Любовь на все времена. Часть 1

Тамара Злобина

Действие повести происходит в тяжёлые послевоенные годы, когда не все ещё раны зажили, когда не утихли отзвуки предвоенных репрессий, когда из далёких колымский лагерей возвращаются политзаключённые, осуждённые как враги народа.Через всё прошли главные герои повести, но не ожесточились, не стали жёлчными, недобрыми.Несмотря на трудности, главным в их жизни остаётся понимание, уважение, любовь.Любовь – на все времена.

Глава 4. Возвращение блудного отца

После отъезда сына, Павел, словно с цепи сорвался. Он уходил утром из дома, чтобы подыскать работу, но бесполезно протолкавшись весь день по приёмным «больших начальников», к вечеру умудрялся набраться под завязку спиртного, зачастую возвращаясь домой с помощью сомнительных лиц — в радужном настроении, разве только без песен и плясок, потому что с трудом переставлял ноги.

Его не брали даже трудовиком в школу, хотя до войны Павел Семёнович преподавал в институте на физико-математическом факультете «основы физики твёрдого тела» и «основы высшей математики». Эти «хождения по мукам» стали пределом его терпения, и в один из дней Павел не вернулся домой.

Катерина Михайловна всех друзей и знакомых подняла на ноги, разыскивая мужа, а нашёл его Бахнин.

Этот пацан, казалось быв в курсе всех происшествий в городе, везде успевал, везде был своим в доску, во всё совал свой нос.

Остановив Варю у самого подъезда дома, он вполне миролюбивым тоном спросил:

— Я слышал, что вы ищете отца?

— А тебе какое дело? — полоснула его взглядом девушка. — Я не хочу с тобой разговаривать — уходи по-добру, по-здорову!

— Да никакого, — сплюнул тот. — Только я знаю, где он… Но, если тебе это не интересно — могу и уйти.

Засунув руки в карманы, Бахнин спокойно развернулся и пошёл прочь.

Варя недолго боролась со своей гордостью и, наконец, сдалась.

— Стой! — крикнула она уже в спину уходящему Виктору.

— Стою, — ответил тот, даже не повернув голову в её сторону.

Варя догнала Бахнина, обошла его и встала перед ним глаза в глаза.

— Ну? — спросила она.

— Что ну? — изобразил полное непонимание Виктор.

— Сказал а — говори и б, — усмехнулась Варя, зная на какую « болевую точку» нужно давить. — Или, как обычно, просто так ляпнул, чтобы пыль в глаза пустить?

Веснушки Витьки начали темнеть, не от от злости, не то от обиды, но он взял себя в руки.

— А не струсишь? — ухмылка растянула его губы.

— Пошли! — твёрдо ответила Варя. — Если что тебе-то уж я отпор всегда смогу дать — даже матери жаловаться не стану.

И на сей раз Виктор стерпел унижение, решив, что, если ещё раз эта девчонка скажет что обидное, то он, непременно, вернёт ей леща.

Бахнин привёл Варю на окраину города в какие-то непонятные строения и Варя сказала, что дальше не пойдёт.

— Что струхнула? — засмеялся Бахнин.

— Не хочу ноги себе переломать, — набычилась девчонка, оглядываясь вокруг, словно выбирая путь к отступлению.

— Жди здесь! — сказал Витька. — Я сейчас.

И исчез в зарослях кустарника.

Послышался свист и Варя уже намеревалась дать стрекоча, но тут кусты раздвинулись и из них вышел отец. За какую-то неделю он сильно изменился: оброс, одежда его была грязной, кое-где порванной, глаза покраснели и он снова начал покашливать.

— Варя?! — воскликнул он, начав пятиться назад. — Зачем ты здесь?

И девочка, неожиданно для себя, заплакала.

— Как ты мог, папка?! — твердила она, размазывая слёзы по щекам. — Как мог?… Мы же любим тебя… У бабы Пани сердечный приступ случился после того, как ты исчез… Мама перестала спать и почти не ест, разыскивая тебя… Я тебя так ждала! Так ждала… Папка! А ты… А ты…

Больше говорить она уже была не в состоянии.

— Прости, доченька, — опуская голову, сказал Павел. — Но я подумал, что всем станет легче, если я исчезну… Вам и без этого проблем хватает, а тут ещё я свалился на голову… Дармоед.

Варя хотела подойти к отцу, обнять его, но тот отпрянул назад.

— Не подходи, пожалуйста, — сказал тихо. — У меня, кажется, снова открылся туберкулёз.

Но Варя, несмотря на признание отца подошла к нему вплотную, взяла за руку и сказала с мольбой:

— Пошли домой, папка… Пожалуйста…

Так и вела его за руку через весь город, словно он малое дитя. Павел не противился, шёл молча и, казалось, по его щекам бежали струйки пота, Или всё же это были слёзы?

Не доходя до дома метров двадцать он остановился в нерешительности, его взгляд говорил о многом, и Варя поняла, что хотел спросить отец.

— Папка, — потянула она его за руку. — никто даже слова тебе не скажет… Вот увидишь! Я знаю.

— Посидим немного здесь, на скамеечке, доченька, — попросил Павел. — Стыдно перед соседями появляться в таком виде…

— Посидим, — как взрослая ответила дочь. — Ты мне расскажешь где жил эту неделю, чем занимался?

— Там и жил, — криво улыбнулся Павел. — Ты не думай, что в этом заброшенном месте какие-то бандиты обитают… Такие же мужики, как я. У кого-то никого и ничего не осталось, кто-то стал инвалидом, кто-то не смог бороться с системой и опустился на дно…

— Как ты жил там, папка?! — удивилась Варя. — У тебя же есть семья… Есть я с Сашкой…

— Прости, девочка, — опустил голову Павел. — Соседка назвала меня дармоедом, вот я и сорвался…

— Это которая?! — взвилась Варя. — Баба Клава что ли? Она известная на весь двор дурища! Когда треплет языком — мозги у неё отключаются совсем.

— Не говори так, дочка, — мягко возразил Павел. — По сути она права… Я ведь сижу у вас на шее… Сколько не пытался найти работу, как узнают, что я отбывал срок на Калыме — сразу отказывают… Только при разгрузке вагонов не спрашивают кто, зачем и почему… Я тут немного деньжат заработал…

Павел полез в карман брюк и достал небольшую стопочку денег.

— Возьми, Варенька — отдашь матери.

— Сам отдашь, папка, — отвела его руку Варя.

— Боюсь она меня и на порог не пустит, — понуро признался Павел. — Катя всегда была боевой, стойкой… Не то, что я… Непонятно, как я вообще смог выжить в лагере — такие обычно не выживали… Очень хотел тебя увидеть. Хоть одним глазком.

— Эх, папка-папка, — гладила его по дрожащей руке Варя, — увидел и решил от меня сбежать?!

— Не от тебя — от себя, — признался Павел.

В дом они вошли, когда на улице уже было темновато, и все соседи отдыхали после трудового дня.

И всё-таки глазастая баба Клава, словно караулила их, сидя возле открытого окна.

— Здравствуй, соседушка, — произнесла она елейным голоском. — Где пропадал? Тут тебя уже с собаками скоро начнут искать…

Варя опередила отца:

— Папка на заработки уезжал! — поспешно ответила она въедливой старушке. — Деньжат подзаработал… У нас всё-таки семья — не то, что вы «сирота казанская».

Баба Клава торопливо захлопнула окно, а Павел тихо засмеялся:

— А ты, дочура, язвочка у меня, оказывается!

— С волками жить — по волчьи выть, — ответила Варя, не поняв восхищается отец, или возмущается.

Реакция на его возвращение была совсем не такая, как себе воображал Павел.

Мать всплеснула руками и неожиданно сказала:

— Ну, слава Богу, нашёлся!

Катерина, увидев мужа, тоже, как мать, всплеснула руками и сказала:

— Иду греть воду. После помывки — будем ужинать.