Три «Д» для миллиардера. Свадебный салон

Тала Тоцка, 2022

Артур поднимает голову и окидывает всех троих грозным и сердитым взглядом. – Чьи это дети? Я спрашиваю, чьи это дети? «Твои, Тагаев, твои», – так и хочется ответить. Но вслух говорю другое. – Мои. Это мои дети. А потом наши глаза встречаются… Артур Тагаев, отец моих детей – самый молодой миллиардер в Европе, в двадцать семь лет возглавивший бизнес-империю вместо отца. Таким как Тагаевы не нужны дети от таких как я. Мне это доходчиво объяснила его мать. Сам Артур пять лет назад даже не стал со мной разговаривать… Предыстория: «Двойная тайна для миллиардера»

Глава 3

От холода боль утихала, и даже получалось неплохо соображать. Но вести совещание, прижимая ко лбу пакет со льдом, не комильфо, так что пакет пришлось с сожалением отложить на край стола.

Тагаев к любому серьезному разговору относился как с совещанию. И пацаны его этим и зацепили. Казалось бы, мелочь, ему даже не по пояс, а с характером.

Артур сразу уловил в голосе мальчишки, засадившего ему в голову мячом, знакомые доминирующие нотки. Да еще и левая преобладающая! У обоих пацанов! И этот идиот Соболенко их выгнал?

Артур вошел в кабинет и сел за стол. Из свиты в кабинет были допущены заместитель и тренер. Остальные расположились в приемной, им же было поручено занять на время детей. Анастасия, мать уникальной парочки, нерешительно замерла посреди кабинета.

— Присаживайтесь, Анастасия, — Тагаев дал знак занять кресло напротив.

Девушка неторопливо подошла к столу, опустилась в кресло. Грациозно, но без лишнего жеманства. Артур даже невольно залюбовался, забывшись ненадолго. Потом опомнился.

— Так что там произошло, почему ваши сыновья утверждают, что их выгнали? — спросил, а сам не спускал с нее глаз. Показалось или она глубоко вдохнула, прежде чем поднять голову?

— Спросите у вашего сотрудника, Артур Асланович.

И при звуке ее голоса у него снова екнуло. Как и тогда, когда Тагаев ее увидел.

Ну как она может быть мамой этой троице? Такая худенькая, ее девушкой не назовешь, так и просится сказать «девочка», «девчонка». Да, скорее, девчонка. В джинсах, обтягивающих узкие бедра. Как там могли поместиться сразу трое детей?

Артур не особо интересовался деторождением, намного больше его интересовал предшествующий процесс. Остальное представлялось смутно и размыто. Детей у Тагаева не было, так что он понятия не имел, как и где они помещаются. Но эта троица его… зацепила, что ли.

— Простите, а мы с вами раньше не встречались? — вырвалось у него против воли. Сам не понял, почему спросил, но внутри что-то звенело, как натянутая струна. И от этого было неспокойно.

Анастасия застыла, как будто ее превратили в статую, но отмерла достаточно быстро и поспешно мотнула головой.

— Не думаю, Артур Асланович. Я не покажусь вам невежливой, если попрошу нас не задерживать? Детям пора обедать. Я стараюсь по возможности соблюдать режим.

— Нет, не покажетесь, — Артур постарался подавить недовольство. Она права. Это у него нет детей, он понятия не имеет, что их надо кормить, а тем более, когда. Он посмотрел на тренера. — Я вас слушаю. Почему мальчик сказал, что вы его выгнали?

Соболенко, оправдываясь и извиняясь, на десять минут развез проповедь о дисциплине. Он бы и на полчаса развез, но Артур не позволил. Дисциплина — вещь нужная и правильная, но зачем нужен тренер, который не в состоянии справиться с двумя пусть даже очень шустрыми пацанами?

— А вы что скажете? — обратился Артур к Анастасии. — Или лучше спросить вашего сына?

— Можете спросить Давида, — тут ее глаза блеснули, и наверняка это были последствия удара, потому что этот блеск Тагаеву показался мстительным. Но, конечно же, ему померещилось. — Из рассказа сына следует, что Вадим Степанович пытается переучить их и дает больше нагрузки на правую ногу. А мальчики считают, что тогда левая нога разучится. По крайней мере, я так поняла, — добавила Анастасия извиняющимся тоном, и Артур одарил Соболенко тяжелым взглядом.

— Это правда?

— Хороший футболист должен одинаково работать обеими ногами, — упрямо ответил тот.

Артур откинулся на спинку кресла. Идиот. Просто непроходимый идиот. Клинический.

— Ваш сын абсолютно прав, Анастасия, — сказал он после паузы. — Если обе ноги работают одинаково, это значит, что преобладающая нога не получила нужной нагрузки, ее возможности остались нераскрыты и неусовершенствованы. Физиологически правильно, если удар преобладающей ногой всегда сильнее. Вы такого не слышали, Вадим Степанович? Значит вам нечего делать на тренерской должности. Моего клуба так точно. Вы уволены.

Соболенко сердито зыркнул сначала на Артура, потом на удивленно распахнувшую глаза девушку и выскочил из кабинета.

— Ваш сын сам до этого додумался? — посмотрел Тагаев на Анастасию, сидевшую прямо как струна.

— Не думаю, — качнула она головой, — они смотрят ролики на ютубе, скорее всего, это оттуда.

— В любом случае, ваши сыновья уникальны, и я хотел бы поговорить с их отцом. Я могу с ним встретиться?

Договариваться с мужчиной Артуру было привычнее, да и, что ни говори, принимать решение о судьбе сыновей в первую очередь должен отец. Такие вещи ему с детства внушал его отец, Аслан Тагаев, и они были намертво вбиты в подкорку на подсознательном уровне.

Но вот тут Анастасия отреагировала странно. Очень странно. Облизнула сухие губы, как будто сутки провела в пустыне без воды. На щеках вспыхнули красные лихорадочные пятна. Взгляд сделался растерянным, словно Артур спросил не об отце детей, а в каком возрасте она лишилась девственности. Или какую позу предпочитает. Интересно только, почему ему это вообще пришло в голову?

А потом повернула голову и посмотрела в зеркало, висящее справа от Артура. И он тоже в него посмотрел. Их глаза встретились в отражении, и внутри снова зазвенела натянутая струна. Потому что она будто ударила его взглядом.

— Нет, не можете. Я мать-одиночка.

Она произнесла это таким тоном, будто признавалась, что стоит первой в очередности наследования на британский трон. С гордостью. А шокированный Артур не знал, что ответить.

Эта худенькая молодая женщина, совсем еще девчонка — мать-одиночка? Она сама каким-то образом выносила, родила и вырастила этих троих детей? Двух мальчиков и девочку. С ума сойти…

— Хорошо, — наконец, он обрел дар речи, — тогда давайте решать с вами. Я бы сам тренировал ваших сыновей, но, к сожалению, в ближайшее время я буду занят, а потом уеду. Как насчет переезда в Европу?

— Исключено, — покачала головой Анастасия и облизнула все еще сухие губы. — У меня в столице бизнес.

— Значит, будете заниматься здесь. Оставьте ваши координаты моему заместителю, он с вами свяжется, — Тагаев посмотрел на своего исполнительного директора, и тот понимающе кивнул в ответ.

— Все мои данные есть в анкетах моих сыновей, я заполняла перед началом занятий.

— Отлично. Вот, возьмите, — он протянул свою визитку, — можете звонить по любым вопросам.

— Спасибо, — Анастасия взяла визитку и оглянулась на генерального. — Артур Асланович, а можно просьбу?

Она снова оглянулась на генерального, и тот, закашлявшись, вышел из кабинета. Понятливые у него заместители!

— Я вас слушаю? — Артуру вдруг стало интересно.

— Понимаете, — девушка взволнованно отвела глаза, — я хотела попросить… Вы, конечно, можете смеяться, но… Для нее это очень важно, правда. Она очень ранимая…

— Да говорите уже! — не сдержался Тагаев. — Кто она?

— Дианка. Моя дочь.

— Третья «Д»? — при воспоминании о девочке Артуру захотелось улыбаться. Все-таки замечательные дети у этой Анастасии, матери-одиночки, надо же… Он бы не отказался, чтобы его дети, если они будут, получились похожими на эту чудную троицу. — Так что я могу сделать для Дианки?

— Скажите ей «спасибо» за сок, пожалуйста, — Анастасия сложила ладони лодочкой, а Артур решил, что ослышался.

— Сок? Какой сок?

— Понимаете… Она вас пожалела, она очень добрая девочка. Захотела помочь. Лед, замороженный сок… Я, конечно, ей куплю еще, но для нее очень важно знать, что вы оценили.

И когда он понял, кровь прихлынула к щекам и ударила в голову. Безмозглый неблагодарный чурбан. Как он мог забыть? А Анастасия тем временем продолжала еле слышно:

— Вы просто все внимание уделяли мальчикам, а она ждала… Понимаю, что вы не нарочно, но я учу их… это важно…

Она подозрительно часто моргала, и Тагаев с удивлением понял, что девушка сейчас расплачется. И почувствовал себя полным днищем.

— Конечно, — остановил он ее, — простите меня, я не хотел обидеть вашу девочку. У меня нет детей, поэтому я понятия не имею, как с ними себя вести.

И снова она как будто ударила его взглядом. Не просто ударила, а убила. Какая же она все-таки странная, эта Анастасия.

Но Артур не мог долго размышлять над ее загадочностью, он и так потерял уйму времени. Вышел из кабинета и напоролся на три пары внимательных глаз. Зеленых, как у их мамы.

— Ну что, парни, давайте прощаться, — он по очереди протянул руку сначала одному, потом второму. — Данил, Давид…

— А вы что, нас различаете? — удивленно спросил Данил. Ну да, Данил.

— Или вы угадали? — в упор уставился на него Давид, и этот взгляд показался Артуру подозрительно знакомым. Только откуда?

— Да нет, — пожал он плечами, — вы похожи, но не настолько, чтобы я не мог вас отличить.

Тагаевская свита с охраной удивленно переглянулись, но Артуру было не до них. Он смотрел на стоящую чуть в стороне девочку, которая старательно рассматривала стенку. Какой же он все-таки безмозглый осел!

— Будете тренироваться дальше, вам подберут другого тренера. И разрабатывать надо обе ноги, вы были совершено правы. Дианка, — Тагаев повернулся к девочке и присел перед ней на корточки, — твой лед оказался волшебным, у меня уже ничего не болит. Я благодарен тебе, что ты меня вылечила, и теперь я должен тебя отблагодарить. Предлагаю пойти в одно сказочное место, где есть много мороженого.

И понял, что за радость, вспыхнувшую в зеленых глазках, готов отдать многое.

— А Данила с Давидом возьмем? Они тоже любят мороженое!

— Обязательно возьмем. Если мама отпустит.

— Отпустит! — малышка радостно захлопала в ладоши. — А вы придете посмотреть, как я буду петь?

— Конечно, — сейчас Артур готов был подписаться на что угодно. Даже на участие в поднятии со дна «Титаника». — Ты только мне напиши, у мамы есть мой номер.

— Дети, Артур Асланович торопится, а нам пора домой, обедать, — прервал их негромкий голос, низкий и немного сиплый. И снова Тагаеву он показался знакомым.

Но он поспешно поднялся и отошел в сторону, пропуская Анастасию к детям. Им и правда пора, и ему пора, хоть у него совсем другие заботы. У него нет троих детей, которых надо везти на обед.

И совсем ненадолго, буквально на мгновение, ему стало жаль, что их у него нет.

* * *

— Бубочка моя! — восторженно восклицает Стефа, протягивая руки к Давиду. — Так тренера уделал! Иди скорее, Стефа тебя поцелует!

Давид с серьезной мордашкой подходит к Стефе, и та его тискает как котенка. Он делает вид, что терпит, но ему нравится, я же знаю.

Мой выдержанный мальчик на самом деле самый ранимый из них троих. Он ни за что не покажет, что ему плохо или больно. Он будет терпеть, сжимать зубки, но не заплачет. И при этом любит обниматься, наверное, даже больше, чем его сестра.

Только показывать не станет, наоборот, будет супиться и хмурить бровки. Я раньше все гадала, у кого он унаследовал эту черту характера. Данил совсем другой, я их и различаю часто благодаря мимике лица и проявлениям чувств.

Данька — взрыв эмоций, настоящий действующий вулкан. Он когда улыбается или смеется, у всех окружающих губы сами собой плывут в улыбке.

Когда я выгуливала их в трехместной коляске, Давид с Дианкой сидели с видом маленьких царьков — надутые и важные. Зато Данил сиял, демонстрируя встречным прохожим прорезавшиеся зубки. И заслуженно собирал встречные улыбки.

Моя мама была такая, они со Стефкой в этом похожи. Отца я помню хуже, но тетка утверждает, что он был весельчаком и балагуром. По ее словам, свой острый язычок я унаследовала от отца. А Давид…

Когда я поймала на себе внимательный испытующий взгляд Тагаева, поняла, что, похоже, нашла ответы на свои вопросы.

Сегодняшняя встреча не идет у меня из головы. Я не могу сказать Стефе, что тот самый благородный владелец клуба, уволивший тренера — Тагаев. Боюсь, она не сумеет сдержаться при детях. И пока она шумно восхищается Давидом, я думаю.

До сегодняшнего дня я ничего не знала о Тагаеве. Я не следила за ним в соцсетях, я не мониторила в интернете его достижения в бизнесе. Когда-то я дала слово разлюбить его, и у меня получилось.

А все равно утратила самообладание. Я все заметила, у меня же есть глаза. Из привлекательного парня Артур стал красивым молодым мужчиной. И даже здоровенная гематома на лбу его не испортила. И пакет со льдом тоже.

Мне нравятся стильные мужчины. В том кругу, в котором нам со Стефой в последнее время приходится вращаться, такие в большинстве своем и есть. Особенное эстетическое удовольствие я получаю, когда мужчина одет в классический костюм, именно поэтому мы сотрудничаем с марками, которые не шьют мужские костюмы, а создают.

Но Тагаев в костюме — это настоящий эстетический экстаз. Я не видела никого, кто умел бы их так носить. Поэтому ту бурю, которая поднялась во мне, когда я посмотрела в глаза Артура, постаралась списать именно на это.

Только было еще кое-что. Пять лет назад Артур хладнокровно отправил меня на аборт. Пусть не сам, но он молча наблюдал, как это делает его мать. И наверняка выделил ей деньги. Так почему тогда он принял такое живое участие в чужих ему, как он думает, детях?

Это не давало мне покоя.

Что изменилось? Это не обычная вежливость, и даже не интерес к способностям мальчиков, которые так неосторожно проявились в них от отца. Дианка. Он так странно отреагировал, когда я, ломая язык, попросила его поблагодарить ребенка. Было чувство, что ему стало стыдно. И что ему не все равно.

Разрыв шаблонов, как сказала бы Стефка.

Артур не узнал меня, это точно. Мы позаботились о том, чтобы Тагаевы не нашли Настю Полетаеву. Я сменила фамилию на мамину девичью, и теперь мы со Стефкой на одной фамилии. Мои дети — Савицкие, и я тоже. Отчество я им дала свое, мой папа не отказался бы от внуков. Поэтому они — Андреевичи.

Но перед глазами стоит виноватое, растерянное лицо Артура, когда я прошу за Дианку, и мысли снова пускаются по кругу по одной и той же заезженной колее.

Стефа видит, что со мной творится что-то не то, и как только дети укладываются спать, цепляется мертвой хваткой.

— Настька, говори. Ты что, привидение сегодня увидела? Как с креста тебя сняли.

— Почти, — устало отмахиваюсь, и все же я очень рада, что есть с кем поделиться, иначе мой мозг уже давно бы взорвался. — Стеф, это Тагаев. Новый владелец клуба — Артур.

— Ммм… — мычит моя бедная тетка, не в силах выговорить ни слова. Я в ответ утвердительно киваю.

— Да. Он самый.

— Туши свет! — восклицает она, спустя некоторое время. — Погоди, так это что, Давидка папашу своего мячиком по лбу приложил?

Я снова киваю, и она радостно хихикает. Потом спохватывается.

— Прости, деточка, это истерика, — говорит потерянно, а потом снова начинает хихикать.

Молча встаю, наливаю в стакан воду и капаю туда сердечные капли. Секунду раздумываю и достаю второй стакан. Мое сердце сегодня тоже нуждается в поддержке. Так и сидим со стаканами в руках.

— Он сказал, что уедет. Он в Европе вроде как живет, — говорю спустя некоторое время. — Нас туда звал. Сказал, сам бы мальчиков тренировал.

— Паразит, — еле слышно отзывается Стефа.

— У него оказывается тоже левая нога толчковая, представляешь? Как у Дани с Давидом.

— Гены пальцем не задавишь, — изрекает Стефания, и мы снова молчим.

А что тут скажешь? Да и не хочется. Но я все равно рада, что есть с кем вот так помолчать. И выпить сердечных капель.