предисловие
- Маленький рай
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Вокруг солнца предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Маленький рай
Мне от любви покоя не найти.
И днем, и ночью — я всегда в пути.
Чтоб в рай моих заморских песен
Открылись торные пути.
Бог сделал мир из ничего.
Учись, художник, у него…
«Куда ни посмотришь, Всё — рай поднебесный…»
Куда ни посмотришь,
Всё — рай поднебесный:
Звёзды мигают, луна —
Висит амальгамой манящего круга,
Магии, чары полна.
Вот и выводишь песню для друга,
До боли знакомый мотив —
И отступают холод и вьюга,
Солнцу дорогу открыв.
«И поутру услышишь певчий зов…»
Пусть двое, выходя на берега,
Один к другому простирают руки.
И поутру услышишь певчий зов,
И блики света — слепки счастья —
Отринут ночь и сна покров…
Чай, каша, блинчик с маслом.
Перо в горсти. Тоска уходит в ночь.
И Эос, восходя, в тумане розовеет.
И мысль, как конь, несётся вскачь,
В предчувствии что стих вот-вот созреет.
И радость заполняет «птичий» дом,
И сердце наполняется любовью,
И одиночество сбегает в окоём;
И в мыслях — снова я с тобою.
Преодолев разлуку, расстоянье
Спешит к тебе любви признанье.
«Отраженьями падает эхо…»
Отраженьями падает эхо.
Уходя, сгущается синь.
Отголоски лучистого смеха
Предваряют осеннюю стынь.
Наготове — сквозные обманы…
Там, за зыбью уснувших лугов,
Муравеют, дымятся туманы
Стран, созвездий, морей, городов…
Вечер… Тени ложатся устало —
С мигом каждым длиннее они;
И плывёт над землёй покрывало
Мыслей наших — цветные огни…
Разрывая невидимо тайную связь,
Улетают, энергией нашей светясь.
«Надежды наши вьюжат за углом…»
Надежды наши вьюжат за углом,
Бесчисленность снежинок умиляет,
Бесшумно будущее входит в дом
И время, неприметно удаляясь, тает…
Дожди весенние стучат на радость нам,
И за окном берёза зеленеет,
А где-то юноша припал душой к стихам,
И облака над городом светлеют…
И мгла, и хмарь — не вечны… Лето, осень…
Мы удаляемся и тихо, и спокойно.
Там, за туманом — лодка, хвоя сосен
И космоса свирель зовет… Довольно….
Для каждого судьба готовит миг ухода,
Оплакивает каждого природа…
«Измена не прощается, поверь…»
Измена не прощается, поверь,
Лишь только боль тупее с каждым годом
И, вспоминая о тебе теперь,
Спокойствие моё — равно стоячим водам;
И странным кажутся и чувств излом,
И мыслей неизбежных направление,
Буксующих, как будто бы паром
Не движется ни вверх, ни по течению.
С другим я… Да и ты с другой давно —
Не помнятся детали расставания;
Порою думаю: грешна… грешно,
Порой гоню, как мух, воспоминания…
Надёжный лекарь — время, знаешь сам,
Ты — в памяти моей. Застыло время там.
«Деревья в цвету… Рай, да и только!..»
Деревья в цвету… Рай, да и только!
Лазурь. Контражуром — листва.
Весна! Сколько песен тебе поётся,
Но воспеть бессильны слова
Буйство зелени, свежесть краски,
Ворожейки полет незрим —
Этих шишечек клейких лапки,
Этот праздник цветов, эту синь,
Фиолетовый, пу́рпур, розовый,
Одуванчика зво́нок желток;
Сок стекает по коже берёзовый,
Устремился к солнцу росток…
Радость жизни — в её обновлении,
Человека — в его восхищении!
«Весёлый луч в закате догорал…»
Весёлый луч в закате догорал
И золотом обводку тучке дал,
Искрилось озеро, как рыбка чешуёй,
И кто-то мне шепнул: любуйся и воспой,
Душою отдохни среди красот
В преддверии не набранных высот.
И русская страдальная душа
Расправит крылья для полёта не спеша
И облетит весь край знакомый и родной,
Серебряною зазвучит струной.
А ты услышь её и песни пой,
Прольются они вешнею водой.
Та песня хоть на малость, хоть на миг,
Быть может, сердце чьё-то облегчит?
«Весною дни даруют благодать:…»
Е. Ж.
Весною дни даруют благодать:
Спокойствие разлито в них безмерно.
И кажется, готов вот-вот понять
Сокрытый смысл того, что сокровенно.
В такие дни и Время замирает
В сознании невидимых божеств,
Грусть, истончаясь, тихо тает,
В час этот обозначенных торжеств.
И в эти дни — природы пробужденья —
Всё изумляет и к себе влечёт.
Весна во всей красе явле́нна,
Вокруг — всё разом, глянь, цветёт!
С весною каждой расцветай и ты
С сознаньем обновленья красоты.
«Пусть будет дух наш устремлён…»
Поэтам
Пусть будет дух наш устремлён
К высотам нескончаемого пенья,
Где Слово — полное значенья,
Сиянием берёт в полон,
Где Истина рождается из звука,
Летящего на острие луча,
И разливается, как сладостная мука,
И сердце нежит, горяча
Призывом мощным таинства Природы,
В желанье постижения стихий —
Вселенскими законами свободы,
Осветит смысл, заложенный в стихи.
Божественность сознанья постигая,
Поэты путь прокладывают к раю.
«Не посещай садов моих устало…»
Людмиле Жегловой
Не посещай садов моих устало,
Не нарушай безмолвия ничем
И не ищи, что в них давно пропало,
Надежду не вселяй. Зачем?
Смотри — уж листья вишни облетели
И ветви яблонь голы и сухи,
И скоро здесь поселятся метели,
И инеем подёрнутся стихи.
Сад мой замрёт и в ожиданье чуда
Забудется глубоким сном.
Так поспешим, мой друг, оттуда.
Среди зимы вдали мы отдохнем.
Но с первым вздохом княжества весны
Сад сбросит стужи тягостные сны.
«Где-то струны поют и стонут…»
А. Межову
Где-то струны поют и стонут
На ветру в запоздалый вечер,
Словно брак по любви расторгнут,
Словно гасятся в храме свечи.
Сны тяжёлые — совести мука,
В подсознание загнанный страх…
Раздвоила сознанье разлука,
Обрекая надежду на крах.
Привыкая, все больше немея,
Жизнь — натянутая струна,
Облака проплывают, светлея,
И надежда на Бога одна.
Расстоянье, разлука, метели…
Онемели года, поседели.
«Бывает, день дороже года стоит…»
Бывает, день дороже года стоит,
Умиротворение даря,
Спокойствием он в душу входит,
И кажется — живёшь не зря…
Заботы, боли и тревоги,
Неразделённая любовь…
О жизнь! Разбитые дороги,
Но любишь и мечтаешь вновь!
И веришь, что живёшь, не зная
Ни поражений, прежних бед,
И думаешь в ночи, страдая,
Любовь — спасение иль бред?
Когда ж любовь из сердца вон —
Печали слышен перезвон.
«Наград не жду, надежду упреждая…»
Ты мне даришь и торжество свиданья,
И трепетную радость ожиданья.
Наград не жду, надежду упреждая,
Иллюзии рассеяв, словно дым,
Ни в чём тебя, мой друг, не упрекая,
Тебя запомню только молодым.
Другим ты не предстанешь предо мною,
И обликом твоим я дорожу.
Разлучены мы мудрою судьбою.
С тобой увидимся — не задрожу
И речи дар, как встарь, не потеряю,
Волнением не задохнусь, не захлебнусь…
Об этом я, поверь мне, знаю
И стойкостью своею я горжусь.
Но вдруг судьба нам встречу уготовит
И разум чувств моих не остановит?
«Четырнадцать миллиардов лет из точки…»
Валерию Полетаеву
Четырнадцать миллиардов лет из точки,
Невидимой для глаза — так мала, —
От взрыва разлетаясь в клочья,
Божественная жизнь себя несла
И ширилась, и ширится поныне,
От центра улетая своего,
И в этом разлетающемся мире
Важнее Разум стал всего…
И каждый человек, живущий на земле,
Считает себя центром непременно,
Будь он владыкой или копошась в золе,
В одном уверен он, что несомненно:
Пока он мыслит и пока живёт —
Частичку Космоса в душе своей несёт.
«О, не взирайте с высоты…»
М. К.
О, не взирайте с высоты
На всё бесстрастными очами.
Ужель надежды и мечты
Иссякнут с нашими годами?
Ужель на жизнь посмотрим мы
Холодным и усталым взором
И нескончаемым укором
Гореть в огне обречены
Своей любви, своей вины,
Не в силах вымолвить пощады
У всех возлюбленных своих?
Не ждать ни от кого награды,
Любовью наполняя стих
Во славу мёртвых и живых.
«Стремленье к знанию и совершенству…»
Ларисе Коваль
Стремленье к знанию и совершенству —
Вот путь, по коему к блаженству
Нас божий промысел ведёт…
И не было б иных забот,
Да плоть, увы, не духу служит,
И это каждый обнаружит,
Поддавшись игрищу страстей
В мельканье суетности дней.
Проходят дни, недели, годы…
Болезни, старость и невзгоды,
И тело слабнет, дух молчит.
Идеи где-то растеряли,
Забыли, что когда-то знали,
И путь к блаженству тем закрыт?
«Фонтана шум, сиянье солнца…»
А. Ж.
Фонтана шум, сиянье солнца,
На брызгах серебро горит.
Отворено слегка оконце,
И роз чарует яркий вид.
Цвет зелени — для глаз отрада.
С небес струится — голубой.
День отдыха — душе награда,
И упоителен покой.
И мысли сонно уплывают
В объятьях неги-теплоты,
И бабочка скользит и тает,
Набрав немного высоты.
И день — сплошное наслажденье,
Пред миром этим удивленье.
«Каждая строчка даётся с боем…»
Наталье Ларской
Каждая строчка даётся с боем.
Алкеева лира — серебряный столб.
Раскрытие сути ве́щей — не боле —
Желает постичь пылающий лоб.
Вперяя глаза — строчек ровных ряды
Губкой присосок, ум тянет и тянет
Из топи абстракций, метафор, «воды» —
Нектар от цветка, что с годами не вянет,
И словно пчела, сгустки истины — мёд,
Трудяга великий, жадюга и скряга,
Складирует знанья в ячеечки сот —
Лабиринт своего саркофага.
И как из забытого, скрытого там,
Извлечь моментально нужное нам?
«Давно отцвели каштаны…»
Давно отцвели каштаны,
Догоревшие свечки сбросив.
Быстротечны года, обманны,
Мечты уплывают в просинь.
Дождя шумовой шатёр
Шуршит, утопляя в сон,
Как будто кто-то хитёр,
Страсти пустил под уклон.
В такую погоду давленье
Стремится всегда к пониженью,
Дождя монотонно скольженье,
Способствует успокоенью.
И смотришь на всё с высоты —
Дождём подведённой черты.
«Тебя не видя — забываю…»
В часы твоих забот иль наслажденья
Я жду тебя в тоске, без осужденья…
Тебя не видя — забываю
Твой острый ум, твой взгляд и смех
И всё тебе, мой друг, прощаю,
Ведь взял ты надо мною верх.
Желаниям твоим послушна,
Была безвольнее раба,
К другим — беспечно-равнодушна,
С тобою — изредка груба.
И дерзкий взгляд бросала смело,
Не думал чтобы — влюблена,
И до тебя мне, мол, нет дела,
«С любовью справлюсь я одна».
Казалось мне: ты — лучший в мире,
А сердце доверяла — лире.
«Любить вас — это ли не мука…»
Любить вас — это ли не мука,
Что свыше послана судьбой
Как наказание за скуку,
За негулянье под луной?
За гордость и смешную робость,
И за паренье в облаках;
За то, что вы украли радость,
За грусть навек в моих глазах?
За то, что никогда, поверьте,
Не сядем мы вдвоём за стол,
За то, что лучший в целом свете
И — это большее из «зол»?
Мучения несу достойно…
Не потревожу вас невольно.
«День прожитый мы возвратить не можем…»
Всё, что тебе могу я пожелать,
Нисходит от тебя как благодать.
День прожитый мы возвратить не можем.
Моложе стать и краше — все хотим.
Пути земные так не схожи…
Ты мною и сейчас — любим.
Ужели свет любви последней
Волнует сердце до сих пор?
Боюсь, и ты уже не прежний,
Но это не тебе в укор.
Моей влюблённостью, быть может,
И ты слегка был опалён?
Волнует мысль меня и гложет:
Был ты в меня тогда влюблён?
Пусть даже нет — благодарю!
Ведь до сих пор — тебя люблю.
«Какими б ни были твои слова…»
Какими б ни были твои слова,
Во взгляде я ловила нежность,
Разноречивая молва
Мою не нарушала безмятежность.
Надежда лёгоньким касанием крыла
Меня трепала по щеке несмело,
И я сама себе лгала,
Любви вверяясь неумело:
В глазах искала я печаль,
В улыбке — тень смущения ловила…
Ты для меня был — мальчик-враль,
Но всё в тебе мне было мило.
Искала то, чего в помине нет.
Ты на любовь мою не дал ответ.
«Твое сиянье слепит взгляд другим…»
Твое сиянье слепит взгляд другим.
Мне — иногда являешь лик во сне.
Не знаешь ты, как мною был любим
По петербургской слякотной весне.
И знак тебе не смела дать,
Как девочка, смущалась взгляда.
Цветы любви — безумство красть.
Лет взгорье — для любви преграда?
Условностей навязчив смех,
Смущенью сердца нет предела…
Любить! О, неужели грех?!
Приличья маска не слетела.
В снах мне являлся иногда,
И счастлива была тогда.
«Снег крупой — помесь с мелким дождём…»
Снег крупой — помесь с мелким дождём,
Напряженье в природе такое,
Будто грянет откуда-то гром,
И томлюсь я, не зная покоя…
Вспоминаю — сиянье твоё
Исчезало со вспышкою гнева,
Слов язвительное остриё
Без ножа тяжко ранило слева.
О сиятельный, где ты теперь,
«Громовержец», пускающий стрелы.
Насчитаешь ты много потерь
Тех, любивших тебя обречённо,
И услышишь ли песню мою,
Что слагалась от всех потаённо?
«Расслабься и предайся сну:…»
Наталье Шлемовой
Расслабься и предайся сну:
Небесной зыбкой акварели…
Заботы сбрось, забудь о деле,
Дай отдых телу и уму.
В тех тонко сжатых сновиденьях —
Реальностях иного мира —
Звучит нежнейшим звуком лира
В лазурном цвете, песнопеньях…
Там свет любви разлит сияньем,
Там виден — «город золотой»,
Там сердце благостным признаньем
Блаженство обретёт, покой.
О, не забудь те сны, мой друг,
Пройдя земных страданий круг.
«К другу сердца высоты духовной…»
В. Б.
К другу сердца высоты духовной
Мысли благодарность устремилась.
Он явился неожиданно, как милость,
На пустыню муки затаённой
И души цветок полил речами,
Что из темноты лучом блеснули.
И сомнения на миг уснули
И забрезжила Любовь меж нами?
Средь зимы пахнуло солнцем лета,
Осветила красоту улыбка,
И раскатом горнего привета
Песней зазвенела скрипка!
Благодарна я судьбе за друга —
Не помеха — ни зима, ни вьюга.
«Как летний день даёт отдохновенье…»
Как летний день даёт отдохновенье
Вдали от города у озера в тени,
Глоток воды — от жажды исцеленье,
Молитва в храме — избавленье от вины.
Так память о тебе несёт отраду,
Волнения любви давно забыв,
Что телу близки… И душе преграду
Тем самым радостно сломив;
И ты в моем воспоминанье
Сверкаешь принцем неземным,
Над ним не властвует страданье:
Всё кажется теперь иным.
И это лучшее, что может быть:
Душа — ликует! Плоть — молчит.
«Строка звала звенящею струной…»
Строка звала звенящею струной,
Вибрациями вызванных глубин,
Виденьем, цветом, ритмом и волной —
И звук, и свет, и всплеск в стихе — един,
Ведомый ввысь надземными мирами…
Из плена — тоньше серебристых нитей
Всплывают образы над миражами,
На грани поэтических наитий
В строке теснятся стройными рядами
Доверчивых и трепетных открытий,
Труда и вдохновенья — созиданий.
Земное нам дано — на любованье,
Природа нам дана — на целованье,
И с каждым вздохом — от восторга умиранье!
«Девственно чиста…»
Как часто эти найденные строки
Для нас таят бесценные уроки.
Девственно чиста
пустота листа.
Пусто и в груди —
любовь ту не буди.
Она осталась далеко,
и след её простыл.
А было — ох как нелегко:
я выбилась из сил.
Взяла я на себя тот крест,
который не снести.
Твоя женитьба — благовест,
слезиночка в горсти.
И мы расстались навсегда,
меж нами — пропастью года.
«Слов этих сладкую забаву…»
Л. Н. Мартыновой
Слов этих сладкую забаву
Уныния, немилости отраву,
Под шелест ветра и тоски
Роняет вишня лепестки.
И не заметишь — как легки,
Как робко ветра их касанье,
Так о любви воспоминанье —
На сердце мнимости бальзам —
Пронзит пленительностью грёз,
И веришь — было всё всерьёз…
Не только дымкой и туманом
Прошедшего и не обманом,
А постижением печали —
Тех лепестков, что растеряли…
«Кому не ведома тревога безучастья…»
Кому не ведома тревога безучастья
На грани той, когда ненастье
Нагрянет склочным языком —
И ты безудержно влеком
В оазис леса, листьев непременный
Трепет… Их шатёр зелёный —
Врачует… В лес входишь — в мир иной,
Стоишь, задумчив, над водой —
Кусты, деревья, небо, облака…
О, чья же это легкая рука
Так осторожно — птицы не взлетели —
Текучей краской акварели
Изобразила здесь пейзаж,
Ведя любовно «репортаж»?
«Оттай душой от холода среды…»
Оттай душой от холода среды,
Усталость по подушкам раскидай,
Забудь уколы зависти, вражды,
Уму и сердцу отдых дай.
Уйди в былое… Погрузись
В мгновенья, прожитые в восхищенье.
В них задержись и уходить не торопись,
В прошедшем отыщи забвенье.
Заполни красотой свое сознанье,
Купаясь в радости лучах,
Рассей и утопи свой страх
И, благости усвоив знанье,
Тревогу-льдину — растопи,
А всё тяжелое — заспи.
«И откровенье — молнией явленно…..»
И откровенье — молнией явленно…
Так в шуме вдруг услышишь пенье птиц,
Так просветлённо-безмятежно
Свет озаряет сотни лиц.
Каким-то чувством осознаешь,
Наполненность Им бытия,
Чуть-чуть — и, кажется, узнаешь,
В чем смысл жизни для себя,
Про тайну смерти и рожденья,
Про то, как грех свой искупить,
Как в этом радостном прозренье
Свой дух для Света пробудить.
Но сил у человека мало,
Миг промелькнул, и всё — сначала?
«Надежду, как любимую, лелей…»
Денису
Надежду, как любимую, лелей,
Как розу, удобряй и поливай,
Надежда — на душу елей,
Ей сердце, словно ангелу, вверяй
И в пасмурные дни, когда она
Вот-вот снежинкою истает,
Знай — в этом и твоя вина:
Надежда за бездействие карает.
Она ведь силу придаёт мечте,
Мечта же требует трудиться
И, не поддавшись суете,
Упорством ежедневным насладиться.
И так по шагу, каждый день вперёд,
Мечте надежда подготовит взлёт.
«Всё сон, всё обморок от жизни…»
Всё сон, всё обморок от жизни.
В сетях своих иллюзий мы…
О, разум трезвый, суть верни!
Развей границы ложной тьмы,
Ущербность хитроумной лести,
Отвергни как самообман,
Процеживай сквозь сито вести,
Рассеивай «любви» туман,
Пытайся не словами мерить,
А делом истинность вещей,
Не торопись беспечно верить,
Анализируй опыт дней.
И сможем ль мы любить тогда?
Кто мне ответит смело «да»?
«Как чуден мир! Будь удивленья полон…»
Как чуден мир! Будь удивленья полон,
Взглянув на речку, небо иль цветок…
Прожить дарованную жизнь ты волен
В судьбой отпущенный нам срок.
Оставь, мой друг, плохое настроенье
И делай то, что по душе тебе,
Отбрось занудство, нетерпенье
И прикажи не кривиться губе.
Поставь преграду недалёкой скуке,
Тоску и грусть на голод посади,
Искусство изучай, науки,
Цель благородную воздвигни впереди…
И ты поймёшь, что ты не зря живёшь,
Всё остальное — праздность, лень и ложь.
«Страницы книг от времени желтеют…»
Страницы книг от времени желтеют
И фотографии крошатся по углам,
Чернила выцветают и сереют,
Ветшает мебель, превращаясь в хлам,
Немеют голоса и глохнут уши,
От дней ушедших остаётся тень,
Воспоминания — бесцветнее и суше,
С годами убыстряет бег свой день…
Увы, не манят нового картины,
Вселилась в сердце накрепко печаль,
И паутиной затканы причины,
А следствия сокрыла даль.
И вспоминаешь мудрые слова:
Пройдёт и это… Всё — трын-трава.
«Слова ложатся бисером на нити…»
Слова ложатся бисером на нити,
И ткётся смысл — не видно полотна,
А если видно — не взыщите,
Иллюзии — к услугам пелена.
И каждый звук несёт в себе опору,
Цветётся радугой, шумит дождём,
Торопится предстать картинно взору,
Мурлыкает котёнком о своём.
И сколько слов, и сколько окончаний,
Легчайшим ветерком — о-а, о-у, о-и…
А за словами — музыка мечтаний
И вечно недосказанное «и»…
Согласных берега и реки гласных…
И бьётся между ними мысль,
Как рыба, пойманная в сети.
«Как жутко жить и всё же — верить…»
Как жутко жить и всё же — верить
В свободу и любви обман
И каждый день мечтать и грезить,
Создав вокруг себя туман,
И, силы собирая, строить
Иную жизнь, где чище цвет,
Реальностью себя неволить,
И возлюбить любви рассвет.
Отталкиваясь от земли, взлетая,
Достичь высот незримых гор,
Где жизнь откроется — другая,
Маня и ослепляя взор…
Иначе — ощущая боль людскую,
Я тут же умереть рискую.
«Взбодрись и оглянись вокруг…»
Взбодрись и оглянись вокруг,
Оставь плохое настроенье,
Ума то были заблужденья,
Им не потворствуй, милый друг.
Всё преходяще в мире этом.
Любовь и страсть уйдут, как дым,
Поверь философам, поэтам,
Душой останься молодым,
Преодолев тоску, как морок,
Развей страдания, как тень,
Ты знаешь — в жизни этой дорог
И чуден каждый час и день.
Своим страданьям на сегодня
Скажи: «О полно же, довольно!»
«Когда отчаянье сознание затмит…»
Когда отчаянье сознание затмит,
И свет покажется немилым,
И сердце разорваться норовит,
Предстанет мир вокруг постылым,
И ум не попытается найти
Крупицу радости, не говоря о счастье,
И некуда уехать иль уйти,
Укрыться от тягчайшего ненастья,
И кажется минута — тяжкий день
(А час, похоже, равносилен году),
И разум плотная накрыла тень
Страданию, депрессии в угоду —
Сомкни покрепче губы, пережди:
И поздней осени кончаются дожди.
«Когда страдание вам душу разрывает…»
Когда страдание вам душу разрывает,
И в чёрной краске блекнет жизни свет,
И плечи горбит, сердце жмёт и давит,
И ум не в силах на вопрос сыскать ответ;
Когда тоска смыкает круг над головою,
Ты неуклонно погружаешься на дно,
Захлёбываясь собственной виною,
И слёзы льёшь, хотя не пил вино;
Когда, ища на миг успокоенья,
Ты, грешным делом, призываешь смерть,
Судьбе упрёки шлёшь за невезенье,
И руки опустились, словно плеть —
Иисуса вспомни, друг. Держись.
Пройдёт и это. Дух твой рвётся ввысь!
«И что же делать, если осень…»
В. Тихомирову-Тихвинскому
И что же делать, если осень
Сдаёт зиме свои права,
Теряет шевелюру ясень,
От дум кружится голова?..
Привычно год меняет краски,
Мы ждём покорно холодов,
И не смущают листьев пляски
Надуманностью хрупких снов.
Оглянешься — и снова осень,
Зима, весна и лета жар,
А мы грустим, о чём-то просим,
Торопимся… Глядишь — и стар.
И что же делать, если осень?
Весна придёт — года мы сбросим.
«Что движет нас к смерти…»
Что движет нас к смерти
С рождения неуклонно?
Старость, болезни, рок?
Короток жизни срок…
Религия учит: верьте —
Спасение непременно
Праведности подведёт итог,
Открывая любви чертог.
Полюбить земли красоту
И уйти за черту?
Недоступна понятию вера —
Черепа, мощи, сера…
Где там ад и райские кущи,
Где вода слаще, леса гуще?
«Ветер стих, занемог, утомился…»
Мой взор тебя рисует и во сне
И будит сердце, спящее во мне.
Ветер стих, занемог, утомился,
Тишина занемела в ночи…
Ты сегодня мне, милый, приснился
В полумраке оплывшей свечи.
Тень дрожала, пульсация света
Отражала дыханье твоё,
И глаза ожидали ответа:
Не вторично ли бытие?
«Я не знаю. Возможно, вторично,
Постигаем мы, что нам дано.
Непривычное — станет привычно,
Но не всё ли нам будет равно?»
Только в этом-то непониманье
Колыбелится наше сознанье?
«О, не спугни ту птицу-синь…»
О, не спугни ту птицу-синь,
Что ввысь стремит меня
Быстрее доброго коня —
К истокам бытия.
В тот Храм возвышенной Любви,
Где тьму отгонит Свет,
Где зажигают фонари,
Как звёзды от комет.
И этот отблеск, этот Свет,
Поймав в твоих глазах,
Я заключу в любви сонет
И воспою в мирах!
О дай побыть в той вышине,
Где всё о Нём, не обо мне!
«Веселый луч в закате догорал…»
Веселый луч в закате догорал
И золотом обводку тучке дал,
Искрилось озеро, как рыбка чешуёй,
И кто-то мне шепнул: любуйся и воспой,
Душою отдохни среди красот
В преддверии не набранных высот.
И русская страдальная душа
Расправит крылья для полёта не спеша,
И облетит любимый край родной,
Серебряною зазвучит струной,
А ты услышь её и песни пой,
Прольются они вешнею водой.
Та песня хоть на малость, хоть на миг,
Быть может, сердце чьё-то облегчит?
«Пустот каких вселенских вы изведав…»
Пустот каких вселенских вы изведав,
Таите одиночество в глазах
И тайн узнав каких, но их не выдав,
Презрели всем знакомый страх?
Свободу мысли, что достойна уваженья,
Не каждому осилить по плечу,
И пламень речи — пылкость вдохновенья
И виртуозный стих! О, я молчу.
Всё в вас — загадка, многослойность
И удалённость холода вершин.
В губах чуть тонких — непокорность,
И неприметность мудрости морщин…
И в это всё — как в омут с головой?
Одумайся, себе твержу, постой!
«Что нас страшит в любви?…»
Б. Миронову
Что нас страшит в любви?
Боязнь раскрыться и всё отдать, чтоб всё принять?
Так дорого любимых ценим, как себя,
Но только после страстнейших признаний
В любви и верности себя мы отдаём…
Боимся мы любить, чтоб нас не разлюбили?
Сомненьем мучаясь, в сомнении живём,
Свою любовь, как око, бережём
И только вздох, улыбка и глаза,
Невольно вдруг мелькнувшая слеза
Пытливому уму о чувстве говорит,
Но боже упаси в любви признаться!
Чего нам, собственно, бояться?
Разлюбят нас — и ты убит.
«Ты для меня был солнцем в непогоду…»
Ты для меня был солнцем в непогоду,
Единственной звездой средь мрака ночи,
Ручьём, дающим влагу и прохладу,
И озером, глядевшим небу в очи.
Когда смеялся — сердце ликовало,
И радость пела и плескалась,
И счастья птица пролетала…
Так было — или мне казалось?
Когда ж ты был не в настроенье —
Средь дня спускалась тучи мгла…
О, это было наважденье!
Иль, может, я себе лгала?
Сталь закаляют — из огня и в воду.
Всё делала тебе в угоду.
«Не отдарить тепла, заботы и участья…»
Ты будешь жить, земной покинув прах,
Там, где живёт дыханье, — на устах!
Не отдарить тепла, заботы и участья.
Любовь, как и поэзия, — повсюду:
В открытом сердце, в пожеланье счастья…
Ей не страшны угрозы и запруды.
Она цветёт с восхода до заката,
В сиянии лучей приходит в дом —
Любовь к земле, жене, сестре и брату,
К стихам, вошедшим в душу… Грянет гром,
И разрядится духота. И после ливня
Дугою радуга приветит семицветьем,
И вы покажетесь, как прежде, сильным,
И вам у Бога попрошу я долголетья.
Не отпускай, земля, тобою очарованных детей,
Дай им в избытке добрых, светлых дней!
«Распрощался, удаляясь, август спелый…»
Распрощался, удаляясь, август спелый,
Яркость красок бросив прихотливо…
Не смотри в глаза с печалью, милый,
Вот, возьми с ладони лучше сливу…
Знаешь, а земля, вращаясь, мчится
Вокруг солнца, год свой завершая,
Нам сезонами давая насладиться,
Изобилие плодов вкусить от рая,
Что утерян с яблоком поспелым
В первом из садов: подсказка змея…
Оттого ли облаком эдемным
Отравляет сердце сплин, как зелье?
Птица — песнь поёт беспечно.
«Пройдёт и это»… Ничто не вечно.
«Пока ещё под звёздами тепло…»
Пока ещё под звёздами тепло,
Цветенье вишни вызывает трепет,
Курносый нос, уткнувшийся в стекло,
И свет луча, и смех, и детский лепет…
Пока размеренность космических миров
Не повернулась выстраданно глазом,
Не пошатнула зыбкости основ
И не разрушила до основанья разум,
Надежда бродит спелой ягодой в губах
И по утрам хватает силы встать с постели,
Не взвешивая правду с ложью на весах,
Не думая, с кем спали и с кем ели…
Мы предаемся ублаженью тела,
И нет для нас милее дела.
«Вот дерево… Вросло корнями, ушло…»
Вот дерево… Вросло корнями, ушло
в землю глубоко… Тянется и тянется ввысь,
сбрасывая с плеч мысли-листья ежегодно,
мысли прошлого, устремляясь в будущее…
Это дерево переживёт меня, детей, внуков,
если не спилят, не сделают свою работу
жучки-короеды, не ударит молния…
А пока дерево просто живёт, справляется
с трудностями, пребывая в божественной
естественности, и смотрит на мир вокруг,
смотрит молчаливо. Молчаливо для нас.
Обнимаю дерево, шепчу тихо: «Спасибо!
Спасибо за науку жизни». Дерево листьями
шелестит… Возможно, услышало?
«Больше слов красивых о любви…»
Больше слов красивых о любви
Говори любимой, говори,
Не скупись на добрые слова,
И тогда откроется глава
Книги жизни древней и простой.
О любви с утра до ночи песни пой,
И тогда раскроется страна —
Благодати, радости полна,
Исполнение твоей мечты,
В ней увидишь райские черты:
Мудрой жизни светлой и земной,
Созданной любовью и тобой.
О любви с утра до ночи говори,
Свет любви своей безудержно дари!
«Как щебет птицы — естество…»
Что нет невзгод, а есть одна беда —
Твоей любви лишиться навсегда.
Как щебет птицы — естество,
Как свет от солнца — непременность,
Я воспеваю торжество
Любви — всевечность и нетленность.
Так зарождается она,
Как дня естественно рожденье,
И набегает, как волна,
И услаждает песнопеньем,
Подъёмом всех душевных сил
Заставит нас гореть, пылая,
Как будто тысячи светил
Зажглися на пороге рая.
Горела я… Пылал ли ты,
Не преступив любви черты?
«Биология существования…»
Галине Стоянцевой
Биология существования —
Мысль, застрявшая в кости.
Тело ждёт обетования,
Рифма — краешек строки.
Думы ленью опечатаны.
Съел обед — и сон в глазах.
Цель приглажена, залатана,
И не лозунг на устах.
И — стишок для пущей важности,
Лучше, чем считать ворон.
Смысл ёмче в форме сжатости.
Стих свободный — не закон.
Тропу, известно, проложить трудней,
Чем следовать потом по ней.
«Поэзия — сама в себе — мала…»
Поэзия — сама в себе — мала
И слов случайных нижет бисер,
Но раскрываются крыла —
Парит надмирно… Слово-ветер
Вершины гор, морей пучины,
Леса, овраги, реки, огороды
Соединит струной причины,
Отгонит прочь болезнь, невзгоды.
И ночь царицей полноправной
Приметит месяца поклон,
И сон — от муки — долгожданный
Возьмёт, баюкая, в полон,
А мыслей скорбных полотно
Перетолчёт на толокно.
«Зачем мне неба этот край…»
Зачем мне неба этот край,
Дождей чреда и солнца зной,
Когда, повержена тоской
И одиночеством, как встарь,
Твержу: «Ты плоть свою смиряй;
Не в этом радость, милый друг,
Когда два тела, слившись, вдруг
На краткий миг — инстинкт зачатья —
Поймают призрачное счастье —
И отчужденье между ними,
Как снежный ком, растёт отныне
И болью жалит разногласье»?
В слиянье душ — любви сиянье!
Прости, друг мой, за назиданье.
«Сияет призрачно рассвет…»
Сияет призрачно рассвет,
Вещая новый день, как чудо,
Так сбрось уныние, покуда
Ты мыслишь, видишь неба цвет
И слышишь щебет птиц в тиши —
Подарок царственный, что свыше
Дарован каждому судьбой.
Отбрось страданье! Песню пой,
Восторгом напои сознание своё,
Шедеврами великого искусства.
Депрессия дурманит бытие
И гибельной петлёй сжимает чувства.
Жизнь коротка. Промчит, как день.
Не будь похож на старый пень.
«Поэзия — во всём и разнолика…»
Поэзия — во всём и разнолика:
В геройстве, удивлённом «О?!»
Из сора вырастает, зова: «Эвридика»,
Смыкая мир усопших с этим,
Готовым в момент любой
И не готовыми, держащий
Перспективу — слиться с точкой
Невидимой для глаза и орла,
И ястреба, и даже телескопа…
Ах, эта ждущая всегдашне Пенелопа
И любопытнейший не в меру Одиссей!
Герои-боги в вечных подвигах и битвах —
Пример неугомонному потомству?
«Ты знаешь фабулу моей тоски?..»
Ты знаешь фабулу моей тоски?
Венчает август лета окончанье,
А ты не попросил мой руки
И слов не высказал любви признанья.
Молчишь и медлишь… Отчего
Глаза мои слезами полнишь?
Не слышишь сердца своего
И оттого любовь ты гонишь.
Боишься, может, прозы дней?
Иль возраст мой — зрелее лета?
Гадать не буду, и тебе видней…
Любовь моя не даст тебе совета.
Далёк ты от меня, и в этом, в этом суть.
Тебя я отпускаю. В добрый путь!
«Зайдя за ту границу, окоём…»
Зайдя за ту границу, окоём,
Который разве в снах приснится,
Узришь: пространства водоём,
Поёт, перелетая, птица.
Те отражения с земли,
Мы видим, падают лучами.
Надежде руку протяни
Вслед за незримыми следами.
И не забудь «кометы» час
Приметить, отдаваясь грёзам,
И миг влюблённости для нас
Не уступи дождям и грозам.
Любовь ведь — света постиженье,
Как тайна нового рожденья.
«Танцуй свой танец до конца…»
А иные любят как танцуют
Танцуй свой танец до конца,
Оттачивай свои движенья…
Жизнь — выдох нашего Отца
И наших вздохов и молений.
Танцуй и… двигайся вперёд,
Избрав себе по вкусу дело.
Кто рядом вдруг с тобой умрёт —
Предай обряду его тело…
Тот в танце быстр, другой — горяч,
Кто па выделывает плавно.
А вот — рабочий. Вот — скрипач.
На этого — смотреть забавно.
Танцуем, любим, верим, ждём,
Не думая, что все умрём…
«И расчистится путь, и энергия Света…»
И расчистится путь, и энергия Света
Раскружит хороводы незримых миров.
В этих тонких созвучьях октавами цвета
В бесконечном покое пребывает Любовь.
А посланцы оттуда дарят мысли простые:
Смерти нет — в тонкий мир переход,
И покинете землю и страсти мирские,
И войдёте туда, где душа расцветет;
И сольётесь с единым свечением ярким,
Плотность тела отбросив, как старый халат.
Мысли эти не каждому будут понятны —
Лучше б здесь, на земле, был здоров и богат.
А что будет потом, а что будет потом,
Говорите в стихах или шёпотом…
«Речений сладостно тревожных…»
Речений сладостно тревожных,
Пурпурно-розовых одежд,
Проблем неразрешимо сложных,
В осадок выпавших надежд…
Зачем за этим поворотом
Повтор — проблемное кольцо
И нет числа земным заботам,
Что сеткой лягут на лицо?
Что страсти? Жалкий лепет плоти.
В который раз — и с головой?
Счета растут. Ты вновь в полёте,
Вновь — очарованный другой.
Страсть выбирая, не любовь,
Мученью отдаёмся вновь.
«Взглянула. Поняла: влюбилась…»
Взглянула. Поняла: влюбилась.
Как можно сразу? О, мой Бог!
И сердце тягостно забилось.
И ум, смутясь, не уберёг.
И сразу изменились краски,
Земля качнулась из-под ног,
И я вошла в пространство сказки,
Где правит ветреник Эрот.
Смешалось всё… И стала пленом
Жизнь каждодневная хлопот,
И очарованная небом
Душа — стремилася в полёт.
Не шла, летала над землёй.
Увы… Ты — очарован был другой.
«Открытости пленительной участье…»
Открытости пленительной участье —
Незримое — закрепится в слова
Иль солнца свет иль осени ненастье,
(Дремоте не подвластна голова).
Воспримешь бытие — как назначенье,
Предначертанье звёзд — открытая глава…
Не мнений вездесущих измененье,
Но кремня крепость, соль, скала,
Глубины моря, холод бездны —
Бездонность бесконечности пустот,
Затянет разом, соберёт все беды —
Грех первородный, дней череду хлопот…
Но как уютно на земле в купели милой
Вкушать от яблока и наслаждаться сливой.
«На Монмартре… О, на Монмартре!..»
П. З.
На Монмартре… О, на Монмартре!
Сласть надежды, как ландыши в марте.
Вереница домов и витрин,
Знаменитость салонов, картин,
Разноцветия радужный край;
Искушенный искусствами рай.
Вниз с горы — так легко и бегом.
В гору вверх — не спеша. И с трудом
На Олимп! О судеб пестрота…
Сложность жизней, сердец широта…
На Монмартре… О, на Монмартре!
Сласть надежды, как ландыши в марте…
На Монмартре… О, на Монмартре!
Круглый год — туристов толпа…
«О Аполлон! Пришли благоволенье…»
О Аполлон! Пришли благоволенье
С высот Олимпа Греции духовной,
Приподними высоты вдохновенья
К чертогам музыки достойной
Слух услаждать и звать вперед;
Наперекор телам ленивым,
Тянуться сердцем к зову Лиры,
Отбросив тяготы невзгод.
Дай насладиться красотою,
Сиянием предвечных гор
И стать — примеченной тобою;
До тех границ расширь мой кругозор,
Где ангелы поют любовь, как птицы,
Присев на божества ресницы.
«Открытий, почестей итогов…»
Открытий, почестей итогов
Для каждого — весома весть.
Обито — тысяча порогов.
На трон втроём — не сможешь сесть.
Вдвоём — сомнительно, и что же?
Для одного воздвигнут трон?
Спаси же нас, спаси, о Боже,
Сердца пусть не несут урон.
Ведь так сомнительны желанья —
И власти, славы и богатства…
Души влекут они страданья,
Не лучшей ль ношей будут знанья
(Преградой дури и упрямства),
Но света поиск — постоянства?
«И каждый здесь до боли одинок…»
И каждый здесь до боли одинок
И в мыслях, и в любви, и в расставанье.
О, если б захотел и если б смог
Любви продолжить вечное свиданье
И верности — надёжное крыло,
И андрогины отыскали б половины,
И время вспять, возможно б, потекло,
И замелькали б Антики картины.
И полубоги вышли б из домов,
Могучие, с веселыми глазами,
И не было б ни войн, ни вдов,
И жизнь счастливая цвела б под небесами.
В душе мы — дети, мифы нам даны,
Чтоб жить вне ссоры, вне войны.
«На лебединой стаи светлый ряд…»
На лебединой стаи светлый ряд,
На мотыльков нежнейших трепетанье —
На всё бросает Время тень… И взгляд
Его несет расцвет и увяданье.
Живое, тёплое — подвластно умиранью,
И притаился в юноше — старик,
Старуха в девушке — приходит на свиданье…
Так при рожденье Смерть кричит на вскрик.
И в этом одинаковы со всеми:
В желанье жить, любить и наслаждаться,
И не хотим стареть и разлагаться,
А в бесконечных жизнях — повторяться,
По лестнице духовной — подниматься,
А там, быть может, очень даже статься,
Предстать пред Ним во всей своей красе.
«Настанет день, и я умру…»
Настанет день, и я умру,
Как миллиарды тех,
Ушедших навсегда во мглу,
Забрав с собою грех,
Любовь, судьбу, надежду, веру
И боль, страдание как меру
Безмерной памяти о зле.
Мое сознание не сможет
Вместить всех распрей тяжкий гнёт
(Ведь жизнь и смерть — в единой мгле),
Но кто-то высший подытожит
Причинно-следственный полёт
Туда, где плюс уйдёт на минус,
Где не живёт микроб и вирус?
«Стремленье к знанию и совершенству…»
Прекрасно было яблоко, что с древа
Адаму на беду сорвала Ева.
Стремленье к знанию и совершенству —
Вот путь, по коему к блаженству
Нас божий промысел ведёт.
И не было б иных забот,
Да плоть, увы, не духу служит,
И это каждый обнаружит,
Поддавшись игрищу страстей
В мельканье суетности дней.
Проходят дни, недели, годы…
Болезни, старость и невзгоды,
И тело слабнет, дух молчит.
Идеи где-то растеряли,
Забыли, что когда-то знали,
И путь к блаженству тем закрыт?
«О, эти розовые звёзды…»
О, эти розовые звёзды,
О, этот золотой закат…
Мои промчавшиеся годы
В такт веку, что бежит не в такт?
И мысль мою опережает,
Несётся рысью без хлыста,
Перевалив в другой — не знает,
Догонит этот или та.
В центростремительном движенье
Несётся век, ползёт, как кляча?
В век скорости грызёт сомненье —
Был счастлив, рядом шла удача?
Конечно, счастлив, раз живёшь!
Отринь сомнения как ложь.
«Не торопись стишок поспешный…»
Не торопись стишок поспешный
В тетрадь прилежно записать —
Так сдуру плод сорвать незрелый,
Сирени ветку обломать.
Давно всё сказано другими —
Простым иль сложным языком.
И воду льёшь. Пегас твой — в мыле,
И Муза не заходит в дом,
И даже лира в отдаленье —
Не слышен треньканья мотив,
Но в сердце зреет нетерпенье —
Сноровист ум, как конь, игрив.
На помощь — опыт, воля, чувство.
Лови мгновенье! Твори искусство!
«Не случайны совпаденья, нет…»
Не случайны совпаденья, нет.
Связи звёздные — предписаны судьбою.
Голос нас ведёт. И этот Свет —
Сопряжён сопутствию в иное.
Там начало мудрости седин…
Млечный путь, сверхновая звезда,
Изумруд, агат, алмаз, рубин
И Христос, как воздух и вода,
Вознесением открывший сферу
Бесконечности непознанных глубин,
И для всех, принявших в сердце веру,
Со вселенной и землею Он — един.
Связи звёзд с судьбою примечая,
Мы приблизим свет далёкий рая.
«Продлись, любви очарованье…»
Анатолию
Продлись, любви очарованье
Пьянящей прелестью своей,
Не стань природы увяданьем
Осенних златоглавых дней,
Не обнажай остовы зданья
Вмиг рухнувшей мечты моей,
Оставь таинственность познанья,
Наив младенческих затей,
Не дай уму вмешаться в чувства.
О, опьяняй, кружи, владей,
Воцарствуй в сердце безыскусно,
К любви предмету не хладей,
А очаровывай смелей,
Не дожидаясь хладных дней.
«Снова осень — хозяйка ненастья…»
Л. Соловьёвой
Снова осень — хозяйка ненастья —
дарит листьям медовый налёт,
мимолётное, хрупкое счастье —
напитавшийся соками плод.
И сухой обречённостью листья
припадают покорно к земле.
Красок гибельное наитье
луч расцветит в предутренней мгле.
Клёна лист, как в замедленном вальсе,
влево, вправо планирует вниз.
Окна — карты в раскрытом пасьянсе,
воробей присел на карниз.
Танец осени прост и тосклив.
Многозвучен повтора мотив.
«Ужели в сердце я твоём осталась…»
Нетронутым — таким, как в наши дни,
Прекрасный образ миру сохрани!
Ужели в сердце я твоём осталась,
Как ты остался навсегда в моём?
Пусть будет это даже малость,
Ведь каплей не наполнишь водоём.
В моём же сердце — ширится волна,
Лишь дунет ветерок воспоминанья,
И в этом, дорогой, моя вина,
Услышишь ль ты мое признанье?
Ты — высшим существом предстал
В моём уступчивом воображенье,
Усилив чувств больных накал
Сладчайшим для души виденьем.
Скрывала от тебя любовь, прости.
Жизнь раздвоила нам пути.
«Влюблённость в мир, природу, красоту…»
В. Ж.
Влюблённость в мир, природу, красоту
Нетленностью величия пленяет
И дарит нам надежду и мечту,
И счастьем жизни опьяняет.
Мы радость бытия воспеть стремимся
В картине, музыке, стихах.
Явленным откровеньем поделиться
Из Библии, открыв его в строках.
Вобрав в себя любовь как святость,
Мы успокоимся душой,
И обретём мы тот покой,
В котором вечно длится радость
Как сила созидания добра,
И вечный Свет струится и разлит.
«Как жизнь шумит, весельем ублажая…»
Как жизнь шумит, весельем ублажая.
Чредою дней кружится хоровод.
Разнополосицу судеб слагая,
Таит загадку небосвод.
И в каждом дне чарующа награда —
В цветенье дерева, дрожанье лепестка,
В жасминном запахе из утреннего сада,
В стакане чая, дуновенье ветерка.
И в трудности ночного засыпанья,
И в спешке по утрам — накопленности дел,
И к перемене места привыканье,
И в осознании, как мало ты успел.
И в грустном понимании того,
Что ты не знаешь ровно ничего.
«Парить в заоблачных высотах…»
Н. Ш.
Парить в заоблачных высотах,
Купаться где-то в облаках
И неизведанное что-то
Открыть и в душах, и в сердцах.
И верить в истину прозренья,
Мелькнувшую в стихах поэта,
И уповать на вдохновенье
И Музы ласковость привета.
И землю грешную любить,
Её восславить песнопеньем,
Всё помнить, знать и всё простить
И не предать Любовь забвенью.
Душой, стремящейся взлететь,
Любви земные песни петь.
«Нас влекут за собой…»
Анатолию
Нас влекут за собой —
Кому больше нужны,
Но под моря прибой
Нам все видятся сны.
Сны разъятых дорог,
Беспокойных желаний.
Сны, в которых продрог
От любви ожиданий.
Сны, в которых нас поезд
Мчит сквозь годы назад.
Там любовь наша бродит,
Не поймать её взгляд.
И снятся, и снятся те сны
Каждый год — от весны до весны.
«Бывает день — дороже года стоит…»
Лидии Соловьёвой
Бывает день — дороже года стоит,
Умиротворение даря,
Спокойствием он в душу входит,
И кажется — живёшь не зря.
Заботы, боли и тревоги,
Неразделённая любовь,
Обиды — словом, все невзгоды
Уходят, не вернутся вновь.
В уме та ясность, простота,
Что нам с младенчества дана.
И дня немая пустота,
Подобна чистоте листа.
И кажется, что ты родился вновь,
Вокруг всё радость, всё любовь.
«Воспоминанье о любви неразделённой…»
Добро, краса и верность жили врозь,
Но это всё в тебе одном слилось.
Воспоминанье о любви неразделённой
С годами всё слабее и слабее.
Наш взгляд на ту любовь — недоумённый:
На расстоянье истина виднее.
И странными нам кажутся волненья:
При встрече — кровь в лицо и напряженье,
Ночей бессонность, сердца трепетанье,
И боль любовного страданья.
Ужели чувства нас те волновали?
(Для нас сейчас они не значат ничего).
Так… та любовь дана нам для чего,
Не умножать же нам свои печали?
Достойно вынесли мы натиск той любви?
В пустыню знойную нас, память, — не зови.
«Мы пришли в этот мир…»
Мы пришли в этот мир
В одно время с тобой.
Под звучание лир
И под моря прибой.
Мы под небом одним
Топчем землю одну.
Ты в душе — пилигрим,
Ненавидишь войну.
Ничего не поймёшь —
Круг за кругом иди —
Бесконечный крутёж,
Правды, вымысла, лжи?
Мы пришли в этот мир
Приглашённых на пир?
«А жизнь пролетает…»
А жизнь пролетает…
Окошки мелькают —
То дней сочтена череда.
В тех окнах познаний,
В мигах мельканий —
Каждому светит звезда.
О, если бы знать нам,
О, если бы помнить
Всю значимость каждого дня!
Мелькнувшие окна
Светлого сна —
Увы, не вернуть никогда.
Мелькают, мелькают, мелькают года,
Летят в никуда поезда…
«Солнце на тропке узорами…»
Д. А. К.
Солнце на тропке узорами
отделяет тёмное от светлого…
Невозможность понять предначертанное
Тяготит, парализует волю.
Страх будущего — его отсекает,
как отсекает нож ломоть хлеба…
Ворох одежды на стуле:
красное, белое, синее.
Мгновения жизни каждый глотает в одиночку,
утро таит день, не предвидя отсрочку,
Да и время не ждёт… Тропа вверх ведёт,
туда добрался другой и ждёт…
Луч судьбы повернуть чуть правее…
Полдень пробило… С годами мы всё мудрее?
«Из каких глубин рождается Слово?..»
Из каких глубин рождается Слово?
Не трезвон-перезвон болтовни в суете,
Но в молчании чутком, спокойно-суровом,
Звёздной вспышкой в своей правоте?
Слово — равное сути Природы явлений,
Слово — смыслом налитое истин земных,
Слово — труд и итог вдохновений,
Слово — светом наполненный стих?
Как болтливы мы, грешные люди, —
Материмся, гневимся, орём…
И когда ж мы мудрее чуть будем:
Слово истинно в культ возведём?
Научились бы люди молчать —
Из глубин свою мысль извлекать.
«Не ветреною я была, поверь…»
В моих стихах и ты переживёшь
Венцы тиранов и гербы вельмож.
Не ветреною я была, поверь.
Под магией любви, быть может.
Твоё мне сердце не открыло дверь
(Мы были так с тобой не схожи),
Но как увидела тебя,
Как будто молния пронзила
И Эрос пролетел трубя,
Его стрелу я от себя сокрыла,
Испуганно вскричала: «Нет!
Он слишком молод и прекрасен!» —
Сомнением поставив крест,
И сразу стал ты не опасен.
Секунда всё решила дело —
Моё лишь сердце заболело.
«Дождь чертит штрихами узор…»
Дождь чертит штрихами узор —
Разводы, капли, пунктир,
Сужая для глаз обзор,
По лужам устроив тир;
Целует камни, траву,
Цветы дороги, дома,
Машины, кусты, листву,
Страстью сводя с ума,
Выказав буйство сил
Стихии — размах, величье.
Так же вчера он лил —
Заметишь вряд ли различье.
Дождь гасит и гасит желанья —
Лени моей оправданье.
«На исходе сил затмение сознанья…»
Но жалостью своей, о милый друг,
Ты лучше всех излечишь мой недуг!
На исходе сил затмение сознанья —
Слабостью и пеленой в глазах.
Говоришь: «Последнее свиданье».
Как мне пережить позор и страх?
Что случилось? От чего прощанье?
Без надежды? Навсегда разрыв?
Ты давал быть верным обещанье…
Устаревший, говоришь, мотив?
Да… попалась на слова пустые,
Распустила уши — сладко пел…
И казалось: стали мы родными.
Как же изменить ты мне посмел?
Сердце, переполненное болью.
Пуповина так же рвётся с кровью.
«В забытьи тумана слёз…»
Христиане Росс
В забытьи тумана слёз
Вдохновенной Музы страсти,
Перебором плена грёз
И бездонности напасти;
Вовлечённости орбит
Не вчерашнего круженья,
Тайны прошлого магнит
Выплывает обольщеньем,
Всем советам вопреки,
Разрывая ткань уюта.
Звёзды так же далеки,
Как прошедшего минута.
Так из глубины веков
Слышится поэтом зов.
«Из тумана, неясности, тьмы…»
Из тумана, неясности, тьмы
Выплывая, слово встаёт,
Вырываясь из плена тюрьмы,
Обретает бытийный полёт,
Стайку слов за собой увлекая,
Описаньем заботясь предмета,
На губах появляясь и тая,
Отделяет себя от поэта.
И танцуя в ритмическом плене,
В безударном, ударном повторе,
Не бросая телесности тени,
Повествует о сущем и вздоре.
Обретает звучание слово,
Трепеща и желая повтора.
«Мы друг другу отдали все лучшие годы…»
Мы друг другу отдали все лучшие годы,
Что ты хочешь теперь, дорогой, от меня?
Уплывают, грустя и трубя, пароходы,
Якорями прощально, надрывно звеня.
Жизнь — такая вещица: одни расставанья,
Не успеешь привыкнуть — дороги влекут.
Помню, как торопилась на наше свиданье
И потом охраняла покой и уют.
Так легко огорчиться от грубого слова,
Невесомость души растворится в слезах,
Но а мне и не надо даже в мыслях другого,
Ты об этом прочтешь при прощанье в глазах.
Жизнь такая вещица — одни расставанья.
Не грусти, когда скажут тебе: «До свиданья».
«И вдруг беспечно позабыть…»
И вдруг беспечно позабыть
Нежнейшие младые годы
И по теченью плавно плыть,
Печаль отринув и невзгоды.
И юности не помнить плен,
Любви пленительные ласки;
Узреть в прошедшем — мрак и тлен,
Перебирая лица-маски.
Забыть, что сердцу было мило,
Дабы тоску унять в груди,
И дни за днями — мимо, мимо,
Не зная, что там впереди…
Не лучше ль, воскрешая память,
Любовь поэзией восславить?
«День в разгаре, солнце жарит…»
День в разгаре, солнце жарит,
Душно, как перед дождём.
Леность часом этим правит,
Поедим и чуть вздремнём.
Нет, не сон! Преодоленье!
Мысль хоть вяло, но течёт,
День — среда, не воскресенье.
Отпуску — начала счёт.
Вдох и выдох — наслажденье,
Ветерок гуляет в травах,
Вдох и выдох — расслабленье.
Дел нет — ни больших, ни малых.
Отдыхай — раз есть возможность,
Жизни забывая сложность.
«Страдая, утопая в чувствах нежных…»
Страдая, утопая в чувствах нежных,
Мы мним: так любим мы одни.
Невыносимо. В муках странных,
В тоске свои проводим дни…
И тянутся они подобно году,
Всё делаем любви в угоду,
Подобно спичке возгораясь,
Безумной страстию горя,
Готовы на любую крайность,
Способны умереть зазря.
Любовь для нас — всего дороже,
Но что, скажи, нам делать, Боже,
Когда любовь вдруг отпускает
И чары сердце отпускают?
«Кто жаждет славы, кто — богатства…»
Кто должен памятку любви хранить,
Тому способна память изменить!
Кто жаждет славы, кто — богатства,
Иной — воздвигнуть храм души,
Другой мечтает о союзе братства,
А третий — жизнь прожить в тиши.
Задумал кто-то жить лет двести,
Другая — в космос полететь,
Поэт — о нем чтоб разлетелись вести,
Певец — все арии пропеть.
Что, милый друг, желаешь ты —
Великой тайной остается,
Не слышишь ты как сердце бьется,
Моей не ведаешь мечты.
Она же — боле чем проста:
Любимой быть — моя мечта.
«Бывает откровение явленно…»
Бывает откровение явленно —
Услышите в тиши так пенье птиц…
Так схимник прерывал свое моленье,
Перед иконой падая смиренно ниц;
Монах так в келье застывал, немея,
Так страждущий к святыне припадал,
Так небосвод, после дождя светлея,
Крестом светлел сквозь туч провал…
Ребенок после слёз так засмеётся,
Доверчиво за шею вас обняв,
Так нежно греет утреннее солнце,
Спокойствие, уверенность придав.
И вдруг откроется средь тьмы — иное,
Всего на миг, но не дает покоя.
«В сплетенье слов, молений, мнений…»
В сплетенье слов, молений, мнений,
Скупых желаний и стремлений,
Игрушкой, куклой дорогой
Любить готовой, стать женой,
От книг, прочитанных в ночи
(Картонные к сердцам ключи),
Не различая — правда, ложь,
Ты неосознанно живёшь —
Не веришь в принца на коне,
И, над любовью насмехаясь,
Надежды строишь по весне,
В грехах перед иконой каясь.
«Вот если б стать его женой», —
Мечтаешь по пути домой.
«Жизнь требует решений, действий…»
Жизнь требует решений, действий,
а не аморфных рассуждений.
В разнообразье мыслей, версий
и остроте суждений, мнений
глас истины смиренно тонет,
ни ум, ни сердце не затронет;
и жизни пиром правит Яго
в обличье женщины иль друга
(сердец раздора и недуга,
души и тела разрушенья).
От злости, зависти, от скуки,
от оскудения ума
в крови и тине его руки,
несчастий — полная сума.
«Наш разум жаждет новое познать…»
Наш разум жаждет новое познать:
Один напишет, а другой — читать.
Читая, изучать людей, природу
Уму в усладу и в угоду.
И чувствами чужими жить,
Героев книг взамен живых любить,
В мир вымысла, страдая, погружаться,
Желая в нём подольше оставаться.
В реальности — томиться и зевать
И, кажется, не жить, а прозябать;
Средь окружения — героев книг искать,
И не найдя — скучать, скучать…
В романах время убыстряет бег:
Читаю книгу — пролетает век.
«Идти наперекор судьбе…»
Разлука сердце делит пополам,
Чтоб славить друга легче было нам.
Идти наперекор судьбе —
Безумство гениев достойно.
Мои же мысли о тебе
Страдания несут невольно,
Болезни сердцу моему,
И потому я их гоню,
Но в неподвластности уму
И чувств, и мыслей не виню
В надежде — время всё изменит
И охладит любовь мою.
Ум — знает. Сердце — верит,
И слово я себе даю:
Покой я не нарушу твой,
Будь счастлив с молодой женой.
«Беспечности своей в угоду…»
Беспечности своей в угоду,
Не видеть я старалась, друг,
Препятствий. И свою тревогу,
Замкнула в потаённый круг
Любви — стрекозно-одинокой,
Лелеющей свою мечту
И от реальности далёкой,
Поющей песни на лету.
Раба любви, своих страданий
(Небесной музыки — елей)
И сердца тягостных метаний —
От безответности твоей.
Ты был моложе и умнее,
Я — горячее и мудрее.
«Как первый крик — последний вздох…»
Как первый крик — последний вздох,
Прощанье с жизнью этой,
Последние секунды крох,
С землей прощанье, светом.
И тишина… В глазах темно.
Та темнота — навеки.
Знать, что «там» ждёт нас, — не дано.
Стремятся к устью реки.
И мы живём, душой дрожа,
Робея перед Смертью.
Едва родился — тут она:
Ждёт, караулит жертву.
И сколько б ни прожил ты лет,
Сказать не можешь: смерти — нет.
«Надежд блистательных сиянье…»
Надежд блистательных сиянье
Воздвигни, словно храм любви.
Я — вся во власти обаянья.
Ты — маг. С собою позови.
Оставлю всё, что сердцу любо,
И без раздумий — за тобой.
Пусть говорят: смешно и глупо,
Мы — верю — связаны судьбой.
И пленница твоих желаний,
Безропотно служа тебе,
Твоих дождусь я обещаний,
Как в детстве, веря ворожбе…
Прошу тебя, друг, об одном:
Не разлюби меня потом.
«Мне холодно и, значит — одиноко…»
Мне холодно и, значит — одиноко,
И телефон ошибочно звонит.
Сама к себе настолько я жестока,
Что день срезаю мысленно на миг.
И уходя от шумности компаний,
Ненужных слов, затверженных пустот,
Листая толщу книг, ищу я знаний —
Мистических невидимых высот.
Ведомая звездою и величьем
Имён — по пальцам сосчитать,
Их — ученица и моё отличье —
Стихи поэтов изучать.
Чем больше узнаю — люблю сильнее,
Любовь же требует — узнать полнее.
«Не ты, молва, что стольких удивила…»
Не ты, молва, что стольких удивила,
Не славы гул, не душный рой похвал,
В нас всех живёт неведомая сила,
Как моря шторм — девятый вал.
Как до рождения незримые мотивы
В спирали отразились ДНК,
Так океанские приливы и отливы
Песок из камня точат сквозь века.
Как жажда у источника напиться —
Так вырваться из лап небытия,
Так в синь небес взлетает птица,
Отринув страх трепещущего «я»,
Так каждый носит хаос за собой —
В надежде вспыхнуть спичкой иль звездой.
«Немного меда, солнца и улыбки…»
Немного меда, солнца и улыбки —
Растает грусть, как облачко в горах
И голубые с белым незабудки,
С пыльцой нежнейшей на губах,
Отгонят и печаль, и страх,
Сомненье и дурное настроенье.
И сладостно твое ко мне влеченье…
Среди недели, словно, воскресенье,
С отрадой отдыха, отрадой быть с тобой.
Улыбка солнцем вспыхнет за слезой,
Готовой опуститься на ресницы
И веки вздрогнут крыльями, как птицы,
И ты шепнешь: «Как чуден мир, друг мой,
Побудь, побудь ещё со мной».
«Разлетаются птицы-ноты…»
Разлетаются птицы-ноты
Гармонически по пятистишью.
То минорностью, то мажорностью,
Расширяя пространства широты.
В пустоте скудеющей ночи
Зыбки образы, контуры зданий.
На свидании мы не воочию —
Переход к медитации плавный.
Пламя свечки дымит, мигая.
Отдалённость прошедших лет…
Льётся музыка. В бликах, играя
И пространство слегка нарушая,
Встаёт предо мной твой портрет,
Упоительно что-то внушая.
«Когда в тиши готовишься ты слово…»
Когда в тиши готовишься ты слово
Услышанное быстро записать,
Не ведаешь ты смутного укора,
Из шелухи словесной, вздора,
Пытаясь рифму извлекать.
Тут образы мелькнут мгновенно,
И строчка зазвучит напевно,
Так тихо, смысл — не разобрать.
Тебе же остается ждать
И слушать напряженно в тишине,
Надеясь — муза промелькнет в окне
И сущего подскажет стать.
Тогда бы только и писать,
Сгорая в творческом огне.
«Странник-ветер бьётся в окна…»
Странник-ветер бьётся в окна,
Силу меряя свою.
Снег лепить зима не склонна —
Моросить пока дождю.
Старый год, к концу слабея,
Запыхавшийся бежит.
Огоньками ёлки млеют,
Новый год в дверях стоит.
Дождь прошел. Трудяга-ветер
Со стекла слизал разводы,
С неба тучку сдёрнул. Светел
День, прозрачны своды!
Спасской башни бой часов…
Счастлив будь! И будь здоров!
«Разъяснилось, и на душе — светло…»
Разъяснилось, и на душе — светло.
Энергия любви в лучах струится,
И лирой дерево в окно глядится,
И ветви-струны бьются сквозь стекло.
И слышу гул житейских разговоров —
Бренчание без мысли по словам
На автомате опыта — советника делам,
Невозмутимого учётчика повторов.
Нет информации в словесной шелухе,
Нет мысли новой, чувства удивленья.
Послушать речь и испытать томленье
По слову — плоти. Мысли — наготе.
Стихами Лермонтова, Блока насладиться —
Как из источника чистейшего напиться.
«Вот тропка вьётся — камни и пески…»
Вот тропка вьётся — камни и пески…
Обрыв налево, а направо — круча,
А если прямо — море там тоски.
Куда идти? Дорога где везуча?
Кто море выберет, а кто — обрыв,
Кто лезет вверх, боясь разбиться.
Любой из тех путей — надрыв,
Что суждено — тому случиться.
Стоять нельзя. Плестись, бежать вперёд,
Вгрызаться в кручу, пить тоску из моря…
Жизнь так перед поэтом предстаёт:
Страданием, жестокостью и горем.
И он уходит от земных страстей
В мир вымысла и лучших новостей.
«Бросает море брызги-стрелы…»
Бросает море брызги-стрелы
На мускуле волны.
Любви слова звучат несмело —
На взгляд луны.
Пусть нападенье стрел ласкает,
Как пена волн тугих,
Любовь и страсть их запускают
Из чистых вод морских.
А стрелы желчные вражды
Летят обратно
И не несут с собой беды,
Как гром — внезапно.
Но человек беспомощен и слаб —
Неврозов и сомнений раб.
«Виденье, нежность, лилия, мечта…»
Лидии Соловьёвой
Виденье, нежность, лилия, мечта…
Кружащий листопад невидимых желаний…
Чуть потупленный взгляд, душа полна звучаний.
На хладных клавишах — двух «лебедей» чета.
Слова обдуманно звучат,
Поверхность вод не зарябив касаньем.
Так мудрецы задумчиво глядят,
Наполнены извечным знаньем.
Глубины океанские молчат,
Незыблемы, спокойны и суровы,
И не пропустят любопытства взгляд —
Надёжны судьбоносные покровы.
А вешней россыпью призывное — ау…
Вне эха ускользает в глубину.
«Вроде всё отболело. Отжито…»
Вроде всё отболело. Отжито…
Сколько раз я из прошлого бита!
Что ещё моя память хочет?
И морозит, и жжёт, и щекочет…
Переливами радуги дней
В яркой вспышке — виденья видней,
Средь вещей там блуждаю, теней
Не сгоревших моих кораблей.
Беспрестанность повтора томит,
Затянулся мой поздний визит.
Ничего не найдёшь — только хлам,
Сердце рвёшь на куски пополам.
Лучше помнить о счастье в разлуке,
Заключив его бережно в руки…
«Твоё сиянье слепит взгляд другим…»
Твоё сиянье слепит взгляд другим.
Мне — иногда являешь лик во сне.
Не знаешь ты, как мною был любим
По петербургской слякотной весне.
И знак тебе не смела дать,
Как девочка, смущалась взгляда.
Цветы любви — безумство красть,
Лет взгорье — для любви преграда?
Условностей навязчив смех,
Смущенью сердца нет предела…
Любить! О, неужели грех!
Приличья маска не слетела.
И под ногами шар земной
Не закружил меня с тобой.
«Тобой не узнанная, милый…»
Тобой не узнанная, милый,
Я дни бессмысленно влачу.
Тебя не встретила, любимый, —
Об этом молча я кричу.
Надежды меньше остаётся.
Её совсем почти и нет.
При мысли — сердце не забьётся:
Я помню твой немой ответ.
Смириться и покорно встретить
События, что жизнь даёт,
Не дожидаться и не верить
В любовь, которая придёт.
В невстрече — видеть оправданье,
Смиреньем усмирив желанье?
«Музыка тихо играет…»
Музыка тихо играет.
Тикают мерно часы.
Солнечный луч освещает
Вазу и с нею цветы.
Мне подневольно и робко,
Душно в жилье не моём.
Книгу читаю и кротко
Взглядом скольжу в окоём.
Жду и на что-то надеюсь,
Боль головную глуша.
Боже! Когда же осмелюсь
Сделать, что просит душа?
Кротость, покорность, смиренье —
Гордыни своей низверженье.
«Мне — строить жизнь свою…»
Мне — строить жизнь свою.
Вам — думать о другой.
Зачем же я пою
О грусти неземной?
Вы любите Арбат,
Живете вы в столице,
И иней на ресницах
Слезой туманит взгляд.
Москва — недосягаема,
Но мною обожаема,
А вами — воспеваема,
Вы — песенник, вы — бард!
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- Предисловие
- Маленький рай
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Вокруг солнца предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
