Жестокая одержимость

С. Массери (2022)

Сначала он сломал мне ногу, а теперь хочет уничтожить меня всю. Грейсон Деверо опасен, но лишь для меня. Для всех остальных он обаятельный сын сенатора и звезда хоккейной команды университета. Я хочу быть невидимой для других, но Грейсон привлекает ко мне внимание. Он жаждет моего страха и влечения. Сопротивление лишь усугубляет его одержимость, а любые попытки противостоять только ухудшают ситуацию. Его жестокость затрагивает какие-то темные струны моей души, пробуждая ту ее часть, которая этим наслаждается. Но будь я проклята, если позволю Грейсону стать моей погибелью.

Глава 4

Вайолет

Весь день я ловлю на себе странные взгляды и как дура списываю это на то, что вернулась после длительного отсутствия в течение целого семестра. Я никогда не считала себя популярной, но нравилась людям, и у меня было много друзей, в том числе среди спортсменов, ведь я занималась танцами и вращалась в этом кругу. Но сегодня меня окружает странная тишина, будто я нахожусь в каком-то пузыре и не могу прорваться сквозь него. Вернувшись, я составила свое расписание так, что большинство моих занятий приходится на понедельники и среды, и теперь расплачиваюсь за это.

Аманда ловит меня в коридоре у аудитории перед последней парой и выглядит довольно напряженной и нервной.

— Что случилось? — спрашиваю я, и она прикусывает губу.

— Уиллоу сейчас находится в офисе IT-отдела и уже целый час орет на сотрудников.

Разблокировав экран, Аманда сует мне в руки свой телефон, и я медленно качаю головой. Я не хочу прикасаться к телефону, а мой желудок скручивает, потому что я представляю, что она хочет мне показать. Но, возможно, я думаю о самом худшем и там нет ничего страшного?

— Я не понимаю.

— Пожалуйста, просто посмотри. — Аманда снова сует мне свой телефон прямо под нос, и на этот раз я беру его в руки и смотрю на экран.

Я не удивлена, что на экране воспроизводится видео, на котором мы с Джеком целуемся, однако меня поражает, что оно размещено на главной странице сайта университета. И более того, теперь к видео добавлен еще и текст.

«Она ушла из танцевальной команды, но готова продемонстрировать свое искусство в горизонтальном танго, при условии, что вы уделите ей время или достаточно за это заплатите!»

Я прикрываю экран рукой.

Они заклеймят меня как шлюху.

Я чувствую ярость и смущение, распаляющие кожу докрасна, и внезапно понимаю, почему на меня так странно смотрели весь этот чертов день.

Когда и как Грейс опубликовал это видео?

Я снова смотрю на экран и попадаю на тот момент, где я опускаюсь на колени, обхватывая руками талию Джека. На видео мои глаза полузакрыты, и я выгляжу пьяной, но тут Джек слегка сдвигается в сторону, будто прикрывая меня от камеры.

Я быстро отвожу взгляд от экрана и отдаю ей телефон.

Джек знал, что они там?

— И Уиллоу пытается заставить их убрать видео с сайта? — спрашиваю я, чувствуя, как у меня сводит живот, а к горлу подступает тошнота.

Она могла бы написать мне и предупредить. Но нет, я провела весь день в неведении. Теперь понятно, почему все на меня пялятся. Они понимают, что я та самая девушка из видео.

Сделав глубокий вдох, я закрываю глаза. Мне нужно найти Джека и все выяснить. Если он не знал о том, что нас снимают, то будет в ярости, а если знал, то почему не остановил меня?

Как, черт возьми, я вообще могу его об этом спросить?

— Шлюха! — выкрикивает кто-то, выходя в коридор, и от неожиданности я спотыкаюсь.

— Кого ты так разозлила? — спрашивает Аманда, подхватывая меня под руки и широко раскрывая глаза от шока. — Я просто спрашиваю, чтобы избежать с ними встречи, — хихикает она, но ее смех быстро стихает. — А если серьезно, ты в порядке?

Я отстраняюсь и качаю головой.

Неужели это имеет значение? Ведь я осознаю, что разгневала единственного человека, который уже объявил мне вендетту.

Смотря на свои часы, я понимаю, что никогда не испытывала большего облегчения. Сделав шаг назад, я показываю Аманде на свое запястье.

— Опаздываю на занятия, поговорим позже.

Я спешу к аудитории и быстро проскальзываю внутрь. Поскольку я опоздала, большинство мест уже занято и свободными остались лишь два. Одно из них находится в первом ряду, только вот занять его — означает практически напроситься на то, чтобы тебя спросили, чего бы мне не хотелось. Ведь как бы ни старалась быть хорошей, я могу упасть лицом в грязь, потому что никогда не была отличницей и все мое внимание было сосредоточено в основном на балете. Другое свободное место оказывается впереди Грейсона Деверо.

Заметив меня, он приподнимает брови, будто молчаливо приглашая сесть рядом с ним.

Черт, ну уж нет.

Я делаю шаг по направлению к свободному месту впереди, но, кажется, двигаюсь слишком медленно, так как какой-то студент обгоняет меня и, опускаясь на стул, утыкается в телефон.

Ну и каковы шансы, что я могу отказаться от этого предмета в своем расписании?

В любом случае я не могу сделать это прямо сейчас, поэтому беру себя в руки и иду по ряду ко второму свободному месту. Я осторожно опускаюсь на стул, ожидая услышать колкости или насмешки от Грейсона, но он молчит, хотя я чувствую, что его взгляд прожигает мне затылок.

— Если вы пришли не на экономику окружающей среды, — улыбаясь и заходя в аудиторию, говорит профессор, — то вы попали не на то занятие. — Она окидывает взглядом своих студентов и кивает сама себе. — Что ж, раз никто не выходит, тогда давайте начнем…

Открыв тетрадь, я переношу на бумагу то, что она записывает на доске, но ее слова в одно мое ухо влетают, а из другого вылетают. Мне никогда особенно хорошо не давалась экономика или любой другой из бизнес-курсов с математическим уклоном, который так необходим для получения степени, но дело не только в этом. Мне сложно сосредоточиться, потому что я слышу каждый вздох и каждое движение Грейсона позади себя. Скрип его карандаша по бумаге эхом отдается у меня в ушах, и я сжимаю ручку так сильно, что костяшки пальцев белеют, и вскоре руку сводит судорогой.

Профессор в общих чертах рассказывает нам о том, что мы будем изучать в этом семестре, и, заканчивая занятие, открывает дверь, приглашая всех выйти.

Забрав тетрадь и карандаш, Грейсон встает, и я замечаю, что у него с собой нет ни рюкзака, ни куртки, а одет он в облегающий серый свитер, который слишком ему идет. Он останавливается рядом со мной и постукивает пальцем по наполовину заполненной странице в моей тетради.

— Это будет весело, — говорит Грейсон, и я наблюдаю за тем, как он направляется к выходу.

Представившись профессору, он пожимает ей руку, после чего идет к двери походкой, которая слишком грациозна для тупого идиота.

Мне хочется его убить.

Но он даже не упомянул о том видео и не ткнул мне этим в лицо. Это заставляет меня задуматься, кто же опубликовал его сегодня? Грейсон или кто-то другой, кому он отправил его, дабы не марать свои руки?

Вздыхая, я поспешно собираю свои вещи, но тут меня зовет профессор:

— Вайолет, я рада, что ты вернулась.

— А я рада вернуться, — отвечаю я, встречаясь с ней у доски.

— Как твоя нога? Декан рассказал нам, что ты пропустила занятия из-за травмы. — Она качает головой. — Наверное, тебе трудно вернуться в привычное русло?

— Все в порядке. В моем бедре был поврежден нерв, и я стараюсь справиться с последствиями травмы… но в остальном чувствую себя отлично.

— Тогда не буду тебя задерживать, — улыбается она. — Но я рада, что ты вернулась.

— Спасибо, профессор.

Поспешно выйдя на улицу, я прислоняюсь к стене и, достав свой телефон, игнорирую миллион входящих сообщений, а захожу прямо на веб-сайт университета, на главной странице которого висит огромный знак, означающий ошибку. Должно быть, Уиллоу удалось добиться хоть чего-то от IT-отдела.

Я сразу же просматриваю восемь сообщений, которые прислала мне Уиллоу за последний час.

Уиллоу: Я добилась, чтобы это проклятое видео удалили!

Уиллоу: Эти чертовы айтишники притворяются, что все знают, а сами не могут придумать способ сбросить пароль, чтобы попасть на собственный сайт.

Уиллоу: Все нормально, но я убью Деверо, как только увижу его. Предупреждаю!!!

Уиллоу: В следующий раз, когда мы соберемся напиться в общественном месте, мы установим жесткие правила!

Уиллоу: 1. Никаких парней, никаких Джеков, никаких членов!

Я хихикаю, одобряя первое правило.

Уиллоу: 2. Никаких парней! Подожди, я это уже говорила. Но я серьезно!

Уиллоу: Нокс дружит с этим придурком, и я больше никогда с ним не трахнусь!

Уиллоу: НО, сучка, твой пьяный минет выглядит горячо.

Минет, который я не помню, но могу посмотреть на видео. Парень, который это выложил, стремится сделать меня такой же печально известной, как и он сам.

Оттолкнувшись от стены, я медленно возвращаюсь обратно к студенческому центру. Я не особо голодна, но уже наступило время обеда. И кроме того, я не собираюсь прятаться и позволять Грейсону думать, что он победил.

Мой телефон снова вибрирует, и я смотрю на экран, ожидая получить сообщение от Джека. Возможно, он пропустил последние новости, в чем лично я сомневаюсь, и просто не выходил на связь. Однако мне снова приходит сообщение от Уиллоу, в котором она говорит, что находится возле студенческого центра.

Как раз вовремя.

Я замечаю ее, стоящую рядом с Джесс и несколькими другими участницами танцевальной группы. При моем приближении взгляды девушек наполняются сочувствием и жалостью.

— Привет, Вайолет, — приветствует меня Пэрис и обнимает. — Мне так жаль, что тебе приходится проходить через такое. Боже, я даже представить не могу, что ты чувствуешь.

Ну конечно. Будто у нее нет аккаунта в Джаст Фанс ^[5]. Но когда видео с тобой публикуются против твоей воли, это совсем другое дело. У Пэрис есть клиенты, которые платят за то, чтобы посмотреть на нее, а я просто испытываю унижение.

В моем горле образуется комок, и я осторожно освобождаюсь из ее объятий, потому что не могу выкинуть из головы то, что видела их с Грейсоном вместе. Очевидно, он как-то связан с тем, что произошло в тот вечер. Он виноват в том, что произошло, потому что снял то видео, и неважно, поделился ли он им с кем-то, или опубликовал сам.

— Привет, Вайолет. — Один из мимо проходящих студентов машет мне рукой. — У меня есть двадцатка. Не хочешь отсосать у меня в ванной?

Я хмурюсь и отворачиваюсь, а его друзья хохочут.

— Не обращай на них внимания, — говорит Уиллоу. — Через несколько дней все уже забудут об этом.

Я киваю и следую за ней в столовую, где, взяв подносы с едой, мы садимся подальше ото всех. Тот пузырь тишины, в котором я пребывала в течение первой половины дня, лопнул, и теперь я слышу ехидный смех окружающих и ловлю на себе вопросительные взгляды, от которых мое лицо краснеет и остается таким на протяжении всего обеда.

— В следующем месяце мои родители приезжают из Атланты, — говорит Пэрис. — И хотят познакомиться с Грейсоном.

— Зачем им с ним знакомиться? — вздрагивает Уиллоу.

— Потому что его отец сенатор, — отвечает Пэрис, укладывая волосы на плечо. — А папа собирается баллотироваться на следующих выборах. К тому же я чувствую, что к концу недели мы с Грейсоном начнем встречаться.

Я вижу, как округляются глаза Уиллоу, и не уверена, какую реакцию она замечает на моем лице, но чувствую, что теперь оно стало еще горячее. Все мое тело будто кипит, а под кожей бушует невиданный ад. Почесывая запястья, я молюсь, чтобы выражение моего лица оставалось безразличным. В конце концов, Грейсон уже провел здесь целый семестр, и все должны знать, что его отец — сенатор Нью-Йорка. В кампусе такого размера мало что может остаться в тайне, но все же, если сложить этот факт с тем, что я рассказала Уиллоу сегодня утром, то теперь она, вероятно, осознает масштаб трагедии.

— О! — удивленный возглас моей подруги кажется мне немного сдавленным.

— Ты думала, что он другой Деверо? — Пэрис закатывает глаза, неправильно оценивая ситуацию. — Но все только об этом и говорят.

Когда Уиллоу встает, ее сердитый взгляд падает на меня, и я уже знаю, о чем она думает: что я в более глубоком дерьме, чем предполагала.

— Почему ты смотришь на Вайолет? — спрашивает Пэрис, но Уиллоу не может ей ответить.

Она качает головой и, схватив свою тарелку, уходит.

Должна ли я была упомянуть о его отце? Возможно. Однако для меня его должность была лишь еще одним, хоть и незначительным, но неприятным моментом.

— Мне нужно идти, — бормочу я, после чего подхожу к мусорному баку, в который соскребаю всю еду с тарелки.

Меня тошнит при мысли о том, сколько людей видело, как я отсасываю Джеку.

Покидая столовую, я прикрываю губы рукой, чувствуя себя так, будто меня облили грязью. Прежде я никогда не чувствовала подобного. Сейчас мне почти стыдно, а раньше для того, чтобы испытывать стыд, у меня не было причин.

Выходя из студенческого центра, я замечаю Джека.

— Эй! — зову я, но, посмотрев на меня, он отводит взгляд, и я вижу, как покраснели кончики его ушей.

— Джек!

Когда Джек поворачивается ко мне, его губы сжимаются, а брови опускаются. Никогда раньше я не видела его таким злым, поэтому почти решаю отступить, но что-то меня удерживает. Мое собственное упрямство или ярость из-за ситуации, в которой мы оказались вместе.

— Чего ты хочешь, Вайолет? — в его голосе настоящая злоба.

— Я…

— Ты позоришь меня! — Он подходит ближе и наклоняет голову так, что наши лица оказываются друг напротив друга. — Я не знаю, что это за чертова игра, но…

— Игра? — задыхаясь, шепчу я. — Ты издеваешься надо мной? Думаешь, я хотела, чтобы все увидели…

— На том видео видно, какая ты шлюха! — Он приподнимает плечи, но его гнев внезапно переходит в безразличие. — Откуда мне знать, чего ты хотела? Летом ты была совершенно другой девушкой. Ту девушку я знал, а теперь… — Он качает головой. — Ты поступаешь со мной, как с Грейсоном. Рушишь мою карьеру.

— Ты что, издеваешься надо мной? — В шоке я отступаю. — Обвиняешь меня в том, что я разрушила твою футбольную карьеру? Я слишком много выпила, и кто-то воспользовался интимным моментом. Это не моя вина!

Как же все это оскорбительно.

На короткое мгновение я позволяю себе прочувствовать то, что произошло, и погрузиться в водоворот уязвимости. Но затем это проходит.

— Знаешь что, Джек?! Пошел ты! И пошли все твои приятели, которые шептались обо мне за моей спиной. С меня хватит!

Теперь мне смешно даже думать, что он мог быть расстроен из-за того, что мне приходится в одиночку проходить через этот позор. Я устала, видео удалили, Джек просто придурок, а Грейсон — монстр. Вот и все.

В конечном итоге все утрясется.

Но вернувшись домой, я понимаю, что ошиблась. Осторожно толкая уже приоткрытую дверь, которая плавно поворачивается на своих бесшумных петлях, я прикусываю язык и удерживаю себя от желания окликнуть Уиллоу. Мы только что виделись с ней в столовой, и она не могла оказаться здесь раньше меня.

Сжав телефон в руке, я вхожу в квартиру и набираю 9–1–1, готовая нажать на вызов и позвать на помощь. После осмотра гостиной и комнаты Уиллоу становится очевидно, что они остались нетронутыми. Несмотря на открытую дверь в ее спальню, внутри царит порядок, а постель осталась идеально застеленной.

В отличие от моей комнаты, которая полностью разгромлена.

Кто-то выдернул матрас из каркаса моей кровати, а затем изрезал его на куски, и теперь кусочки поролона и пух устилают весь пол моей комнаты. Деревянная рама кровати треснула, а вся моя одежда вытащена из шкафа и комода и повсюду разбросана. Они даже сломали комод.

Продолжая осмотр, я обращаю внимание на стену с фотографиями, с которой льется краска. На стене написано всего одно слово, которое не должно так сильно меня ранить, учитывая недавний разговор, состоявшийся в моем классе. Но оно ранит и причиняет боль. Из-за него мои глаза будто наполняются маленькими иголочками, которые колют веки и вызывают слезы. Красная краска стекает со стены, капая на куски поролона и ковер, а ни одна из фотографий, висевших на стене, похоже, теперь не подлежит восстановлению.

Я заставляю себя перечитать слово на стене еще и еще раз, вглядываясь в буквы, из которых оно состоит.

Вздыхая, я качаю головой.

Я не та, за кого они меня принимают. На данный момент я вообще никто. Просто свободная девушка, плывущая по течению, но для них я…

Шлюха.

Примечания

5

Видеоблог на платформе YouTube.