Доктор Паранормальный

Степан Котенёв, 2023

Молодой психиатр Эдуард Громов считает свою жизнь скучной и неудавшейся. Это приводит к тому, что он начинает интересоваться бредом одного из своих пациентов насчет инопланетян. Внезапно доктор узнает, что инопланетяне действительно существуют, как и другие паранормальные явления, которые начинают случаться все чаще и чаще. Но также начинают появляться и подозрения, что Громов просто скоро пополнит ряды своих пациентов. Доктор-авантюрист должен разобраться, сумасшедший ли он или нормальный.

Глава 2. Пробуждённый псих

В кабинет к Эдуарду постучался санитар.

— Войдите! — ответил Громов.

— Эдуард, к нам ещё одну интересную личность привезли! С полицией!

— Кто такой? — спросил Громов.

— Очень интересный тип! Звезда Интернета! Пробуждённый Человек-свет себя называет!

— Ещё одна жертва Интернета, скорее. — сказал Громов. — Что с ним случилось?

— Эдуард, его уже второй раз принимает полиция за то, что он голым ходит по площади! — сказал улыбающийся санитар.

— Скажи, чтоб ко мне вели. — ответил Громов, ни разу не улыбнувшись.

— Хорошо.

В кабинет к Эдуарду привели человека то ли в рваной белой мантии, то ли в белом рубище, с лысой головой и татуировкой на лбу в виде солнца с человеческим лицом.

— Здравствуйте! — сказал Громов.

— Здравствуйте, доктор! — сказал новоиспечённый пациент.

— Здравствуйте! — сказал полицейский. — Доктор, этому гражданину требуется срочное обследование, а, возможно, и лечение, чтобы больше не хотелось кричать на городской площади и ходить без одежды!

— Кричать, говорите? — спросил Громов, будто и не хотел спрашивать.

— Да, доктор. — ответил полицейский.

— Ну что ж, присаживайтесь, гражданин…?

— Гнездов Валентин Андреевич! — доброжелательно ответил человек в рубище и протянул Громову руку. Эдуард пожал руку новому пациенту, и пациент этот сел напротив него, а полицейского Громов попросил выйти.

— Итак, почему вы, Валентин Андреевич, ходите голым по площади?

— Доктор! — радостно ответил Гнездов. — Я хочу продемонстрировать всем свою внутреннюю свободу!

— Ну вы же должны знать, что это рассматривается, как хулиганство. Я надеюсь, вы понимаете это? — спросил Громов.

— Понимаю. — совершенно спокойно ответил пациент.

— А как-нибудь по-другому нельзя проявлять свою внутреннюю свободу, Валентин Андреевич?

— Нет, доктор, к сожалению, нельзя. Я считаю, что нагота — естественное состояние физического тела человека, а также нагота — это символ моей духовной естественности.

— Ну что ж… — вздохнул Громов, доставая лист бумаги А четыре из стопки, лежавшей в столешнице, а затем вместе с ручкой протянул его в руки пациента. — Напишите мне все ваши мысли по поводу духовной естественности. Будьте так добры, дорогой друг!

— Зачем? — пришёл в замешательство Гнездов.

— Ну просто напишите! Я хочу потом почитать на досуге. Ознакомиться.

— Извините, доктор, я не понимаю смысла вашей просьбы. Какая-то она странная…

Громов улыбнулся и положил ручку и листок на стол.

— Вот зачем вы дурака валяете, Валентин Андреевич? Никакой вы не сумасшедший. — после этих слов Пробуждённый не сдержался и тоже улыбнулся.

— Как вы узнали, доктор? Хотя, что я спрашиваю, вы же профессионал…

— Настоящий шизофреник, не задумываясь описал бы свои идеи на бумаге.

— Да, вы правы, доктор. Я не сумасшедший.

— Я просто угораю с вас. До чего можно дойти… — сказал Громов.

— Вот видите, доктор, вам всё-таки нравится моё творчество! — сказал Гнездов.

— Наверное. — признался Громов.

— Правда? — спросил Гнездов.

— Люблю абсурдный юмор. — сказав эти слова, Громов заметно повеселел.

— Ладно. Теперь пусть вами занимаются правоохранительные органы. Идите к своему стражнику. — сказал Громов и позвал полицейского.

Когда сотрудник уводил Гнездова из отделения, Эдуарда охватила мысль о том, этот смешной подлец ещё и деньги зарабатывает немалые всем этим дебилизмом. А после Громов встал и посмотрел в окно, где на больничной парковке, освещенной тусклым вечерним светом менты вели довольного фрика. Громов следил за ними, но взгляд его расплывался куда-то в небо. А затем Громов очнулся, пулей выбежал из больницы, добежал до полиции с Гнездовым и обратился к старшему сотруднику:

— Подождите, пожалуйста! — сказал Громов. — Мне надо с ним ещё немного поговорить.

— Забирайте его, доктор, на сколько надо! — сердито ответил полицейский, косо глядя на Гнездова. — Но я бы его, на вашем месте, всё-таки навсегда упрятал!

— Спасибо. — сказал Громов, отведя Пробуждённого в сторону. Тот, в свою очередь, по-доброму протянул Эдуарду руку.

— Спасибо, доктор! Эдуард Виконтович, спасибо! Я знал, что вы гениальный человек с большой душой. — сказал Гнездов, после чего Громов пожал ему руку и ответил:

— Пожалуйста, Валентин Андреевич. Вот скажи мне…

— Да да, доктор!

— Скажи. — Громов огляделся по сторонам. — Зачем, тебе всё это?

— Что именно, доктор?

— Ну ты же не сумасшедший на самом деле, зачем ты чудишь? Ты на этом зарабатываешь или, может быть, прячешься от каких-то проблем?

Гнездов с добрыми глазами посмотрел на Громова и тихо ответил:

— И то, и другое, доктор. И ещё третье есть: так я словно живу в другом мире, в каком-то сказочном, фантастическом. Вот тут я, может, ненормален, но мне это нравится. Это мой осознанный выбор.

Громов задумался и сказал:

— Знаешь, что, в тебе гибнет актёр или писатель…

— Спасибо. Ладно, доктор, мне пора. Подписывайся на мой канал в Ю-Тубе и следи за новостями. Если хочешь…

— Хорошо… Иди… — сказал, уходящий в себя Эдуард. — Удачи.

После отъезда Гнездова и полиции Громов в очередной раз совершил обход в отделении. Мужик, боявшийся кровавых дождей, шёл на поправку, по телефону обещая жене больше никогда не пить. Зато был другой такой мужчина, страдавший шизофренией, признаков выздоровления не подавал совершенно и считал себя родственником инопланетян. Когда он только ещё попал в больницу, он всем упорно доказывал, что в определённый час Икс за ним придут его внеземные родственники и устроят медперсоналу настоящую резню, если те не выдадут его по первому их приказу. Когда настанет этот час Икс, по мнению пациента, не знает никто, кроме инопланетян. Доктора и санитары, по всё тому же мнению пациента, совершают большую ошибку, не позволяя первому как следует подготовиться к великой встрече. А сейчас этот пациент уже перестал всем доказывать своё мнение и стал просто молча злиться и по минимуму разговаривать, а иногда — ехидно улыбаться. Совершенно справедливо, ведь в назначенный день последним смеяться будет именно он, а не медики. Доктору Громову после таких пациентов стало скучно ходить в кино и читать фантастику.

На этом же пациенте, по имени Максим Корявцев и в возрасте сорока лет, Эдуарду пришлось остановиться, в силу нового обострения. Маским раньше работал преподавателем в техническом университете в Москве. Громов назначил ему свежую порцию успокоительного, уточнил у санитаров, своевременно ли принимаются таблетки и делаются уколы. К счастью, всё оказалось в порядке. А к несчастью, Максима, скорее всего, вылечить невозможно, а можно лишь успокаивать лекарствами.

Вообще, Громов много чему перестал удивляться за время своей практики, но Пробуждённый псих заставил Эдуарда задуматься. Его жизнь ненормальная, конечно, но она такая насыщенная и яркая… А у Громова всё правильно, вроде, но как-то не так.

— Может, я и сам сойду с ума? — спрашивал себя Громов. — Психиатр, сошедший с ума. Как психолог, не справившийся со своими проблемами, как продажный полицейский или как грешный священник. В этот момент Эдуарду пришла смска от жены:"Я сегодня подаю на развод"

— Как раз вовремя. — подумал Громов, глянув в мобильник.

— Удачи. — написал Эдуард в ответ.

— Что за тип этот всё-таки… Пробуждённый. — подумал Громов. Притворяется, подлец! В отличие от того же Корявцева.

Немногим позже Громов зашёл в кабинет к главврачу:

— Владимир Иванович, я обследовал Гнездова. Он абсолютно вменяем. Он просто дурака валяет и привлекает таким образом к себе внимание.

Главврач Владимир Иванович Лесных, пятидесяти лет и с аккуратно подстриженной проседью, с томным, но добрым взглядом, как у Будды, сидел за большим деревянным столом, покрытым тёмным лаком. А на столе лежали высокие стопки бумаг и документов, словно небоскрёбы. И в одном из документов главврач что-то внимательно читал, а в другом — аккуратно отписывал. Он выслушал Громова, прервал писанину, подумал и сказал:

— Ну что, Эдик… Ты уверен?

— Абсолютно, Владимир Иванович.

— Тогда выписывай!

— Уже выписал.

— Зачем так спешишь, Эдуард?

— Да я уверен в том, что сделал! — махнул рукой Громов. — Вы же меня знаете.

— Ну да… — сказал Лесных. — Ты врач грамотный. Я тебе доверяю.

— Благодарю вас, Владимир Иванович, я могу идти?

— Да, конечно. — ответил Лесных и продолжил писать.

Громов вышел из кабинета и медленно пошёл по коридору отделения. Его внимание расплывалось по стенам коридора, словно вода, разлитая по ванне. Все пятна, трещины и царапины этих серых стен чётко врезались ему в глаза, а раньше их будто и не существовало.