Нулевой сервер

Степан Владимирович Орёл, 2022

Словно в наказание за все человеческие грехи, некий сигнал уничтожил большую часть населения планеты. Жалкая горстка выживших вынуждена бороться за жизнь в мире, где животные и экология представляют не меньшую опасность, чем умудрившиеся выжить люди крупной комплекции. Под воздействием сигнала мозг крепышей деградировал, оставив нетронутым желание уничтожать и убивать. Во всём этом хаосе пытается добраться до родного дома Кирилл, заставший апокалипсис на службе в армии на другой стороне России. Парень знает, что ничего хорошего не ждёт, но упрямство и вера в лучшее – пожалуй всё, что остаётся, когда весь мир превратился в игру на выживание.

19

Проснулся Кирилл под противный скрежет металла и плеск воды. Протирая глаза, поднялся с кровати и тяжёлым ботинком раздавил пульт. Треснул пластик, микросхемы заскрипели по полу. Парень шёпотом выругался и, глядя под ноги, осторожно подобрался к окну.

Светловолосый кучерявый мальчик пыхтел, пытаясь совладать с насосом для скважины. Повиснув всем телом на рычаге, дождался, когда вода наполнила ведро, и только потом отпустил ржавую железяку. Для ребёнка ведро было очень тяжёлым, но, изогнувшись под его весом, мальчик побрёл к забору в дальней стороне огорода.

Кирилл сдержал радостный порыв распахнуть окно и спрыгнуть на землю, чтобы догнать мальца. Тот мог испугаться, разлить с трудом добытую воду и убежать только ему известными путями. Потом ни за что не отыщешь.

Вместо этого парень перекусил холодной тушенкой, немного полежал на диване и, не выдержав, всё-таки пошёл по маленькой тропинке в разросшейся траве. Нашёл дыру в заборе и, просунувшись в узкую щель, сразу же увидел мальчугана. Тот поднял тяжёлый топор над головой, собираясь опустить его на полено. Силы удара могло и не хватить, чтобы расколоть сучковатую деревяшку.

Кирилл, держась на почтительном расстоянии, осторожно окликнул ребёнка.

— Эй, я нормальный. Могу помочь.

Мальчик дёрнулся, как будто получил пулю в бок, выпустил тяжёлый топор из рук и бросился наутёк.

Бежать за ним Кирилл не стал, чтобы окончательно не спугнуть. В несколько ударов наколотил увесистую охапку дров. Аккуратно сложил в траву и рядышком спрятал топор.

Затем исследовал сарай и стайку — никого. Кажется, животных здесь не держали уже несколько лет. Стараясь не шуметь, зашёл в избу. Ветхая дверь, на удивление, даже не скрипнула. Внутри пахло старостью и плесенью. На полу затасканные, самостоятельно вязаные половики, стол, скамья, несколько грубо сколоченных табуреток.

На печи то самое ведро.

В комнате кто-то застонал.

Кирилл зашёл в тёмное помещение и одернул плотное одеяло, которым завешали окно, создавая полумрак в крохотной комнате. На постели лежал старик, возраст которого мог начинаться с восьмидесяти и заканчиваться далеко за сотню. Худое, костлявое тело прикрывал пустой пододеяльник, подушка упала на пол, и белесые глаза, ничего не видя, уставились в стену.

Кирилл, встречавший всякое в своём путешествии, оторопел и замер, не зная, что делать дальше.

Тихонько хлопнула дверь, а спустя несколько секунд в комнату вбежал мальчик и угрожающе выставил перед собой огромный, но проржавевший серп.

— Привет, я нормальный, — Кирилл попытался улыбнуться, но вышла какая-то кислая гримаса.

— Чем докажешь? — воинственно выкрикнул мальчик и скосил глаза на старика, который тощими руками пытался нащупать подушку возле головы.

— Я ещё не набросился на тебя. И на него тоже. Бешеные обычно убивают без разбора. Не пытаясь заговорить.

Мальчик серп не опустил, но было видно, как он облегчённо выдохнул.

— Нормальных видел только один раз. И они не захотели взять меня с собой. А остальные выжившие пытались догнать и убить. Сейчас сложно кому-то верить.

— Согласен. Я Кирилл, а тебя как зовут?

Старик захрипел и закашлялся. Мальчик, отбросив серп, осторожно приподнял его голову и подсунул под неё грязную подушку.

— Марк. А это Леонид Геннадьевич. Он ветеран, как шестнадцать лет исполнилось в сорок третьем, сразу на войну ушёл. Так и воевал до сорок пятого, пока ему спину не прострелили. Я альбом с фотографиями видел, где он с женой и друзьями, на работе и на отдыхе. Много лет вкалывал на заводе и совсем не выглядел как инвалид. Под старость, наверное, совсем плохо стало.

Кирилл сочувственно покивал и спросил:

— Дед твой? Или прадед?

Мальчик завесил одеялом окно, получше укрыл старика и, сев на край кровати, заговорил.

— Нет. Мои родственники сразу погибли. А я почему-то нет. Мы всей семьёй и с друзьями родителей поставили палаточный лагерь возле речки. Хотели выходные там провести. А в итоге все погибли.

Марка передёрнуло от этих слов, но он сразу же продолжил.

— Кровь брызгала из носа и рта, пока они умирали. И мозги. Наверное, это были мозги. Мама упала в костёр, и одежда на ней быстро загорелась. А потом она сама. Не умер только дядя Ваня, он военный. Сначала долго кричал, хватаясь за голову, а потом принялся пинать мёртвых и всех резать своим большим ножом. Я закричал, чтобы он перестал, но дядя Ваня накинулся на меня. И вот, что получилось.

Марк показал здоровенный шрам на плече. Затем откинул волосы и провёл пальцем по зажившему порезу на щеке возле уха.

— Я вырвался и спрятался под машину, а дядя Ваня пытался меня вытащить. У него почти получилось, но я смог добежать до речки и уплыть. В воду он не полез, начал кидаться камнями и попал мне по спине.

Марк рассказывал без эмоций, монотонно. Все эти страхи он уже переварил и примирился с произошедшим.

— Я очень испугался и быстро замёрз, но вернуться не мог, потому что дядя Ваня ждал меня на берегу. Только когда я отплыл слишком далеко, он куда-то ушёл. А я добрался до берега и увидел всю свою семью. Папу и сестрёнку, а ей и годика даже не исполнилось. Сильно обгоревшую маму и много ещё людей, с красными от крови и порезов лицами. Я спрятался в машине, нашёл другую одежду и согрелся.

Кирилла захлестнула жалость к ребёнку. Увидеть смерть всей своей семьи, спастись от Чистильщика и не сойти с ума. Такое даже взрослым не под силу. Не говоря уже о мальчике, которому и десяти лет, наверное, не исполнилось.

Марк тяжело вздохнул и продолжил.

— Утром ничего не изменилось. Радио не работало, телефоны тоже. Я тогда решил поехать в город. Хорошо, что папа показывал, как управлять машиной. Но недалеко от моста потерял управление и съехал прямо в реку.

Марк откинул прядь кудрявых волос и показал еле заметную ссадину на лбу.

— Я смог выбраться из машины, но ещё чуть-чуть, и точно бы утонул. Кое-как доплыл до берега.

Кирилл молчал. Из нескольких историй о «Перезагрузке» эта показалась ужаснее всего.

— Потом я прятался под мостом до следующего утра. Когда захотелось есть, пошёл по лесу, но возле дороги. Нашёл заправку. Пробрался в здание, увидел двоих мёртвых. Они лежали возле стола с компьютером. Съел всю еду, что эти мужчины принесли на работу. У одного из них вытащил из кармана ключи от машины, пытался уехать, но сразу попал в аварию. Опять шёл вдоль дороги. Несколько раз приходилось убегать от злых людей. Однажды мне прилетело камнем в спину. Но я хотя бы смотрю под ноги, когда убегаю. А все психи часто запинались и падали.

Кирилл поддакнул, вспоминая каким барьером для Чистильщиков служат лестницы и препятствия. Бешеные, хоть и были быстрыми, но легко валились на землю, не замечая маленьких преград или мёртвых тел.

— А потом я пришёл сюда. Наткнулся на двоих нормальных. Они собирались уходить в горы и до зимы жить там. Меня брать не захотели. Почти сразу же откуда-то появились ненормальные психи. Я спрятался на крыше сарая, а эти двое побежали. В одном из переулков их догнали и забили насмерть. А я долгое время пролежал на крыше, боясь спуститься. Ненормальные ходили от дома к дому, били стекла и пытались что-нибудь поджечь. Но шёл дождь, и у них ничего не получалось. Ночью все ушли. Я спустился с крыши и оказался в этом дворе. Даже дверь в дом ломать не пришлось. А тут Леонид Геннадьевич. Он несколько дней лежал без воды и еды. И вот я уже, наверное, два месяца ему помогаю. Сначала было туго, за водой до речки ходил, а потом водокачку в соседнем дворе нашёл. И магазин тут есть недалеко. Оттуда все съедобное в подполье перетащил.

Марк, совсем по-взрослому, тяжело вздохнул.

— Так и живу. Нормальные больше не попадались, а если вижу психов, то убегаю. Они всегда за мной ломятся и потому в дом не заходят.

Мальчик сидел на краю кровати и, рассказывая, смотрел на свои руки. Кирилл молчал. Старик силился что-то сказать, но вскоре примолк и уснул.

— Я знаю, что Леониду Геннадьевичу недолго осталось. Но что делать? Всем нам уже недолго осталось.

Марк замолчал, а Кирилл сопереживал и восхищался мальчиком. Столько опасностей преодолел и не сдался. Отвлекал безумцев на себя и убегал, лишь бы они не зашли в дом. Заботился о старике, который уже несколько лет находился при смерти и неизвестно зачем выжил в «Перезагрузку». А что сделал Кирилл? Пробирался по стране к родной деревне, сторонился выживших, чтобы не пришлось рисковать жизнью, если кому-то понадобится помощь.

Каждый сам за себя, теперь ведь такой расклад в мире.

Но Марк… Откуда столько силы в этом худом мальчишке?