Как целует хулиган

Стася Андриевская, 2023

Вернувшись из армии, Данила знакомится с девчонкой, от которой ему с первой же их безумной ночки начисто сносит крышу. Ради неё он готов свернуть горы и даже, покончив с хулиганкой, начать новую жизнь. Однако всё летит к чёрту, когда выясняется, что эта девчонка – девушка его лучшего друга. Третий должен уйти, это факт. Вот только не понятно, кто из них троих третий…

Глава 3

В гаражах всё было так же, как два года назад — засыпанные битым кирпичом дорожные ямы на въезде, вечно переполненные всяким хламом баки, стая прикормленных собак на территории. Их старенький жигулёнок покрылся пылью. Отец, хотя считай всю жизнь и провёл за рулём фуры и зарабатывал вроде неплохо — но за крутой тачкой в быту никогда не гнался. А жигулёнок это так, как он говорил: «Если вдруг что — чтобы не пешком»

В нём, говорят, и угорел. Просто закрылся в гараже изнутри, пустил движок на холостые и…

Зачем, бать? Зачем?

Осмотрелся: в углу навалены старые батареи, обрезки металлических балок, арматуры и прочего чёрного лома — значит, отец продолжал заниматься металлом. В другом углу высилась гора прорезиненной оболочки от силовых кабелей. Значит, промышлял и цветметом.

После гаража поехал на вокзал. Купил на входе огромную шаурму, надвинул пониже козырёк бейсболки и пошёл искать Рыхлого. Проходя мимо сувенирного ларька, там, где зажимал вчера девчонку, замедлил шаг. А неплохо они, должно быть, смотрелись-то со стороны! Прям парочка: он дембель, а она, типа, встречает. Страсть, все дела. Ухмыляясь, лизнул укус на губе.

Если честно, в армии он втихую завидовал пацанам, которых дома ждали девчонки. Вот это всё: фоточки, письмишки… Романтика! Но, правда, и на тех, кого не дождались, тоже насмотрелся. Один такой даже повеситься пытался, потом всем отрядом из-за него сутки на плацу по стойке смирно стояли. Не, ну их на хрен, этих баб напостоянку! Что у них в башке — не понятно, а заморочек — мама не горюй! То ли дело случайный съём — тут тебе и азарт, и новизна, и никаких обязательств. Но, правда, иногда и укропом по морде… Но так даже интереснее.

Рыхлого нашёл на скамеечке возле касс. С наигранной ленцой поглядывая на снующих вокруг пассажиров, он явно выискивал взглядом кого бы нагреть в картишки.

— Вестку передал? — присел рядом Данила.

Рыхлый не ответил.

— Да ладно, хорош дуться! Похулиганил слегка, подумаешь. Держи! — протянул ему деньги. — С компенсацией за моральный ущерб.

— Аг-га, ты п-похулиганил, а мне ответ по н-недостаче д-держать пришлось, — недовольно прогундосил Рыхлый, но деньги взял и тут же сменил гнев на милость. — Ты, Х-хулиган, не больно-то в-выпячивайся, а т-то у нас тут, пока ты ч-чалился, власть переменилась. Р-рамза н-не любит бесп-п-предельщиков, у-у него с ними разговор к-короткий.

— Рамза… Кто такой вообще, откуда взялся?

— А я з-знаю? Г-говорят с-столичный какой-то. Ч-чуть ли не тамошнего п-пахана ставленник. М-может, брешут, м-может нет, н-но в ментовке нашей масть держит б-большую, так что ак-куратней с ним.

Данила помолчал, наблюдая за бегущей строкой на табло объявлений.

— Да я, Рыхлей, завязал. Всё, хватит баловства. Нормальным бизнесом займусь.

— Н-ну да?

— Угу. Со Шпиком вот только разберусь и всё. Ты вестку-то передал?

Рыхлый кивнул.

— С-сегодня ночью, в У-удаче.

Дома ждал оголодавший Барс. По-братски поделившись с ним щами, Данила немного вздремнул. Проснувшись, сунулся на балкон и обнаружил там старый чёрно-белый «Горизонт» с комнатной антенной и снятой задней крышкой. Телек оказался работающим, хотя, один хрен, почти половина экрана засвечена.

Без интереса смотрел какую-то передачку, а сам всё прокручивал в уме нелепую смерть отца. Может, у него проблемы какие-то были — наехал кто, или что-то в этом роде? Например, в долги влез, на счётчик попал?

Постучал к соседке.

— Баб Маш, а зачем отец мебель вывез, не знаете?

— Так это не он. Это уже после, когда схоронили.

— Не понял… Тогда кто?

— Да кто-кто, мать твоя, кто ещё! Сюда-то она, понятное дело даже не заходила, всё грузчики таскали. А она всю дорогу в грузовичке сидела, лицо рукой вот так, знаешь, прикрыла, как будто не хочет, чтобы её узнали. Но я точно видела — она это!

— Что за грузовичок?

— А я знаю? — пожала плечами соседка, но из-за её спины тут же каркнул деда Витя:

— Так это ЗИЛо́к, Дань! Сто тридцатый, тентованный. Крашен под армейского, а сам старый и наскрозь гнилой!

— Ой, да всё ты прям знаешь, гнилой! Прям из окна увидел, ага! — отпихивая его плечом, ругнулась баба Маша.

— А не замечали, отец выпивал последнее время?

— А, это да, что было, то было… Ты как ушёл, так он, немного погодя и начал.

Вернувшись в квартиру, Данила разложил на столе бумагу, селитру, пару десятков спичечных коробков, марганцовку… Дядя Серёга прав — пора завязывать с хулиганкой и начинать серьёзные дела, чтобы уже лет эдак через пять — десять жить где-нибудь в Калифорнии и менять яхты под цвет нижнего белья. Но сначала придётся поднапрячься.

Жизнь игра, и в ней всего два типа игроков: те, кто нагибает, и те, кого нагибают. И если не нагибаешь ты — нагибают тебя. Всё просто. Хулигана ещё никто никогда не сумел нагнуть, даже менты и органы опеки, и к тому моменту, как он, завязав с хулиганской мастью, гордо уйдёт в закат — никто и не нагнёт. Тем более скотина Шпик.