Великие рыбы

Сухбат Афлатуни, 2023

«Великие рыбы» – экспериментальный роман о самом традиционном и вечном. Его действие происходит в Самарии – и одновременно в десятке стран; оно длится несколько минут – и более двух тысяч лет; в нем множество главных действующих лиц, и все же главное лицо – одно… Это попытка соединить житийную литературу – с исторической хроникой и художественную – с нон-фикшном; взглянуть на феномен святости – глазами историка и на историю – глазами святого. Египетский монах и болгарский отшельник, грузинская царица и русская княгиня, чешский епископ и сербские заключенные… Все они – «великие рыбы», в чем-то похожие друг на друга, какие бы временные и пространственные границы их не разделяли. На страницах романа они соседствуют друг с другом, а их судьбы – такие разные – складываются в одну судьбу и одну нескончаемую историю.

Феодор, Феоктиста

Он заболел. Боли в желудке возрастали, его мутило, он глядел на еду, с усилием заставляя себя есть хоть немного.

Четыре дня он провел на лежанке, не переставая, впрочем, диктовать письма и принимать отчеты.

Когда становилось тяжелее, замолкал и, шевеля губами, произносил беззвучную молитву. Иногда слышался ему легкий женский голос, читавший где-то поблизости Псалтырь, «Блаженны непорочные…». Это был голос матери, других женщин здесь, в обители, быть не могло. Впрочем, и матери здесь тоже быть не могло.

Он мотал головой, и мухи, собравшиеся на принесенную ему еду, с жужжанием поднимались в воздух. Некоторые садились на него, ползли по рукам, и он сердито отмахивался: «Прочь, прочь, иконоборцы проклятые!»

Болезнь ослабила его, но ум был чист и крепок.

Он вспоминал стихотворение, которое написал когда-то, еще в первую пору своего игуменства. Он сочинил тогда множество стихотворных посвящений братьям, несшим разные послушания: будильщикам, портным, поварам. И больным, да, и больным тоже.

Эту болезнь прими как благодатный дар;

вот и тебя Божья коснулась забота.

Как отроки те в печи, угашай огонь

росою благодарности терпеливой.

Иовом стань, вспомяни, что он говорил,

не осквернив себя ни единым словом.

Мимо тебя кто прошел, не взглянув, — молчи;

все, что тебе дают, принимай послушно,

чтобы страданье на пользу сердцу пошло.

«Эту болезнь прими как благодатный дар…» Он принимает. И пламень пещной не так жжет. И снова слышит тихий голос, читающий Псалтырь, голос матери.

Ее звали Феоктиста. А отца — Фотин.

Оба были из знатных семей. Фотин служил при дворе казначеем. Феоктиста, как и положено жене, пребывала дома.

Он, сын Фотина и Феоктисты, родился в стольном граде Константинополе в 759 году от Рождества Христова.

Когда младенца показали матери, она перекрестила его. Повитуха хотела надеть на дитя амулет от сглаза, но Феоктиста отвела руку с амулетом. И снова перекрестила сына.

Младенцу дали имя Феодор — «Божий дар».

В смутное время появился на свет Феодор.

Над всей империей стелился густой дым иконоборчества. Горели иконы.

За пять лет до рождения Феодора, в 754 году, Константин Пятый собрал иконоборческий собор.

28 августа решения собора были зачитаны на константинопольском ипподроме.

— Всякая икона, — выкрикивал глашатай, — сделанная из какого угодно вещества, а также писанная красками при помощи нечестивого искусства живописцев, да будет извергаема из церкви!

Слова тонули в реве и рукоплесканиях. Иконоборцы, заполнившие трибуны, выражали свое ликование.

Над империей стелется дым. Лики Спасителя, Богородицы, святых объяты языками пламени.

У Феодора было двое братьев, Иосиф и Евфимий, и сестра, чье имя не сохранилось.

Отец весь день отсутствовал, трудясь на казначейской службе; детей растила Феоктиста.

Сама Феоктиста осиротела рано, родителей унесла чума; ее с сестрой и четырьмя братьями взяла под опеку родня. Старший, Платон, начал службу при дворе, но затем принял монашество и удалился в монастырь в Символех, в Вифинии, где трудился над переписыванием книг. Двое братьев последовали за ним.

Грамотой и начатками наук Феоктиста овладевала уже в замужестве. А перед сном и после сна учила наизусть Псалтырь.

— Блаженны непорочные в пути… — читала при мерцании светильника, не выпуская из рук пряжи или шитья.

Усилилось преследование иконопочитателей; особенно монахов, ученнейшей части империи.

«Некоторым поджигали бороды, у других выдергивали волосы, иным разбивали головы священными досками, с которых выскабливались изображения святых».

21 августа 766 года монахов-иконопочитателей согнали на ипподром и провели строем по полю. Каждого заставили взять за руку блудницу.

Монахи шли, уперев глаза в слепящий песок; палило солнце, улюлюкали трибуны.

Феодору исполнилось семь лет; он уже знает буквы и умеет читать по слогам.

Была Феоктиста по натуре вспыльчива, но великодушна. К слугам относилась как к членам семьи, кормила их тем же, чем питалась сама. Могла устроить взбучку, особо провинившимся даже пощечин надавать.

«Но после нанесенных ею ударов, — вспоминал Феодор, — она, бывало, входила к себе в опочивальню и начинала бить саму себя по щекам. Потом призывала к себе наказанную, вставала пред ней на колени и просила прощения».

Так проходили ее дни. Муж, дети, прислуга. Ночь, утро, Псалтырь, дела домашние, вечер, Псалтырь, ночь. Ветер с Босфора, колеблющий пламя светильника.

Маленький Феодор прислушивается к разговорам взрослых; он серьезен и задумчив не по годам.

Полушепотом передают слова, сказанные игуменом Стефаном. Когда игумена привели для допроса во дворец, Стефан показал императору монету с его изображением:

— Что будет тому, кто дерзнет попирать ее ногами?

Константин ответил, что таковой по закону подлежит казни.

— Если за бесчестие царского образа человек подлежит казни, то чему же повинен тот, кто бесчестит изображения Сына Божия, Его Пречистой Матери и святых?

И, швырнув монету на пол, стал топтать ее.

В 767 году Стефана проволокли по улицам и бросили в яму, где погребали преступников.

На следующий день на город обрушилась буря.

Прижавшись к матери, Феодор слушал, как колотятся ставни и с крыши срывает черепицу. Ему восемь лет, он уже многое понимает.

Феодор прошел начальный курс наук.

Феодор прошел курс «внешних наук». Грамматику, включавшую чтение античных поэм, риторику, а также философию, которую изучил особенно глубоко.

Много позже он составит знаменитые стихи из Триоди Постной, которые поются в четверг третьей недели Великого поста. «Петр витийствует, и Платон умолче; учит Павел, Пифагор постыдеся».

В отличие от многих и многих, кто будет повторять эти строки, Феодор знал о Пифагоре и Платоне не понаслышке.

«Когда он обратился к философам, — сообщает биограф, — то со всем усердием прошел всю философию, как этику и метафизику, так и отделы, обнимающие диалектику и приемы доказательств».

В скором времени другой Платон и другая философия займет ум молодого Феодора.

В Константинополь прибывает Платон, брат Феоктисты и дядя Феодора; он успел уже прославиться своей ученостью и подвижнической жизнью и стать игуменом монастыря в Символех.

Остановившись в доме сестры, он ведет с ней долгие разговоры о подлинной философии — монашеской жизни.

Беседует Платон и с Феодором; Феодору уже двадцать один год. Возраст, когда пора поступать на государственную службу и подумывать о браке. Феодор высок ростом, образован и считается завидным женихом.

Конец ознакомительного фрагмента.