Инфоклонч-1. Братья

Станислав Стаховский

Представитель самой могущественной территории земли Московии желает стать единовластным хозяином планет. Братья-близнецы Сергей и Арвид Котики попадают в круговорот событий, что разгорелись вокруг перспективного изобретения – топливных таблеток. Здесь будут космические пираты, сражения, интриги, ловушки, моральные очищения, и, конечно же, любовь… И наши победят. Добро ведь должно побеждать, и для этого нужно быть с кулаками. Иначе никак. Иначе всё превратится в утопию… Итак, 2212 год.

Глава 4 Секретное совещание в корпорации «Септория»

За шесть месяцев до встречи адмирала и Стива

Зин Жилов вошел в свой кабинет и включил «Голог—001» — суперновейший телевизор с голографическим эффектом. Его вчера только привезли, и он пока ещё не привык к тому, что изображение возникает в воздухе, и видно оно с разных ракурсов, без искажений. Вернее, и в предыдущих моделях применяли голографических эффект, но одно дело, когда оно возникало на мониторе: чуть-чуть выходя из стеновой панели, и совсем другое — в центре кабинета. В этой новинке удалось довести реальность изображения на все сто.

Зин, с непривычки, шарахнулся от несущегося по полю танка. Было такое ощущение, что ничто уже не могло спасти человека, от его бешено крутящихся гусениц. Ярко представив себе, как его размочаливает на кусочки, Зин отпустил воображение. Он часто это делал, так как свободное воображение быстрее приносило решение сложных задач. И тренировался. Даже на таких, казалось бы, пустяках.

«Значит, я умер и меня на фабрике клонов создают заново? Хм, интересненькая задачка нарисовалась. Что бы я хотел изменить в себе? — Зин подошёл к зеркалу. — Ну, наверное, изменил бы рост, мои сто семьдесят пять маловато будет. Пусть подрасту до… сто девяносто одного. Немного, но и не мало. Чуть выше средних ста девяносто, но уже можно будет сказать, что я высокий. А то дочь уже почти меня догнала, да и менять гардероб почти не придётся. Значит, телосложение оставляем таким же — умеренно спортивным. Меня это устраивает, вполне. — Зин покрутился у зеркала. — Да, сойдет. Так волосы. И глаза. Важное сочетание. Мои — русые и — карие всем уже надоели: потому что не красимся и линз не надеваем — что бог дал, то и носим. Может заменим и их?.. Нет, к ним я уже привык. Оставим. Теперь, нос. Да нет, вполне устраивает — не картошкой, и не шнобель — нормальный средненький такой. Подбородок с ямочкой посередине. Опять же — нормальный, а ямочка мне от папы досталась. Решено — оставлю. Так что же поменялось в итоге — рост? Хм, а стоит ли заморачиваться из-за этого? Правильно — не стоит», — и Жилов, вполне довольный собой, отошел от зеркала и присел на кушетку около рабочего стола.

В эфире был блок экономических новостей. Вела его Лика Ветрова:

— Мы продолжаем знакомить вас с мировыми достижениями в области космических разработок. Как уже сообщалось ранее, корпорация «Септория» начинает эксплуатацию планеты L3212, недавно открытой информационным подразделением этой компании. В штате у него находится более двухсот пятидесяти кораблей геологоразведки, разбросанных по всей галактике. Мы связались с начальником Экспедиционного Корпуса корпорации Игорем Силиным и предлагаем сейчас вам интервью, так сказать с самого рубежа…

Зин аж подскочил на кушетке:

— Что? — взревел он и крикнул: — Лиз, сейчас же вызови ко мне Джаева.

— Уже вызвала, хозяин, — мягким голосом ответила Большая, электронный мозг компании.

В ожидании помощника Зин смотрел на изображение и нервно перебирал бутылки с крепкими напитками. Так, ничего и не выбрав, с силой бросил бокал в сторону, и тихо зарычал, словно раненый зверь.

Мелкие осколки разбившегося бокала с тихим звоном усыпали всё вокруг.

Но когда он повернулся на звук открываемой двери, то был уже спокоен и как всегда собран.

Джаев, его первый помощник и начальник безопасности корпорации, сразу же увидел темное пятно на стенке, осколки на полу и подтёки на стекле. «Неужели снова рецидив»? — подумал он, но, увидев спокойное лицо успешного президента самой большой в Московии мегакорпорации, рассмеялся.

— Ну и как, помогло? — спросил он, стоя у бара и наливая два бокала: водку с соком себе и мартини Зину.

Тот принял бокал. Посмотрел на помощника.

Он тоже был среднего роста, но в отличие от президента более мощным, что ли. Если Зин «слепил» свою фигуру сам, то у Джаева она была сформирована трудным жизненным путём — всё более естественно и не так искусственно, как у Зина. Хотя, если их поставить вместе, то можно было бы и попутать, глядя со спины — один рост, одинаковая короткая стрижка. Но вот спереди их перепутать невозможно — если у Зина большие залысины, то у Джаева не было даже намёка — волосы были густые и стояли ежиком, в отличие от Зина, у которого они были мягче и немного волнились. Да и взгляд Зина проницательнее, что ли. А вот Джаев смотрел на вас с младенческим восторгом, как может показаться сначала. Но лишь потом, намного позже, вы начинали понимать, что с ним лучше не ссориться. Никогда.

Зин указал на экран. Там Игорь Силин разговаривал с Ликой.

— А почему без звука? — и Джаев произнёс, — Лиз, звук, пожалуйста.

— Здравствуйте, Джаев, даю, — мгновенно среагировала Большая.

–… так вы утверждаете, что запасы на этой планете огромные? — и Лика, как показалось Зину, незаметно подмигнула с экрана.

— Нет, ты видел, она ещё и выделывается? Ну, вечером я ей задам…

— Так зачем ты меня вызвал? — спросил Джаев и присел на кушетку. — Я только хотел связаться с Силиным…

— Не поверишь. Я почему-то подумал, что Лика хочет растрепать на весь мир о том, что мы нашли на планете. А она всего лишь запустила очередной рекламный ролик. Когда я это понял… но раз уж ты пришёл…

— А что Лика не в курсе, ведь ты же с ней… — и тут Джаев понял, что сболтнул лишнее.

— И теперь что, все в курсе моих любовных дел? — сразу завёлся Жилов, и костяшки пальцев на руке, что держала бокал, начали белеть.

Джаеву стало не по себе: «Второй раз за полчаса, это уже что-то…»

— Да нет, что ты, успокойся, только я… ну, а я — могила, — примирительно подняв две руки вверх, произнёс Джаев.

— Смотри, как бы действительно в неё не угодить.

Джаев даже встал, как школьник, но Зин махнул рукой — мол, садись. Тот сел, и пока Жилов молча смотрел в окно, Джаев лихорадочно соображал: «Вспышка гнева непродолжительная, как и говорил профессор, они имели место быть, если индивидуум очень сильная натура и с довольно развитым интеллектом. А Зин как раз и есть такой индивидуум, значит пока всё идёт нормально. Но профессору надо сообщить…

— И не вздумай ничего сообщать профессору, — внезапно проговорил Зин и резко повернулся к Джаеву.

Тот хоть и обладал феноменальной реакцией, но всё-таки не успел стереть с лица удивление.

— Да не боись ты так. Модуль с телепатической функцией, заработает только после полного приживления. Просто у тебя на лице и так всё было написано.

— Я, конечно, знаю, что у тебя самый высокий IQ, иначе бы ты не стал тем, кем ты стал…

— Кем интересно?

— Ну…

— Да не суетись ты, я пошутил, никогда не любил подхалимов, поэтому ты так долго со мною рядом и остаёшься, а то бы… Ладно, давай к делу. Хорошо, что ты пришел. Я решил изменить порядок сегодняшних дел. В ИнПоЦеМо не поеду, — заметив протестующее движение, добавил, — И не спорь, я так думаю, что нам важнее всего сейчас решить, что делать с Силиным. А не этот приём по случаю какой—то там даты. Всё — решено.

— Хорошо, — смирился с напором Джаев, хотя и не понял, почему им не посетить, как собирались информационный подземный центр — главный центр политиков и территориальных управленцев, оставшийся от предыдущих хозяев Москвы. — Принести все данные?

— Да, Лизавета, позвони Лике, передай, что я хочу её сегодня видеть.

— Здесь? — уточнила Большая. — Всё уже звоню.

Когда помощник принёс кристаллы записи, на столе уже стоял аппарат для их чтения. Он вставил все сразу, сел напротив президента и спросил:

— С самого начала?

— Да, давай вспомним все, чтобы не пропустить.

— Значит так, только основное, тогда, пожалуй, начнем сразу с кристалла А1.

Появилось голографическое развернутое изображение планеты, Джаев начал считывать информацию, идущую по сторонам изображения: — Планета L3212 была открыта год назад, нашим поисковиком и занесена в реестр планет, как собственность корпорации…

— Опускай все характеристики, — вставил Зин

–…но разработку её мы могли начать, только спустя двенадцать месяцев, — продолжил Жилов.

— Да, это тот срок, который обязаны ждать все собственники новых земель, пока наблюдательный совет за космическим пространством объединенного правительства Земли, не даст добро на разработку недр…

–…и не оценит процент собственника, который должен будет ежегодно выплачиваться в казну территории за разработки.

Зин остановил взмахом руки проекцию и спросил:

— Что так и не нашли ничего на этого прохвоста?

— Ты имеешь в виду Косарева, председателя?

— Да, да, — вдруг нервозно ответил Зин. — Не забывайся парень, — уже с угрозой закончил он.

«Опять рецидив в действии. Надо осторожней с ним, — а вслух произнёс: — Никак нет, товарищ генерал! Не забываюсь».

— Мне что, тоже прикажешь и тебя по званию величать, какое у вас там звание? — но тут он вдруг судорожно поднёс руку к голове и Джаев увидел, как его лицо резко побелело. Тут же Жилов стал заваливаться набок. В мгновение ока Джаев подскочил к Зину, очень осторожно снял его со стула и положил на кушетку. Быстро развязал галстук и разорвал рубашку до пояса.

— Что ждешь, Лиз! — крикнул он, продолжая первые реанимационные действия, прекрасно понимая, что от его скорости зависит здоровье и, возможно, жизнь Жилова. — Срочно сюда врачей!

— Уже бегут, ты не забудь поднять ему ноги и ввести три кубика всепомощного, как велел профессор.

— Да делаю уже, и где же эти доктора, чёртовы…

Он одним движением оторвал рукав, некогда было его закатывать, и ввёл внутривенно раствор из шприца, который взял с парившего рядом подноса.

Жилов застонал, и щеки его порозовели. Джаев вздохнул с облегчением — успел.

И только тогда появилась куча врачей с профессором. Тот вдруг сердито посмотрел на Джаева и произнёс: «Я же запретил все эти штучки, — и показал на аппарат записи с кристаллами, который Джаев не успел выключить, и информация продолжала крутиться в воздухе… — Ну, вы у меня с ним ещё получите!» — пообещал профессор и принялся руководить мобильной медгруппой.

Джаев отошёл в сторонку, уступая место специалистам. «Живы будем — не помрём», — тихо проговорил он любимую присказку, и уселся прямо у стенки на полу.

После подключения, лежащего к мобильной системе жизнеобеспечения — меддиагносту, через несколько минут Жилов открыл глаза и медленно оглядел всё вокруг. Потом, поняв, что лежит на кушетке, приподнялся и уселся удобнее. И стал быстро снимать с себя датчики и откидывать провода.

— Что, уже так быстро отлегло? Ну, знаете ли… — профессор, задохнувшись от такой наглости пациента, которого только что удалось спасти от неминуемого инсульта и возможно — смерти, не знал, куда деть свои руки.

Ещё немного попыхтев от злости, профессор, поняв, что его пациенту уже ничего не угрожает, проговорил:

— Когда-нибудь, милостивейший сударь, вы поймёте, что такими методами убиваете себя, но судя по всему… — он с надеждой посмотрел на пациента, но тот упрямо показал на дверь, продолжил. — … это случится не сегодня. Да, и не забудьте поблагодарить помощника, он спас вам жизнь. И я это серьёзно, племянничек.

— Да ладно, дядя, какая там смерть, вы ведь уже лет как пятьдесят забыли о таком диагнозе. Даже после выстрела бластера спасаете людей.

— Да, научились, конечно, но не всех и не всегда. Но сегодня тебя могли бы запросто закатать в политленку в морге, и никакие миллиарды кредиток не спасли бы, если бы не этот человек. Даже я навряд ли смог бы здесь помочь — обширное кровоизлияние в мозг, понимаете ли, если оно уже началось — остановить практически невозможно. А пересаживать мозги мы пока ещё не научились. Так—то вот, — и профессор, круто развернувшись, быстро покинул кабинет, сердито бурча на ходу.

Зин смотрел, как медики скручивают свои причиндалы и покидают кабинет, и молчал.

Потом, медленно оглядев опустевший кабинет, глянул на Джаева, сидевшего на полу. Тихо произнёс:

— Лиз, дай запись с момента как мы сели за стол.

Видя, как Зин сосредоточенно просматривает кадры своего чудесного спасения, Джаев сидел и попивал любимый напиток.

— Да, — только и произнёс Жилов, закончив просмотр, — Видимо профессор был прав. Хорошо же тебя натаскали, на свободе у пиратов. И не тянет обратно? — вдруг спросил Зин.

— Ты же знаешь, что не жалею. У тебя простора для действий побольше. Да и первым я быть не хочу, устал. Сам знаешь, что лучше быть вторым. А там ты должен постоянно и всем доказывать своё превосходство над ними — иначе каюк.

— Суровое время, и суровые у него законы, — подытожил сказанное Зин, и перед его глазами вдруг промелькнули картинки первой их встречи с Джаевым на планете Зор.

Джаев был командиром одной из многочисленных боевых групп звездных пиратов, которые захватили ещё молодого тогда малоизвестного бизнесмена Жилова. Пираты затребовали выкуп за его освобождение. Но Джаев, решив завязать с разбоем, помог пленнику благополучно бежать, к тому же, Жилов предложил за помощь неплохие деньги. А когда бывший пират вдруг вернулся через два года, и спас его дочь, Жилов сделал его первым помощником. Потом фирма разрослась и дела пошли в гору. Джаев возглавил отдел безопасности.

— Да, не зря мы видно познакомились на Зоре. Вот что значит, вовремя переманить клиента.

— А, ты об этом, — произнёс Джаев. — …Когда мы были молодыми, и вёл на битву нас приказ…

— Что это? — удивлённо произнёс повернувшийся Зин. — Какой приказ у свободных любителей наживы?

— Ну, с кем поведешься, от того и наберёшься. Чем сейчас займемся? — резко сменил помощник тему.

— Ну, меня так накачали всякой микстурой… граммов на семьсот…

— Неправда, всего—то триста пятьдесят и… — попробовала вклиниться Большая.

— Заткнись, умора, я говорю! — Вдруг резко отдал приказ искусственному секретарю Зин и, повернувшись к Джаеву, проговорил: — Слушай, убери ты у неё эту опцию спорщика. Надоело до жути. Молчать я сказал, — и Зин даже поднял вверх палец.

— Ну что вы, хозяин, я же совсем молчу, — отметилась секретарша.

— Видишь, до чего доходит? Совсем да не очень, Лиз. Ладно, Лику на вечер отставить, сам завтра с ней поговорю, а ты, — обратился он уже к Джаеву, — давай, приходи через часик, продолжим. Сегодня надо обязательно решить ещё один вопрос, несмотря ни на что, а я пока вздремну. Всё. Лиз — свет!

Джаев вышел из кабинета, в котором медленно угасал верхний свет, а в огромном окне поднималась темная жидкостная шторка… И цвет у неё был не радужный…

Ровно через час Жилов встретил помощника у входа:

— А это ты, — проговорил он, как-то вяло и отошёл в сторону.

— Так может? — нерешительно застыл у порога Джаев.

— Нет, начинаем, давай лучше включай транслятор. Так на чём мы остановились? Да, помню, этого монстра не удалось подкупить, и мы ждали ровно двенадцать месяцев, чтобы начать разработки…

После того, как аппарат выдал информацию, на которой они остановились, Джаев продолжил:

— Сначала были пробурены двадцать девять пробных скважин и…

— А зачем так много? — вдруг перебил Жилов. — Везде же три, максимум пять?

— Ландшафт местности и горный рельеф мог повлиять на точность диагностики объема месторождения. И Главный Спец принял решение: увеличить втрое, против обычно принятого для таких планет стандарт, — быстро расшифровал цифры Джаев и хотел продолжить…

Но его снова перебил Зин:

— Званцев сам принял такое решение? Спец, спец, спец — на дуде игрец. Ладно, если это решение не оправдает увеличения средств, главным у нас будет другой. Давай дальше…

— Да, собственно, пока и все. На всех опытных участках зафиксирована большая концентрация минерала Зилия.

— Сколько?

— Почти семьдесят процентов.

— Так много? — Жилов вскочил и начал ходит по кабинету, бросая в воздух риторические вопросы.

— Что будем делать? Начнем с того что…

Джаев уже привык к тому, что президент мегакорпорации, принимал самые верные и успешные в финансовом плане решения, только после таких вот рассуждений вслух. И они могли длиться десятками минут. Поэтому он тихонько встал и плеснул очередную порцию водки в бокал. Затем смешал её с яблочным соком, и стал с интересом прислушиваться к рассуждениям Зина.

Не заметив похождения помощника за выпивкой, и вообще ничего не замечая вокруг, тот продолжал рассуждать:

–…а после того, как мы предоставим им льготное обслуживание… они будут рады пропустить нас вне очереди. И тогда мы успеем, до того как информация о месторождении просочится на биржи, скупить основной пакет акций планеты. У нас будет контрольный пакет, и доступ наших конкурентов на эту планету будет закрыт. Правда раз в год будут приезжать эксперты Косарева и снимать всю нашу информационную базу. Будет… будет… будут… будут — правильно, — что-то пробурчал он, и подытожил: — Так, дальше. А сейчас нам главное… — Зин призадумался, остановился напротив стола, покрутился на одной ноге, закрыл глаза, облокотился на него, и стал быстро говорить, словно считывал информацию с файлов кампа.

Джаев как всегда восхищенно наблюдал за этим процессом. «Наверное, я тогда не зря доложил руководству — кто попался в пиратские сети», — вдруг подумал Джаев. Затем встряхнул головой, быстро глотнул большую порцию напитка и резко выдохнул. Потеплело.

А Жилов всё «строчил», по-прежнему не замечая ничего вокруг.

–…как можно дольше затянуть с подачей регистрации найденного месторождения, чтобы успеть подготовиться по всему фронту; закрыть доступ в информационную сеть любых упоминаний об этой планете; — ускорить разработку объемов и границ месторождения, и сделать фальшивые сканеровки и физику месторождения; добиться приоритета в разработке планеты; провести чистку в руководстве экспедиции, убрав инакомыслящих; закупить новейшее оборудование, сменить весь младший персонал на станции связи, а средний и высший прогнать через детектор лжи; ускорить, по возможности, выпуск экспериментальных батареек; произвести разработку технологии очистки руды и насыщения полученного минерала Зилия, до концентрации необходимой для реакции; провести первые испытания батареек через… — и тут, будто устав от такого марафона, Жилов опустился на кресло, и молча уставился на Джаева.

Тот, зная, что было необходимо в данную минуту измученному словесным марафоном шефу, быстро встал и подошёл к ВПСМКе. Набрал известный код из трёх цифр, и через мгновение достал из приемного лючка воспроизводителя пищи полный бокал полупрозрачной жидкости и отнёс его Зину.

— Никогда не пил ничего вкуснее, — сказал тот, когда выдохнул после первого большого глотка. — А ты не хочешь?

— Нет, спасибо, я не люблю берёзовый сок. Предпочитаю яблочный.

— Да, я заметил, что ты глушишь его… бутылками, но никак не пьянеешь. А почему? — задал он неожиданный вопрос.

«Осторожно!» — в мозгу Джаева вдруг загорелся предупредительный маячок, который неоднократно спасал его в самых сложных и опасных ситуациях. И он подумал: «Странно, что это очередная проверка или… — а вслух сказал: — Ты что, забыл? У меня же зашита капсула жизни, она и не даёт пересечь опасную грань.

— Да слышал я это неоднократно. Ладно, — мгновенно переключившись на другую тему, продолжил: — Лизавета, сделай распечатку всего, что я тут наговорил. Интересно, сколько там пунктов сегодня?

–…сорок семь. Я распределила их по категориям. Как всегда, в одном экземпляре, и файл о них стереть из моей памяти?

— Совершенно верно, только сначала сделаешь распечатку поправок, а потом уж всё остальное.

— Ясно. Уже готов черновик, — и небольшая стопка бумаги легла на стол перед ним.

Жилов нервно дёрнулся от их внезапного появления и, немного задумавшись, потёр подбородок рукой и сказал:

— Слушай, может, вернём всё же анероида, а то от таких вот фокусов у меня всегда мороз по коже? Никак не привыкну к этим пространственным штучкам, — и он кивнул на пачку.

— Сейчас это последний писк моды. У всех бизнесменов твоего статуса есть телепортационные установки бытового класса… — удивлённо протянул Джаев

— Да чёрт с ним с этим писком, я работать люблю, а не шарахаться от всех этих… — и, как всегда не договорив, отвлекся на чтение распечатанной информации.

Сразу что-то поправляя и вычёркивая.

— На, посмотри, это по твоей части. Что скажешь? — повернулся он Джаеву и протянул большую часть листиков.

Прочитав одиннадцать страниц, Джаев называл их про себя — Листки к действию — в очередной раз убедился в том, что перед ним самый совершенный мозг: Жилов за семнадцать минут распланировал и расписал по пунктам очередную грандиозную операцию, на разработку которой самым современным отделам логической проработки пришлось бы потратить не одну неделю.

— Кратко, логично, как всегда совершенно. Успех нам обеспечен.

— И ничего более?

— Всё.

И они громко и заразительно расхохотались. Сами не зная почему.

— К вам дочь, Элонна, — прозвучавшее сообщение Лизы прервало смех.

Они посмотрели друг на друга. И в который раз Джаев неожиданно смутился.

— Да, конечно же, сейчас я подойду в гостиную, — произнёс Жилов и стал одеваться. — Ты не пойдёшь со мной? — неожиданно спросил он, сделав вид, что не заметил его мимолётного смущения.

Джаев замер: он оказался застигнутым врасплох этим предложением.

— Да я… вот… да, может не надо, хотя…

Так и не дождавшись вразумительного ответа от помощника, Жилов усмехнулся и вышел из кабинета, бросив на ходу: «Завтра в восемь, как обычно».

— Уф! — только и произнёс Джаев, оставшись один в кабинете.

Он подошёл к зеркалу, посмотрел на себя, и стал мысленно разговаривать с отражением. «Что, нацепил цивильный костюмчик и всё? Нет, ты не герой её романа. Старых девушки уже не любят. Просто маленький капризный флирт и ничего более. Ты же знаешь это. Хоть бы бриться не забывал, раз отказался от операции. Вон щетина уже трёхдневная, скоро всё в бороду превратится. А вообще вроде и ничего костюмчик? Да, хорошо сидит костюмчик». — и медленно покрутился возле зеркала.

— А что, и правда, костюмчик хорошо сидит. Где сшил? По заказу? — Джаев услышал знакомый голос и замер, не зная, как ответить на расспросы.

— Вот и я т—то-то же д-думаю, неплохо сидит, — вдруг заикаясь, произнёс он, рассматривая внезапно возникшую в проеме двери прекрасную Элонну, единственную дочь Зина…

Когда он впервые увидел её, ей было лет восемь. Она недавно потеряла мать в авиакатастрофе, и никого не хотела видеть, даже отца.

Жилов перед той трагедией почувствовал что-то плохое и не хотел отпускать жену в роковой полет. Но Оксана, как всегда, настояла на своем, и они даже немного повздорили перед вылетом.

Жилов после катастрофы сильно сдал, и чуть было не спился.

Но ради дочери смог взять себя в руки. А когда она, внезапно заболела, так и не сумев перенести горькую утрату, постарался всеми способами вернуть её к жизни. Все известные доктора и светила от медицины, которых Зин смог найти, опускали руки перед неизвестной болезнью. И его любимица медленно угасала.

Тогда Жилов пытался договориться с одним отшельником на Австралийских островах, которого ему посоветовал знакомый врач. Но его захватили пираты.

И впервые познакомившись с Зином и узнав о его беде, Джаев, несмотря на категорический приказ командования — не светиться — сделал всё возможное и невозможное для того, чтобы бизнесмен вернулся домой вместе со знаменитым лекарем — отшельником.

Но всё оказалось зря: древние методы не помогли. Девочка медленно угасала.

И когда Джаев по воле судьбы появился у них дома, то он постарался им помочь. После нескольких минут, посидев у постели больной девочки, он быстро подошёл к безутешному отцу и спросил: «Ты хочешь, чтобы твоя дочь выздоровела?» И увидел, как у измученного Жилова побежали слёзы ручьём, и тот закивал ему в ответ.

Тогда Джаев, как буря, ворвался обратно в спальню, сгрёб девочку в охапку и осторожно понёс драгоценный сверток вон из дома.

Охранники преградили ему путь, он оглянулся на Жилова. Тот разрешительно махнул рукой и устало присел на кушетку. Силы его были уже на исходе. Расступившиеся охранники и доктора только изумленно поглядели Джаеву вслед.

Он нёс её очень осторожно, как драгоценную фарфоровую вазу, которая может разрушиться в любой момент.

Как только он увидел глаза девочки, сразу понял — она просто не хочет жить! Вот и вся её неизвестная болезнь. Он иногда видел такое у своих друзей, измученных, уставших от бесконечной борьбы, которым медицина, даже такая современная, уже не могла помочь, и только поддерживала их жизнь в изувеченных телах. И он решил попробовать пробудить, не совсем угасшее желание, когда увидел, что где—то там, в глубине этих красивых зеленовато-серых глаз оно ещё искрилось. Несмотря ни на что, в ней ещё шла извечная борьба света и тьмы, и Джаев почувствовал это. А когда она лишь мельком взглянула на него, он решил, во что бы то ни стало помочь бедному ребёнку. В его уже зачерствевшей душе она пробудила дремавшие струны сострадания.

Джаев соорудил из сорванной шторы простейшую люльку, в которых раньше женщины носили своих младенцев и аккуратно поместил её у себя на груди. Она почти ничего не весила — и он понял, что у него осталось совсем мало времени. Он точно знал, куда хотел отвезти свою пациентку: когда-то после одного неудавшегося задания, он был сильно ранен, потерял сознание и его автоматическая капсула, сбившись с курса приземлилась в маленьком селение в горах Тибета.

Его, тогда совсем разбитого и умирающего, выходил один старик. Конечно, он вряд ли был ещё жив, но Джаев помнил этот долгий путь к источнику и молил лишь о том, чтобы у Ириночки, так тогда звали дочь Жилова, хватило сил на этот трудный переход.

Долетев на самолёте максимально ближе к цели, он дальше пошёл пешком. В дороге он кормил её питательными таблетками, которые ему выдали врачи, насильно раскрывая её рот, следя только за тем, чтобы они не запали за язык, и делал инъекции, поддерживающие её слабеющие силы. За четыре дня они смогли совершить этот сложный переход и утром на пятые сутки вышли на известный уступ.

С этого места открывался самый великолепный вид, из всех, что Джаев, боевой космодесантник, когда-либо видел. А за двадцать лет, воюя в многочисленных местечках Галактики, успел повидать не мало. Горы, словно стражи стояли по бокам, одетые в зеленые доспехи лесов, а вдалеке, почти на горизонте, глубокое ущелье словно ступеньками поднималось к белеющему в дымке Солнцу. И вся эта картина была словно накрыта мягким белым покрывалом. И сквозь него пробивались сверкающие лучи ослепляющего света.

Он довольно часто вспоминал этот прекрасный пейзаж и мысленно обращался к нему, когда ему вдруг становилось плохо. И тут он заметил, что Ирина не спит и тоже смотрит на эту божественную красоту. «Теперь всё будет хорошо», — почему-то подумал Джаев, и стал спускаться к уже видневшейся хижине отшельника. Она почти не пострадала от времени.

Он устроил её на вполне приличном гамаке, а сам пошёл собирать необходимые травы. Когда Джаев вернулся, Ирина всё ещё смотрела вдаль, на величественные пики гор, покрытых снежными шапками. И тут он заметил маленькую слезинку, которая быстро прокатилась по впалой щеке и исчезла.

«Вот и первая за долгое время реакция. Значит я на верном пути», — успел ещё подумать он и заснул, едва коснувшись головой лежанки. Усталость всё — таки взяла своё. Он не спал уже четвёртые сутки.

С утра Джаев, разбудив впервые крепко и спокойно проспавшую ночь девочку, взял её на руки и понёс к ревущему поблизости водопаду.

Там, совсем близко от основного потока, падающего с большой высоты, была маленькая ложбинка, по которой вода медленно перекатывалась и срывалась легким водопадом с небольшого выступа, образуя у его основания маленькое озерцо.

Вода в озерце была не только другого цвета, но и намного теплее.

Это и был главный лечебный источник Земли. Единственное, что успел запомнить из услышанных слов лекаря Джаев, когда его, совсем больного, старец еле-еле дотащил до источника.

Джаев поднёс девочку к источнику и медленно погрузил её в воду. Она была очень слаба и совсем ему не сопротивлялась.

Джаев окунул её полностью, с головой. И стал внимательно наблюдать через толщу воды, боясь пропустить ожидаемую реакцию девочки. Но её глаза ничего не выражали и были, как всегда, в эти последние месяцы, безжизненными, безразличными.

«Не пропусти момента. Не пропусти момента», — только и бормотал про себя новоиспеченный лекарь, до боли вглядываясь в лицо девочки — спокойное, отрешенное, словно оно было из восковой маски.

Медленно текли секунды, словно стекали с капельками пота по его спине, но пока не было заметно никакой реакции.

И вдруг, её глаза широко раскрылись, и он, уловив еле заметное сокращение ослабших мышц, — в мгновение ока выхватил тельце из воды, и девочка, едва не захлебнувшись, тихонько так, слабым голосом заверещала: «Ма-ма-ма!»

От неожиданности, Джаев чуть было не выронил её, и, медленно опустившись вниз, устроился тут же на камнях. Он гладил её по голове дрожащей рукой и повторял как заклинание, неизвестно откуда взявшиеся слова: «Поплачь милая, поплачь родная. Слёзы яд весь из души твоей-то и вынесут»…

И с этих пор всё пошло на поправку. Приносил он её сюда каждый день, и купал в теплой воде. И девочка стала быстро поправляться. Эти лечебные ванны, свежий воздух, молодость и натуральная еда взяли верх: она восстанавливалась прямо на глазах. И снова хотела жить!

А это главное в любом лечении. Желание жизни, наверное, и есть сама жизнь.

А когда он вдруг услышал её тихий шепот: «Дядя, а ты кто»? — то быстро отвернулся, чтобы она не заметила его разом хлынувшие слёзы — до этого самого момента он всё ещё сомневался в правильности своего поступка. Потом, смахнув предательские слезы, повернулся и улыбнулся:

— Я — твой друг. Ты поправляйся скорей. И мы поедем к твоему папе.

— И к маме? — вдруг произнёсла девочка. — Я её тоже помню и люблю, — и она тихонько заплакала.

А Джаев опешил, потом тихонько вышел, чтобы не мешать. Иногда человеку просто необходимо остаться наедине со своими воспоминаниями.

Ровно через неделю, когда Ирина уже смогла самостоятельно ходить до источника, он рассказал ей об этом месте и поведал о древней легенде. Поведал он и о том, что выжившие, после неизлечимых болезней, меняли имена, чтобы беда их снова не настигла.

— Я тоже хочу поменять имя, и пусть меня беда никогда не настигнет. С этих пор пусть меня зовут… — и немного подумав, она тихо произнёсла: — Элонной.

Джаев, услышав название, вздрогнул и удивлённо посмотрел на девочку.

А она пояснила:

— Маме очень нравилась эта звезда, пусть и меня теперь так зовут.

И она повязала беленький бантик на ритуальном дереве, в знак принятого решения.

Когда они возвращались к хижине, то заметили маленький вертолет.

— Папка прилетел! — закричала Ирина-Элонна и быстро помчалась вверх по тропинке, как горная козочка.

Джаев не спешил, решив дать родным время побыть наедине. А когда поднялся на плато, то увидел всё ещё крепко обнимавшихся отца и дочь. Жилов стоял перед дочерью на коленях, обнимал её и плакал от радости, не скрывая слёз. Он повернулся и посмотрел подходящему Джаеву прямо в глаза, встал с колен и затем чётко произнёс:

— Я не забуду, что ты сделал для меня. Я этого никогда не забуду, сколько б не прожил на свете. Ты мне не просто дочь вернул, ты мне вернул смысл всей моей жизни, — и протянул ему обе руку…

Все это сейчас промелькнуло у Джаева за мгновение до того, как он обернулся и взглянул на девушку.

Это была Элонна. За это время она успела превратиться в красавицу, считавшей его самым близким и настоящим другом.

— Джой, ну что ты опять выдумываешь? Папа сказал, что ты не хочешь? Правда, не хочешь? — и она подбежала к нему так близко, что прямо обожгла взглядом своих прелестных глаз.

«Утонуть бы сейчас в них и всё забыть», — подумалось ему вдруг, но он поспешно сделал шаг назад и хрипло произнёс:

— Обижаете, сударыня. Я здесь, я весь, я всё такой же ваш.

— Вроде и смешно говоришь, а почему же глаза такие грустные? — вдруг не по-детски заметила она и, смутившись, разбавила всё шуткой. — Весь, да не здесь.

Потом взяла его под руку, на миг прижалась к крепкому плечу, и увлекла в гостиную — там был накрыт стол. Где сидели все приглашенные. И банкет по случаю удачного заключения контракта начался.