Земля Жанэ

ТУТУ (2023)

Кавказский йог и мистик, писатель, художник и просветитель Заур Жанэ, со своим красивым семейством отметивший специальным призом тексты, представленные мной на литературный конкурс, еще не вручил приз, когда пришло название этой книги. «Земля Жанэ» родилась благодаря нартам, адыгским и финским богам, моим родным, а также усилиям ректора Адыгейского государственного университета Дауда Мамий, сформировавшейся под его крылом команды ежегодного Международного конкурса литературных произведений для детей имени Киримизе Жанэ и главного редактора детского журнала «Нур» Беллы Аброковой. В книгу вошли более десяти сказок и легенд цикла «Туркужин» и две пьесы автора. На радость сыновьям и дочерям знатных сословий.

ЗОЛОТОЙ ЯН

сказка из повести «Золотой Ян» цикла «Туркужин»

Исламу и сыновьям Хабаса

Не так давно, но и не так, чтобы недавно, в Северном Королевстве жили-были мальчик и девочка, Адам и Ева. Жили они по соседству и всегда, с самого детства, любили друг друга и хотели стать папой и мамой для кучи ребятишек.

Прошло время. Влюбленные выросли, поженились и за́жили счастливо в красивом деревянном доме на опушке дремучего леса.

Неподалеку от их дома были город с королевским замком и деревня с большой площадью. Официально Адам работал в городе экскурсоводом, неофициально — главным волшебником королевства.

Что касается Евы, она тоже работала — продавала на деревенской ярмарке свое рукоделие: расписных матрешек и кукол-неваляшек, вязаные шапочки и варежки.

Так жили они и жили день за днем, год за годом, а детей все нет и нет. Затосковала Ева. Опечалился, приуныл Адам. Соседи и знакомые, королевские интриганы и завистники, начали шептаться за спиной Адама и даже насмехаться.

— Какой же он главный волшебник? — говорили они, — Другим помогает, а в собственной семье совершить чуда не может.

Однажды, в канун Рождества, в дом нашей пары постучала горбатая старуха-бродяжка.

— Пустите переночевать, — попросила она.

Адам и Ева, конечно, тут же пустили бродяжку. Каждый знает, нельзя отказывать усталому путнику в зимнюю ночь, тем более перед Рождеством.

Зашла старуха внутрь, и хозяева увидели, что не горб за спиной у бродяжки, а плетеная корзина с крышечкой. Взял Адам корзину бродяжки и поставил в углу прихожей, в сенях.

Старуха тем временем сняла с головы большой мокрый платок.

Почему ее платок мокрый? На улице не просто мороз, а настоящая стужа, подумала Ева, но вежливо промолчала.

Бродяжка между тем уже сняла тулупчик, затем кофточку, потом юбку и еще платье; следом сняла жилетку, потом еще много всяких вещей и еще один платок.

Сколько же на ней надето и все мокрое, удивлялась Ева, молча складывая одежду ночной гостьи рядом с корзиной.

Когда раздевания закончились, предстала бродяжка перед Адамом и Евой в одной белой сорочке. Оказалось, это вовсе не старуха, а худенькая и глазастая молодая смуглянка с длинными косами.

Причем волосы не только длинные-предлинные и прекрасные-распрекрасные, но и мокрые-премокрые. И вода с них все бежит и бежит.

Ева с Адамом стали выжимать волосы смуглянки; крутят их как белье, когда стирают вместе у реки, но вода все стекает и не заканчивается. Подставила Ева корыто — оно тут же наполнилось. Адам вынес воду во двор, вернулся в дом и вновь подставил корыто.

Раз за разом опустошал Адам корыто. Но вода с волос все лилась и лилась. Устала стоять, измучилась бедная бродяжка. Усадили ее на табурет и продолжили косы выжимать, а не выжимаются — вода уже начала заливать пол.

— Что делать, дорогая, как нам справиться с этой бедой? — спросил Адам Еву. — Так и нас совсем зальет, и девушке не поможем.

Призадумалась Ева. Затем взяла ножницы и отрезала косы бедняжки бродяжки под самый корень, налысо. Отрезала и вышвырнула поскорее вон, за дверь.

— Ох, — не то облегченно, не то устало вымолвила ночная гостья и лишилась чувств.

Поднял ее на руки Адам — легкую как пушинка — и уложил в постель.

А наутро гостья умерла.

Только испустила бедняжка дух, как в сенях, где лежали ее вещи, раздался писк. Ева с Адамом не успели опомниться от случившегося несчастья, как дом наполнился детским криком — да таким громким и призывным!

Супруги услышали плач и бегом в сени. Разворошили они вещи ночной гостьи, сняли с корзины крышку и открыли от удивления рты — в корзине бродяжки лежал малыш!

Увидел малыш их изумленные лица — а это был мальчик, карапуз с чудесными складочками — заиграл ручками, ножками, заулыбался и засиял так, что вместе с ним засиял новыми красками весь мир: сени и горница, паучок и собачка, кошка и мышка; на рождественской елке зажглись свечи, на подоконнике распустились цветы и даже кукушка выскочила из часов.

— С Рождеством, дорогая! — только и сказал Адам.

— С Рождеством, дорогая! — повторил, смеясь, карапуз.

Удивились Адам и Ева и обрадовались, что волшебства в их королевстве прибавилось. Но не знали они, что волшебное время только начиналось.

Вот вышла Ева во двор и ахнула. Зимняя стужа сменилась летним теплом, а волосы ночной гостьи, выброшенные за дверь, превратились в невиданное растение с завитками-усиками, лепестками и гроздьями диковинных ягод. Живой изгородью оплели лозы двор. Так и назвала Ева растение — Живая Изгородь.

Но позже, научившись делать из него вино, переименовала в… виноград.

Едва опомнились Адам и Ева от увиденного, пошли в комнату, где лежало тело бродяжки. Но вместо него на белых простынях сияла голубая роза, прекрасней которой нет в целом свете…

Вскоре специальным указом королевства малышу дали имя Ян. Адама и Еву тем же указом назначили родителями, а миссис Карлсон опекуншей…

Эта история только началась, потому мы еще не успели рассказать о том, что королевство, в котором жило семейство, с древнейших времен отличалось особым отношением к детям.

Король и подданные трудились с убеждением, что в детях будущее Северного Королевства. Белым по черному вписали они в свои законы: дети — наше будущее, дети — наше богатство, дети — цветы жизни.

Законы королевства были так хороши, так благородны и благостны, что их учили наизусть и декламировали наряду со стихами и обычной прозой.

Один из самых популярных законов предусматривал назначение опекуна каждому ребенку без исключения, на всякий случай — мало ли какие родители попадутся; родителей-то не выбирают.

Но, как мы убедимся позже и с опекунами не все так просто.

Ох, и сложная же эта жизнь — нет единых правил на все ее случаи…

Итак, Яну назначили опекуншу.

Само собой, после появления в доме маленького Яна жизнь семьи изменилась. Адам больше работал в городе и дольше отсутствовал, а Ева напротив, оставалась дома, с Яном и миссис Карлсон.

Опекунша Яна, миссис Карлсон, пожилая дама, давно раздувшаяся на ложном толковании законов, обладала всеми возможными регалиями, начинавшимися со слов «заслуженный», «почетный», «главный», потому жила в убеждении, что знает ответ на все вопросы.

Вот только туркужинский язык мира, любви и согласия никак не могла выучить наша миссис. Потому, наверно, она даже на словах не возносилась и не светила, а как мы уже отметили — раздувалась.

Для мальчика, прекрасно повторявшего чужие слова с рождения, «заслуженная» миссис была, пожалуй, не лучшим кандидатом в опекуны. Ян только и делал, что ходил за своей опекуншей хвостиком и… повторушкой. А миссис Карлсон словно того и надо — она все раздувается и раздувается, то ли от чувства собственной важности, то ли еще от чего не очень хорошего.

Миссис Карлсон раздувается, а вместе с ней раздувается и наш повторушка Ян. Что делать? Ева беспокоится о сыне, а спросить совета не у кого — Адам работает в городе; соседи далеко, потому что дом на опушке.

И вот однажды, когда Ева работала в саду, подошли к ней миссис Карлсон с Яном, и мальчик как не расповторяется на Еву:

— Глупая, ленивая, у-у-родина!…

— Ох, — только и вымолвила Ева, лишаясь чувств.

В это самое время отворилась калитка — с работы вернулся Адам.

Он сразу понял, что происходит, потому что уже тогда слыл большим специалистам по старым ведьмам и плохим опекуншам.

Адам прошел по тропинке в сад, подошел к миссис Карлсон как можно ближе и, без лишних вопросов, а также всяких там волшебных палочек, тихо и спокойно, на родном туркужинском языке, естественно, произнес короткое заклинанье:

— ХъумпIэцIэджьым и кIуэдыжыгъуэм дамэ къыточIэ! У муравья перед концом отрастают крылья!

Кстати, заклинанья действуют только, когда их произносят тихо и спокойно; точнее, в тишине.

Сразу после заклинанья миссис Карлсон окончательно раздулась и улетела. Прямо как тетка Дадли, из книжки про Гарри Поттера. А Ян напротив, сдулся и снова стал прекрасным мальчиком.

Он вдруг понял, что натворил своими чужими словами и тут же попросил у Евы прощения.

— Мамочка, прости меня, я больше так не буду, — впервые в жизни подумав, сказал он.

И как приятно оказалось думать!

Потом, повернувшись к Адаму, сказал:

— И ты, папочка, прости.

Так Адам и Ева — тоже впервые — стали Папочкой и Мамочкой. Они очень обрадовались этому и сразу простили своего сыночка.

А Ян с тех пор больше молчал, чем говорил, особенно в присутствии старших. Никто не мог втянуть его в разговор о том, в чем он не разбирался. И самое главное, он больше никогда не повторял чужие слова, из каких бы авторитетных источников они ни исходили — только свои собственные.

Тут бы и закончить историю, но возникла проблема. Оказалось, Ян почти не знает слов.

— Это естественно, ты ведь только-только начинаешь жить, — утешила его Ева и накупила книг.

Сначала Ян начал читать, затем размышлять, потом наблюдать. Вскоре он пришел к выводу, что нужно делать зарядку, помогать родителям и, конечно, советоваться с ними.

И вот соседи, знакомые и друзья заметили в мальчике перемену. Теперь его дружбой и вниманием дорожили даже взрослые. Кругом только и слышалось: слово Яна на вес золота.

Прошло время и уже самого Яна стали звать Золотым.