Крест и меч

Станислав Сенькин, 2010

Новая историческая повесть Станислава Сенькина переносит читателя на Кавказ, во времена раннего Средневековья. Здесь тесно переплелись народы и религии. Крест и меч в руках отважного аланского царя становятся символами утверждения Православия на южных рубежах Европы.

Совет степняков в Итиле

После прибытия в Итиль, напоминавший видом своим огромный базар, великий бег сразу же послал на самых быстрых скакунах гонцов к двенадцати племенам воинственных степняков и созвал на совет их вождей. Через некоторое время вожди прибыли в столицу. Старейшины были подобны косматым великанам, а в их раскосых глазах, как ни пытались они это скрыть, пробивались гнев и жажда наживы. Они любили бывать здесь. Итиль, расположенный на острове, образуемом великой рекой и ее восточным притоком, была безопасным и удобным оазисом, где за деньги можно было позволить себе любое развлечение. Хазары не приветствовали аскетизм, и здесь, в Итиле, были в чести тончайшие услаждения плоти.

Великий бег Аарон II принял свирепых видом и нравом старейшин ласково, называя их своими братьями и верными союзниками. Впрочем, он держал себя с ними сдержанно, так как знал, что приветливая улыбка в сторону азиатов-степняков вызывает в ответ лишь хищный оскал, любое великодушие, проявленное к ним, делает их более дерзкими, доброта непременно воспринимается как слабость, а богатые подарки лишь разогревают аппетит.

Другое дело были благородные аланы — дети высоких гор. За добро они всегда платили добром. Несмотря на их воинственность, у них не было желания бесцельного кровопролития и не существовало зависти. Аланы были очень гостеприимны, сердцем чувствовали врага и боролись с ним по-богатырски.

Бег часто восхищался благородством алан, он уважал их за доблесть и мужество, но отказ Оса Багатара наполнил его сердце ядом мщения — какое неуважение было проявлено к нему! Да и кому нужно это хваленое благородство Оса Багатара? Когда вокруг волки, пощады не жди. Как учил равви Шима, ученый константинопольский еврей, один из тех, кто в последнее время во множестве прибывали в Хазарию для утверждения в каганате иудейства, не нужно дожидаться пока враг нападет на тебя, нужно ударить по нему первым. Хотя хазары жили только по Торе, не принимая Талмуд, что вызывало раздражение у еврейской диаспоры, многие талмудические положения были по сердцу великому бегу. Не нужно дожидаться, пока враг нападет на тебя, нужно ударить по нему первым! Это Аарон и собирался сделать. Но что можно противоставить отваге и мужеству? Лишь хитрость и предательство.

Вожди двенадцати степных племен расселись кругом на пуховых подушках в большой просторной юрте, увешанной изнутри прекрасными персидскими коврами и специально предназначенной для приема подобных хищников великой степи. Молодой бег Иосиф по древнему степному обычаю лично угостил их кумысом. Начался совет, на котором обсуждался план нападения на Аланию и свержения власти Оса Багатара. Аарон не хотел уничтожения алан — кто как не они помогут каганату, когда эти же хищники-степняки захотят разграбить Итиль, на богатство которой давно разгорались их раскосые глаза?

Хазарскому царю Алания была даже необходима, потому что и арабы собирались с новыми силами для рывка на север. Все бы было хорошо, но Ос Багатар повел себя так неразумно! По мнению Аарона, его поведение граничило с глупостью. То ли дело его сын Саурмаг, который давно дружил с младшим бегом Иосифом. Из него получился бы отличный аланский правитель, выгодный для Хазарии. Сама Алания при нем влилась бы в состав Хазарского каганата, и объединенное государство приобрело бы невиданную доселе мощь. Но для этого нужно было, чтобы правящий класс и воинская аристократия аланов — алдары — обратились бы в иудейство…

Аарон в беседе со степными грабителями вел расчетливый торг. Степняки торговались за каждую мелочь. Слово взял могущественнейший из старейшин — Анвар:

— Великий царь! У алан имеются свои неприступные, словно скалы, замки в горах. В них достаточно воинов для отражения любых атак. Как говорят булгары, между этими замками есть тайные ходы и ущелья соединены сетью троп, ведомых только аланам. Как трудно поймать орла, так же трудно покорить этих детей гор. На равнине же у них неприступные крепости и многочисленные конники, которым нет равных во всей великой степи. Столица Алании — Магас, хорошо укрепленный город со рвами и многочисленными крепостями вокруг. И потом — аланы не держат у себя много золота не накапливают сокровища. Но дерутся до последнего. Ай! Если бы у них было много сокровищниц — богатых ульев, давно набросились бы мы на них, как осы на варенье, и расхитили все подчистую. Но это, увы, не так. Риск велик, а награда для нас ничтожна. — Анвар слегка поклонился. — Но ты мудр, великий царь, поэтому дай нам вразумительный ответ: для чего нам идти на Аланию? Мы только-только собрались идти на север пограбить… — Другие старейшины закивали головами, поддерживая собрата. — Сколько ты заплатишь нам за этот поход, в котором мы потеряем много своих воинов, хотя и неизвестно, увенчается ли он успехом?

Аарон улыбнулся:

— Тенгри любит тебя, могучий Анвар; пусть стада твои множатся и кони пасутся на моих пастбищах, нам незачем захватывать Аланию. Главное, что нужно сделать, — это выманить их правителя Оса Багатара с небольшим войском под предлогом помощи нам, хазарам, — ведь мы еще как бы союзники. И окружив, разбить и вырезать войско до последнего воина, а самого царя доставить в Итиль живым или мертвым. Лучше живым — награда будет выше. Как мы это сделаем — давайте обсудим. Награду обещаю достойную… Есть и еще одно дело. — Аарон посмотрел на своего косматого рыжего сына Иосифа. — У царя есть прекрасная дочь по имени Русудан. Младший бег хочет получить ее в жены и, клянусь гробницей моей матери, он ее получит. Мне нужен отряд отчаянных разбойников, знаю, есть среди вас умельцы, которые смогут выкрасть ее, только ее одну, из замка. Отряд похитителей возглавит один мой довереннейший человек из персидских купцов. Дело это сложное, нужны люди хитрые, притворчивые и удалые, а также умеющие хранить секреты. Выкрасть Русудан надлежит тихо и аккуратно. Как кобчик ловит ласточку и уносит ее в заоблачные выси, так и вы унесите красавицу-царевну в Итиль… — Хазарский царь нахмурился. — Но чтобы ни один волос не упал с ее головы! Если это случится, жестоко истребится все племя, из которого будет обидевший невесту моего сына человек, я запрещу даже произносить имя народа того в степи…

Степняки уважительно посмотрели на бега и заулыбались, обнажая кривые желтые зубы:

— Все сделаем, как ты прикажешь, господин. Но прежде чем обсуждать такие серьезные дела, давай условимся о цене…

Долго беседовали степняки, обсуждая детали сделки с хазарским государем Аароном II и его сыном. Сплетали коварные планы по уничтожению Оса Багатара и пленению Русудан. Во время беседы бегу, его ближайшим советникам и старшинам племен предлагали различные яства и напитки, потому что почти до заката солнца обсуждали они свои темные дела…

Но не знал Аарон, что среди женщин, обслуживающих совет и наливающих в чаши вино, была одна булгарка, подкупленная аланским шпионом, который жил в Итиле под видом богатого купца, поставляющего коней и оружие из Алании. Шпион этот был вхож во многие влиятельные дома хазарской столицы и был дружен даже с иудеями. Когда в Итиль прибыли старейшины степняков, он быстро сообразил, что дело нечисто и начал свою работу, которую знал хорошо. Шпион знал также, что начальник тайной службы Алании прикажет его казнить, если он не предпримет того, что должен был предпринять. Тем более, что знал он о напряжении, возникшем между двумя государями. В дело пошли деньги и связи. Шпион созвал своих агентов и приказал подкупить кого-нибудь из бегской прислуги, не жалея денег. Пусть выяснит любыми путями, что замышляет коварный бег. Удалось подкупить бегскую служанку, с которой один из агентов аланского шпиона состоял в любовной связи.

Подкупленной женщине удалось подслушать только часть беседы бега со степняками, ту, когда Аарон предлагал племени Анвара напасть и разорить приграничное с Аланией хазарское селение — хазарский царь не щадил даже своих подданных. Пусть оставшиеся в живых селяне зажгут особым образом сложенный костер на возвышенности — знак того, что нуждаются они в аланской защите. Аарон же отправит на самом резвом скакуне в Аланию своего гонца с лживым письмом, в котором бег попросит лично Оса Багатара вступится за него, союзника, и наказать немногочисленное племя Анвара. Зная характер аланского царя, Аарон не сомневался, что он лично возглавит карательный отряд.

Шпион, которого звали Ацамаз, сначала подумал, что женщина нарочно наговаривает на бега, чтобы получить деньги, но затем убедился в ее искренности и, щедро наградив, отпустил с миром. Затем Ацамаз срочно послал начальнику тайной службы Алании письмо, написанное тайнописью. В письме он сообщил о совете степняков в Итиле и изложил все, что услышал от подкупленной им женщины. Гонец выехал затемно…

…После заговорщического совета степняков великий бег и его сын Иосиф остались наедине. Злопамятный Иосиф, взъерошив в ярости свои рыжие волосы, призывал и умолял отца после пленения Оса Багатара и похищения Русудан отдать Аланию на растерзание степнякам. Этим он полностью отомстит за нанесенную царем обиду.

— Слишком мягок ты, отец, с этими христианами, соблазненными недостижимой мечтой о святости. Давай воспользуемся случаем! Мы расправимся с Осом Багатаром, а потом перебьем их всех. Я не пожалею даже Саурмага! Ведь они, глупцы, жаждут стать мучениками и побыстрее уйти к Распятому. Истребим же их до последнего воина, женщин уведем в полон, а из детей сделаем преданнейших слуг каганата! Присоединим к себе обширные аланские земли и населим их степняками. Будем стравливать их между собой и таким образом держать в повиновении. Что скажешь, разве я не прав, отец?

Лишь улыбнулся на эти слова великий бег:

— Хоть ты и умен, сын мой, и деньги любят тебя, но нет у тебя необходимого для государственных дел опыта и не научился ты еще обуздывать свой разум от гнева. Слушай слова отца своего — в этом твоя жизнь, ибо не желаю я тебе зла.

Наш великий предок — хазарский царь Булан в поисках истинной веры, обратился к представителям разных вер после того, как ангел Всевышнего, пришедший к нему во сне, приказал ему построить скинию завета. Греческий пресвитер и мусульманский кади, как рассказывал мне дед, в результате многодневного диспута признали, что вера Израиля лучше других вер. Булан прошел обряд обрезания, после чего благородная часть народа последовала его примеру. Затем бег послал за еврейскими мудрецами для обучения божественному закону, которого мы придерживаемся до сих пор. Впрочем, мы, не дав подавить себя христианам и мусульманам, не даем подавить себя и персидским иудеям, отрицая их главную книгу — Талмуд. Мы современны, развиты и независимы. Молю Всевышнего, чтобы так было и дальше.

Ты знаешь уже многое, мой сын, о священной роли кагана и о тайной науке держать свой народ в повиновении, но в большой политике ты пока еще младенец.

Бег тяжело вздохнул и с любовью посмотрел на сына:

— Иосиф, мой отец, обладал властью над нашим великим государством, которую, в свою очередь, получил от своего отца — моего деда.

Он передал мне ее в целости и сохранности и заповедал, чтобы так же поступил бы и я — передал своему сыну не только трон, но и знания, как управлять нашим большим государством и отражать атаки неприятеля. Сейчас я тебе передам часть этих знаний. Слушай же, Иосиф.

Греки давно натравливают алан против нас. Шпионы докладывают, что император Роман в любую минуту готов развязать кровопролитную войну. С ромеями алан связывает вера, но ничего больше. Наши братья натравили на Царьград с помощью дипломатии коварных болгар. Выступят они в свое время — и греки не смогут помочь Алании. Тогда мы победим алан с помощью наемников, но проявим милость, и как оступившихся братьев ты, Иосиф, простишь их и возьмешь в жены прекрасную Русудан.

Но если мы уничтожим Аланию, то значительно ослабим свои силы в последующих войнах, и этим не. преминут воспользоваться византийцы, Русь и тюрки, которые усиливаются с каждым годом. Алания — это сильное тело, и мы можем направить его против наших врагов. — Бег внимательно посмотрел на сына, который еще не понимал, куда он клонит.

— Есть на земле такое животное — крот, слепой подземный грызун. Жизнь заставляет его на зиму заготавливать себе запасы, иначе он умрет с голоду. Так вот, летом крот ловит дождевых червей, но не убивает их, а лишь отгрызает им головы. Затем он уносит добычу глубоко под землю. Обезглавленные черви еще продолжают жить и безвольно извиваться, но уже не могут уползти из подземного хранилища. Таким образом, крот и зимой, и летом всегда питается свежим мясом. — Бег выдержал продолжительную паузу.

Прояснилось лицо Иосифа:

— Я понял тебя, отец! Чтобы покорить народ, надо его обезглавить, а затем питаться его безвольным телом.

— Ты понял все правильно, — облегченно рассмеялся Аарон. — Я в этом ничуть не сомневался. Твоя покойная мать и все наши предки по праву могут тобой гордиться. Наш союзник Саурмаг хоть и лукав, но непутев. Женщины и вино — его стихия. Оставим ему воздушный замок, в котором он будет мнить себя правителем. Пусть в нем будет столько же женщин, сколько уготовал Аллах своим последователям, пусть вино в нем льется рекой, и в золоте он никогда не будет испытывать недостатка. Полностью зависимый от нас и изнеженный женщинами, он станет шелковым платком, которым мы утрем пот со своих лиц, наконец-таки поставив на колени гордую Аланию. Грозных алдаров мы обратим в иудейство. Это будет легко — не для свирепых медведей мирное учение Христово. Обвиним ромейских священников в попытке закабалить алан, и они сами изгонят своих пастырей за пределы государства. Константинопольские раввины помогут нам в этом деле. Остальные аланские сословия покорятся быстрее, чем Саурмаг обнажит свой меч.

Иосиф нахмурился.

— А как же быть с наследником царя — молодым Осом Багатаром, ведь доблестью и нравом он не уступает своему отцу?

Бег кашлянул в кулак и отвел взгляд. Его и самого беспокоил этот вопрос. Хорошо подумав, бег отвечал:

— Наследник не уступает отцу и в фанатичной преданности христианству, но значительно уступает в опыте управления государством. Он хороший воин — не более того. Когда аланы освободятся от этого нелепого учения, они изгонят и своего законного государя, как и его кроткого брата Иуане, поверь мне.

— Хорошо бы, если так!

— Да исполнится воля Всевышнего! Алания нужна нам и продолжит свое существование, подобострастно извиваясь перед нами, подобно дождевому червю перед кротом.

— Да… Алания нужна нам… Но без головы! — Лицо Иосифа налилось кровью от переполнившего сердце гнева. — Позволь, отец, мне лично обезглавить Оса Багатара, если мы, конечно, возьмем его живым!

Великий бег нахмурился и долго не отвечал.

— У тебя есть такое право, сын мой. Но хватит ли у тебя мужества? Даже скованный сотнями прочных цепей, каждую из которых не сможет порвать ни один богатырь во вселенной, страшен Ос Багатар, ведь убить способен даже его взгляд, даже дыхание его ядовито для тех, у кого недостает мужества. Лучше мы убьем его чужими руками, чтобы остаться друзьями для алан, — ведь они почитают его первым среди ахсартагатов и, конечно же, не смогут оставить его смерть без достойного отмщения.

Иосиф склонил голову перед мудростью отца:

— Да будет, как ты скажешь, великий царь!