Он тебя не любит (?)

Тала Тоцка, 2022

Макар: Я ее не любил, у меня другая жена. Но почему когда она ушла из моей жизни, внутри стало пусто и холодно, будто я и не жил никогда?.. Эва: Мне и моей маленькой дочке очень нужны деньги. Целый год я буду играть роль жены этого мрачного опасного мужчины, зато потом смогу уехать далеко-далеко от того, кто заставил умереть мое сердце и кто давно женат на другой… Ямпольский: Год она будет играть роль моей жены. Она мне подходит. Красива, непритязательна. Жаль, что слишком молода, ведь цена сохранения моего бизнеса – ее жизнь. А я всегда плачу по счетам.

Глава 2

— Да чтоб для тебя все бордели мира были на вечном переучете, — в сердцах проговорил Навроцкий и едва сдержался, чтобы не сплюнуть, — как же ты замахал меня, Арс!

Ямпольский с бесстрастным выражением лица смотрел на Бориса.

— Просто объясни, зачем микрофон. У нас отбор официанток в караоке-бар?

— Ты сам полдня выносил мне мозг, что тебя интересуют предпочтения претенденток, в том числе музыкальные! Или я что-то не так разобрал?

— Они меня просто интересуют, эти предпочтения, Боря, информативно, слушать блеяние их носительниц не обязательно.

— Девочки старались, готовились, давай не выдрачивайся, а?

Арсен не ответил, потому что в студию уже входила следующая… невеста? Он чуть не рассмеялся, так дико это прозвучало, очень в духе Навроцкого. Ладно, пусть будет соискательница. Арсен подобрался и мысленно приказал себе не придираться по мелочам, в конце концов, если будет пригодный исходный материал, всегда можно попытаться что-то слепить самому.

Кастинг претенденток на роль жены Ямпольского проходил в одной из фотостудий агентства, отборочная комиссия в лице Арсена и Бориса расположилась (читай, развалилась) в удобных креслах напротив возвышения, используемого вместо сцены.

Девочка была хороша. Прелестна как ангел, сказал бы поэт или писатель, хорошо, что Ямпольский поэтом никогда не был, да и писателем тоже. Потому он просто поставил галочку напротив фамилии девушки.

Круглое личико, щечки с ямочками — приятное разнообразие на фоне ассортиментного ряда фабрики виниловых кукол. Арсен даже изобразил подобие улыбки, пока Навроцкий задавал девушке общие, принятые в рамках предстоящего конкурса, вопросы.

Девочка отвечала, ничего особенного, но Ямпольский и не рассчитывал, что соискательницы будут блистать знаниями в области, скажем, живописи. Если его фиктивная жена не сумеет отличить Моне от Мане, Арсен как-нибудь это переживет. Вполне достаточно, если она будет хотя бы подозревать об их существовании, а принцип «Мане — люди, Моне — пятна» Арсен в состоянии объяснить будущей супруге сам.

Кристина имела весьма смутное представление обо всем, что прямо или косвенно не касалось создания и выкладки сторис. Ямпольский сначала поскучнел, а потом подумал, что, возможно, девушка интересуется музыкой, пусть современной, она ведь совсем юная, лет девятнадцать, наверное…

— И что ты нам споешь, Кристинка? — медовым голосом спросил Навроцкий.

— Мою любимую песню, — тряхнула аккуратной челкой девушка, и Борис жестом дал знак начинать.

При первых же аккордах Ямпольский чуть не подавился, при вторых превратился в статую.

Кристинка пела «шансон», призывно выставив вперед ногу и глядя в упор на Арсена. Ямпольский прикинул в уме.

Когда эта песня переживала пик своей популярности, Кристинка выпускалась из детского сада. Арсен не то, чтобы был знаком с музыкальной программой детских садов, но не без оснований предполагал, что подобные песни там отсутствуют.

Ямпольский повернулся к Борису, который постукивал в такт ботинком и разве только не подпевал.

— Что? — не понял тот, поймав его враждебный взгляд. — Хорошая ж песня.

Кристинка сипло выводила, вращая глазами, словно и правда перед кастингом выкурила пачку, и не одну.

Арсен прикрыл рукой глаза. Навроцкий покосился на босса, затем сел прямо и махнул рукой, останавливая представление. Музыка смолкла, девушка обиженно хлопнула глазами.

— Так это твоя любимая песня, — уточнил Арсен, — или все-таки твоей мамы?

Кристинка надула губки и ничего не ответила.

— Это ты, сволочь, им присоветовал нарыть для меня старперских песен? — развернулся он к Навроцкому, когда девушка покинула студию. — Или ты тоже станешь уверять, что их от такого прет?

— Да с чего у тебя чуть что, сразу я? — возмутился Борис, незаметно отодвигаясь подальше. — Они и сами головастые девки, без меня соображают, как тебя поразить.

— Поразить, — проворчал Ямпольский, — лучше скажи, опустить.

Но все же галочку напротив Кристинки обвел жирным кругом. За креативность.

— Радуйся, что они тебе такое поют, знаешь, что молодежь сейчас слушает? — доверительно наклонился к нему Борис. — Ты вообще охренел бы, если б услышал.

— Что? — поднял бровь Ямпольский.

— Сейчас вспомню, у меня дочка прям пищит, эти, как их, — Борис пощелкал пальцами, наморщив лоб. — О, вспомнил! «Грибы»!

— А разве их слушают? — искренне удивился Арсен, и Навроцкий безнадежно отмахнулся.

* * *

Следующей была брюнетка, настолько роскошная, что Арсен даже сменил ногу. Поджало. Судя по Борису и понимающей улыбке Снежаны — так ее имя значилось в списке — подобная реакция была ожидаемой и привычной.

Дальше можно было не продолжать. Ямпольский уже знал, кого сегодня вечером привезет к нему водитель Навроцкого, но не стал лишать девушку удовольствия почувствовать себя победительницей.

Пускай. Это даже не до утра, ночью она уедет обратно и на конкурс, конечно, не попадет. Есть одно главное условие, о котором никому не следует знать — отсутствие физического влечения к контрактной жене. Если при взгляде на очередную «невесту» снизу поступают определенные импульсы, это верный признак, что напротив ее имени нужно ставить жирный минус.

Он не будет спать со своей женой. Секс между ними исключен, она всего лишь средство достижения цели. И если позволить себе подпустить ее ближе, как знать, потом он может смалодушничать и дрогнуть. А этого допустить нельзя ни в коем случае.

Арсен смотрел на следующую после Снежаны девушку — высший пилотаж современной косметологии — и мрачнел все больше. Если по уму, то нужно брать вот такое силиконовое совершенство.

Но внутри все сопротивлялось, стоило представить, чтобы даже на год, даже для дела дать ей свое имя. Ямпольская? Арсен пренебрежительно поморщился и поставил прочерк. Чуть бумагу ручкой не разодрал.

Нет, его жена должна вызывать зависть такую, что до зубовного скрежета. Ею должны восхищаться, возможно, даже пытаться отбить. Арсен с удовольствием повоюет.

Пусть Навроцкий землю роет, ну не может такого быть, что на всей планете не найдется нужной девушки. И когда Арсен ее найдет, возьмет как приз, заберет себе и сделает из нее настоящую королеву.

На мгновение ему даже стало жаль эту незнакомую девочку. В душу заползли сомнения — если разыщется такой бриллиант, поднимется ли у него рука потом безжалостно пустить ее в расход? Может, пересилить себя и воспользоваться бесконечными и похожими друг на друга до тошноты виниловыми куклами?

Но мгновение прошло, а с ним и жалость испарилась, остался лишь холодный рассудок. Нет, ему не жаль, пусть только найдется, и тогда Ямпольский подарит ей лучший год в ее жизни. И хоть он будет для нее последним, но разве не лучше прожить его по-королевски?

Если бы перед Арсеном поставили выбор: низменное, плебейское существование до старости или один единственный год, но царский, он бы не сомневался ни минуты.

Значит нужно продолжать поиски и надеяться на собственное чутье. Его внутренний тигр может быть спокоен, Арсен уверен, что поиски увенчаются успехом. Надо просто молча пролистывать страницы, ставить галочки, плюсики или прочерки. И ждать, когда ОНА появится.

* * *

— Ты должен непременно попробовать гаванские сигары, Арс, лимитированная серия, Рокки Патель удавится, если попробует…

Они вошли в кабинет Навроцкого, и Арсен краем глаза заметил, как под столом что-то мелькнуло и затаилось. Борис проследил за его взглядом и расплылся в улыбке, а затем зарокотал басом на весь кабинет, повергая Ямпольского в полное изумление.

— Кто сидел в моем кресле и сдвинул его с места?

Умолк и прислушался, в установившейся тишине ясно слышалось громкое сопение.

— Кто пил из моей чашки и разбил ее?

— Это не я, — показалась из-под стола светлая детская головка с двумя торчащими хвостиками. — Я не била твою чашку, медвед!

Перед Арсеном предстало совершенно мелкое создание с раскрасневшимися щечками и блестящими серыми глазищами.

— Медведь, — машинально поправил он девочку, но та мотнула головой, отчего хвосты замотылялись из стороны в сторону.

— Не-а. Он медвед, а я Маша. А ты кто?

Арсена не слишком умиляли дети. Он рассматривал их как промежуточный этап между сексом и взрослой особью, поэтому понятия не имел как вести себя с девочкой. Но та сама подошла к нему ближе.

— Ты кто? — повторила она, наклонив голову набок.

— Я? — задумался Арсен и пожал плечами. — Тигр.

Девочка очень жалобно взглянула на Арсена и грустно вздохнула.

— Машунька, это Арсен Павлович, ему нужно говорить «вы», — Борис сел на стул и поправил девочке перекосившуюся кофточку. Его движения были привычными, будто он с утра до вечера поправлял одежду маленьким девочкам.

— Не обязательно, говори «ты», — милостиво позволил Ямпольский.

— А как тебя еще можно называть? — вдруг спросила Маша, смешно сведя брови домиком.

— Что значит, как? — не понял Арсен.

— Ну можно, — девочка оглянулась на Навроцкого, а потом снова уставилась на Арсена с жалобным видом и даже ладошки сложила просительно, лодочками, — можно ты тоже будешь медвед, как он? Умоляю!

— Ну хорошо, — Арсен даже растерялся, его уже давно никто не умолял, — раз ты так хочешь, пусть.

— Я пойду скажу маме! У меня уже два медведа есть!

Девочка подпрыгнула, захлопала в ладоши и понеслась прочь из кабинета.

— Боря, это твой внебрачный ребенок? — придя в себя, спросил Арсен. — София знает?

— С ума сошел? — буркнул Борис. — Это Машка, Эвочкина дочка, мы с Софией у нее что-то типа крестных родителей.

— Эвина дочка? — Арсен смотрел на дверь, жалея, что не рассмотрел ребенка внимательнее.

А ведь и правда они похожи. Только глаза у Эвы были темными как расплавленный шоколад, а у ее дочки серыми, почти голубыми.

— Чудо-дите, — улыбнулся Борис, — мы ее обожаем. Знаешь, почему ты медведь?

— Почему?

— Машка не выговаривает «р» и страшно стесняется, поэтому старается использовать слова без «р». Ни тигр, ни Арсен ей не подошли. И «медведь» она никак не научится правильно говорить, язычок заплетается. София с Женькой все ее, бедняжку, тренируют.

— Медвед, а не медведь, — поправил Арсен, и вдруг тоже улыбнулся, хоть и одними кончиками губ.

* * *

Арсен открыл бутылку, плеснул в бокал виски и отпил, задумчиво глядя на простирающийся перед ним ночной город. Сияли огни, затмевая одинокие звезды, уже давно зажегшиеся на небосклоне.

В городе звезды светят тускло, поэтому город Ямпольский не любил. Его апартаменты находились на самом верхнем этаже принадлежащего ему же отеля. Арсен останавливался здесь, когда задерживался в столице и неудобно было ехать в особняк.

Город тоже принадлежал Ямпольскому, хоть об этом и не подозревал. Бизнес, легальный и нелегальный, работал четко и отлаженно. Легальный затрагивал многие сферы — и энергетическую, и финансовую, и горнодобывающую, и металлургическую. Его предприятия давали стране рабочие места, работали «в белую» и платили все налоги. Социальная программа там была такая, что к ним очереди стояли. И Ямпольский останавливаться не собирался.

В связи с этим его очень интересовали земельные вопросы. Они его всегда интересовали, весьма некстати отошел от дел Роман Демидов. Этот щенок, его сын, не нравился Арсену, но выбирать, с кем работать, не приходилось.

Арсен верил, что придет день, и младший Демидов уступит, так было всегда, все уступали его напору. А вот в нелегальном бизнесе Ямпольский давно и заслуженно был признан оружейным королем.

— Тебе дай волю, ты атомную бомбу на запчасти разберешь и за бугор перепродашь, — ворчал Маркелов, его деловой партнер. Они были в равных долях, право голоса у обоих были равны, и Арсен на такие слова только усмехался.

Бомбу не бомбу, а почву для поставок обогащенного урана в страны Ближнего Востока Ямпольский готовил. Но Маркелов однажды решил, что этого мало, и смотреть, как мимо них протекают миллиарды, которые приносит наркоторговля, больше не хотел.

Арсен был против. При всем своем цинизме он считал, что наркобизнес удел людей ущербных, мелких и ни на что более неспособных.

— Хватит, Арс, — морщился Ринат, — перестань корчить из себя дона Корлеоне, надо быть лохом, чтобы позволять другим кормиться на своей территории.

— Нет, — резко пресекал его Ямпольский, — и больше мы это не обсуждаем.

Но сейчас он точно знал, что Маркелов за его спиной ведет переговоры о поставке крупной партии наркотиков. Пока транзитом, а на будущее разрабатывался план создания разветвленной сети сбыта. Ямпольскому нужны были деньги на развитие легальной сферы. Ее доходы росли, и вынуть сейчас такую значительную сумму из оборота означало обескровить бизнес.

Конечно, Ринат это понимал. Но он всерьез намеревался перетянуть в наркоторговлю большую часть финансов в то время, как все, напротив, старались легализоваться.

И у Арсена не получится остаться в стороне. Проклятый договор, подписанный после того, как им удалось то, что до сих пор не рискнул сделать никто в криминальном мире, связывал его по рукам и ногам.

Арсен сделал еще глоток и прикрыл глаза. В ушах стоял гул вертолетов, он снова видел залитую лучами прожекторов палубу корабля, на котором проходила сходка. Это была идея Арсена-Шерхана собрать всех на корабле под видом трехдневного морского круиза.

Совесть с тех пор ни разу его не потревожила. Люди, стоявшие ниже по иерархической лестнице, всегда были для него расходным материалом. Напротив, он получил удовольствие от того, как точно рассчитал место и время. А что повязали всех — ну так, известно, лес рубят — щепки летят.

Криминальный мир просто охренел от такой беспрецедентной наглости, но авторитеты вмешиваться поостереглись, зная, кто крышевал операцию со стороны силовиков. А Грек захотел подстраховаться.

— Сам понимаешь, Арс, мы теперь повязаны больше, чем кровью. Этот договор нужен, чтобы и ты, и я могли спокойно спать. Теперь мы будем беречь друг друга как зеницу ока.

Шерхан и Грек слили всю группировку силовикам, забрав общак, который стал платой за эту сделку. Полковник, руководивший операцией, получил генеральские погоны, а Шерхан стал бизнесменом Арсеном Ямпольским.

Тот самый общак послужил первоначальным капиталом, который позволил им с бывшим Греком, а ныне миллиардером Ринатом Маркеловым создать целую бизнес-империю, которую Маркелов теперь ставил под удар.

Это было главным условием лояльного отношения генерала Грачева — никакой наркоты. Его сын умер от передоза, и у Грачева с наркодельцами были свои счеты. И он, и его преемники, насколько хватало ресурсов, бились с наркобизнесом насмерть, и Ямпольский не собирался нарушать договоренности. Зато их планировал нарушить Маркелов.

Если бы Ямпольский знал, чем обернется договор с бывшим подельником, лучше бы задушил Рината голыми руками. Но то ли чутье подвело Арсена, то ли он и сам хотел гарантий, теперь сложно было сказать.

Они подписали договор, где выступили друг для друга наследниками первой очереди. И, если с кем-то происходил несчастный случай, под подозрение автоматически попадала вторая сторона. Но когда Арсен познакомился с Лерой, он не подозревал, что стал для нее смертным приговором.

* * *

Тонкая рука легла на его хорошо проработанный пресс безо всякого намека на жир — Арсен в свои сорок пять был в прекрасной форме. Погладила мышцы, пробежалась по жесткой дорожке, спускающейся вниз и ныряющей за мягкий пояс домашних брюк.

— Почему ты ушел? Я замерзла, — Снежана прижалась сзади, обвив его руками. Он взглянул на часы, вообще-то, ей уже пора. Или оставить еще на час? Ладно, полчаса.

Снежана Арсену понравилась. Он решил, что, пожалуй, пусть еще побудет. Ему импонировал энтузиазм, с каким девушка, по ее убеждению, зарабатывала себе корону королевы. Ямпольский вдруг представил ее лицо, узнай она, какой приз ждет в конце победительницу конкурса, и какая роль по итогу ей достанется. Даже мелькнула мысль проверить.

Но проверять не стал. Повернулся, взял в кольцо рук и прижал к стеклу панорамного окна. Снежана призывно улыбнулась и очертила пальцами татуировку тигра, спускающуюся с плеча на грудь — единственное, что осталось у Шерхана от Шерхана.

— Ты такой классный, как этот тигр!

Арсен взял ее за запястья и потянул вниз.

— Ты сегодня слишком много говоришь, милая. Работаем. Как раз подумай, что выберешь себе в «Бриллианте».

Девушка вспыхнула, как показалось Арсену, от удовольствия, и с готовностью соскользнула вниз. Ямпольский был не настолько недалеким, чтобы не понимать — она кайфует не от самого процесса, а от предвкушения поездки в «Бриллиант» — круглосуточный ювелирный салон. Его владельцем тоже был Ямпольский.

Девочка справилась на пять с плюсом, все-таки хорошее агентство у Бориса, видимо, в прошлый раз просто не повезло. Арсен вернул на место брюки и вызвал охрану.

Изумление, написанное на безупречном лице Снежаны, можно было с легкостью брать за эталонную меру. Наверняка та рассчитывала, что Арсен поедет с ней и лично сопроводит в ювелирку, потому как не на шутку расстроилась, узнав, что едет с водителем. И даже попыталась покачать права.

Напрасно. Уже через пять минут она ехала на заднем сиденье бронированного внедорожника, испуганная и притихшая. А Ямпольский вошел в душ и встал перед зеркалом, уперевшись в стену по обе стороны.

Уставился на свое отражение, скользнул взглядом по татуировке. У Шерхана, выбитого на его груди, глаза казались живыми — любовницы утверждали, что Арсен похож на своего тигра. Может, так оно и есть.

«Медвед», — вспомнилось вдруг, и уголки губ Арсена непроизвольно поползли вверх.

— Ты не тигр, Шерхан, слышал? Ты теперь медвед! — прищурился Арсен, и ему показалось, что в глазах Шерхана мелькнула усмешка.

* * *

Ямпольский улегся на перестеленную кровать и уставился в потолок. Белье сменили, пока он был в душе.

Итак, жена. Юная, красивая и особенная. В которую без ума влюблен счастливый муж.

На это должны купиться все, в особенности Грек. Хитрый, расчетливый бандит, который на самом деле никуда не делся, как и Шерхан. Он тихо сидел в теле Рината Маркелова, ожидая удобного случая, чтобы выбраться наружу.

Арсен не даст Маркелову похерить все, с таким трудом создаваемое годами. А главное, он теперь сможет отомстить. Так, как мечтал все эти годы.

Маркелова нужно убрать, и сделать это было под силу только одному человеку — жене Арсена Ямпольского. Которая пока не просматривалась даже на горизонте.